***
Сегодня Джисон вместе с Чаном и Чанбином планирует провести ночь в студии. Совсем скоро камбэк, и не время расслабляться, поэтому Чан выгоняет всех по комнатам, оставаясь с верной 2racha. Бану, конечно, приходится выслушать крики о том, что нельзя закрывать Хана в студии, но он уже научился с этим справляться. Хёнджин просится посидеть рядом и в случае опасности увести Джисона, ведь ему отдыхать полезнее всего, но Чан выталкивает Хвана за дверь. Им нужно работать, без них ничего не будет, поэтому после повышения голоса все расходятся по кроватям. Чан знает, что они против, знает, что выскажут ему в лицо то, что о нём думают, но он не может поступить иначе. К тому же разрешение Хана он получил. Его ментальное здоровье важнее камбэка и вообще всего. Чан понимает, что ребята отойдут и простят его, но совесть всё равно грызёт, поэтому он ещё несколько раз интересуется самочувствием Джисона. Он даже телефон кладёт рядом и просит Чанбина поглядывать в сторону младшего. Всё проходит замечательно. Эта бессонная ночь подарила несколько потрясающих песен для нового альбома, о котором фанаты даже не догадываются. Джисон тоже чувствует себя прекрасно. Его ничего не беспокоит. Только если суперзаботливый Чан. — Чани-хён, всё в порядке. Ты чего так распереживался? — спрашивает Джисон, укладывая руки старшему на плечи, чтобы снять напряжение. — Хёнджин и Минхо не хотели, чтобы ты оставался здесь на ночь. Джинни был очень недоволен тем, что я выгнал его и не отпустил тебя, а Минхо прожигал меня взглядом, — отвечает Чан и расслабляется. — Со мной всё в порядке. Почему они оба так волнуются, у меня же не было приступа уже длительное время? — продолжая разминать плечи, спрашивает Хан. Он и сам устал не меньше, но всегда готов помочь хёну. — Вот поэтому и волнуются. В прошлый раз, когда было такое, нам всем пришлось несладко. Я больше не хочу слушать тираду о том, какой я безответственный. Минхо не разговаривал со мной целый месяц. — хмыкает Чан и тянет Хана на диван. Позже к ним присоединится Чанбин, который тоже обеспокоен и будет спрашивать о самочувствии. Джисон только вздыхает и думает о том, как же сильно ему повезло с группой.***
Когда они возвращаются домой, Минхо забирает Хана к себе в комнату. А это значит, что заходить туда в ближайшее время крайне опасно. — Джисони, почему ты себя не бережешь, а вдруг что-то произойдёт? Нельзя так относиться к своему здоровью! — возмущается Ли, и Джисон хочет заверить, что с ним всё хорошо. Он понимает, почему все волнуются, но он вновь чувствует себя обузой. Потому что его натурально опекают. Ему совсем не нужно это, он хочет чувствовать себя нужным, а не нуждающимся. — Хёни, всё хорошо, — Хан подходит близко — так, что чувствует дыхание Ли. — Не нужно так волноваться. Если я потеряю контроль над собой, вы все поймёте. Я уверен, что ты мне поможешь прийти в себя. Просто обещай, что заберёшь меня к себе. Если приступ отступит, я хочу быть рядом с тобой, хорошо? — младший гладит ладонями щеки старшего и улыбается, когда Минхо кивает. Значит, у него получилось убедить его. После этого разговора Минхо становится самым покладистым котом на свете. Льнёт к рукам и хнычет, когда Хан меняет позу. Джисону всегда нравилось это в старшем. Иногда ему кажется, что это Минхо нуждается в заботе, любви и понимании, а не он сам. Хотя Хан не помнит своих приступов, может быть, он тоже очень ласковый, требующий объятий ребёнок. Но сейчас он взрослый, уверенный в себе дерзкий рэпер, бросающий вызов андеграунду. Поэтому спокойно гладит Минхо по волосам и целует в макушку. Весь день они валяются в кровати, выходя из своего убежища только по крайней необходимости. В общежитии тихо, и им никто не мешает наслаждаться фильмами и вкусной едой, после которой Минхо будет истерить, что опять немного поправился, но никто об этом не переживает, ведь стоит сказать Джисону, что Ли выглядит потрясающе, он сразу алеет щеками и не заикается об этом больше, пока опять не съест много вредной еды. Минхо замечает, что Джисон засыпает, когда перестаёт гладить его по голове. Ли выключает фильм и помогает младшему удобнее улечься. — Всё в порядке? — интересуется Чонин, когда Минхо направляется в душ. — Да, всё отлично, — кивает старший и хлопает макнэ по плечу, когда проходит мимо. Ли принимает контрастный душ, чистит зубы и падает на кровать к Хану. Укрывает его одеялом и целует в лоб, собираясь провалиться в сон. Всю ночь Джисон вошкается. То ноги сверху закинет, то руками машет. Головой на грудь укладывается и громко сопит. Минхо чувствует всё это сквозь сон, но его организм отказывается открывать глаза добровольно, поэтому Джисон их открывает сам. Сначала Минхо ничего не понимает и хмурится, но потом догадывается, что место большого и уверенного Хан Джисона занял маленький малыш Сони. Минхо приходит в себя мгновенно. — Хэй, кроха, ты почему не спишь? — Минхо усаживает младшего на свои колени и обнимает его, чтобы он не вздумал сбежать и разбудить остальных. — Хёни, сосу хочу, — хнычет Джисон, и Минхо не знает, что ему делать, ведь взрослый Джисон не любит просыпаться с соской во рту. Ли не знает, что хуже — злой взрослый Хан или его маленькая копия. Но поразмыслив, он понимает, что ребёнок страшнее, ведь гнев взрослого распространится только на него одного, а гнев ребёнка — на всё общежитие. — Сейчас, малыш, — шепчет Ли и усаживает Хана обратно на кровать, а сам отправляется на поиски соски. Он не может найти её несколько минут, даже уходит из комнаты, откуда сразу же слышит крик маленького Сони. — Тише, кроха, Хёни обязательно найдёт сосу, — танцор усаживает Хана обратно и целует его в щеку, успокаивая. — Где же она?! — шипит Минхо себе под нос и тянется к телефону. — Возьми трубку, Хван, — шепчет Ли и терпит, когда Хан цепляется зубами ему в плечо. — Принеси соску, Хёнджин, — просит Хо, когда тот отвечает. Ли слышит, как он вскакивает с кровати, не завершая вызов. — Держи, — тихо открывая дверь, произносит Джин. — Кроха, открой ротик, — сюсюкается Минхо, и Хёнджин улыбается. Он любит наблюдать за тем, как малыш Хани действует на старшего. Тот ведёт себя как настоящий отец, готовый на всё ради своего ребёнка. — Пойдём спать, бельчонок? — Минхо опять целует в щеки, совсем не обращая внимания на выступившую щетину. Даже с ней Джисон его маленький малыш. — Мультики? — строит глазки Джисон, и Минхо не может отказать ему; не важно, как сильно он хочет спать и каков сейчас час. Минхо несёт Хана в гостиную, тот держится руками за его шею и улыбается Хёнджину сквозь соску. Хван включает телевизор и уходит, когда Минхо говорит, что сам справится. Утром ребята находят их на диване в куче игрушек, специально купленных для использования во время приступов. Никто не будит их, понимая, что ночь была бессонной. Им не известно, сколько Джисон был или будет ребёнком, поэтому они оставляют все вещи на своих местах и уходят по делам, оставляя записку, в которой пишут Минхо сообщить о состоянии Хана. Ли просыпается, чувствуя тяжесть тела Джисона на себе. Младший громко сопит из-за соски во рту и даже во сне умудряется посасывать её. Иногда Минхо задумывается над тем, почему взрослый Хан так сильно противится, ведь малыш Сони очень любит чувствовать соску. Он, конечно, понимает, что Джисон уже явно не в том возрасте, но ему просто хочется узнать. Малыш Хан не расстаётся с ней и готов драться. Однажды Чонин попал под горячую руку малыша и получил игрушечным крокодилом по голове. А взрослый Джисон ещё долго краснел и извинялся. К слову, больше никто не пытался отобрать пустышку. Минхо убирает волосы с глаз Хана и аккуратно укладывает его на диван, а сам направляется на кухню. Ему пока ещё не известно, какой Джисон проснётся, поэтому нельзя уходить даже в душ. После того как выпил воды, Ли возвращается, собирая разбросанные по полу игрушки, и складывает их на место. — Хёни, — зовёт Джисон, протирая глаза. Минхо забирает соску из рук младшего, присаживается перед ним на корточки и гладит по голове, улыбаясь. — Доброе утро, кроха, — Джисон улыбается. И по этой улыбке Минхо понимает, что сейчас всё в полном порядке. Взрослый Хан вернулся, и больше не о чем беспокоиться. Танцор тянет младшего вместе с собой в душ, где трёт ему спинку и моет голову. Джисон так сильно благодарен ему, что просто не описать словами. — Спасибо, хён, я не знаю, что делал бы без тебя, — тихо произносит рэпер, когда старший смывает пену с волос. Минхо ничего ему не отвечает. Он не считает нужным благодарить его в данной ситуации. Любой из ребят поступил бы так же. Все обожают маленького Джисона и готовы заботиться о нём двадцать четыре на семь. После этого Джисон сидит на стиральной машинке и ждёт, пока Минхо помоется сам. Потом он утаскивает старшего уже в свою комнату, где обнимает его до прихода остальных мемберов. — Как прошёл день? — спрашивает Чонин. Ему всегда было интересно, как Минхо так легко справляется с маленьким Джисоном. Они все не раз сталкивались с этим, но всем приходилось терпеть истерики. Джисон истерил без причины, просто так, но не с Минхо. С Минхо он самый покладистый малыш. И Ян хотел бы узнать, как у старшего получается успокаивать Хана. — Хорошо, никаких происшествий не было, — отвечает Ли и продолжает лежать на груди Хана. Он даже голову не поднимал, когда Чонин открыл дверь в комнату, — он узнал его по голосу. Макнэ хотел бы спросить сейчас, но вряд ли Минхо расскажет, ведь, если Джисон в его поле зрения, никто другой ему не нужен. Ян переодевается и идёт в комнату Сынмина и Хёнджина, чтобы посмотреть новый фильм. Больше никто из них не выходит из комнаты, даже спят они вместе, на двух кроватях. И совсем не важен тот факт, что Сынмин на кровати только левой частью, а сам Чонин — правой, только Хёнджин лежит звездой и наслаждается сном. Чан и Чанбин заглядывают во все комнаты и остаются с Минхо и Ханом. — Что случилось, Джисонни? — спрашивает Со, имея в виду причину приступа. — Страшный сон, сначала я не хотел будить Минхо, но потом было уже поздно. Я вспоминаю некоторые моменты, но слишком смутно. Сейчас всё в порядке. Хён был очень хорошей нянькой, — улыбается под конец темноволосый. — Конечно, его ты любишь больше всех, — пытаясь обидеться, фыркает Бан Чан, но смеётся спустя секунду. — Эй, ты не можешь осуждать меня! Хёни любит меня и заботится, а ты выкинул моего медвежонка! — теперь обижается Джисон, не обращая внимания на смех Минхо и Чанбина. — Я купил тебе нового, тому ты оторвал лапу, — возмущается лидер, защищаясь. — Новый мне не нужен! — хмурится Джисон и заливается смехом, подхватывая остальных. И это был один из их обычных вечеров, наполненный смехом.***
Про приступ все уже давно забыли и работают в поте лица. Дэнсрача оттачивают движения в зале для практик, трирача зависают в студии, а Сынмин и Чонин пытаются отобрать у них Хана, чтобы хён помог им. С сотой попытки у них это получается, и они уходят, оставляя старших разбираться с музыкой. Джисон указывает на все недостатки и хвалит за все, даже за незначительные успехи. Они быстро разбираются со всеми делами и спускаются за кофе на первый этаж здания. Хан, как самый старший, уходит оплатить заказ и задерживается там, общаясь с бариста. Младшим приходится подойти, чтобы забрать хёна, но они понимают, что случилось кое-что очень опасное. Малыш Сони занял главную роль. — Чёрт, — шепчет Сынмин и просит Яна разобраться с бариста, а сам уводит Хана подальше от людей. Не дай Боже, кто-нибудь узнает. Проблем не оберёшься. — Джисонни, посмотри на меня. — Ким дожидается реакции на свои слова и старается не выдавать тревоги, подступающей к горлу. Он никогда не находился с Сони в людном месте. На самом деле это впервые, когда такое происходит. — Давай дождёмся Йени и пойдём за сосой, хорошо? — Сынмин улыбается, зная, что Джисон всегда успокаивается, видя улыбку на лице. Чонин прибегает спустя пару минут. — К какому хёну ты хочешь, малыш? — спрашивает Чон, желая убраться отсюда. Он, конечно, обожает, когда его старший становится ребёнком, но он боится той опасности, которая может случиться здесь, в очень людном месте. Он ещё недостаточно опытен во всём этом, как и Сынмин, который корчит рожицы, стараясь вызвать смех Хани. Им только недавно позволили нянчить старшего. — Хёни, — произносит Хан, оттягивая волосы Сынмо. Так Джисон зовёт Минхо, поэтому Чонин набирает заученный номер. Кажется, что он способен набрать его даже если его поднять посреди ночи. Ли отвечает спустя несколько гудков, Ян кратко объясняет ситуацию и сообщает об их местоположении. Танцор прибегает так быстро, как только может, потому что знает, что маленький Хани боится большого скопления людей. И он очень рад, что Сынмин спрятал его подальше от всех. — Кроха, — Минхо улыбается, когда Джисон тянет к нему руки. Младший забирается на его колени сразу же, когда видит, что хён присел. — Хёни, соса, — просит Хани, и Минхо достаёт её из кармана. Он прижимает Джисона к себе и восстанавливает дыхание. — Что случилось на этот раз? — тихо спрашивает Хо у младших, которые умостились рядом. — Не знаю, всё было как обычно. Хён пошёл оплатить заказ, его долго не было, и мы пошли узнать причину. — Отвечает Сынмин, краем глаза замечая, как Чонин кивает в подтверждение его слов. Минхо тоже кивает и думает о том, как увести Джисона отсюда. Он бы мог просто унести его прямо так, как он сейчас сидит, но будет слегка странно, если кто-нибудь заметит, что во рту у взрослого парня соска. Поэтому придётся либо ждать, когда Хан придёт в себя, а это неизвестно, как долго продлится, либо придумать другой способ вернуть малыша домой. Есть ещё третий вариант, но он весьма рискованный. — Хани, отдашь Хёни сосу? — спрашивает Ли и наблюдает за реакцией младшего. Он хмурится и отрицательно мотает головой. Собственно, этого и стоило ожидать. Минхо вздыхает и поглядывает на младших, которые подозрительно тихие и смотрят только на них. — Что с вами? — Как ты можешь оставаться спокойным, когда Хани-хён ребёнок. Он же, ну… буйный слегка. Я всё ещё помню, как получил крокодилом по голове, — танцор смеётся и жалеет о том, что они не позволяли макнэ присматривать за Ханом во время приступов. — Кроха милый и ласковый мальчик, — Джисон поднимает на него глазки-бусинки, улыбаясь сквозь соску. Минхо целует его в лоб, — просто вы слишком напряжены рядом с ним и пытаетесь забрать пустышку, а этого делать не стоит, он сам её отдаст, когда она будет не нужна, — Ян кивает, понимая, что всё намного проще, чем казалось. Нужно просто быть собой и не бояться. Пока ребята разговаривали, Сынмин проверял обстановку: за барной стойкой бариста, большая часть столиков по-прежнему занята, и везде ходят официанты. Пройти незамеченными невозможно. — Хён, забери у меня эту чёртову соску, — Джисон слезает с колен Минхо и смотрит на мемберов не очень доброжелательно. Его наваждение заканчивается так же быстро, как и начинается. — Домой идём? — спрашивает Хан и выходит из их надёжного укрытия. Все остальные спокойно выходят и следуют за ним. — А где кофе? — оборачивается он. Всё-таки хорошо, что приступы с каждым разом всё короче и короче.***
Дни до камбэка можно пересчитать по пальцам. Мемберы отдыхают, зная, что ждёт их в ближайшее время. Только неугомонная трирача не выходит из студии. И если Хана и Бина можно вытащить под каким-нибудь предлогом, то Бан Чана и силком не получится. Но для таких случаев есть Ли Феликс, который только начнёт свою пламенную речь на английском о здоровье, как старший сам тащит его домой. И так происходит перед каждым возвращением. Сегодня день, когда Минхо за старшего, поэтому все дрыхнут до обеда, который сам старший и приготовит потом; потом, когда сам проснётся. А сейчас он смотрит на время, понимая, что до обеда ещё пару часов, он просто отворачивается к стенке и продолжает спать дальше. Но так долго спать не удаётся, приходят Чонин и Сынмин, желающие отведать еды старшего. За ними понемногу тянутся и остальные. Все вместе они завтракают, а потом отправляются по своим делам. Завтра будет весьма волнительный день, и в ближайший месяц они не смогут вот так просто выходить по своим делам по каждой прихоти.***
Все ребята сидят в нетерпении. Они как истинные стэй ждут премьеру клипа. Джисон даже на колени Хёнджина забрался от нервов. — Вау, хён, выглядишь отпадно, — восклицает Хван, глядя на Со, который теперь скрывает красные от похвалы ушки. — Джисони и печеньки, — произносит Феликс, гордо улыбаясь. Это он их сделал. Минхо немного отрывает взгляд от экрана и видит Хани. Тот переплетает пальцы с Хёнджином, и Ли понимает, что место взрослого Джисона занял малыш Сони. — Кроха, всё в порядке? — Интересуется Ли и отдаёт Хвану соску на всякий случай. Джисон кивает и продолжает смотреть на экран, все замечают, что он необычайно молчалив. — Хёни? — несколько мгновений спустя шепчет Хан, забирая соску у Хёнджина. — Да, малыш? — улыбается он, когда Хани седлает его колени. Ли видит, что он засунул соску в рот, и просто продолжает сидеть. Видимо, хотел пересесть. Ребята продолжают смотреть клип, только Минхо отвлекается. Он думает над тем, как хорошо он чувствует себя рядом с Джисоном. И неважно каким. Будь перед ним Хан Джисон или малыш Сони. Минхо всегда комфортно с ним. Когда Хан взрослый — он заботится, а в те моменты, когда он малыш, Минхо окутывает заботой, зная, что маленький Джисони очень тактильный и он обожает чувствовать себя любимым. И Минхо ему это даёт. Иногда кажется, что он сюсюкается с ним как с маленьким ребёнком. На руках носит, может покормить, расцеловывает его щеки и лоб. Но он может сделать так и когда Джисон — это Джисон. Тогда Хан примет это как шутку и будет выворачиваться, но Минхо всё равно любит такие моменты. Может быть, придёт время и младший узнает о совсем не дружеских чувствах, а пока Минхо пользуется моментом и целует в подбородок, не обращая внимания на взгляды Чанбина, который тоже всё прекрасно понимает. Ребята делятся впечатлениями после просмотра, пока Минхо утаскивает свою кроху в комнату. Он бы хотел остаться с мемберами, но он понимает, что на обсуждение будет много времени, а на долгие объятия с Ханом совсем нет. Сейчас Джисон маленький, поэтому Минхо спрашивает его о том, чего он хочет, а потом просто падает на кровать, сжимая младшего в объятиях. Ему так хочется, чтобы Джисон сделал так сам. Прижал его и не отпускал, но пока он может довольствоваться только этим. Конечно, Минхо достаточно просто попросить, но Ли желает, чтобы это было желанием самого Хана. Танцор пропадает в своих мечтах, не замечая ничего вокруг. Даже того, что Джисон смотрит ему в глаза. Он так далеко в своих раздумьях, что можно подумать, что он заснул с открытыми глазами. — Хён, — тихо произносит Хан, пришедший в себя, но потом просто обнимает Минхо, не беспокоя старшего. Хан заметил, что старший в последнее время часто глубоко в себе, поэтому не трогает его, пока Минхо спокоен. В конечном счёте они просто засыпают.***
Тяжёлый месяц ежедневных выступлений сильно вымотал, но он наконец закончился. У Минхо теперь достаточно времени, чтобы побыть наедине с собой и разобраться в себе. И это не просто его обычные загоны. Сейчас он чувствует, что дела куда хуже. Несколько лет он пытался быть хорошим другом за камерами, был самым лучшим хёном, всегда готов помочь, и в конечном счёте было ясно, что когда-нибудь желание «хочу быть лучшим для него» вывернется в другом ключе. Всё было бы намного проще, будь Хан обычным парнем, но его особенность сводит Минхо с ума. За месяц промоушена не было ни одного приступа, что очень радует как самих ребят, так и Джисона. Но Минхо переживает. Он думает о том, что их контракт не долговечен, что когда-нибудь всё закончится и он будет вынужден отпустить Хана, но это единственное, что он не готов сделать. Джисон воспринимает все его попытки стать ближе как шутку. Но Минхо серьёзен. Он хочет, чтобы Джисони был только с ним. Да, это эгоизм в чистом виде, но его можно понять. Маленький Хани тактилен в отличие от взрослого. Это убивает Минхо всё сильнее с каждым днём. В последнее время звание любимой няньки переходит к макнэ, который неожиданно сам проявляет инициативу. После того разговора о страхе Чонин стал более осторожен и постоянно тискает малыша, когда тот не находится под контролем Минхо. Сам Ли не хочет быть вторым любимым воспитателем. Маленький Сони только его мальчик. И Минхо понимает, что Чонин не желает ничего плохого, но Ли всё равно ревнует. Он так привязался, что приходит в бешенство, когда кто-то трогает его вещи. Джисон не вещь, но он принадлежит ему. — Хён, кофе будешь? — Хан присаживается рядом, протягивая термос. Они все вместе выехали на природу отпраздновать конец работы. Сейчас они сидят на берегу совсем близко к волнам и смотрят на заход солнца. Джисон приобнимает Минхо за плечи, укрывая краем своей кофты, а Минхо готов разреветься. Он так долго терпел и желал этого, что сейчас, сидя настолько близко к Хану, он просто хнычет, подавляя крики. И это не остаётся незамеченным. Джисон всегда замечает любую смену настроения и пытается помочь, не понимая, что делает больнее. — Что такое, детка? — и опять это прозвище. Почему он не может звать его по-другому? Сейчас Минхо желает заткнуть младшего, чтобы он просто молчал и ничего не вздумал сказать, но в то же время он хочет уйти, не делать себе больно. Он знает, что Джисон пойдёт за ним, но всё равно хочет сбежать. Почему ты не любишь меня? Эта мысль сама возникает в голове, Минхо хотел бы спросить, почему? Но не может. Нельзя испортить всё. Поэтому просто продолжает смотреть на небо. Оно красиво. Просто восхитительно, но Минхо желал бы, чтобы пошёл дождь. Только он может скрыть его слёзы, которые опять собираются в уголках глаз, когда Хан крепче обнимает и целует в макушку. Минхо лишь грустно усмехается. Уже ночью он выходит и садится напротив едва не потухшего костра. Все ребята спят в палатках и видят десятый сон, а Минхо опять погружается в свои мысли, считая себя недостойным. Если бы кто-нибудь узнал о том, что он думает, то его непременно отправили бы к Джисону и сказали, что он полнейший идиот. Все мемберы считают, что Джисон влюблён в него, а Минхо не понимает, с чего они так решили. Их взаимоотношения похожи на шутку, игру, уж точно не на настоящие чувства. Но так думает только Минхо, ведь он даже не догадывается, что Хан стоит позади. Он не может точно знать, о чём же думает старший, но он прекрасно понимает всё по его опущенным плечам и тяжёлым вздохам. Рэпер мог бы подойти и заверить, что его сердце полностью принадлежит ему, но вряд ли Минхо поверит ему сейчас. Нужно более подходящее время, а пока Хан уходит к берегу, наблюдая за волнами. Он тоже погружается в свои мысли, тоже грустит от желания быть рядом. Оказывается, что Хан более чувствителен к такому роду мыслям. Последнее, что он помнит, как звал Минхо. Ли слышит громкий крик Сони. Именно Сони, и подскакивает, направляясь к нему. — Кроха, что случилось? Почему ты плачешь? — Минхо берёт его лицо в свои руки. Сейчас он не думает о том, как оказался здесь Джисон. Его больше волнует его самочувствие, ведь приступ не мог начаться просто так, без причины. А зачастую причиной является страх, горе, отчаяние. Минхо не понимает, что именно могло вызвать такие эмоции, но вытирает слёзы на чужом лице. Ли приводит младшего в свою палатку, укачивая. — Засыпай, малыш, — шепчет он, поглаживая по голове. А уже утром Джисон в себе. Он мало что помнит о прошлой ночи. Он никогда не спрашивал и не будет сейчас. Хан не собирается будить Минхо, тот и так слишком мало спит и выглядит очень загруженным, даже без выступлений. Младший нежно прикасается пальцами к щеке Минхо, поглаживая. Старший такой милый и тёплый сейчас, что Хан не хочет выходить, хотя их спокойствие вскоре разрушится на мелкие кусочки, ведь они здесь ненадолго. — Красивый, — выдыхает шепотом Хан и тянется за поцелуем. Он прикасается к уголку губ, задерживаясь на несколько секунд, а потом поднимается, не замечая, как старший шумно втягивает воздух носом. Хан покидает палатку, оставляя Минхо одного. Ему это сейчас нужно, как и осознание того, что только что произошло. Вряд ли ему показалось, ведь он точно чувствовал, как Хани почти сомкнул их губы, но он не мог сделать это без весомой причины, ведь так? Здесь нет камер и ребят, так что это не очередная шутка. Если Минхо скажет, что не спал, то Джисон расскажет ему? В глубине души старший знает, что расскажет, но он слишком сомневается в себе. Он до сих пор не до конца осознает то, что Джисон, скорее всего, влюблен в него. Отчасти он боится упасть в глазах рэпера, а с другой стороны, он просто боится. Ему страшно не потому, что их не примут, или потому, что чувства невзаимные. Он боится той ответственности, которая перейдёт к нему, когда мама Хана узнает о нём. Джисон не раз рассказывал о гениальном плане миссис Хан. Женщина сразу сказала, что её сын не будет в отношениях с тем человеком, который не готов заботиться о её сыне. Минхо понимает её, ведь заболевание довольно редкое, почти неизлечимое, а в случае Джисона так уж точно. Младший самокритичен и чувствует сильное давление от общества. Ему сложно бороться со своими чувствами, и он впадает в депрессию. А приступы появляются именно из-за этого. Из-за переживаний и прочего дерьма, с которым приходится сталкиваться медийным личностям. Хотя и здесь понятно, что Минхо глупит, он легко сможет со всем справиться, а пока: — Джисон! — кричит Ли, а Хан оборачивается, выглядя смущенным. Минхо молчит, собираясь с мыслями, а потом выдаёт то, что, возможно, навсегда отдалит его от Хана. А возможно, и навсегда сделает своим. — Я хочу поговорить с твоей мамой! — Джисон недоумевает, но всего несколько секунд. Он быстрым шагом направляется к старшему и сталкивает их губы. Всё-таки это сделало его навсегда своим.