Broken

Чанхи, по правде говоря, не любит посещать загородный дом своих родителей, пусть и случалось это не чаще, чем раз в несколько лет. На то у Чхве, на самом деле, был ряд своих причин, сковывающих тело его почти что необъяснимой неприязнью к этому месту. Вспоминать об этом юноше лишний раз не хотелось от слова совсем. Проворачивать ключ в замке высоких входных ворот теперь было не так-то и удобно. Все же, любовь к старым зажигалкам, в которых колесико без вариантов оставляло мозоль на подушечке большого пальца, совершенно не способствовала пользованию ключами. Но это не помешало Чхве пройти по узкой тропе к широкому заднему дворику. И замереть. Нахлынувшие стремительной, всепоглощающей волной воспоминания это последнее, чего хотел розововолосый в данный момент. Но сейчас, когда носки его ботинок утоплены в снегу, а от старого сада не осталось почти ничего, помимо персикового и сливового деревьев.. Когда ветхая крыша беседки беспощадно трещала под весом мертвых веток текомы, Чанхи не мог игнорировать: в глубинах памяти тут же всплыли яркие моменты детства, когда во дворе еще было достаточно места для батута, маленького надувного бассейна, а в детской было готово для сна две кровати. Для него и Муна. С Кевом они были одногодками, правда, судьбы их кардинально разнились. В то время как Нью был прилежным учеником, сыном и просто человеком, Мун был обычным подростком. Проблемным временами, но в менее катастрофической степени, нежели тот же их общий знакомый Ханен. Он не стремился стать лучшим во всем, или хотя бы хорошим для заветной галочки. Кевин просто был. И именно в эту черту Чанхи неосознанно влюбился еще при первом их неловком разговоре, когда канадец сбил младшего на скейте, помогая после обработать разбитые коленки и саднящий локоть. Что-то неосознанно прекрасное было в том, как именно уголки тонких губ вечно изгибались в довольной лисьей улыбке. Как глаза сверкали от тысячи идей, стремлений и желаний. Как невесомо на чужую бледную кожу Мун клеил чертовы пластыри с персонажами Луни Тюнз из разноцветной аптечки. Разговор с родными, на удивление Чхве, был краток. "Конечно можно". Столь заветное словосочетание, и вот, Кев уже собирает огромный рюкзак с десятками разнообразных значков и ленточек из Ванкувера, пока на кровати его восседал светловолосый. Довольно мотая туда-сюда ногами в воздухе в подаренных ко дню рождения носках с танцующими котами, Чхве и сам думал, что на тех похож. Но для Муна он был птицей. Самой прекрасной канарейкой с голосом, обращенным только к его душе. В начале самих поездок было.. не то что бы слишком много. Смущение от мнимого навязывания все еще жило в груди каждого из семейства Мунов, от чего старший бывал "в гостях" не чаще раза в две недели. Но, спустя долгое время, все это как-то позабылось, глупой неловкостью оставшись меж одеял Хенсо в родном доме, где ночевал он теперь в десятки меньше раз. На практике же, Кевин куда чаще пробирался под невесомое летнее одеяло Чхве по ночам, удивляясь как вообще после столь сильного летнего зноя можно по ночам от холода дрожать, после чего задерживался в чужой постели чуть ли не до утра. Книга. Фонарь. Глупый смешок под нос со стороны Муна, когда Чанхи вздрагивал от страшных историй, и заливистый смех от самого младшего, когда канадец визжал от испуга при виде любого паука. Особенно на своих плечах или ногах. Ну не мог их терпеть Хенсо, ну это же вполне нормально для любого! "Арахнофобия, между прочим, на третьем месте по фобиям, после страха высоты и темноты". Правда, Чанхи предпочитал не думать о том, какой же тогда он все-таки странный, раз существ этих спокойно берет в свои ладони, помогая добраться до балок под самой крышей. Как не боится тех, а видит в них собственное очарование. Все имеет право на жизнь и счастье. Мун понял это благодаря младшему, меняя себя понемногу с каждым днем. -Что это? Право, светловолосый молчал долго. Упорно и строго каждый раз отказывал Муну в рассказе легенд об этом, по его скромному мнению, глупом месте. Ведь пусть шатен далеко фанатом фильмов ужасов или рассказов Кинга никогда не был, но о заброшенных домах всегда спрашивал с глазами, буквально горящими настоящей жаждой неизведанного. И, как-то, Чхве все же сломался под столь ярым натиском, рассказывая историю за историей. Вот этот высокий, мрачный готический дом, который столь яро выбивался из общей картины маленьких домишек, стоявший за три улицы до них, по рассказам не смогли достроить. Легенда глупая до ужаса, мол, ревность супругов разгневала духов. А там и обрушившийся на горе-пару потолок плохо сведенного второго этажа подоспел. На деле, Чанхи бы вовсе не трогала эта история и в дальнейшем, не сжав тогда Кевин его ладонь так.. ТАК. Словно боится потерять. Будто бы представил там их двоих и эту фатальную ссору. Но буквально через две минуты мальчишка зашелся праведным гневом на закрытую дверь, которую, не смотря на шаткое состояние здания, все же надежно заперли давно почившие хозяева. Мун хотел попасть внутрь, только даже окна были надежно заколочены изнутри. -Получай, глупая развалина! Меткий бросок булыжника с проездной дороги на второй этаж через голую оконную раму, в которой никогда не было стекол, и.. страшный рык. Никто, конечно, не мог тогда сказать убегающим парням, что столь старые постройки из-за, как раз таки, своей нетронутости, часто как новый дом выбирают множество животных. И что это не призраки. Потому, экскурсию по другим местам пришлось отложить на один денек. А после двинуться к остальным заброшкам с самодельными браслетами-защитками. Мун уверял, что знал как правильно их делать, дабы те защищали от нечисти. А Нью, пусть во все это никогда и не верил, всегда был готов поддержать Хенсо в любых его безумных затеях. Даже если Кевин решит уплыть магическим образом на той старой разбитой лодке, что на берегу маленькой пресноводной реки. Чанхи не бросит его. Он пойдет с ним на дно. Лишь бы за руки. Крепко-крепко. Второй дом в их списке был совсем близко к станции остановки автобусов, довозящих людей к этим местам. Весь двор, начиная от покошенных временем лавок, крана для качки воды из подземной скважины, заканчивая даже крышей, был покрыт плющом. Тот, паутиной из ядовитых ветвей, сковал дом в три этажа, в котором когда-то, если Чхве это, конечно же, не приснилось, жил старик, мастерящий скворечники. Внезапный писк заставил подпрыгнуть их обоих, вот только в ступор он ввел только светловолосого. Кев же, то ли не зная, то ли напрочь игнорируя факт сыпи, которая без вариантов возникает от соприкосновения как с листвой, так и со стеблями растения, чуть ли не с головой полез в темный ворох зелени у гаража. И вылез оттуда с двумя черными, как сажа из домашнего камина, котятами. У одного только белое пятнышко вокруг глаза было, будто капелька белой акварели на полотне вечернего неба. Его и забрал Мун к себе домой, назвав того простеньким именем Чернилка, пока младший, погруженный в лечение остатков объятий Хенсо с ядовитой лианой, так и не вспомнил, что забыл назвать своего кошачьего. Для Чхве просто тот был всегда Ночью, что в целом прекрасно вязалось с цветом жесткой шерсти кота, ровно как и с желтыми глазами, в которых отблеск находили все звезды галактики. Но не луна. Его отражение крылось в глазах Чанхи. Последняя остановка в их мини-турне по проклятым домам была.. самой странной для младшего. Он откровенно недолюбливал это место за всю гамму ощущений, которые то вызывало. Низенький заборчик, который перепрыгнуть не составит труда оставался все еще нетронутым, ведь калитка была вечно открытой. До одури узенький дворик с карликовыми яблонями, которых почти не было видно из-за лоз винограда. Тут он был повсюду, вытесняя все живое, закрывая полотном из себя же весь маленький домик на единственный этаж. Тут раньше жил его дед. Не родной вовсе, нет. Скорее тот самый милый сосед, который и самым первым урожаем ранних яблок угостит, и кочан кукурузы подарит к завтраку. Который даже удочку поможет сделать. Только вот он умер, когда Чанхи от силы лет семь было. Сейчас ему шестнадцать. И он не узнает это место. Стоящая во дворе ванная была тем напоминанием про маленький прудик, о котором светловолосый мечтал, но на который никогда не было места. А еще про тайник под бортиком, где Чхве всегда мог найти ключ. Примерно на этом моменте вечно болтающий Кевин удивленно умолк. Правда, младший этого даже не заметил. Обшитая уже облезлой тканью дверца поддалась с трудом и страшным скрежетом, выпуская тем самым в лицо обоих подростков знатное облако пыли, в которой Чанхи почти что потерялся, будто в густом тумане, если бы не крепкая хватка чужих ладоней за плечи. Мун рядом. Все в порядке. -Веришь, но тут.. ничего не изменилось. Совершенно. Ничего. Испуганно, Чанхи приходит в себя уже не в заснеженном дворике родного дома, а в том, к которому его вернули воспоминания. По отметкам снега на джинсах, под самыми коленками, кажется, пробирался он сюда с трудом. Так странно.. даже не заметил. В помещении было сыро и холодно до одури. Зубы легко цокали друг о друга уже при сотой встрече, пока Чхве все кутался в свое далеко не зимнее пальто. Лучше идеи, чем закурить, в голову его не пришло. Старая кухня все та же. Забитый камин у проржавевшей плиты и мойки. Ветхие стулья все еще выдерживающие его тушку, пусть к двадцати трем годам Чанхи набрал вес, хоть и не слишком много. На низеньком столе вся та же, почти подчистую съеденная молью скатерть. А на ней.. все еще лежит коробочка водяной лилии, об острые шипы которой Мун как-то ногу на пляже уколол больно, почти что до крови. Но заметив, как Чхве с теми возится не первый день, выискивая идеально симметричные шипы среди гор прибрежного песка, все же отыскал именно её. В ней все еще гремит песок, будто в детской игрушке. Чего Чанхи уж точно не ждал, так это услышать скрип снежного полотна под чьими-то ботинками снаружи. Звук шел к направлению к внутреннему дворику, а значит кто-то вот-вот застукает его в чужом доме. Только вот, Чхве даже не соизволил двинуться со своего места хоть на сантиметр, дабы скрыться или сбежать. Сигарета с вишневым фильтром все еще в губах, а значит, младшему все еще плевать на весь окружающий мир. Было бы. Не заметь он Кевина в дверном проеме. - Хочешь узнать, как я тебя нашел?, - кивок светлой макушки, и Мун осторожно делает шаг навстречу. - Твоя семья сказала, что ты упоминал об отдыхе перед тем, как уехать. И зачем-то сказал о плавании. Не думаю, что ты в тайне от меня обучился брасу или хотя бы стилю жабки. Не подумай, я не принижаю твою способность к обучению, ты все-таки гений. Просто, единственное место, где ты не боялся воды - этот пляж. Но к нему не проехать сейчас, как и не пройти, потому я подумал что ты зд.. Мун замирает на половине мысли и предложения, когда видит на поверхности стола точечные мокрые следы, разрезающие пыльную гладь. Даже в полумраке зимнего дня это было различимо до одури. У Чхве голова опущена, но скрыть слезы не слишком помогает даже отросшая челка. Кевин добирается до младшего быстро, не глядя на скрипящий пол под ногами, а после под руки того как котенка беззащитного цепляет. Не как гордую Чернилку тогда, почти десять лет назад. Она в руки совсем не шла, уходя все дальше в свое логово. Скорее Чхве был как напуганная до чертиков Ночь, с колющей руки жесткой шерсткой, но лишь чтобы защитить себя от жесткости мира. -Зачем вернулся? Меня зачем нашел? Не делай вид, что тебе не все равно на меня после пяти лет с последней встречи. Не см.. И так еле слышимое сопротивление тонет в чужих губах. Может, младший и хотел бы вырваться, но на то у него нет совершенно никаких сил. Куда легче обмякнуть в чужих, таких родных ладонях, давая всему этому.. просто быть. Лишь тогда Мун ощущает, насколько у Чанхи горячие слезы. Те меж их кожей к подбородку катятся, оставляя после себя соленые дорожки. Так больно. Он ведь всегда старался и делал все для того, чтобы Нью этому миру дарил лишь улыбку. Кев же не виноват в том, что был вынужден вернуться в Ванкувер из-за ссоры их семей. Дурацкой такой совершенно. Ведь как вообще можно запрещать любить и не быть рядом тем, кто хранил это чувство в себе еще с малых лет? Да, лишь звонков и писем было непростительно мало, не то что бы шатен не понимал этого, но.. -Давай соберем коллекцию коробочек водных линий этим летом? Обещаю научить тебя плавать, а не только на спине держаться в воде. Так мы сможем найти еще и ракушки. Идет, Чанхи..? Нью не дает вторых шансов. В принципе никому и ничему. Будь то невкусное блюдо в кафе, которое после просят попробовать уже в другом исполнении. Или Кевин, чьи фото с какой-то девчонкой он нашел как-то в инстаграм по отметкам. Стоило, наверное, тогда сразу спросить кто это, а не тут же запрещать отправку сообщений. И как бы тогда заблокированному Хенсо напомнить, что у него есть сестра возрастом с Санена, при том выглядящая на жалких семнадцать? Верно. Он не мог. Сейчас же был совершенно другой случай, виноватым в котором были они оба. Чхве для себя только сейчас понял, что просто хочет научиться, мать его, плавать. А еще заново доверять. Ведь только Мун в его жизни превращал заброшенные проклятые места в хранилища бесценных воспоминаний. И только он знает, где при худшем раскладе могли найти его тело. Но Кевин не опоздал. Вовремя, дурак, как всегда до чертиков вовремя. Эта настырная пунктуальность иногда даже Чанхи пугала, в самом деле. А Кев просто его чувствовал, как бы глупо это не звучало. Чхве все еще любит. Правда, пока не знает, что все еще любим в равной степени так же безмерно.