Серпентарий

Школа сулит проблемы. Верьте, дети, мне, а не глупым взрослым. Ибо мне тоже обещали, что все будет отлично, а, как оказалось, ни хрена. Не успела я и зайти в школу, как взрывной мальчик, подкарауливавший мою скромную персону у школы, тут же схватил меня за шиворот и увел за угол школьной ограды. И брыкнуться не дали — хватка у него, дай Боже! Скорее себе шею переломаешь, чем выберешься.  — Слышь, Деку, я не знаю, что с тобой случилось летом, но, судя по всему, ты отшиб себе мозги, — невероятным усилием воли мне удалось не засмеяться в голос: он был чертовски близок к истине! Чужая рука уперлась около головы в стену, что со стороны выглядело довольно неоднозначно. — Хоть ещё раз пикнешь — будь готовь звать мамочку со слезами. И орать мне в лицо не надо. Поморщилась. Бакуго это действие только вывело из себя.  — Так, малой, слушай сюда, — взяла я на себя роль доминанта, хватая уже ошеломленного блондина за ворот пиджака. — Сегодня после последнего урока за школой, усёк? Или зассал? Лицо Бакуго от гнева раскраснелось, а сам он скривился в такой жуткой гримасе, что мне самой стало не по себе — отчего-то думалось, что тот мне заедет вновь, так что я сразу же приготовилась принимать удар на руки.  — От мальчишки-ссыкунишки слышу, — и, хлопнув напоследок около моей головы взрывом, ушёл, бросив: — Только попробуй не прийти, задрот! Ну, хоть не ударил, и на том спасибо. Отошла на шаг от стены, спокойно оттряхивая пиджак от грязи. Сообщение Шинсо я отправила, нужно только вытерпеть до конца уроков - и дурачок-Бакуго познает стиль крысы. Начиналось все как в кино: мы вышли, встретились глазами и молча, с красивыми развевающимися волосами (у меня), дошли до места стрелки. А там уже стоял с ухмылкой Шинсо, одной колкой фразой тригерря вообще всех. Лично меня — на смех.  — Эй ты, зверь, ты зоопарком не ошибся?  — Чё вякнул, синя… — Кацуки заткнулся так же резко, как обычно взрывался. До меня дошло сразу — Шинсо взял придурка под контроль, - а вот до его шестёрок нет.  — Эй, Кацуки, ты чего? — один из пособников Бакуго имел проблемы то ли с глазами, то ли с интеллектом и, даже помахав рукой перед лицом «зверя», так и не просёк того, что их лидер был в бессознательном состоянии.  — Ты, придурошный, что ты сделал с Бакуго?  — А ты как думаешь?  — Я тебе сей- О, вот и второго Хитоши взял. Насколько я помню, этот долговязый имеет причуду, связанную с руками-резиной или чем-то подобным. Оставался жирный. Мы с моим главным помощником переглянулись, и я хитро улыбнулась, тыча пальцем в пухляша. В голове последнего уже начало что-то проясняться.  — Жирный, если ты дебил, то тебе не стоит показывать это всем присутствующим. Стоило только школьнику начать выкрикивать что-то наверняка нецензурное, как сразу же заткнулся — причуда активирована. Я задумчиво почесала затылок.  — Ну вот, — обвела застывшие фигуры взглядом. — Они всё. При нанесении физического вреда причуда сбивается, верно? Что делать? Хитоши тоже выглядел задумчивым. Но меня озарило первой. Гений мысли. — У тебя есть фотик?  — Телефон.  — Прелестно. Здесь должна была быть какая-нибудь массовая и очень зрелищная потасовка, но всё вышло очень даже скромно. Это как подростки, говорящие, что устроят вечеринку размахом в бюджет Тони Старка, а в итоге вы сидите на зассаном диване и, попивая энергетики, играете в максимально убогую консольку. От всей своей огромной души плюнула в лицо Бакуго, что со стеклянными глазами стоял по колено в проруби. С головы до ног тот был в воде, не самой чистой, к слову, да и хорошо я так разошлась, ручкой разрисовав ему все лицо в похабных надписях. Щёлкнула ещё пару фотографий, критично осматривая изображения. Его дружки, к слову, тоже были подвержены измывательствам и засняты на компромат. Благодаря чудо-причуде Шинсо - я уже готова петь этому парню серенады о любви под окном, - можно было поставить их в самые разные позы. Имеющие подтекст, впрочем, тоже. Мой герой, что принимал в данном фарсе руководящую должность, весело фыркнул, а после прикрикнул:  — Вылезай давай! Не думаю, что смогу продержать их более десяти минут. Ой, а вот это уже проблема.  — Секундочку, — и, подхватив собственный рюкзак с травы, попрыгала по камням к Хитоши, цепляясь за протянутую руку. Улыбнулась так широко, как только могла — внутри просто переполняло позитивом. — Спасибо, Шинсо! Обожаю тебя! Парень заалел, поджал губы и отвернулся, отдергивая руку, определённо ощущая себя польщенным. Я лишь понимающе хмыкнула — подросток все ещё является подростком.  — А теперь пойдём-ка в кино.  — В кино? — удивлённо переспросил Хитоши, поворачивая голову вполоборота ко мне. Кивнула. — Кино, так кино. Со следующего дня настала райская пора. Вокруг меня образовался ваккум, полнейшая пустота. Я могла спокойно наслаждаться одиночеством, строча на каждой перемене сообщения Шинсо — тот, видимо, тоже находился в подобном положении, раз отвечал чуть ли не мгновенно. Компромат Бакуго я показала. Тот, очевидно, оценил его эстетичность, а особенно то фото, на котором они втроём взасос целовались друг с дружкой, и, чуть не разбомбив к Дьяволу школьный кабинет, пулей удалился на целый день. Прогульщик, хулиган и дебил. Хороший набор качеств для Героя, я даже и не сомневалась в его возможностях. Конечно же, были попытки телефон украсть, сломать или ещё как-либо все свидетельства запретной голубой любви изъять, но я же не дура — всё своё держу и при себе, и на облачных интернет-хранилищах. Ну и для успокоения нервов скинула резервную копию Шинсо: параноидальная моя часть требовала того. Не зря, к слову. Телефон Кацуки всё же сумел украсть, видимо, на уроке физкультуры, и успешно его сломал. Взорванную и изрядно подкопченную электротехнику я, внутренне хохоча, показала матери Изуку. Инко развела бурную деятельность, которую я только успешно подогревала своими охами и ахами, мол, надо что-то делать иначе все станет только хуже. Мать Бакуго вызвали в школу, малолетнего пиздюка красиво обмакнули в чан с его же говном, и они также красиво выплатили ущерб как физический, так и моральный. Последнее Инко выбила только благодаря моей дотошности обычного русского человека — если деньги выбьешь не ты, то выбьют из тебя — типичная ситуация в России. С таким подходом меня уже саму в пору обзывать местным Злодеем, но право слово, только посмотрите в мои невинные зелёные глазки — я же самая добродушная овечка на свете! Кацуки, впрочем, почему-то этот факт пытался отчаянно отрицать, но в итоге был послан далеко и надолго исключительно высоким русским словом. Не понял, попытался надавить психологически, получил от ворот поворот в виде игноририрования. На третью неделю отстал. Жизнь тут же заиграла красками — и цветочки стали пахнуть приятнее, и небо с облачками контрастнее получались, да и люди уже не такими гадами виделись. Шинсо мой восторг одобрял, да и смотрел очень даже уважительно. Конечно, как мной можно не восхищаться, если я почти принца школы с пьедестала скинула одной лишь смекалкой? Смотрит теперь только глазами, полными злобы, и чуть ли не зубами скрипит при приближении ближе, чем на пять метров, но это только его проблемы. Но игры с первоклашками — это дело не особо достойное моего собственного уважения. Я-то старше, пусть и всего на года два, но ведь всё равно разница была. Да и, судя по всему, интеллектуальными проблесками местная «элита» не обладала, что обесценивало мои стратегические ходы. И травля с моей стороны Кацуки уже как-то не вызывала былого огонька — за Изуку я, быть может, в полной мере не отыгралась, но что-то да сделала. Короче, отплатила за предоставленную мне жизнь. И тут уже начинается самое страшное — осознание отсутствия в моей жизни цели. Какой-то задачи, к которой я бы могла стремиться. Просто плыть по течению? Я делала это на протяжении целых шестнадцати лет, куда уж дальше? Казалось бы, чего сложного: бери и делай, что хочешь, но что делать в случае, если ты не знаешь, чего хочешь? Просто делать? А делать что? И так каждое утро, день и вечер сопровождались стандартным «зачем, что и почему», раздражая мою нервную систему до полного мандража. Изуку всего четырнадцать лет, и у меня была куча времени для того, чтобы понять, чего я хочу от своего будущего, но я хотела определённости уже сейчас, ибо какой тогда был смысл во второй жизни? Смерть на человека влияет сильно, на меня тем более — дала время на размышления, на саморефлексию, время, чтобы встряхнуться и понять, что нет, девочка, такая жизнь как у тебя — то есть плыть по течению — годится только самым несчастным идиотам и лентяям. А себя глупой я не считала. Да, сложно, да, хочется закончить все это прямо сейчас, но я менялась. Это не похоже на физическую боль, когда мышцы рвутся от напряжения, а кости болят от перенагрузки, нет, это была боль психологическая. Когда каждое утро ты встаёшь и думаешь, думаешь и думаешь. Для чего? Для принятия себя. Может быть, я и не была Изуку Мидорией, но я занимаю его тело и отзываюсь на его имя. Стоит понять, что мне хотя бы минимально стоило принять нынешнюю действительность и начать принимать какие-либо действия, что помогут мне адаптироваться под окружающий мир, ибо, как можно было понять, мир адаптироваться под меня не желал. И из действий на данный момент было решение заняться своей физической подготовкой. Жить в страхе, что вокруг тебя одни суперлюди, было слишком тяжело, а умение дать хоть какой-то да отпор уже значительно облегчало жизнь. И как можно было забыть про вечное отношение к тебе, как к куску мусора. Инвалид — словно второе имя, вот, что читалось в глазах окружающих, знающих, что ни у меня, ни у Изуку не было причуды. Инко даже не скрывала глаза, полные боли, что чуть ли не выводило меня из себя. Словно я никогда не была такой же, как и все — без магии, совершенно обычным человеком. Стоило людям познать чудеса, как их мозг, видимо, атрофировался окончательно. В секцию бокса пришла я, казалось бы, собранная и полностью наполненная решимостью, а пришла полностью разбитая и ноющая от боли. Изуку, да и я, чего скрывать — дрыщи, хиляки и соплежуи. Но и на следующий день, и на следующий я продолжала. Получала моральное и физическое унижение, но шла дальше. Это как с бараном и воротами — точь-в-точь, я считаю, причём особых изменений не наблюдалось, только боль. Шинсо уже не молча, а в открытую заявлял о том, что я изменилась, но тут мне хватало сил лишь иронично подметить, что не только я — словно по моим стопам, Хитоши тоже начал заниматься собой. Каждое утро мы собирались у моего дома и наворачивали несколько кругов по городу, меняя маршрут и дальность. Как оказалось, через какое-то время друг решил тоже заняться боевыми навыками, но, в отличие от меня, тот взялся за джиу-джитсу. Зачем я вообще занялась всем этим? Ну, кажется, я начинаю осознавать, чего хочу от будущего. Не то что бы я была наивной мечтательницей - кажется, после смерти это из меня окончательно выветрилось, - но я желала стать Героем. Да-да, тем самым клоуном в красочном комбинезоне в обтяжечку, сверкающим упругой задницей и красивым личиком. Вот только, в отличие от одногодок Изуку, голосящих, что станут Героями, я понимала если не в полной мере, то более обширно, кто такой Герой и что это вообще за собой несёт. Я, как человек, привыкший к тому, что чудес на свете не существует, смотрела предельно ясно и трезво на окружение. Всё в этом мире построено на крови, слезах и поту. Все делается посредством участия многих людей, что работают, не покладая рук. Да та же банальная постройка пирамиды во времена Фараонов - уже само доказательство этого. В мире никогда не существовала никаких, блядь, причуд, что одним взмахом руки сделают за тебя всё. Но, кажется, многие в этом поколении считают этот бред за единственную правду (со временем, должно быть, пелена спадёт, но всё же). И работа Героя — это тоже не простое хвастовство тем, какая у тебя пиздатая, чувак, причуда! Это много-много слёз, унижений и боли. Любая боевая группировка в той или иной степени получает по лицу, верно? Сколько оперативников умирает в операциях? Да те же самые полицейские и другие силовые структуры. Каждое боевое действие (а в условиях этого мира их гораздо больше, к сожалению) сопровождается чьей-то потерей. А я ещё из манги помню, как много канонный Изуку ломал себе руки и получал травмы всего тела. Страшно? Несомненно. Но и выгоды не так мало. Нет, я не была и не буду человеком, что любит внимание, но я была человеком, что любит деньги. А кто не любит? Тыкните мне в него пальцем. Ах, нет таких, а я о чём? Зарабатывают Герои не просто много, а дохрена, и это зависит от их цифры — строчки топа. Банальных догадок, сколько зарабатывает Герой номер два, хватало, чтобы понять, что гребёт он зелёные грузовиками. Уже разжигает интерес, верно? А если, предположим, я смогу стать номером один, то сколько же я смогу грести? О-оу, я даже подсчитывать боюсь. Уверена, что и сам Мидория этот факт осознавал. Ну не полный же он дурак, верно? Чего только стоят его подробные разборы всех известных на данных момент Героев. Парень, я в восторге от его размышлений! Сильные и слабые стороны, даже отдельные стратегии против каждого, групповые баталии. Тетрадей у него оказалось гораздо больше, чем сказано было в оригинальном сюжете. Я насчитала, как минимум, сорок тетрадей. Но в сторону это, мы говорим о другом. Я хочу быть Героем не только из-за денег, но и из-за банального… Хм, это звучит очень странно от такого человека, как я, но мне хотелось помогать людям. Нет, не так, как это хотел Изуку — просто бегать и спасать каждого от Злодеев, а вообще. Я понимала, что такое Всемогущий и кто он для общества. И я также знала, что будет в недалёком будущем. Отсутствие значимой фигуры Изуку Мидории скажется на сюжете… Плачевно. Я, быть может, не питала огромную любовь к миру, в котором оказалась, но и совершенно бесчувственной я не была. Япония будет если не разрушена, то порабощена безумными людьми, которые свои пороки даже не пытаются скрывать. Какое будущее ждёт эту планету, если всё закончится таким образом? Или, быть может, я утрирую, и сценарий не примет столь глобальный оттенок? Кто знает...