Destination

      Если она юная, красивая и свободная, бесцельно гуляющая в полном одиночестве мадам, то обязательно либо сумасшедшая, либо просто глупая. Не известно, к какому типу людей можно отнести Еву, но именно поздний летний вечер она сочла подходящим временем, чтобы развеяться.       За ту неделю, что туристка провела в нереально красивом Стамбуле, девушка почти ни разу не была так счастлива, как сейчас. Её родители, которые любили контролировать каждый ее вдох и выдох, никогда бы не позволили пройтись Еве одной по незнакомому городу даже днём. Всему виной предрассудки о страстных турках, кишащих на каждом углу, которым непременно захочется взять её к себе седьмой женой. Не то, чтобы Ева была не согласна с опасностью ночных незнакомых мест, но когда тебе семнадцать — очень часто вместо мозгов включается жажда свободы и приключений.       Именно поэтому девушка просияла, когда родители сообщили, что одного билета на их большую семью не хватило, учитывая, что у Евы были еще два младших брата, и кому-то придётся прилететь другим рейсом на двенадцать часов позже. На уговоры ушла почти вечность, но мама, наконец, устало вздохнув, разрешила дочери полететь отдельно. При этом взяв с неё клятву, что та не станет тусоваться с турецкими барменами в ближайшем казино и не захочет подработать арабской проституткой.       Но едва ли это было нужно.       Ей просто нравилось быть предоставленной самой себе. Теперь Ева не бегала, сломя голову, за братьями, у которых шило в одном месте, а сама задавала себе направление. Она даже успела в последний раз сходить искупаться в Чёрном море. Чистая и тёплая вода ласкала каждый сантиметр её кожи, словно умоляя остаться еще на денёк. Но увы и ах, это было невозможно.       После девушка отправилась бродить по побережью, где располагались красивые высокие здания дорогих отелей, которые её семья не могли себе позволить. Белоснежные здания высокомерно поблескивали в лучах вечернего солнца, как бы демонстрируя свой престижный уровень. «Видимо, совсем на солнце перегрелась, раз тебе дома что-то демонстрируют» — внутренне посмеялась над собой Ева.       Девушка весь вечер потратила на прогулки по роскошному Стамбулу. Бесподобные лунные мечети заставили даже такого нерелигиозного человека как Ева, застыть от восхищения и какого-то странного чувства в груди, похожего на зарождавшуюся веру. Она продолжала бродить, заглядывая в местные кафе, странные магазинчики с амулетами и сглазами, немножко покурила кальян с соседями по отелю. Правда, развлечение было слишком крепким для неё, так что она быстро попрощалась и ретировалась, ещё несколько часов терпя неприятную горечь в горле. Затем она приметила уличных музыкантов и компашку молодых людей, что весело подтанцовывали рядом. Настроение поднималось от одного взгляда на подобное зрелище, но участвовать Ева так и не решилась.       Наконец, когда девушка устала глазеть на необычное и яркое выступление, она купила себе мороженое, найдя по близости милую голубую скамейку, и с неё наблюдала, как нежно-розовые оттенки закатного солнца красиво отражаются на глади Чёрного моря. Ева подумала, что, пожалуй, никогда ещё не чувствовала себя так воодушевлённо. Ей всего лишь семнадцать, а впереди полно секретов, приключений и событий, которые сделают её жизнь насыщенной и интересной.       И ведь Ева даже не представляла, насколько близко её первая загадка.       Не хотелось, чтобы солнце уходило, ведь это означало, что до её отъезда осталось совсем немного времени. В тридцать шесть минут пятого самолёт разгонится прямо в утренний рассвет и доставит её в родную Самару, где Еву уже заждались родители, учителя и «любимые» экзамены.       Ещё пару часов после заката, девушка неспешно бродила по улицам, аллеям, тротуарам, которые были подсвечены либо яркими гирляндами, напоминающими россыпь разноцветных звёзд, либо высокими статными фонарями. Натыкаясь на большие группы туристов или местных жителей, Ева несколько раз была приглашена в новые компании, но всегда неизменно отказывалась. Приветливые люди желали ей удачи и продолжали распевать песни, или играть на барабанах, как будто вся их жизнь была беззаботным праздником.       Провожая веселье грустным взглядом своих тёмно-карих глаз, Ева растягивала каждую минуту, что могла провести вне хостела. Но делать было нечего, нужно ещё вещи собрать к отъезду.       Поднявшись на второй этаж маленького дома, девушка отперла дверь номера, который больше напоминал отечественную квартиру. Повесив свою сумку на один из крючков на стене, Ева разулась и прошла в дальнюю комнату, где валялась её зарядка от телефона. Быстренько перепроверила сообщения от мамы, где та сказала, что они приземлились без происшествий и теперь будут ждать от неё звонков. Написала нескольким знакомым о своём скором приезде и откинула голову на красную обивку кресла, на котором сидела.       Даже не верилось, что уже сегодня она вернется домой в серую и унылую Россию, из восточной сказки. Осмотрев небольшой столик и шкаф, которые, помимо двух кресел были единственной мебелью в комнате, девушка прикрыла глаза на пару спокойных минут, как вдруг резко дернулась от громкого звука в коридоре. Что-то упало.       Нахмурив широкие брови, Ева аккуратно прошла туда и заметила, что её сумка перевернулась и половина выпавших вещей валялись на коврике в прихожей. Странно. Ну, наверное, под тяжестью женских штучек сумка и перевесилась.       Быстренько забросив обратно салфетки, маленькую расчёску, кошелёк с американскими купюрами и наушники, девушка потянулась к своей помаде, и тогда свет замигал. На пару секунд и всё. Но этого хватило, чтобы напрячься.       «Да брось, Ева, начнёшь параноить из-за разговора с той одноглазой ведьмой? Неужели ты действительно веришь во всякую нечисть?»       Усмехнувшись, чтобы убедиться в собственной глупости, девушка вновь повесила свою сумку на крючок. Несколько дней назад она вместе с родителями была на экскурсии у местных старейшин, которые рассказывали о таинственных и жутких событиях, что происходили на турецких землях. Ни капли не сомневаясь, что эти рассказы им пишут сценаристы, Ева отнеслась к ним, как к страшилкам у костра в лагере. Но одна женщина, настолько старая, что, казалось, дотронься до неё — и она мгновенно рассыплется прахом, произвела настоящий фурор. Её хриплый голос наводил ужас, пристальный взгляд чёрного, как маслина, единственного глаза смотрел в душу. Тёмные одежды и развешанные по всему шатру загадочные травы наводили на мысль, что ведьмы всё-таки существуют. Ева внимательно слушала её истории, больше напоминающие религиозную ересь, что несут в церкви или мечети. Сама Ева была далека от веры, однако с любопытством задавала наводящие вопросы.       «Бррр, даже вспоминать неприятно…»       Расправив плечи, девушка заглянула в спальню, где находилась её незаправленная кровать и уже хотела вернуться к шкафу, чтобы собрать вещи, как услышала жуткий скрип. Звук вновь донёсся с коридора. Сердце панически забилось в груди, Ева подняла с пола небольшую, но тяжёлую статуэтку. Хрустальный глаз каменной кошки отразил едва незаметную тень.       Ева настороженно выглянула из комнаты и, вновь, не увидев ничего, кроме пустого коридора, прошла к выходу из квартиры. Две запертые двери должны были охранять покой девушки этим вечером, но внутренняя дверь распахнулась, едва она потянула её на себя.       Вот теперь стало жутко.       Девушка могла поклясться кому угодно, что закрыла обе двери на три замка.       «Нет, это всплеск фантазии… Просто невнимательность…»       Не зная, что ещё сделать, чтобы себя успокоить, она поставила статуэтку на комод и развернулась к небольшому зеркалу, висевшему рядом с крючками. Тугой хвост растрепался после долгой прогулки, глаза цвета кофе широко распахнулись в страхе перед собственной глупостью. Проведя холодными руками по лицу, девушка сняла крепкую резинку, рассыпав каштановый водопад кудрей по спине, на миг прикрыла глаза, чтобы успокоиться. А затем, уловив едва слышный шорох, вновь посмотрела на отражение. И застыла.       Позади нее кто-то был.       Резко развернувшись, Ева метнулась к комоду, схватив всё тоже «оружие» и уставилась на незнакомца угрожающим взглядом.       — Какого чёрта, ты кто такой?!       Он стоял в тёмном коридоре, опустив голову и не шевелился.       Девушка лихорадочно пыталась найти в памяти свой промах, из-за которого теперь с ней в квартире был чёрти кто.       — Ты глухой? Я с тобой говорю!       Незнакомец резко вскинул голову, и его золотые глаза зловеще сверкнули в темноте.       Девушка сглотнула. Как это возможно…?       Вдруг некто засунул руки в карманы, и не отрывая взгляда от изящной фигурки, начал медленно приближаться. Когда он вышел на свет, девушка смогла разглядеть его как следует.       Привлекательный юноша внешне казался ровесником Евы, или даже чуть старше неё. На нём были чёрные брюки и пиджак, на ногах блестели чистые туфли. Рубашка цвета запёкшейся крови расстегнута на пару верхних пуговиц, что позволяло увидеть колечко волос на груди. На шее висела тёмная веревочка с подвеской, которую сложно было рассмотреть с далёкого расстояния. Его волосы были чёрными, но несколько прядей необычно блестели, как будто он вымазал их в золотой краске. Он, не мигая, смотрел на Еву и секунды прямого взгляда хватило, чтобы безумие и животная сущность, отражающиеся во всём его образе подсказали: он не человек.       — Не подходи ко мне!       Девушка замахнулась на него своей статуэткой, но парень легко выхватил каменное изваяние из рук Евы, и не глядя бросил в коридор. Изделие с грохотом развалилось на мельчайшие кусочки.       Сердце колотилось как бешеное, в горле пересохло, девушка испуганно жалась к зеркалу спиной и следила за каждым движением незнакомца. Он провёл рукой по волосам, всё так же не отрывая свои дьявольские золотые глаза от её лица, склонив голову чуть набок, будто задумавшись над чем-то. И окинул оценивающим взглядом фигуру Евы.       Надо что-то делать.       Надо кричать.       Точно, надо кри…       Не успела девушка и рот открыть, как незнакомец мгновенно подошёл к ней вплотную. Они были почти одного роста, но девушка почувствовала себя как крохотный цыплёнок перед смертоносной анакондой. По совершенно нечеловеческому взгляду, тёмной притягательной красоте незнакомца девушка вдруг поняла, что перед ней нечисть. Демон, дьявол, чёрт, или о ком там ещё эта старая сумасшедшая рассказывала? «Видимо, не такая уж она и сумашедшая…», — упрекнуло напуганное подсознание.       Внезапно, потеряв способность чётко разговаривать, Ева невнятно прошептала:       — Пожалуйста…       Её глаза наполнились слезами. Она не понимала, о чём просила. Просила не убивать, не насиловать, уйти или всё сразу? Незнакомец двигался неторопливо. Девушка не могла дышать, чувствуя, как он бережно убирал её тёмные волосы с левого плеча за спину. Вдруг он улыбнулся одним уголком губ, что выглядело весьма сексуально.       «Стоп… Сексуально?»       С ужасом девушка осознала, что не понимает своего состояния. Она боялась его или нет? Ноги вдруг стали ватными, ладони вспотели.       — Пожалуйста…       Этот шёпот разительно отличался от предыдущего. Интимность просьбы, робкое желание, повисли в воздухе и демон ощутил эту перемену. Он провёл большим пальцем по пухлой нижней губе девушки, взглянув так развратно, будто она стояла перед ним обнажённая. Незнакомец подцепил пальцами её подбородок, вынуждая поднять голову выше привычного уровня.       В голове панически билось: «Сейчас случится что-то ужасное. Сейчас… Сейчас…»       — Расслабься.       Небрежно брошенное слово глубоким бархатным голосом, в сочетании с влажным поцелуем в шею, едва не сбили Еву с ног. В эту секунду её мысли разлетелись миллионами фейерверков, а здравый смысл упал на колени, не в силах бороться с дьявольской энергетикой незнакомца. Он целовал её сильно, не жалея, как будто она была для него сладостью, которой не мог насытиться. Зализывал языком, прикусывая покрасневшее место, и под блаженные стоны девушки снова целовал чувствительную кожу.       Смесь боли и удовольствия дурманила, Ева и сама не заметила, что больше не прижималась телом к зеркалу, а бездумно поддавалась навстречу ласкам. Девушка не выдержала и потянулась руками к его лицу, но незваный гость действовал на опережение, притягивая к себе даму и резко врываясь языком в её рот.       Кто-нибудь знал насколько дьявол сладок? Кажется, теперь Ева знала…       Их языки сражались в безмолвной борьбе за власть, но, конечно, незнакомец побеждал. Он так чувственно впивался в её губы, так сладко и искусно терзал её рот, не давая передышки, что девушка скорее упала бы в обморок, чем прекратила это безумие. Таких эмоций не вызывал ни один парень, ни один мужчина в мире не доставлял подобных удовольствий, как этот…       Дьявол.       Он крепко держал её за талию одной рукой, оставив вторую в кармане своих брюк, что Еве страшно не нравилось. Она опустила руки вниз, второпях расстёгивая пиджак, и попыталась его снять. Парень оторвался от губ девушки, позволив ей получить дозу кислорода, он вновь смотрел на неё, горящим взглядом, но это больше не пугало. Расплавленное золото притягивало. Его должно быть больше. Этого слишком мало.       Сняв свой пиджак, он бросил его на пол, и с громким характерным звуком прижал ладони к стене, по обе стороны от Евы, как бы заключая жертву в ловушку. Бежать из которой не хотелось.       Смотря на покрасневшие губы девушки и часто вздымающуюся грудь под белой полупрозрачной рубашкой, демон провел языком по нижней губе, запоминая кожу Евы на вкус и томно произнёс, смакуя каждое слово:       — Так вот ты какая, Ева.       Голова кружилась, девушка не сразу вспомнила, что это вообще-то её имя, и он его вообще-то не знал. Не должен был знать.       Теперь она смотрела на него смело, четко зная, чего хочет.       — Когда ты молчишь, ты мне больше нравишься.       Брови парня приподнялись, и он, бросив через пару секунд: «Ну, тогда помолчим», вновь поцеловал её, подхватив Еву и усаживая на свои бёдра. Девушка охнула, ожидая подобного, поэтому со стоном впилась в губы незнакомца, притягивая за воротник рубашки.       Ткань под её пальцами затрещала. Поцелуи настолько вскружили голову им обоим, что демон потерял координацию и едва не протаранил стену своей партнёршей. Девушка не ощутила ни капли боли, скорее наоборот, грохот завёл её сильнее и она наклонилась, чтобы остро прикусить мочку его уха. Парень шумно выдохнул, прохрипев непонятный набор букв.       Через секунду они оказались в спальне, красавец швырнул Еву на кровать. Приподнявшись на локтях, девушка возбуждённым, блестящим взглядом, почти чёрных глаз, наблюдала, как молодой человек снимает туфли. Едва его руки потянулись к тёмным пуговицам бордовой рубашки, как она не выдержала, подползла к нему и притянула его лицо к себе. Он чуть оттянул нежные губы Евы, зализывая солёные капли крови, сочащиеся из мелких ранок после продолжительных поцелуев, и впился в неё со всей страстью, на которую был способен. Девушка едва соображала, что делала, будто действия демона отравляли её изнутри и она медленно умирала. Ей казалось, что если он не поцелует ещё раз… и ещё…и ещё…       Мгновенная зависимость.       Сладкий наркотик, от которого ломало уже сейчас.       Уткнувшись лицом в основание шеи незнакомца, девушка нежно поцеловала его ключицу. Он пах бесподобно. Чем-то мужским, терпким, кровавым. Никогда ничего подобного не встречала.       «Конечно, не встречала, ЭТО ЧЁРТОВ ДЕМОН!», — не ясно как, но голос разума прорезался сквозь мутную пелену затуманенного сознания.       Ева вдруг оглянулась на большое зеркало напротив кровати и увидела себя, лохматую и зацелованную, с воспалёнными губами и багровыми засосами на шее и ключицах. Парень вдруг оторвался от девичьего тела, проследил за её взглядом. Отражение передало горящие кольца его глаз.       — Нравится то, что ты видишь?       Ева замешкалась, но осмотрев обстановку в лунном свете, вновь заметила амулет на шее своего соблазнителя. Там было что-то выгравировано.       — Да, очень нравится…       Демон довольно усмехнулся, вдыхая аромат каштановых волос, горячо зашептал:       — Истинную красоту ночи оценит лишь тот, кто не боится темноты… Или того, что сокрыто в ней.       Пока он справлялся с поэтическим вдохновением, девушка метнула быстрый взгляд на украшение и смогла прочитать слово, начертанное латиницей.       Karkun.       Это было имя. Ева вдруг вспомнила, что та ведьма говорила об этом.

***

      — Многие молодые девушки и юноши становились жертвами искушения демонов, нападения бесов. Чем моложе, невиннее душа, — подчеркнула ведьма, потряхивая трясущимся пальцем, — тем лучше она поддается воздействию тёмных сил, и тем больше жизни из неё можно высосать. Никогда не позволяйте демону, взять над вами контроль. Если же это случится — вы очнётесь в Аду, — немигающим глазом она осмотрела всех, кто её слушал. Таких осталось немного.       — И как избавиться от них?       Она перевела взор своего жуткого глаза на Еву. Наклонившись, старуха заговорчески прошептала, будто ведая самый страшный секрет:       — Вы должны произнести имя демона трижды. Это прогонит его в чистилище, и он не сможет потревожить вас более. Однако вы представить себе не можете, барышни, сколько разных демонов ныне существует. Демон урагана, демон пьянства, демон ярости, демон разврата…       Она стала раскачиваться вперёд-назад, её взгляд с фанатичным ужасом уставился в пол. Старейшина продолжала без остановки перечислять множественные назначения демонов и больше не реагировала на слова и вопросы других людей.       — Демон огня, демон скуки, демон пустой надежды…       Покидая шатёр, Ева бросила на неё последний взгляд и даже пожалела, что никто не может оплатить этой бедняге лечение.       — Демон отчаяния, демон поцелуев, демон обмана...

***

      Karkun.       «Так зовут демона, чёрт возьми. Нужно найти в себе силы произнести имя…»       Слова в мыслях распадались на буквы, плыли в свободном полёте, и казалось невозможным сосредоточиться на простом имени. Ева поглядывала на медальон ещё пару раз. «Только бы не забыть это слово…»       Демон, специально или нет, делал всё, чтобы ей помешать. Он посадил девушку на себя, избавившись, наконец, от белой рубашки, закрывающей молодое, разгоряченное тело. Ткань кружевного бежевого лифчика невинно обрамляла небольшую грудь. Приспустив лямки белья, демон прикоснулся губами к впадине у ключицы и потянул носом воздух. Букет. Она пахла как сама жизнь, беззаботная и чистая, какой у него уже тысячи лет не было. Просто не верилось, что он нашёл её. Свою Еву.       Он спустился губами ниже, вырисовывая языком узоры на фарфоровой коже, что выглядела еще бледнее в контрасте с её тёмными кудрями. Он сжимал упругие ягодицы руками, продолжая губами спускаться к манящей ложбинке. Он умел сводить с ума девушек, но этой хотелось угодить как никогда.       Демон спустил бельё, которое теперь болталось на узкой талии партнёрши и сомкнул губы на соске, самодовольно отметив, как Ева беспомощно всхлипнула. «Так, моя девочка. Таких ощущений никто тебе еще не дарил, не так ли?»       Он знал, что нет. Поэтому она была для него еще более желанной. Только для него она дышала сейчас. Для него жила. Молила и стонала, прося о его чувственных ласках. Потому что нутром чуяла — никто так не сможет.       Грудь стала влажной от его скользящих поцелуев, прохлада ночи обдувала кожу, даря еще более головокружительные ощущения. Девушка через чур расслабилась, чтобы мыслить ясно, но понимала, что нужно начать действовать. Запустив одну руку в золотые волосы демона, который уложил её на спину, девушка собралась с силами и невнятно простонала:       — Каркун…       Парень поднял заинтересованный взгляд на Еву, продолжая массировать её грудь длинными пальцами.       — Каркун.       В этот раз получилось увереннее. Демон усмехнулся, продолжая дорожку мокрых поцелуев от груди, и спускался ниже по центру.       Понимая, что сейчас всё прекратится, девушка позволила себе словить ещё несколько волн удовольствия и прошептала:       — Каркун…       Блуждающие руки и похотливые губы не исчезли. Даже наоборот, девушку едва не хватил оргазм от движения, совершённого умелым языком на чувствительном месте чуть ниже пупка.       Не понимая прикола, Ева ещё раз повторила:       — Каркун…?       Коротко подув на влажное место, предоставляя партнёрше больше острых ощущений, демон ответил, не поднимая бесстыдных глаз:       — Продолжай, сладкая, мне нравится, когда ты стонешь моё имя.       Вспыхнув от интимного обращения, девушка в замешательстве смотрела на демона, стараясь собрать трезвость и ясность ума. Она приподнялась на локтях и произнесла:       — Но… Я не понимаю…       Кольца жгучего золота обратились на неё, и демон подтянулся так, чтобы смотреть на Еву сверху вниз. Его колено упиралось между ног девушки, что в сочетании с сильным возбуждением могло бы запросто свести с ума. И демон, судя по его нахальной усмешке, прекрасно это понимал.       — Мои поцелуи ослабили тебя. Ты не в силах сопротивляться мне. Можешь еще хоть тысячу раз произнести моё имя, и сказать чего ты в итоге добьёшься? Я лишу тебя рассудка, медленно доводя до исступления, — он намотал тёмные волосы на кулак, вынуждая не отводить взгляд. Он хотел видеть, как каждая эмоция рождается на её лице, и не желал упустить ни одной. — До максимальной беспомощности. До громких выкриков, — он облизнул свои пересохшие губы, проведя указательным пальцем от впадинки под ухом до выпирающей груди.       В эту секунду, когда девушка поняла, что теперь ей ничто не поможет и всё, что она может сделать, это насладиться последними ласками перед смертью, внезапно, спасение пришло откуда не ждали.       Стук кулаком в дверь загрохотал в пустом коридоре. Демон вскинулся, как молодой олень, почуявший охотника, и оглянулся на темную прихожую. Появление третьего лица растормошило притуплённое сознание, и Ева будто вынырнула из омута порочных безумств. Понимая, что это её единственный шанс, девушка изо всех сил пнула проклятого искусителя в пах, столкнув того с кровати. Сердце исступленно колотилось, когда она, параллельно слушая раздражённую латинскую речь похитителя, выбежала в коридор, не забыв в последний момент натянуть на себя бельё. Девушка чуть не вывихнула палец, пока крутила замки на внешней запертой двери. Распахнув её, она едва не сбила хозяйку квартиры, вовремя отскочившую в сторону.       Это была полная дама, одетая в паранджу и ярко-синий хиджаб. Вообще-то тётка была очень даже добродушная, разве что слишком много болтала. Сейчас, недовольная чем-то Фатима, грозно стояла перед девушкой, уперев руки в бока, на Еву её присутствие действовало как мощное успокоительное. И отрезвитель.       — Что у тебя тут происходит? Ты что, колесом по квартире ходила?       Женщина явно не первый год сдавала туристам свою недвижимость, потому как на русском она говорила почти безупречно.       — Я… Я просто, — Ева пыталась подобрать слова, задыхаясь от страха или резко отхлынувшего возбуждения, чтобы объяснить ситуацию. — Настроение хорошее было. Танцевала…       Неожиданно для самой себя она оглянулась, в поисках небрежно брошенного пиджака прямо у входа. Его здесь не было.       — Деточка, почти час ночи. Я понимаю, у тебя отъезд сегодня, но не сходить же с ума…       «Вот же блять!»       Ева подорвалась на месте, как ужаленная, но, совершив пару шагов к спальне, остановилась. А если он всё еще там? А если он захочет причинить ей вред? Или опять набросится, как мартовский кот в брачный период?       Сильнее всего пугало осознание того, что Ева не сможет ему сопротивляться.       Тогда она вновь обернулась к Фатиме:       — Простите, вы не поможете мне вещи собрать? Я просто о-очень опаздываю, а мне как раз вам надо ключи от номера сдать…       Женщина подумала пару секунд, а затем прошла в квартиру, ворча что-то похожее на: «Всё равно проверять целы ли вещи…»       К Еве обрывками возвращались воспоминания, и она поняла, что сейчас будет получать звездюлей за разбитую статуэтку, но как и загадочно пропавший пиджак, хрустальные осколки бесследно исчезли с пола.       — …нас светает. В общем, деточка, тебе бы поторопиться.       — Извините, в спальне под кроватью — мой чемодан. Вы не могли бы его достать, пока я принесу вещи из шкафа?       Настоящая причина этой просьбы заключалась в страхе заходить туда, где Ева последний раз видела демона. Она искренне надеялась, что Фатиму этот извращенец не тронет. И не убьёт.       Хотя тут же отругала себя за эгоизм и трусость.       Женщина нахмурилась. Видимо, ей не нравилось исполнять обязанности служанки, но спорить она не стала. Ева аккуратно выглянула, чтобы посмотреть, как Фатима спокойно заходит в спальную комнату, включает свет и достаёт из-под аккуратно застеленной кровати зелёный чемодан.       Солнечные зайчики отражались с поверхности нетронутой хрустальной кошки.       Еву затопила волна облегчения, но страх и напряжение быстро вернули её в прежнее состояние.       «Времени мало. Нужно валить отсюда».       Она собрала все свои вещи буквально за треть часа. Как попало запихивала одежду в чемодан, косметику — в рюкзак и маленькую наплечную сумочку. Еле пригладив свои запутанные волосы, торопливо заплела небрежный хвост, и вытащила свои вещи в коридор, предварительно накинув толстовку. Она слабо улыбнулась Фатиме, которая стояла уже за порогом квартиры, и не умолкая, рассказывала о своей четырёхлетней проказнице-внучке.       На один миг остановившись, Ева посмотрела в злополучное зеркало, с которого всё началось. Искушение произошло меньше часа назад, а осознание навалилось только сейчас.       Ева оглядела себя. Она всё ещё слишком чётко помнила мучительно сладкие поцелуи, которыми возбуждал её шею ненасытный демон, чтобы не заметить пропажу своих кроваво-лиловых засосов. Девственно чистая шея и никаких намёков на потерю целомудрия.       Продолжая под бесконечную болтовню хозяйки беспокойно размышлять, что всё это, блять, значит, девушка почувствовала, как мгновенно холодеет кровь в жилах. Мурашки поползли по всему телу, волосы встали дыбом, когда она поняла, что демон ещё здесь. И он прямо позади. В коридоре.       В той же позе, что и при первой встрече.       Почувствовав её взгляд, Каркун поднял пламенные глаза и извращённо улыбнулся, откинув голову назад, как бы демонстрируя: «Вот же он я. Скучала?».       Едва не споткнувшись о порог, девушка пулей вылетела на площадку, резко захлопнув за собой дверь. Отвернувшаяся к окну женщина странно покосилась на Еву, и, прищурив глаза, спросила:       — Ты чего такая бледная? Что с тобой сегодня?       Ева попыталась притвориться уставшей. Это было несложно. В конце концов сложнее будет убедить, что с головой она дружит и в дурку её сдавать не надо.       — Не очень хорошо себя чувствую.       Сейчас она покинет этот дом. Эту страну. И в её родной комнате девушку никто не достанет.       Видимо Фатима не переставала удивляться странному поведению русских подростков, но проявила чувство такта и вопросов не задала. Ключи закрыли обе двери на три замка, и дышать Еве стало значительно легче.

***

      Силу человеческой паранойи не в состоянии оценить ни одно живое существо. Уже прошли почти сутки с тех пор, как самолёт Евы приземлился в Самарском аэропорту «Курумоч», и родители, вновь, взяли дочь под своё крыло. Никогда ещё Ева не была так рада видеть свою семью. Казалось, от нежных маминых объятий и запаха отцовского одеколона мир перестанет сходить с ума, и всё будет как прежде.       Девушка проспала почти четырнадцать часов, позавтракала, вернее поужинала со своими братьями, и даже успела встретиться с Катей, живущей по соседству. Действительно, жизнь медленно входила в привычное русло.       Но ситуация оказалась намного сложнее. Ева постоянно испуганно оглядывалась за спину, словно за ней гнались голодные волки, стала бояться смотреть на отражение в зеркале. Повсюду, в каждом человеке, в каждом уголке её родного города ей мерещился Он. Силуэт демона, его неторопливые движения, мимика, мелькали в каждом мимо проходящем парне.       Родители были слишком заняты домашними делами, коих накопилось немало после отпуска, поэтому не заметили необычного поведения дочери. Никто не заметил. И слава Богу.       Слишком страшно было говорить об этом вслух. Будто, если Ева не произнесёт о нём ни слова, воспоминания о дьявольском соблазнении исчезнут, как стайка упорхнувших бабочек.       И было стыдно. Стыдно за свою слабость, податливость, за неспособность противостоять злу. Он несомненно был злом, и кто знает чем бы кончился их интимный вечер, если бы не Фатима.       Однако…       Ева не знала, что её тёмный кошмар намного ближе, чем она думала. С ухмылкой наблюдал из-за угла, дожидаясь подходящего момента для эффектного появления.

***

      Когда прошла неделя после возвращения в Самару, Еву поглотила рутина родного города. До нового учебного года оставалось всего ничего, поэтому нужно было приготовить новый запас разной канцелярии и одежды. Так как экзамены были не за горами, несколько часов в день девушка обязательно уделяла тому, что повторяла пройденное или более углублённо изучала материал. Развлечений прибавилось, когда мама намутила генеральную уборку во всём доме, а следом сбор всех ягод мира для домашнего варенья. Скучать было некогда, бояться тоже, даже на паранойю сил не хватало.       Ева была готова скинуть всё на последствия турецкого кальяна, лишь бы забыть о том, что случилось и зажить нормальной жизнью. Интернет внятного ответа на вопросы не дал, как и старые библиотечные книги. Значит не стоит воспринимать бред своей больной фантазии всерьёз.       Так Ева всё и решила.       Пока однажды после полуночи, когда девушка решала распечатанные варианты КИМов, сильный ветер не распахнул её окно настежь. Листочки, лежавшие на кровати, разлетелись по комнате, холодный воздух заставил вмиг продрогнуть до костей, а яркий тёплый свет внезапно погас. Девушка подскочила и с ужасом привалилась спиной к стене. Она поняла: «Вернулся».       Оглядывая бешеными глазами комнату, девушка выискивала ночного гостя, но заставив себя вспомнить произошедшее, поняла, где он прячется. Огромное зеркало шкафа-купе зазывающе поблёскивало светом уличных фонарей.       — Чёрт возьми…       Оконная дверь снова с силой хлопнула по стенке, а свет начал мигать, как в фильмах ужасов перед очередной смертью второстепенного героя. Шатенка догадалась: ей нужно посмотреть в зеркало. По какой-то причине демон не мог выбраться оттуда самостоятельно.       — Я не буду этого делать, ясно тебе!       Едва восклицание сорвалось с её губ, как звонкий взрыв прогремел над головой, и на девушку посыпались осколки разбитой лампочки. Аккуратно стряхнув их, Ева упрямо сверкала в темноте тёмными глазами.       Точно маленький выстрел, звук второй разбитой лампочки прошёлся по комнате звонче, чем первый. Вскрикнув от неожиданности, девушка вновь почувствовала падающее на неё стекло, и руки неприятно засаднило острыми покалываниями. Вдруг взгляд Евы упал на распахнутую тетрадку, с которой происходило что-то странное. Ветер перелистывал её, открывая чистый разворот, и всё более чёткие с каждой секундой буквы проявлялись на листе. Каллиграфический почерк вывел кроваво-красные слова: «Посмотри в зеркало или я навещу других жителей дома».       Шипящие искры от настольной лампы закрепили угрозу, и девушка с ужасом чертыхнулась, поднимаясь на ноги. Чем ближе к зеркалу она подходила, тем тише становился ветер и громче её дыхание. Попытавшись спрятать в ладошке прихваченные у прикроватной тумбы маникюрные ножницы, Ева встала перед зеркалом, задержав взгляд на своих ногах.       Она подняла голову.       Всё произошло менее, чем за секунду.       Каркун стремительно переместился за её спину и одним резким движением развернул девушку к себе, вжимая бедняжку в зеркало. Он выглядел таким же неотразимым, как в прошлый раз, в той же бордовой рубашке и именным медальоном, как у домашнего питомца. Золотистая прядь его волос легкомысленно свесилась на лоб и эффектно сочеталась с радужкой безумно сверкающих глаз.       Пока она еще могла мыслить ясно, Ева сделала выпад, сжимая в руках острый инструмент, но демон был бы не демон, если бы не обладал невероятной скоростью и силой. Расплывшись в улыбке, он посмотрел на свою подопечную так, словно она позабавила его смешным анекдотом, с легкостью вырвал из рук ножницы и, не глядя, отбросил в угол комнаты.       Внутри укрепилось стойкое ощущение дежавю.       Боясь лишний раз смотреть на демона, Ева отвернула голову и опустила глаза, стараясь унять колотящееся сердце и сбитое дыхание. Главное, что он не тронет её семью. На остальное — плевать. Она ожидала, что вот-вот на неё снова нападёт знакомая туманность, которая искусит на все возможные грехи, но этого не происходило. Каркун отчего-то медлил.       Девушка была напугана, он это видел и не осуждал. Миллион раз ему уже приходилось видеть выражение ужаса на лицах любовниц, но, как правило, после времени проведённого с ним, они либо не могли вспомнить произошедшее, либо... их душа уже постепенно покидала тело. Такая уж жизнь у демонов. Убивай или умри.       Он не винил Еву, а понимал, что это всё её глупые человеческие инстинкты, которые мешают ей разглядеть то, что предначертано. Да, именно так. С ней не выйдет так, как с другими. Он не допустит.       — У тебя красивые волосы.       Девушка так удивилась, что резко уставилась на то, как парень задумчиво держит в руках её локон. Каштановая шёлковая прядь вилась между его длинными пальцами, и вдруг эта нежность заставила чёрные глаза, обрамлёнными веером густых ресниц, наполниться слезами.       Стараясь говорить так, что бы её голос не дрогнул, дабы сохранить остатки достоинства, Ева сжала руки в кулаки и процедила:       — Пожалуйста… Сделайте со мной всё, что вы хотите, только не трогайте мою семью.       Демон оценивающе оглядел её с ног до головы, будто видел в первый раз.       — Всё, чего я хочу?       Крошечная слезинка всё же сорвалась из-под жмурящихся век, но большой палец демона ласково преградил ей дорогу. Девушка чуть дёрнулась от прикосновений тёмного любовника, но крепкая хватка Каркуна, не дала ей сдвинуться даже на сантиметр.       Казалось, не только атмосфера в комнате, но и весь мир притих, напряженно ожидая, что случится, пока парень очерчивал неторопливыми движениями лицо Евы и томным взглядом блуждал по её коже.       Медленно, мучительно медленно он наклонился к уху девушки и горячо прошептал, всколыхнув прохладным дыханием её волосы:       — Как насчёт того, чего хочешь ты?       От его низкого тембра по спине прошла новая волна мурашек, а внутри заволновалось что-то горячее и нарастающее.       — Я хочу… — получилось слишком хрипло. Ева аккуратно прокашлялась и продолжила, — Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое…       — Неужели? — он приподнял брови, скользя нахальным взглядом по щеке. — А мне кажется, твоё тело хочет совсем иного…       Ева изо всех сил старалась не поддаваться. Она знала, что как только этот ходячий соблазн дотронется мягкими губами до неё, весь самоконтроль полетит к чертям, и спасти на этот раз её будет некому.       Взгляд вперился в бледную кожу его ключиц. Завидев рельеф крепкой шеи, чёткого кадыка и массивных плечей, девушке чуть не стало дурно.       Однако демон её страдания воспринимал как должное, казалось, его совсем это не волновало. Он продолжал неспеша водить бледным пальцем по лицу жертвы и сказал так нежно, будто она была его дочерью:       — Я так долго тебя искал, Ева…       Слова повисли в воздухе.       — Что это значит?       Впервые за вечер Ева смотрела ему прямо в глаза, требуя ответа. Её напускная храбрость не имела ничего общего с отвагой, скорее девушкой двигало отчаяние и смирение. Терять всё равно нечего, она уже мертва. Или что там демоны делают с жертвами…?       Этот вопрос развеял интимную атмосферу, пускавшую искры между двумя любовниками. Взгляд демона изменился, стал решительнее, что, честно говоря, сильнее напугало Еву.       — Нам надо поговорить.       Демон резко развернулся, топча разбросанные по полу листы, и отрешённо махнул рукой в сторону окна, и оно безмолвно повиновалось, распространив эхо щелчка закрывающейся створки.       Каркун рисовал шагами отрывистые круги по всей комнате. Брови были нахмурены, а руки сложены, будто в молитве. Надо же, какая ирония.       Ева слабо ухмыльнулась, и демон вновь перевёл свой загруженный взгляд на неё. Всё еще нервничая, девушка с опаской поглядывала на гостя. Если забыть о врождённой харизме и сексуальности демона, его горящий взгляд смотрелся жутко и странно. Она вдруг искренне порадовалась, что глаза у него не цвета алой крови.       Еще секунду демон оценивал её состояние, а затем поднял руку, властно подзывая к себе указательным пальцем:       — Твои раны. Их нужно обработать.       Ева и забыла про свои руки, усыпанные мелкими осколками стекла. Кровь капала на бежевый ковёр, и чутьё подсказывало, что пятна не исчезнут так легко и волшебно, как засосы. Желательно бы, конечно, не получать по башке от мамы, если ей всё-таки удастся выжить…       По необъяснимым причинам страх перед Каркуном слабел с каждой минутой в его компании. Может дело в том, что он не пытается соблазнить или напугать её как раньше, а ведёт себя даже… по-человечески? В мыслях Евы это звучало как комплимент.       Не без осторожности девушка подошла ближе к демону и вложила свою ладонь в его — горячую и слегка потную. Кожа Каркуна была бархатной и мягкой, собственно, ничего другого и не ожидалось. Он же демон, соблазнитель, идеал всех дам и всё такое.       — Сядь на стол.       Ева уставилась на парня в безмолвном протесте.       — Сядь или я сам тебя посажу. Почему бы нам не сохранить целомудрие, раз уж придётся принять судьбоносное решение?       — Вот ты сейчас говоришь, а я ни черта не понимаю.       Девушка чуть покраснела под насмешливым взглядом демона. Видимо, упоминать нечисть, особенно в ругательствах, пока не стоит.       — Как долго ты переходила на «ты», душа моя.       Он вытаскивал по кусочку стекла пинцетом, который нашел среди прочего девчачьего хлама на столе.       Его рука нежно придерживала раненую ладошку, взгляд сосредоточился на осколках, поэтому он не видел замешательства на лице дамы. Зато он чувствовал его. Почти осязаемое смущение и волнение, нужно сказать, пробуждали в нём заложенные природой инстинкты, но Каркун оставался джентльменом и раздел её только в своих мыслях. Пока только в мыслях.       Тем более, сейчас только от неё зависит, где он будет коротать свой следующий век…       — Может быть объяснишь, что всё это значит? Кто ты и что тебе нужно?       Ева вытащила его из тёмных размышлений, он смешливо подметил:       — Мне кажется, ты уже знаешь, кто я. Иначе бы не стала с такой надеждой ждать моего исчезновения после того, как трижды простонала моё имя.       Об этом Ева как-то успела забыть. Ей вновь вспомнился безумный взгляд одноглазой старухи, и она вздрогнула. До последнего верить её словам не хотелось.       — На экскурсии старейшины рассказывали про всякое…       — Всякое? — он с любопытством выгнул длинную бровь.       — О бесах всяких, чертях… Демонах…       «Бинго!» — улыбнулся он глазами.       — Почему же ты, дорогая, решила, что я один из них? Я мог быть кем-угодно, но ты сразу подумала на мистическую чушь свихнувшихся стариков.       Ева невольно задумалась. Ни разу за неделю она не задала себе этот вопрос.       — Ну, возможно я просто впечатлилась их рассказами… Не знаю, — она пожала плечами, мотнув головой. — Ты как бы трансформировался из моего зеркала, это, как минимум, странно.       Демон очаровательно улыбнулся и проговорил:       — Я отвечу. Всё дело в твоих инстинктах, милая. Твоя ранимая человеческая душа сразу распознала перед собой приспешника Ада. Наравне со страхом ты почуяла искушение и соблазн, даже когда я ещё ничего не сделал. Кстати, по этой причине, ты никому не рассказываешь обо мне, даже защищаешь, хоть и не осознанно, — Каркун довольно ухмыльнулся, размазав каплю крови по ладошке. — Вы, людишки, такие собственники. Не любите делиться с другими своими удовольствиями.       Неожиданно для себя Ева огрызнулась:       — Ты слишком высокого о себе мнения, Каркун.       — Я демон, — легко всё объяснил он, — мания величия и высокая самооценка течёт у нас в жилах вместо крови. Но сейчас дело не в этом.       На последней фразе он с непонятным выражением в лице оглядел Еву, стащив с полки пачку лейкопластырей. Вообще-то, девушку напрягало, что он стоит между ее разведенных ног, но разговор принимал такой странный оборот, что на это уже было плевать.       — Ты чего-то недоговариваешь.       Каркун, закончив обрабатывать её руку, медленно расстегнул свой пиджак и бросил его на кровать. Ева сглотнула, глядя на обтянутые бордовой тканью мышцы, однако едва демон заговорил, её вниманием целиком и полностью завладел бархатный голос искусителя:       — Как я уже сказал, каждый демон — это приспешник Ада. Думаю, из школы или церкви, или ещё откуда, ты знаешь основную историю. Бог, Адам и Ева, плод искушения, изгнание, Люцифер и бла-бла-бла, — он остановил скучающий взгляд на маленькой родинке, украшающую тонкую девичью шею. — Эту версию знают все, но смертным неизвестен порядок, принятый в Аду.       Он помолчал, и Ева задумалась, нужно ли ей это всё знать. Она всегда была любопытной, но сейчас предпочла бы жизнь в обмен на знания.       — Демоном никто не рождается, — чётко объявил Каркун. — Каждый из нас когда-то служил грёбанному засранцу Богу, верил в его сказки про добро, вечную жизнь и свет в окошке. Все хотят выбиться в архангелы, быть как можно ближе к нему, быть правой рукой, мать его, — губы демона были чуть поджаты, а в самой глубокой части его тёмной души обитала грусть, что отражалась в потухшем золоте глаз, — но всё это так и остаётся сказками для послушных пташек. Люцифер заставил меня снять розовые очки и оценить реальный порядок вещей. Тогда я понял, что не могу больше оставаться в Раю. Мои крылья оборвали.       Сначала Ева подумала, что это метафора, но мрачный тон с резким упёртым взглядом породили сомнения.       — Впрочем, это не очень важно сейчас, — Каркун запустил руку в волосы, перемешивая черные и золотые пряди, и, слабо улыбнувшись, продолжил. — Важно понять одну истину, что пригодится тебе в жизни, сладкая.       Он взял лицо Евы в тёплые ладони и приблизил его к своему, почти соприкасаясь кончиками носа, четко отчеканил каждое слово:       — У. Всего. Есть. Цена.       Чуть отстранившись, демон продолжал рассказ, нежно поглаживая мягкую щеку девушки:       — Так я и стал служить Сатане. Эта история совершенно не уникальная, милая моя, так произошло со всеми, кто свернул на тёмную тропу. Каждый находит своё призвание, которым может заставить вас, наших дорогих людей, согрешить.       Он вновь выдержал короткую паузу.       — Моя фишка — поцелуи. Они ослабляют разум, заставляя самоконтроль и принципы таять, как снег по весне. Иногда попадаются сильные духом люди, с которыми нужно зайти чуть дальше поцелуев и первичных ласк, но я занимаюсь этим не так уж и часто. В конце концов, разврат — специализация Асмодея, — он весело цокнул языком, краем глаза наблюдая за похолодевшим взглядом Евы на словах о его «похождениях».       — Всё, конечно, очень классно, но я не понимаю, какое отношения к этому имею Я, — наивно попытавшись стряхнуть сильные руки со своих плеч, хмуро произнесла девушка.       — Самое прямое, — задорно протягивает демон, — Видишь ли, Сатана открыл мне глаза, но службу предоставляет не из благородных намерений. Даже если ты не хочешь убивать, соблазнять, стирать невинные души в пыль — ты должен, а иначе уничтожат тебя. Моя душа проклята, и я обречен быть мальчиком на побегушках, имея лишь один шанс спасения на миллион.       Расплавленное золото вновь загорелось, когда Каркун выжидающе посмотрел на подопечную. Видимо, дамочка ему предначертана не очень умная, так что он страдальчески вздохнул и пояснил:       — Это ты, свет мой. Ты.       Пару секунд чёрные испуганные глаза сверлили золотые бездны, а потом с небывалым нахальством Ева отпихнула от себя приспешника Дьявола и встала, отвернувшись к окну.       Будь это кто-то другой, Каркун бы уже нёс обездушенное тело в Адское пламя. Но её демон хотел понять. Хотел, чтобы это решение было их совместным, и невидимая связь навсегда бы объединила их души. Чёрную и безнадёжную, с невинной и чистой.       — Нет абсолютного добра, как и абсолютного зла. Таков порядок вещей, смысл в равновесии, — демон присел на стол, сложив руки в замок и гипнотизировал прямую спину Евы. — Поэтому даже в такой, казалось бы, каторге, есть лишь одно обстоятельство, при котором душа освободится. Это называют Предназначением. Далеко не всем суждено встретить своё. Я уже тысячи лет брожу по Земле, забирая души, но подобного ни разу не чувствовал. Если вкратце, это человек, чья духовная сила приравнивается к силе демона. Единственный смертный, который способен избавить от проклятия определённого падшего ангела. Слуге больше не придётся преклоняться ни перед Сатаной, ни перед Богом, которые так погрязли в своих политических разборках, что играют душами подчинённых, как солдатиками.       Часы в комнате размеренно тикали. Полная луна заняла самую высокую точку на небе и задумчиво освещала Самарские улицы.       — Если я… — начала Ева, не оборачиваясь, — Если я соглашусь освободить тебя, ты оставишь меня?       — Если ты этого хочешь — не задержусь ни на миг.       Однако нечто человеческое, отдалённо похожее на страх промелькнуло в интонации демона, и Ева развернулась.       — Ты хочешь еще что-то сказать?       Каркун медлил. За тысячи лет работы бессердечным и самовлюбленным ублюдком он уже и забыл, каково чувствовать себя неуверенным.       — Говори же.       — Ты можешь… позволить мне стать твоим Хранителем.       — Типа как ангел-Хранитель?       Демон иронично улыбнулся.       — В данном случае, демон-Хранитель. Обрести свободу, конечно, здорово, но когда бессмертный находит своё Предназначение, это все равно что найти смысл жизни. И одиночество, пусть и на свободе, демону будет претить.       — Каркун, ты должен понимать, что…       — Я прекрасно всё понимаю, родная, — он слез со стола и осторожно взял её похолодевшие ладони в свои, словно боялся напугать. Из его взгляда пропало всё циничное и пошлое, уступив чему то более искреннему и наболевшему, — подумай, ты же ничего не теряешь. Ты получишь друга, советчика, который раскроет твоё Я и поможет развить потенциал. Я вижу больше чем ты, поэтому смогу защитить от чего угодно. Ни одна высшая или низшая сила не посмеет подойти к тебе со злым умыслом. Ты думаешь, что Предназначение актуально только для демона? Отнюдь. Решение о предначертанном Судьбой влияет в той же мере на тебя, как и на меня.       Слова лились потоком, но Ева резко перебила его:       — Откуда мне знать, что я не одна из тех, кого ты отдашь на растерзание Сатане?       Каркун удивленно посмотрел на неё, словно она задала самый глупый вопрос в мире.       — Думаешь, та женщина помешала бы мне забрать тебя?       — А твои угрозы? На тетради?       Демон чуть прищурил золотые глаза, невинно пожав плечами:       — Ты не оставила мне выбора, свет мой.       Ева задумалась. Каркун мог забрать её в Турции, учитывая, что не очень уж сильно она тогда сопротивлялась. И за душу Фатимы ему бы только накинули очков в адском соревновании, но он же не сделал этого.       Всё походило на запутанный сон, в основе которого лежали религиозные рассказы стариков. Безумие же, чистой воды. Эти все ангелы, демоны, подарки Судьбы…       Однако, глубоко в душе, словно давно потерянный кусочек пазла встал на своё место, впервые за семнадцать лет. Она смотрела на Каркуна и вместо страха почувствовала силу. Силу, которая наполняет её, находясь рядом с ним, то, чего слабой человеческой девушке, так не хватало в этом жестоком мире.       Одно она поняла точно: Ева не хочет, чтобы Каркун исчезал из ее жизни.       Перемену в её эмоциях и воцарившуюся гармонию между их душами демон тоже почувствовал. Он облегченно улыбнулся и посмотрел на свою Еву так, как не смотрел ещё ни на кого. Теперь она была его смыслом, его причиной и жизненной силой.       Ева посмотрела на сияющего демона и пробормотала:       — Не смотри так, я еще не сказала «Да».       — Но ты обязательно скажешь, дорогая, — утвердил демон в язвительном тоне.       — Нет.       — Да.       — Нет.       Схватив шатенку в охапку, он бесцеремонно развернул её к стене, нежно обхватив шею руками и твёрдым голосом повторил:       — Да.       Ватные колени, волосы дыбом и частое дыхание — только это всё уже не от страха. Ева со стоном притянула к себе Каркуна в самый сладкий поцелуй из всех возможных. Часы продолжали тикать, а две предназначенные друг для друга души не могли насытиться. Пусть только попробует поцеловать так кого-то еще, она ему устроит такое, что Ад покажется Раем.       Он был счастлив терпеть её вредный характер.       Она больше ничего рядом с ним не боялась.