Серпентарий

      Меня не зовут Изуку Мидория, но этот мир, увы, продолжает называть меня этим именем, от которого так и веет могильным холодом. Зато аббревиатура от него мне импонирует больше. Аем, быть может, слишком короткое и скромное наименование, но мне нравилось, особенно его перевод. Всё же под ним скрывается «Я». Довольно схоже с моей ситуацией, верно?       Отражение в зеркале перестало вызывать опасение от того, что этот незнакомец вылезет из отражающей поверхности и закончит мои попытки жить под другим именем, но лёгкий дискомфорт всё же оставался, но это уже чисто физиологические проблемы. Все-таки жить шестнадцать лет девушкой и тут стать парнем — очень и очень неприятно и даже смущающе.       Мидории было четырнадцать, а умер он 14 июля. Эта дата обозначена красным маркером на календаре, и я считаю, что это стоит… Помнить. Изуку не был мне знаком. Он просто был ребёнком, на которого давили, и оттого он так безрассудно наложил на себя руки - это я понимаю, мне самой на протяжении этих двух месяцев отчаянно хотелось приложиться к лезвию. Но парень действительно не заслуживал такой глупой кончины. Я хотела помнить, что это тело перепало мне не от природы, а от одного конкретного человека и по чистой случайности.       Но и зацикливаться на ушедшем я не собиралась: после смерти мне дали шанс на жизнь, и я собиралась воспользоваться этим. А какой человек в здравом уме откажется от такого шанса? У Изуку хорошие условия для жизни: лишь одна мать, которая продолжает смотреть глазами побитой собаки, и никаких друзей — отличные условия для жизни попаданца!       Семья Мидория не бедная, но и не богатая. Средний класс. Живём в двухкомнатной квартире (что меня, безусловно, радовало, ибо теперь у меня была собственная комната!), личного транспорта нет, но зато каждый день есть еда, горячая вода и интернет. На что тут жаловаться? Да и Инко не надоедает, что само по себе плюс — боюсь, я недолго бы выдержала маску Изуку.       И вот оно наступило - первое сентября. Ох, школа-школа. Я ведь скоро бы поступила в колледж, если бы не нож и подворотня. Ну, у всех нас есть недостатки, верно? У моего убийцы, например, слабоумие и психоз. Чёрная выглаженная форма c воротником стойкой — это полная безвкусица, на мой скромный взгляд. А японский школьный менталитет не подразумевает под собой индивидуализм, Средняя школа же.       Я тяжело вздохнула, удобнее перехватывая лямку портфеля, ибо прошлое положение натирало плечо. Первый день здесь учебный, сразу как закончится линейка. Прямо воодушевляет! Нет. Будь у меня возможность, я бы и не ходила на линейки вовсе. Все девять лет слушать одно и то же, и тут мне предлагают продолжить это ужасное времяпровождение. Боги, мне ведь целый год здесь учиться!       Хорошо, что Инко не могла пойти со мной, да и я упорно отказывалась от её намёков, ибо у неё была работа, и вынуждать женщину брать отгул, ну, такое себе занятие. И мне надо было лично понять, как жил Изуку. Я всё ещё не знала, что или кто вынудил парня лишить себя жизни, хотя упорно копала все личные вещи Мидории и прочитывала все его тетради с анализом героев. К слову, полезная вещь, эти тетради. Идеи, конечно, были, но мне нужна была достоверная информация, а не мои догадки.       Весь сентябрь обещает быть солнечным и пусть не таким жарким, как лето, но всё-таки значительным. Спасибо за информацию Погоде. Как человек, привыкший к температуре относительно средней, больше склоняющейся к минусу, мне было непривычно.       А ещё этот пиджак. Желаю всем тем, кто придумывал эту школьную форму гореть в Аду.       Я ещё раз, уже который за десять минут, сверила маршрут с гугл-картой. Ага, значит, мне ещё немного пройти вперёд и завернуть направо, и, считай, уже на месте. Средняя школа Орудера не впечатляла. Хотя, если говорить честно, внешне она выгодно отличалась от знакомой мне школы номер двадцать восемь. Облагороженная территория внушительных размеров действительно могла бы впечатлить, если бы не моё врождённое безразличие к архитектурным изыскам — я больше впечатлялась интерьером.       Прядка волос упала на лицо, вынудив меня фыркнуть, словно лисица, и сдунуть предательницу подальше. Не удалось. Ну и ладно, не шибко-то мешает.       В школу уже заходила целая толпа школьников, всё в такой же чёрной форме, и эстетической части меня хотелось плакать. Слишком много чёрного на толпе индивидуальных существ. О-ох, какая же скукота. От одного представления того, как будет протекать моя школьная жизнь, мне хотелось не то плакать, не то стонать от боли.       Итак, возвращаясь к реальному миру, мне стоило поторопиться и присоединиться к какой-нибудь кучке японских школьников, к которым теперь причислялась и я, и стоять, стоять и стоять, слушая монотонные заученные речи директора этой школы.       Я считаю себя человеком с интеллектом выше среднего, и потому заранее встала где-то позади, сейчас преспокойно тыкаясь в телефон, играя в бессмысленный платформер. По идее это та же самая игра, что и динозаврик из браузера Хром, когда у тебя отключается интернет, но вместо динозаврика здесь был Оллмайт. Пара десятков смертей и рекорд в тысячу меня удовлетворили. Речь закончилась, и по всей площадке напротив входа в школу раздались хлопки, а я поленилась даже ручки поднять, чтобы пару раз хлопнуть в ладоши.       Телефон теперь спокойно дожидается своего часа в кармане сумки. Ну что же, да начнутся Голодные Игры, и да помогут нам Боги!       И при первом же взгляде на этот сброд, другим словом не описать, мне захотелось сказать: «Адьос, фрики», — и удалиться из кабинета вон.       — О, да это же Деку! — агрессивным и быдловским тоном спросил у меня небезызвестный блондин Катсуки Бакуго. — Чё, патлы отрастил? Девка что ли?       Класс захохотал, а мне ни холодно, ни жарко. Вздохнула так тяжко, что, наверное, любой разумный захотел бы утопиться в ближайшей канаве, и молча прошла на единственное пустое место на третьем ряду от окна, на предпоследней парте.       Мне стало противно не от общей неприязни к Изуку от всего класса, а от бездействия учителя. Ему, кажется, и вовсе эта ситуация нравилась. Губы непроизвольно сжались, и я могла лишь игнорировать на данный момент все насмешки, произнесённые в спину.       Игнорированием эту ситуацию не разрулить: все эти глупости, что обидчику надоест игнор — это бред. Такое решается лишь путём силы или стукачества. Если не ты дашь по макушке обидчику, то пусть это сделают те, кто могут. Не вижу никаких проблем или безнравственных сторон варианта стукачества. В крайнем случае, к этому я и прибегну, чай, не маленькая, чтобы считать это позором. А сейчас… Стисну зубы и узнаю ситуацию получше.       Урок, который представлял собой классный час, я банально просидела в полусонном состоянии. Что-то я привыкла к свободному режиму дня, когда вставать в шесть утра вовсе не обязательно, а можно полежать до обеда, и только потом садиться за уроки. Сейчас же, как можно понять, мне этого не светит.       А вот рога парня на четвёртом ряду как раз таки светят. Я точно сейчас нахожусь в обществе людей, а не инопланетян?       — Эй, Деку, ты что, стал хикканом-задротом? — подошёл к моей парте тот же самый мальчишка, что первым «поздоровался» со мной. Я в любопытстве изогнула бровь. Этот жест, кажется, его разозлил, если судить по вздувшейся венке на лбу. — Ты чё, ботан, игноришь меня?       Ох, какие мы, однако, вспыльчивые. На миг я замерла испуганным зайцем, когда руки этого парнишки с хлопком взорвались, не оставив на себе никаких повреждений, разве что небольшой дымок от взрыва взвился в потолок. А потом вспомнила, что этот парень — не просто мальчишка с ЧСВ до небес, но ещё и ходячая бомба, что может покалечить и не понять этого.       В горле сам по себе встал противный ком. Этот мир действительно сумасшедший, раз такие ублюдки свободно ходят среди людей. Он ведь не первый раз так открыто демонстрирует свою опасность, и всем лишь от этого радостно, мол, какой Герой вырастет. Да какой, к чёрту, Герой? Он угрожает мне, беспричудной, и он ещё пытается доказать всем, какой он, сука, Герой?       Пламя взвилось в груди, и, вздёрнув голову, я нагло посмотрела на Бакуго. Тот на краткий миг опешил.       — Какое тебе дело до того, что я делаю в своё свободное от школы время? — прошипела, сильно сжимая руки в кулаки. Так и хотелось ему ещё плюнуть и дать в рожу, что мне было несколько не свойствено, но я держала себя в руках. В конце концов, он и сам может залепить мне оплеуху, и даже посильнее, чем я с этим хлипким телом. — Иди на своё место, шпиц, и гавкай с поводка. Разумным людям, знаешь ли, не шибко интересно общество животных.       — ДЕ-ЕКУ-У! — парень не на шутку разозлился. Его лицо заалело от несдерживаемого гнева, а рука, словно в замедленной съёмке, приближается к лицу.       С вскриком от неожиданной боли, раздавшейся в скуле, я улетаю куда-то в конец класса, прикладываясь затылком ещё и об стену. Заскулила, ощущая неприятное головокружение. Меня… Только что ударили? Просто так взяли - и ударили? Ударили?! Меня?! Да как он посмел?       Рука сама потянулась к щеке, и я, всё ещё не веря, ощупывала пострадавшее место. Удар у мальчишки сильный, аж жжёт. Глаза защипало, но я лишь часто заморгала, медленно вставая, спиной упираясь в стену. Класс молчал, а учитель и вовсе не предпринимал попыток отчитать или остановить потасовку.       Этот мелкий урод поднял на меня руку.       — Гадё-ёныш! — взвизгнула и, ощущая невероятную злость на этого мелкого выродка, не умеющего сдерживать себя, стащила с ближайшей парты толстенный учебник, тут же запуливая ошеломлённому парню его в лицо. Книга соприкоснулась с лицом блондина, и тот как-то икнул даже, а его руки вновь начали выдавать череду бомбёжки. Азбуку Морзе, может, повторял?       Тут и гадать не надо — я выйти победителем не смогу ни при каких обстоятельствах. У него есть способность, когда у меня не было даже достаточно высокого интеллекта, чтобы на коленке соорудить сносный план.       За эту секунду моего напряжённого стояния в ожидании ответного удара, Бакуго успел очухаться из подобия ступора, в котором он завис. Сломался шаблон, видимо. Вскрикнув: «Сдохни, ботан!», он, было дело, захотел ринуться на меня, как его тут же оплели руки. Удлинившиеся, словно жвачка или резина, руки.       — Изуку, Бакуго, прекратить драку! В мой кабинет после уроков.       А вдарил-то он больно.       — Мидория, ты поступил неправильно, начав потасовку! — вот с чего началось мозгоёбство. На такую заяву я лишь в удивлении подняла брови.       — Я? Начал потасовку? — чуть не сказала в женском роде, но вовремя успела прикусить язык.       Бакуго стоял у двери, даже не удосужившись подойти к столу учителя, у которого стояла я и, собственно, учитель, чьё имя я не знаю, но уже недолюбливаю, и смотрел таким неприязненным взглядом полного превосходства. У парня чертовски завышенное самомнение.       — А кто ещё? Бакуго лишь поинтересовался твоим здоровьем, спросил, где ты был на каникулах. Ты же начал язвить и спровоцировал тем самым драку. Кто ещё виноват, кроме тебя?       На душе стало мерзко. Гадко настолько, что я была готова собственноручно убить тут всех. Ты же взрослый человек, что за херню ты несёшь, мужик? Я виновата? В каком месте?       Что за фаворитизирование одной из сторон? И ведь даже скрывать не собирается это. Ужасно. Так мелочно и так непрофессионально. И вот это вот люди называют нормальным поведением? Ты точно взрослый человек, а не глупый ребёнок?       Я мелко задрожала, сгорая изнутри похлеще Нотр-Дама. Ещё чуть-чуть - и меня банально завалит в сторону. Схватив сумку, я сбежала из кабинета, уже не слушая никаких криков «остановись» и тому подобное от учителя. Последняя ухмылка блондинистого выродка вывела меня окончательно.       Ты хочешь войны? Ты её, маленький ублюдок, и получишь.