***
Джисон в очередной раз опаздывает на первую пару. Каждый день он собирается впопыхах и мчится на всех парах. В прямом смысле, потому что всегда опаздывает на автобус, а ждать другой совсем не выгодно, потому что он пропустит больше половины пары. Хан тихо матерится и завязывает галстук прямо по пути на первый этаж, чтобы забрать ключи и выбежать как можно скорее. Но для Джисона невозможно делать несколько дел одновременно. Он завязывает галстук, но спотыкается на последней ступеньке. Вероятность того, что он полетит вниз, составляет больше ста процентов, потому что более неуклюжего человека вы не встретите никогда. Джисон — ходячая катастрофа, которая споткнётся на пустом месте и переломает себе ноги. Поэтому он летит вниз и приземляется на задницу. Он хочет плакать, потому что вселенная конкретно решила поиздеваться, и Джисон имеет низкий болевой порог. Он чувствует, как сильно пелена застилает глаза, но всё равно поднимается. Пореветь он может и по пути в университет. Джисон шмыгает носом, оттягивает нижнюю губу и собирается встать. — Джисони! — теперь Джисон и правда плачет. Обеспокоенный голос Минхо выводит его из себя. Старший поднимает его за подмышки и заставляет смотреть в глаза. Младший Хан хнычет и жмурится, потому что думает, что выглядит в глазах Минхо самым большим неудачником. Но Минхо не ругает его за невнимательность и не смеётся, он гладит по спине и поправляет галстук, аккуратно кладёт ключи в задний карман штанов и улыбается напоследок, перед тем, как отпустить за дверь. Джисон утирает слёзы и забывает о чувстве жалости к самому себе. Он смотрит в небо и осознаёт, что автобус уже уехал. Ну что ж, придётся ждать следующий. Сейчас он не бежит, потому что всё равно получит выговор от старосты. Идёт, думает о своём и как-то даже расслабляется, чувствует себя лучше. Когда он приходит на него не кричат, Феликс сказал, что только он заметил его отсутствие. Джисон этому крайне рад. Вместе они поднимаются на нужный этаж и останавливаются около окна. Хан как обычно запрыгивает на подоконник и смотрит на поле, а Феликс рядом щебечет о жизни. Не такой уж и плохой день — может, утро и было паршивым, но день явно обещает быть лучше. После пары Хан и Ли встречаются с Сынмином и Чонином. Обедают вместе и собираются собраться у Джисона сегодня вечером. Это единственная свободная квартира. Феликс живёт с бабушкой и дедушкой, а Чонин и Сынмин с родителями, только Джисон со старшим братом, который никогда не против, когда они приходят. Они всё равно запираются в комнате Джисона и смотрят фильмы. Только в редких случаях они спускаются в гостиную, где сидят совсем недолго. А уж если им хочется поорать и побегать — такое тоже с ними бывает, — они выбегают во двор. Сегодня настроение не игривое, поэтому они заранее выбирают фильмы, которые скачает Джисон перед их приходом. С закусками они тоже определились, осталось только Минхо предупредить. Джисон возвращается домой и оглядывается: повсюду тихо, не единого шороха. — Хёни? — негромко произносит Хан и поднимается наверх. Он находит Минхо в своей комнате, тот крепко спит на его кровати и не шевелится. Джисон ставит рюкзак, забирает ноутбук и спускается в гостиную. Кажется, сегодня они проводят вечер внизу. Джисон скачивает фильмы, готовит немного бутербродов, греет чайник и ждёт, когда ребята придут. Он не стал будить Минхо, а значит, он не знает, что кто-то придёт. Джисон съёживается от лёгкого чувства страха. В его памяти всё ещё свежи те моменты, когда Минхо кричал на него по пустякам. Сейчас такого не происходит, но Джисон не может переубедить свой мозг, что всё в полном порядке, что никто больше не будет на него кричать. Звонок в дверь отвлекает его. Приходит Феликс с Сынмином на буксире. Втроём они удобно устраиваются в объятиях и ждут Чонина, который обещал подойти с минуты на минуту. И долго ждать не приходится. Спустя минут десять Ян заходит, затаскивая портфель с вредной едой. — Может, другой фильм? — сразу спрашивает Ким, когда все усаживаются и расставляют закуски. Пока не было Чонина, они включили начало, но Сынмину совсем не нравится. — Что смотрите? — разносится голос с лестницы, и Джисон в панике вскакивает, скидывая Феликса со своих колен. — Мы мешаем, хён? — быстро тараторит Джисон и смотрит своими невозможными круглыми глазами. — Нет, Сони, — Минхо спускается, направляется на кухню, а затем возвращается с чипсами в руках. Он садится рядом с Чонином и снова спрашивает: — Так что смотрите-то? — самый младший называет название фильма и протягивает одеяло старшему. Минхо благодарно кивает и переводит взгляд на Джисона. Напоминает ему, чтобы он сел и продолжил смотреть. Феликс усаживается обратно на колени Хана и смотрит в экран, пока Джисон ёжится от пристального взгляда брата. К всеобщему удивлению вечер проходит в комфортной обстановке. Минхо неожиданно общителен и радостен, что само по себе странно. Сынмин не язвит ему, как это происходит за пределами этого дома. Феликс просто замечательный, а Чонин всё время ест. Джисон расслабляется и радостно щебечет о фильме. — Не хочу домой, — произносит макнэ, потягиваясь, когда на экране появляются титры. — Оставайся. Можешь спать в моей комнате, — сообщает Минхо, Джисон выплёвывает колу. Никогда раньше такого не было. — Ты уверен, хён? Я храплю. И вообще, ты никогда раньше не разрешал Джисону устраивать ночевки, — Чонин приподнимется, чтобы смотреть в глаза старшего Хана. — Ну раньше Джисон и не просил, — Минхо не смотрит ни на одного из них и скрещивает руки. — Просил вообще-то, — оттягивая нижнюю губу, тихо произносит Джисон. — Если хотите, то можете все остаться, — говорит Минхо, поднимаясь с дивана и почесывая затылок. Он уходит на кухню и оставляет ребят одних. — Ну так что? — возбужденно спрашивает Сынмин, глядя на Джисона. — Я хотел этого с начальной школы, конечно же, я не против, — отвечает Джисон, подпрыгивая. — Тогда я позвоню бабушке и предупрежу, — говорит Феликс, за ним же следуют и другие. А через полчаса они разбирают гардероб Джисона, потому что ищут себе пижамы. — Если бы я знал, что так будет, то никогда не попросил вас остаться, — шипит Хан, когда ему в голову прилетает очередная футболка, слишком детская, по словам Сынмина. — Господи, Джисон, ты такая коротконожка, — говорит Чонин, разглядывая себя в зеркале. Пижамные штаны Джисона слишком короткие. — Можешь взять мои, — произносит Минхо, отпивая кофе из кружки и опираясь на дверной косяк. — Ты сегодня такой добрый, что аж бесишь, — вслух озвучивает не только свои мысли Сынмин. — Я добрый только потому, что Сони этого хочет, поэтому не язви и надевай штаны, а то выгоню на ночь глядя, — Минхо переводит взгляд на Джисона, который светится от счастья. Минхо рад, что является причиной этого. — Эй, а как мы будем спать? Кровать Джисона слишком маленькая. А на полу я спать не буду, уж извините, — Чонин падает на кровать Хана, хмурясь, пока завязывает шнурки на штанах. — У меня огромная кровать, вы все поместитесь, — предлагает старший и полностью заходит в комнату. — Вы втроём. Все молчат пару минут, а потом соглашаются, что это будет отличной идеей. Сейчас они вчетвером отправятся в комнату Минхо, чтобы посмотреть телевизор или поговорить, а потом Джисон вернётся в свою комнату, где будет спать с Минхо. Две из многих детских мечт Джисона осуществятся сегодня. Минхо падает на кровать Джисона и слышит, как ребята за стеной радостно визжат. Минхо улыбается, если бы он знал, что будет такая реакция, то он был бы меньшим мудаком и больше бы разрешал. Он включает дораму по тв, он хочет дождаться Джисона, чтобы лечь вместе, потому что Минхо себя знает, он отберёт одеяло, и Джисони придётся мёрзнуть. Старший не хочет, чтобы он заболел, потому что иммунитет слишком слабый. Через четыре часа возвращается Джисон. Он проходит в комнату на цыпочках и старается не шуметь. — Можешь включить свет, Сони, я ждал тебя, — Джисон смущенно и быстро делает свои дела. Умывается на ночь и залезает в кровать, слишком уж медленно, учитывая, что это его комната и кровать. Минхо выключает светильник и расправляет одеяло, большая часть которого под ним. Он накрывает Джисона и прижимает его к себе. — Спи спокойно, Сони, — шепчет старший в макушку и слышит, как выравнивается сбившиеся дыхание брата. Утром Минхо просыпается первым и понимает, что нюхает Джисона. Он отворачивает голову и чувствует, как нагреваются щеки и уши. Чёртова зависимость от его запаха никогда не давала спокойно жить. Минхо смотрит в потолок и думает о том, что случится, если он позволит себе быть ближе, чем позволено. Вряд ли Джисон будет зол, ведь он всего лишь будет обнимать. Минхо знает, что в детстве Сон был очень привязан к нему, а он всегда отталкивал, думая, что со временем любовь Джисона к нему пройдёт, но сейчас, когда Минхо проявляет заботу, он видит, что Джисон по-прежнему жаждет его внимания и любви. Он будет рад, что Минхо рядом с ним. Именно этим успокаивает себя старший и снова обнимает младшего брата, аккуратно укладывая его голову на свою руку. Джисон чему-то улыбается во сне, Минхо тает от его сладкой улыбки. Возможно, проходит много времени, ведь Минхо засыпает снова. В другой комнате Феликс случайно будит Сынмина и Чонина. Они недолго валяются, рассматривая вещи в комнате Минхо, обсуждают всё убранство в целом и даже остаются довольны вкусом старшего. Больше всего они, конечно, довольны огромной кроватью, на которую определенно собираются вернуться. Только теперь вместе с Джисоном, не так уж и важно свободное пространство, думают они и хотят заснуть на кровати все вместе. Они с детства об этом мечтали, так что сейчас ничто не встанет у них на пути. Первым поднимается Сынмин, потому что короткая футболка Джисона слишком задралась. — Я хочу есть, — произносит Ким, когда поправляет одежду и окончательно поднимается с кровати. — Ну иди, буди Минхо. Тебя не жалко, ты всё равно ему не нравишься, — говорит Чонин за что получает подушкой по лицу. Шатен зевает и направляется в соседнюю комнату, где мирно посапывают братья Хан. Он заходит в комнату как можно громче, чтобы его точно услышали, но хозяева дома продолжают спать. — Они спят в такой… немного странной позе, — говорит Чонин, около двери. И действительно, Джисон лежит на руке Минхо, держась за неё обеими руками, вторая рука Минхо перекинута через тело младшего и их ноги сильно перепутаны, что не понятно, где чья. — Как-то не по братски. — Дурак, что ли? — спрашивает Феликс и даёт младшему подзатыльник за непристойные мысли. — Да за что? Сам посмотри, — оправдывается Ян и отходит в сторону. Феликс молчит, и Чонин догадывается по его выражению лица, что он тоже об этом подумал. Но Феликс быстро приходит в себя и с разбега прыгает на братьев. — Феликс, твою налево! — кричит Минхо, спихивая младшего ногами с кровати. — А если бы ты его ударил? — Минхо поглаживает совсем не задетую голову Джисона и выгоняет друзей младшего из комнаты. — Это проявление братской заботы, Чонин, заткнись, — говорит Ли, потирая ушибленный бок. Чонин и Сынмин молча спускаются на кухню. Минхо спускается один и выглядит явно недовольным. Самый младший думает, что не только из-за того, что его разбудили, но не озвучивает это вслух, понимая, что то, о чём он думает, как минимум странно. Минхо жарит яичницу с беконом и заваривает кофе. Он молча готовит для них, а затем также молча уходит обратно. В комнате Хан старший окончательно будит Джисона и отправляет его вниз, чтобы он тоже позавтракал. Джисон, всё ещё полуспящий, ест, иногда промахиваясь мимо рта, и не обращает внимания на три пары пристальных глаз. После завтрака в тишине они спокойно могут функционировать. А когда умылись, так вообще как будто второе дыхание открылось. Ребята проводят вместе ещё несколько часов и только потом расходятся по домам. Феликс рассказывает свой гениальный план о том, чтобы ещё раз устроить подобную ночёвку, где спать они будут все вместе. Джисон не смеет отказаться, если Минхо позволит он бы вообще не отпускал своих друзей, но это тоже его детская мечта. Все же в детстве мечтали о том, чтобы жить со своим лучшим другом, вот Джисон и фантазирует. После прощания с ребятами Джисон поднимается в свою комнату, не ожидая увидеть Минхо на своей кровати. — Посмотрим что-нибудь? — Я… Я собирался сделать уроки, — неуверенно отвечает Джисон и взвешивает все за и против. Если сейчас он откажется, то какова вероятность того, что Минхо снова предложит провести время вместе? Это неизвестно. А вот уроки Джисон может и позже сделать, поэтому Хан собирается открыть рот, чтобы сообщить Минхо о том, что он согласен, но старший его опережает. — Я могу тебе помочь, — улыбка Джисона буквально ярче звезд на небе. Он чуть ли не визжит, когда бежит к Минхо, чтобы обнять. — Спасибо, хёни, — младший Хан крепко держится за шею Минхо и почти усаживается на колени. — Неси учебники, Сони, — Минхо поглаживает по затылку и вроде бы заставляет встать, но сам только ближе прижимает. Джисон всё ещё с широкой улыбкой поднимается и хватает рюкзак. Минхо заставляет его сесть за стол, а сам усаживается рядом, чтобы помочь и проконтролировать правильность выполнения некоторых заданий. Вдвоём они справляются гораздо быстрее, чем тогда, когда Джисон занимается сам. И у них остаётся достаточно времени, чтобы приготовить полноценный ужин и посмотреть полностью пару полнометражных фильмов. Они всё ещё находились в комнате младшего Хана и кажется, совсем не собирались что-то менять. Джисон явно не против того, что Минхо занимает большую половину его кровати. Минхо не против того, что Джисон лежит на его руке и приобнимает. Так они и засыпают. А утром ещё одна толстовка оказывается в гардеробе младшего просто потому, что Джисон сказал, что она милая.***
Через пару недель Рождество. Это единственный в году праздник, когда родители братьев Хан приезжают домой. И Минхо, и Джисон ждут этого момента с нетерпением. Нельзя сказать, что родители их бросили или что-то подобное, но они совсем не видятся и не разговаривают, Минхо и Джисон будучи детьми, которые в основном воспитывают себя сами, всё равно ждут возвращения родителей. Они знают, что им привезут огромное количество подарков, которые покупались с того момента, как они снова уехали в прошлом году, знают, что это единственное, что им достанется, но они и не требуют больше. Прошло то время, когда они хотели родительской ласки. Сейчас они есть друг у друга и им этого вполне достаточно. Особенно последние полгода. Джисон благодаря брату больше не чувствует себя ненужным, а Минхо наконец рад отбросить все обиды. Он понял, что Джисон не виноват в том, что случилось ещё до его рождения. С самого утра работа в доме кипит. Минхо занимается приборкой на кухне, а Джисон — комнатами. Старшие Хан приедут вечером и братья решили, что неплохо было бы прибраться, поэтому они схватили тряпки в зубы и занялись делами. Никогда ещё в этом доме не было такого порядка, что неудивительно, ведь здесь живут два парня, которые постоянно разбрасывают носки и оставляют грязную посуду в раковине до тех времён, пока чистых чашек не останется. — Сони, мама только что звонила, они будут через пару часов! — кричит с кухни старший и заканчивает свою часть работы. — Тебе много ещё? — Нет, хён. Осталась ванна. Минхо вытирает руки и поднимается к Джисону. Его встречают швабры и пыльные вещи, которые когда-то давным-давно упали за сушилку и их никто и не удосужился достать. Старший Хан чихает от пыли и хочет включить стиральную машинку, чтобы отстирать этот ужас. Когда Минхо справляется со своей задачей, он подходит к Джисону, чтобы помочь ему закончить с чисткой ванны. Они вместе трут до тех пор, пока младший случайно не сшабаркивает себе палец жесткой губкой. — Может уже всё? Давай просто смоем это, вряд ли у нас получится лучше, чем есть сейчас, — почти хнычет Джисон и бьется головой об стенку. Минхо молча с ним соглашается и набирает ванну последний раз, чтобы смыть остатки моющего средства. Заодно он моет руки Джисону. Они вместе падают уставшие на диван в гостиной. Им больше нечего делать, осталось только вернуть себе прежний радостный настрой и встретить родителей с улыбкой. Минхо тянет младшего ближе к себе, чтобы обнять и прийти в себя, не замечая сам, как начинает поглаживать по мягкому животику. — Как думаешь, сколько они пробудут с нами? — Может, неделю? Не знаю, они никогда не отдыхают долго. Минхо прав, родители никогда с ними не остаются. И они оба понимают почему. Больше нет таких истерик от того, что их опять оставляют одних. Сейчас им это даже нравится. Особенно Минхо, который отвечает за любимого брата. Они не поднимаются, пока не звенит звонок. У родителей уже лет пять нет ключей, поэтому им приходится разрушить созданную идиллию и идти встречать, хотя с этой уборкой всё желание пропало. Но, тем не менее, они подскакивают с улыбкой. — Мам, пап! — Джисон радостно обнимает родителей, не обращая внимания на то, что Минхо остаётся в стороне. Впрочем, и старшие, и Хан не придают этому должного значения. Всей семьёй они садятся перед телевизором и наслаждаются рождественнскими фильмами. Джисон настоял на том, чтобы посмотреть «Один дома». Ближе к ночи мама уходит в их старую с отцом спальню, а сам глава семьи зовёт Минхо на разговор, оставляя Джисона разбираться остатками еды. Балкон. — Как вы поживаете? Есть ли какие-нибудь проблемы? — задаёт вопросы отец; Минхо понимает, что он решил пойти далёким путём. Он прекрасно понимает, о чём именно хотел поговорить отец. — Всё в полном порядке, — сухо отвечает и ждёт дальнейших действий. — Как дела с Джисони? — снижает интонацию мистер Хан и проверяет не слушает ли их кто-нибудь. — Не беспокойся, я держу себя в руках, он ничего не знает. К сожалению, — намного тише добавляет он. — Ты знаешь, что я думаю по этому поводу, поэтому надеюсь на твоё здравомыслие и понимание. Ему будет намного безопаснее и спокойнее, когда он ничего не знает. — Что, если я расскажу ему? — не сдерживается Минхо и говорит слишком громко. — Что расскажешь? — голова Джисона появляется слишком не вовремя. — Ничего, сынок, просто у Минхо есть маленькая проблема, которую он должен решить, иначе… — Иначе что? Заставишь меня пожалеть, он узнает, хотя, знаешь, он в любом случае узнает. Он должен это знать. По крайней мере, то, почему я ненавидел его с самого детства. Из-за вашей невнимательности я обижал его много лет только для того, чтобы скрыть вашу оплошность. — Никто не виноват в том, что ты был ревнивым и грубым ребёнком. Не нужно поднимать всю грязь сейчас, спустя много лет, — Минхо только усмехается на слова отца и сдерживает себя, чтобы не сделать глупостей. Он уходит, громко хлопая балконной дверью. — Хён?! — Джисон отправляется вслед за ним, несмотря на то, что отец просит его вернуться. Минхо запирается в своей комнате, Джисон успевает забежать в последний момент. — Хёни? — Джисон подходит к старшему, он цепляется за его свитер и молча кладёт голову на плечо. Минхо очень рад в глубине души, что Джисон пошёл за ним, но он догадывается о том, что предстоит после того, как они выйдут. В спальне родителей. — Он сказал ему? — Нет, но он больше не может держать свои чувства и язык за зубами, — мистер Хан устало присаживается на край кровати и вообще жалеет о том, что когда-то давно не убрал все документы, которые не один из его сыновей никогда не должен был увидеть. — Всё наладится. — Не в этот раз. Я уверен, Минхо расскажет ему. — Думаешь, он отвернётся от нас?.. Он всегда был очень привязан к Минхо, но из-за нас Минни отталкивал его. Вспомни, сколько истерик было, когда Минхо не хотел играть с ним. Джисон счастлив, что Минхо стал ближе к нему. И… Я не думаю, что он будет винить тебя, — миссис Хан вроде бы и поддерживает мужа, но всё равно на стороне детей. Она давно мечтает о том, чтобы наконец разрешить этот вопрос, чтобы их семью можно было так назвать. Сейчас семья только на несчастных документах, которые когда-то вовремя не убрали. — Он поймёт. Но Минхо любит его, и… это такая головная боль. Мистер и миссис Хан не спят всю ночь. Каждый из них думает о разном, но в конечном счёте они снова разговаривают об этом под утро, когда встаёт солнце. Минхо и Джисон остаются в комнате старшего. Как бы Сон не просил, Минхо не стал рассказывать о ссоре с отцом, хотя он очень хотел признаться во всём, но понимал, что вспылил ранее и ни к чему хорошему его признание не приведёт. Может быть, он заблуждается, это вполне возможно. Никто не может точно знать, что чувствует Джисон и Минхо не исключение, поэтому в его голове созревает план, главная цель которого узнать настоящие чувства Хани и его отношение относительно их семьи. Какими способами Минхо будет пользоваться неизвестно даже ему самому, но это самое маловажное сейчас. В голове всё ещё всплывают моменты ссоры с отцом. Минхо думает, что ему нужно было заткнуться, но в другую секунду он понимает, что давно пора рассказать Джисону правду. Он живёт в неведении всю свою жизнь. Хотя это нормально — совсем мало родителей, которые рассказывают об этом своим детям. Но Минхо знает. Может, это эгоистично с его стороны, но не будь у него далеко не братских чувств к Джисону он бы молчал, но, к превеликому сожалению, они имеются. Это произошло неожиданно и непонятно. Просто в какой-то момент своего бренного существования Минхо осознал, что смотрит на младшего брата совсем не так, как должен. Он не должен думать о том, какие привлекательные пухлые губы или о том, какой у Джисона сексуальный голос по утрам, когда он только просыпается. Вряд ли братья думают о таком, и эта мысль озарила Минхо, когда он в один из вечеров слишком долго смотрел на потного Джисона, который только вернулся домой с пробежки. Вообще Минхо искренне считает, что пот — мерзость, но Минхо был так увлечён, что пролил горячий кофе себе на светло серые спортивные штаны. С той самой минуты он перестал создавать стену вокруг себя. Перестал отталкивать Джисона, когда тот отчаянно нуждается в поддержке. Стал внимательным к его самочувствию и всегда решал даже не приносящие проблем трудности. И он сразу заметил, что Джисон стал более открытым, несмотря на то, что он до сих пор иногда хмурится и всем своим видом показывает, что ждёт крика или осуждения, но он старается забыть прошлое. Минхо искренне благодарен за это, ведь пока не может подойти и вымолить прощения, потому что на его плечах лежит неподъёмный груз, который он не может скинуть. Как бы он не ругался, он всё равно дождётся согласия от родителей. Они дали ему всё, и он, по крайней мере, должен хоть как-то выразить свою благодарность. Ему просто совесть не позволяет подойти и рассказать Джисону правду. И сейчас у Минхо есть две проблемы. Одна заключается в том, чтобы помириться с отцом и убедить его, что Джисон должен знать правду, а вторая в том, как узнать чувства Сони так, чтобы не выдать себя раньше времени, хотя окружающим людям несложно заметить его намерения. Минхо точно помнит, что слышал, как Чонин говорил о их небратских объятиях. Хотя он до сих пор не уверен, ведь был одной ногой во сне. Но Ли не исключает этого факта, ведь он не может контролировать себя в полусознательном состоянии. Когда Минхо просыпается, он медленно осознаёт, что завернул Джисона в объятия. Старший старается двигаться по минимуму, чтобы не разбудить Сони, но тот вошкается и приоткрывает глаза. — Хён? — именно об этом голосе думал Минхо. Джисон до жути милый и сексуальный, когда приподнимается на локтях и откидывает волосы со лба. — Доброе утро, — Минхо хочет скулить от желания поцеловать его в приоткрытые губки, но он только выпутывается из одеяла и заваливается на Джисона сверху, растягиваясь как довольный наевшийся кот. Это как бы вместо пожелания доброго утра. Неизвестно, сколько времени они так обнимались, но они оба готовы были лежать так весь оставшийся день. — Мальчики, спускайтесь, завтрак готов! — эта фраза так странно звучит из их обычно пустого дома, что они подрываются с кровати, а потом смеются из-за этой глупости. Братья спускаются на кухню, и Минхо быстро и тихо извиняется перед отцом и принимается за еду. Джисон сначала мялся у стола, но затем сел, когда заметил, что атмосфера в доме не такая уж и напряжённая. Но завтрак всё равно проходит в тишине. После него Джисон отправляется с мамой за покупками и на почту, а Минхо опять остаётся наедине с отцом. — Мы должны наконец решить этот вопрос, Минхо, — младший Хан съеживается под пристальным взглядом и садится напротив. — Ну мою позицию ты знаешь. Я не хочу скрывать это от него, и ты также знаешь причину этого, поэтому от твоего решения сейчас ничего не зависит, — произнося эти слова, Минхо старается не так очевидно показать свою нервозность. Ему всё равно важно мнение старшего человека. — Как ты… как ты собирался донести это до него? Многие после такого долго не могут вернуть дружественные отношения. И… Я долго думал об этом… Если ты хочешь, то пожалуйста, говори. Я просто хочу быть в курсе его решения. И обещай, что оставишь в покое, если он не примет твои чувства. — Я хочу сделать это тогда, когда мы останемся наедине. Я не хочу, чтобы в случае негативной реакции он переключился с меня на вас. И да… Мои чувства… Я скажу ему тогда в том случае, когда почувствую ответ или что-то подобное, — с каждой фразой Минхо говорил всё тише. Сам факт того, что придётся поднять эту больную тему приносит горечь. — Я рад, что мы смогли прийти к разумному решению. Если получится, будьте счастливы, — мистер Хан приподнимает уголки губ. Он и не думал, что сказать эти слова окажется так легко. Но реакция Минхо тоже доказывает, что он не думал о том, что всё было так просто. Когда возвращаются мама и Джисон, Минхо и отец смотрят рождественский фильм, который они уже сотни раз пересматривали. Джисон был зол и разочарован, когда увидел сию картину. — Как вы могли предать меня, — очевидно переигрывая, разыгрывает драму самый младший Хан. Минхо тихо обещает, что они посмотрят всё с самого начала ещё не раз. В Рождество семейство Хан абсолютно счастливо.***
— Хён! Хёни!!! Ты же не против, если мы посидим наверху? — кричит Джисон с порога, затаскивая Сынмина и Феликса, пока Чонин делает вид, что просто проходит мимо. — Спасибо, конечно, ты не против! — ещё громче кричит Хан, не дожидаясь ответа. — А он больше совсем его не боится, — тихо шепчет Чонин Сынмину. Ким только кивает и с разбегу заваливается на заправленную кровать Хана. — Как насчёт пиццы и фильмов? — голова Джисона появляется из-за двери. — А Минхо позовём? — Тише, Феликс, не буди лихо, пока оно тихо, — Джисон только смеётся на замечание Сынмина. Минхо присоединяется к ним только тогда, когда заканчивает со своими делами. Как раз, когда заканчивается первый фильм. Теперь они вчетвером валяются на маленькой кровати Сона. Но ровно до тех пор, пока не остаётся последний кусок пиццы с ананасами. Чонин проигрывает в этой войне и досматривает на полу, потому что против Минхо не попрёшь. — А с Джисоном-хёном ты бы так не поступил. — Ну и ты не Сони, — пожимает плечами Минхо и улыбается, замечая улыбку Джисона краем глаза. — Как-то холодно. Можно мне ещё одеяло? — во время сыр-бора Сынмин дёргает Минхо за рукав толстовки. — Хани, иди сюда. Отдай Сынмину одеяло, мне просто лень тащиться в свою комнату. — Окей, — Джисон не медля поднимается с нагретого места и падает в кокон Минхо. Довольный Сынмин заворачивается во второе одеяло и притихшего Ликса накрывает. — Хён, а можно они останутся? — шепчет Джисон совсем тихо, когда ребята затихают и смотрят в экран. — Они уже предупредили старших. — Можно, — также тихо отвечает Минхо и не сдерживаясь целует в висок. После своего небольшого диалога оба Хана возвращаются к просмотру ужастика, который выбрал Чонин и который сейчас упорно делает вид, что ему совсем не страшно. Минхо его уже видел по телевизору ранее, поэтому незаметно даже для себя погружается в свои мысли. Думает о том, как же хорош сегодняшний вечер. Утро как-то не задалось, но сейчас всё наладилось. Вот Джисон сидит в его объятиях, рядом лежит Чонин, укутанный по самые уши, Феликс и Сынмин приобнимают и греют друг друга. Для полного счастья только горячего какао не хватает. Минхо на секунду и правда задумывается над тем, чтобы сделать его прямо сейчас, но потом опять думает о Джисоне около себя. Он сидит весь такой милый и целовательный, что Минхо кусает нижнюю губу, чтобы не поддаться соблазну. С момента разговор и отъезда родителей прошел почти месяц, а Минхо ни на миллиметр не сдвинулся. Он продолжает прогонять ухажеров от слишком привлекательного младшего и окутывать его лаской, но ничего из его действий не показывает истинных намерений. Минхо, конечно, прекрасно понимает, что в этом деле не нужно спешить, но ему уже невтерпёж. Особенно в те моменты, когда появляется удачный шанс, чтобы поцеловать младшего. Будь Минхо решительнее, он бы явно достиг хоть какого-нибудь результата, но пока топчется на месте. Разве что Джисон больше не сторонится и не боится крика или осуждения. Минхо уверяет себя, что это успех. Может быть, это и успех, но толку никакого. С мёртвой точки он так и не сдвинулся, цели своей не достиг. Он по-прежнему не догадывается о истинных чувствах Джисона. В его голове тот всё ещё считает его старшим братом, и почему-то Минхо не придаёт значения тому, что Джисон абсолютно адекватно относится к его резким «перепадам любви», спокойно реагирует на все эскимосские поцелуйчики, которые Минхо оставляет на лбу, щеках, висках и спине, когда Джисон выходит из душа. Для Минхо почему-то это не выглядит странным. Хотя следовало бы задуматься. Может быть, он задумается тогда, когда Джисон скажет или сам поцелует. Так то уж точно дойдёт. — Хёни, пойдём спать? — Джисон зевает и старается вылезти из кокона, который создал Минхо. Старший Хан смотрит на Сынмина, Чонина и Феликса, а затем просит всех разойтись по кроватям. И именно сейчас он узнаёт о том, что эта троица хочет отобрать у него Джисони. — Он пойдёт с нами! — Он останется со мной, — не хуже змеи шипит Минхо и притягивает Джисона к себе. — Хё-он! Всего одну ночь, мы никогда не ночевали вместе. И… — Только если я с вами. Мы можем спать на матрасах на полу! — перебивает старший. — Упёртый баран, — произносит Сынмин, закатывая глаза и уверяет Феликса с Чонином, что это будет самый оптимальный вариант в этой сложной ситуации. — Вот и отлично, — хлопает в ладоши радостный Минхо и ухмыляется, когда выходит за матрасами. — Твой брат — худший, — драматично проговаривает Феликс. — И ревнивый слишком. Как будто мы куда-то заберём тебя, — тише добавляет Ли. И серьёзно задумывается над словами Чонина, произнесёнными некоторое время назад. А что, если? Но Минхо возвращается слишком быстро. Феликс думает об этом полночи и так и не приходит к логическому умозаключению. Возможно, он просто устал и мерещится всякое от недосыпа. Глупо же, когда брат ревнует брата к друзьям? Глупо, думает Ли и проваливается в сон. Впятером они разваливаются на этих несчастных матрасах и жалеют вообще, что согласились. Под утро они укатываются в разные стороны комнаты и просыпаются с болью во всём теле. Только Джисон спит в окружении подушек, нетрудно догадаться, кто ему в этом помог. Сам Минхо тоже остался на матрасе, но ему гораздо менее удобно, чем Джисону, но он не то чтобы жаловался. Благодаря старшему у них снова нормальная еда на завтрак, и они прощают ему то, что им пришлось мёрзнуть на полу. Хотя вряд ли бы Минхо расстроился, если не простили бы. Чонин и Феликс уходят раньше, чем обычно, а Сынмин крадёт Джисона, когда собирается уходить. Пока Минхо принимал душ, Сынмо утащил младшего Хана с собой. Ему просто нужно кое-что выяснить. Ким приводит старшего в кафе неподалёку от своего дома. — Хани, я… — слова почему-то не хотят покидать его рот. Этот разговор довольно серьёзный, в какой-то степени странный, потому что подобные мысли не должны появляться, но почему-то не собираются забываться. — Вы с Минхо… Вы значительно сблизились в последнее время, что стало причиной этого? — О, ну, я даже не знаю, — Джисон немного озадачен вопросом и серьёзно задумывается над ответом. — Хён больше не ненавидит меня, и мне больше не страшно с ним, может быть, поэтому мы стали ближе. — А он не ведёт себя слишком ласково? Оказывает знаки внимания или- — Что за странный допрос, Ким Сынмин? — резко агрится Джисон. — Я думаю, Минхо влюблен в тебя, — прямо говорит Сынмин, без всяких пауз и раздумий. — Ты понимаешь, что ты говоришь? Он мой брат. Он не может любить меня так. Это уму непостижимо, как тебе такое в голову взбрело, что за шутки?.. — Если бы это было какой-нибудь шуткой, то я бы сейчас смеялся и рассказывал бы о том, какой ты глупый, но ты видишь, что я сейчас шучу? Нет, Джисон, я абсолютно серьёзен. К тому же, твои чувства к Минхо тоже не слишком уж братские. Ты всегда любил его слишком сильно, — Мин не уверен в сказанных словах, но он замечал некое влечение. — Я любил его потому, что он мой единственный брат. Разве можно сравнить любовь и недостаток внимания? Минхо никогда не обращал на меня внимания раньше, я был пустым местом, а сейчас я нужен ему, ни о какой любви и речи быть не может. И как бы мне не хотелось, но он по-прежнему остаётся моим братом, как бы сильно я не любил его. — Ты тоже любишь его не так, — шепчет Сынмин и жалеет, что вообще открыл рот. Лучше бы он сквозь землю провалился. Кто его за язык тянул? Чёртово любопытство. Джисон поднимается с места, но Сынмин останавливает его. — Останься, Хани, мы обязательно… Я обязательно всё исправлю, — Джисон не знает, что собирается исправлять Сынмин, но остаётся, потому что боится после признания вслух смотреть старшему в глаза. Весь оставшийся день они проводят вместе. Больше не говорят о разговоре в кафе, просто весело проводят время. Ким чувствует, что Джисону нужно отвлечься. Ещё бы не нужно было. Не каждый день понимаешь, что любишь родного по крови брата. Такого врагу не пожелаешь. Сынмин даже проводит Хана до дома, чтобы убедиться в его безопасности. Джисон заходит, стараясь не слишком шуметь; вероятно Минхо уже спит, оно и к лучшему. Хан на цыпочках проходит в свою комнату и видит Минхо, который явно ждёт его. В этот момент Джисон перестал верить в бога. Как иначе объяснить его неудачи? Старший ничего не спрашивает, только хлопает рядом с собой по кровати и отодвигается. Что ж, Джисон хочет разреветься. — Хёни… — Джисон дожидается того, когда Минхо посмотрит на него и говорит, — скажи, что… скажи, что любишь меня, — на грани слёз шепчет Джисон и поднимает глаза к потолку. Минхо выглядит сбитым с толку, он даже поднимается с кровати и подходит ближе. — Люблю, очень люблю, — произносит Минхо и крепко обнимает, оставляя мелкие поцелуи вдоль щеки. — Что случилось, Сони, расскажи мне, — старший Хан крайне озабочен поведением Сони, он очень переживает. Джисон только носом шмыгает и толкает обратно на кровать. Он не собирается говорить. Он собирается действовать. На следующий день Джисон просыпается раньше, чем обычно, и готовит завтрак перед тем, как уйти на учёбу. Он ещё не созрел для разговора, поэтому не шумит и быстро сваливает. Ему нужно поговорить с друзьями. По дороге он думает о способах донести эту трудную для восприятия информацию. Но в голове каша со вчерашнего дня, поэтому Хан решил, что скажет так, как есть. После первой пары он собирает всех в кафетерии и недолго собирается с мыслями. — Я должен вам кое-что сказать. Это странно, очень странно, но мне больше некому рассказать. Я… я влюблён в Минхо, — Джисон ожидал подобной реакции. Все, кроме Сынмина, раскрыли рты и молча переваривают информацию. — Пока вы не подумали, что мне пора лечиться, я должен сказать, что у меня есть подозрения, что в нашей семье много лет назад произошло плохое событие, о котором знают все, кроме меня. Папа и Минхо не один раз ссорились из-за этого. Там какие-то документы, которые никто не должен был видеть, это каким-то образом связано со мной, потому что только я ничего не знаю. Родители не считают нужным посвящать меня в это, но Минхо хотел рассказать в канун Рождества, а потом… потом он просто передумал. И сейчас я хочу знать. И если вы не считаете меня больным, то я нуждаюсь в вашей помощи — Джисон не заметил, как начал сжимать стаканчик в руке от волнения, в конце концов содержимое оказалось на его руках. — Я помогу тебе, — первым говорит Сынмин. Джисон этого ожидал. — Мы тоже, — произносит Феликс за себя и Чонина. — Ты должен был рассказать нам раньше. Мы всегда будем на твоей стороне. — Спасибо, — Джисон хочет плакать от того, какие у него замечательные друзья. Ну и после этого все четверо начали предлагать варианты того, что за документы лежат там, где их никто не найдёт. Но пока не было никакого логического объяснения тому, почему только Джисон не знает о написанном в них. И почему из-за этого Минхо ненавидел его много лет. — А… Хён, а что, если это документы по усыновлению? Прежде чем вы начнёте меня переубеждать, послушайте. Когда Минхо стал холодно вести себя с тобой? Сколько ему было? — Я не помню точно, но, может быть, около восьми, — Хан приподнимает плечи, будучи неуверенным в своих словах. — А какое это имеет отношение? — Не тупи, хён. Что, если один из вас — приемный, и ваши родители никогда не хотели раскрывать правду, а маленький, умеющий читать Минхо, узнал обо всём? Тогда понятна смена его отношения к тебе. Либо он ревновал, либо завидовал, — слова Чонина и правда имеют смысл, потому что тогда сами собой решаются половина вопросов, ответы на которые Джисон мечтал найти. — Как бы то ни было, мы должны выяснить. И если это является правдой, то никто не может запретить вам быть вместе, — и это тоже правда. После занятий ребята расходятся. Они собираются придумать план, где тщательно продумают все детали и выяснят, что же написано в этих несчастных документах. Джисон по дороге домой думает о многом. Обо всех переломных моментах в детстве, о том, как родители сказали, что уезжают, как Минхо ссорится с отцом, и предположение Чонина становится всё реальнее в его глазах. И он в глубине души желает, чтобы это оказалось правдой. Он любит Минхо всем сердцем. Даже спустя много лет, которые он жил в страхе, когда чувствовал себя куском дерьма, потому что его выгоняли так, как шугают брошенного щенка на улице. Любить было больно, но с каждым днём всё прекраснее. Раньше он не знал, что подобное произойдёт, если честно, то он и мечтать не мог о чём-то таком. И по сей день его голову посещают дурные мысли, что это всё всего лишь фальш, но стоит вспомнить, как Минхо смотрит на него, то сразу всё вылетает из дурной головы. Остаётся каша под названием «любовь». Джисон разувается и думает, чем же сейчас заняться. Ему, конечно, уроки делать нужно, но учёба для него вообще не главное, поэтому он идёт в душ, а затем пойдёт к Минхо. Зачем? Провоцировать. Слова Сынмина не выходили из головы, поэтому Хан решил проверить. Если Минхо и правда испытывает к нему небратские чувства, то он обязательно должен проявить себя. А как можно заставить человека выдать себя? Только довести до ручки. Джисон отлично умеет делать это, если бы можно было, то он бы преподавал. Так что после душа Джисон не одевается. Минхо не раз опалял его нечитаемым взглядом, теперь брюнет может догадываться, что именно он значил. Да и поцелуи в спину тоже о-го-го какой повод задуматься. Джисон оставляет полотенце, которым сушил волосы на кровати и направляется к Минхо. Старший сидит, сгорбившись, и смотрит в окно тусклым взглядом. — Хён? Скучаешь? — Джисон опирается поясницей на рабочий стол и поправляет волосы брату. — Сони? Всё в порядке? Вчера ты был- — Забудь, просто сложный день. Сегодня всё замечательно, спасибо, что помог мне вчера, — Джисон старается сохранять прежний настрой после своих слов. Сейчас и правда всё в полном порядке, но ему немного стыдно за свои действия накануне. — Это хорошо. Ч-что собираешь делать? — до этого Минхо сидел полубоком и не смотрел на младшего, а сейчас развернулся полностью и на секунду впал в ступор. Что за разврат посреди дня? Это слишком сложно воспринимать для его больного влюбленного сердца. — М-м, может быть, фильм? Ты со мной? Конечно он с тобой, Джисон, что за вопросы? Думает сам Джисон и поднимается, не глядя на старшего. Он будет ждать его в гостиной. Минхо требуется несколько добрых минут, чтобы понять, что только что произошло? Прикрытый флирт? Джисон правда только что поманил его с собой таким сексуальным томным голосом? Что за чертовщина? — Совсем поехал, Хан Минхо, что за пошлые мысли в голове? — Минхо даже для уверенности отвешивает себе пощёчину. Старший спускается и видит перед собой чёртово произведение искусства. Джисон лежит на диване так, как будто он тот самый парень с виноградом с картины какого-то известного художника. Только простынью не прикрыт. Лежит, светит своими огромными boobs и смотрит как-то слишком похотливо. Что за чёрт? Что задумал этот маленький трусливый зайчонок? Но не в стиле Минхо сдаваться, он обязательно доберётся до истины. А здесь что-то явно серьёзное. Минхо подходит ближе и усаживается рядом и совершенно не смотрит на младшего. Краем глаза он видит, что Джисон хмурится, и он окончательно убеждается, что тот хочет что-то сделать. Что-то хитрое, судя по его выражению лица. Минхо ждёт, когда младший что-то предпримет. Джисон перемещается. Он больше не лежит. Сейчас он потягивается, а потом резко падает всем телом на Минхо. То есть этот засранец сейчас обнимает меня наполовину обнажённым? Что с ним случилось в университете, что он так осмелел? Минхо от неожиданности даже сам собой разговаривать начал. А Джисон улыбается слишком уж гаденько. С силой давит на Минхо и оказывается прижатым к его груди. — Пообнимаемся? — Конечно, — в той же манере отвечает Минхо младшему. Что ж, игра начинается. Кто сдастся раньше? Чем дольше они смотрят, тем больше Джисон себе позволяет. Он засунул свои руки Минхо под толстовку, и они всё ближе и ближе двигаются к его чувствительной груди. Он соединил их бёдра и не скрывая никак, слегка прикасается своими губами к его шее. Что он блять задумал? Минхо терпеливо ждёт. Чего? Пока не ясно, но этот засранец что-то точно выкинет. Джисон тем временем искренне наслаждается своими действиями. Он мечтал об этом так много лет, что теперь просто на седьмом небе от счастья. Он даже отошел от своего первоначального плана. На самом деле, он совсем не собирался заходить так далеко, но Минхо так спокойно ко всему относится, как будто они не братья, а какие-то бойфренды, которые недавно съехались, что это произошло само собой. Хотя он собирался всего лишь немного смутить старшего, а потом пошутить, но раз всё так обернулось, то какой смысл отступать? Он как бы есть, но они не могут. Поэтому Джисон собирается с силами и поднимается с тела старшего. Он быстро тараторит что-то и поднимается в свою комнату. Достаточно с него приключений на сегодня. Но вот Минхо недостаточно. Старший Хан поднимается следом и поднимается так, чтобы Джисон точно его слышал. Он заходит к младшему и сам обнимает его. А чего это его оставили, когда он только расслабился. — Хён? — Сам виноват. Теперь Джисон лежит под ним и даже не старается скрыть улыбку.***
— Короче, я не знаю как именно, но мы должны найти эти документы, иначе я не смогу жить с тем фактом, что засосал родного брата, — вместо приветствия говорит Джисон ребятам на следующий день. — Я смотрю ваши отношения прогрессируют в геометрической прогрессии, — свистит Сынмин, удивляясь. — А что, если он твой родной брат и в документах совсем другое? — Заткнись, Чонин. Именно ты предложил этот вариант, не расстраивай меня раньше времени, — Джисон присаживается рядом с ним и тупо смотрит в потолок. — Мы можем начать действовать в любую секунду. Нужно только чтобы Минхо отсутствовал дома, — между прочим сообщает Феликс, намекая. — Тогда собираемся. Минхо ушёл на работу сорок минут назад, — с энтузиазмом поднимается Хан. — А пары? — Какие пары, Сынмин, погнали. Именно так они оказались в доме семейства Хан. Первым делом они решили проверить гостиную. Каждый в своём углу. Но здесь ничего не было, не сложно было сразу понять это, ведь внутри шкафов, в которых можно было спрятать что-то важное не было абсолютно ничего. — Я на кухню! — Туалет! — Спальня! — А я тогда в спальню Минхо. Они решили, что вряд ли документы такой важности лежали бы в комнате Джисона, поэтому решили проверить оставшиеся комнаты. Даже туалет ну, а мало ли? В конечном счёте в туалете Сынмин не нашёл ничего, кроме чьих-то трусов под ванной, Чонин половник под шкафом откопал, Феликс только пыль, а Джисон нашёл в комнате Минхо какую-то папку, которую не решается открывать один. — Эй, ребят, идите сюда. Джисон собирается с силами. — Думаешь, это они? — По крайней мере, я надеюсь, — выдыхает Джисон и смотрит в потолок. Он должен сделать это. Хан открывает папку трясущимися руками и прикусывает нижнюю губу, чтобы держать себя в узде, потому что он видит зелёное свидетельство. Он читает и слёзы появляются на его щеках. Он не знает, что они значат. Может, это слёзы горя, потому что ясна причина ненависти Минхо к нему, а может, это слёзы счастья, потому что они не является кровными родственниками. Они друг другу никто. Он отключается от реальности и чувствует только то, как Феликс подрывается к нему. Это последнее, что он помнит перед тем, как засыпает. Принять это оказалось сложнее, чем казалось ранее. Он просыпается спустя несколько часов. Вокруг него свернулись Феликс и Чонин, а Сынмин спит чуть ниже. Хан оглядывается и понимает, что находится в своей комнате. Спасибо тому, кто принёс его, а то мало ли, что могло случиться, останься он там. Самый старший выпутывается из объятий друзей и спускается на кухню. Там сидит Минхо, он пьёт кофе и смотрит новости. Джисон бросается к нему, чтобы ощутить его тепло. — Сони? Что-то случилось? — Минхо обнимает его и опять целует в висок. Он всегда так делает, когда Джисон оказывается настолько близко к нему. — Нет, всё нормально, я просто хочу обнять тебя, — тихо говорит Хан и ощущает, как все плохие мысли покидают его голову. Будь он смелее, он бы поцеловал старшего. И это наверное единственная мысль в его голове сейчас. Они проводят несколько минут в таком положении, пока не слышат, как кто-то падает. Скорее всего, Сынмин, думает Джисон, потому что только он лежал с краю. Они отрываются друг от друга и Джисон радостно улыбается старшему перед тем, как убежать наверх. Минхо остаётся в недоумении. — Ты в порядке? — Ага в полном. Не хотите есть? — Чонин кивает, и Джисон убегает обратно на кухню. — Всё-таки он счастлив, — Феликс выдыхает и поднимается с кровати. Он искренне рад, что всё закончилось именно так. А может только началось, кто знает? Джисон разогревает еду и тихо напевает. Он не может скрыть своё счастье как бы не пытался. Ребята тоже счастливы, что Хан чувствует себя окрыленным. — Знаешь, мне кажется, что если Минхо ему сейчас в любви признается, он будет менее счастлив. — шепчет Сынмин, когда он и Чонин садятся за стол. Когда ребята уходят, Минхо отправляется в душ, чтобы смыть с себя весь напряженный день. К его огромному удивлению Джисон запрыгивает к нему. — Хочу с тобой, — произносит он и начинает раздеваться. Минхо только испуганно глаза рукой закрывает. Что за ерунда сейчас происходит?! Джисон без сомнений залезает в пенную ванну, находит под водой ноги Минхо и раздвигает их, чтобы сесть между ними. — Какого чёрта, Хан Джисон?! — почти пищит старший, когда чувствует задницу Джисона своим членом. — Не паникуй, хёни. Расслабься, — спокойно говорит Джисон, он поглаживает внутреннюю сторону бедёр старшего и опускается спиной на его грудь. Минхо испуганно сжимает бортики ванной. Он больше ничего не говорит, голоса в его голове делают это за него. Он чувствует себя психом. Джисон расслабленно лежит несмотря на то, что отчётливо чувствует, как растёт возбуждение старшего. Джисон ничего не делает, но, видимо, Минхо там непросто приходится. Фантазии не дают ему покоя. — Может, спать пойдём? — Может, сядешь на меня? — Что? — Что? — Минхо только отчасти понимает, что только что ляпнул. — Блять, я… Ты этого не слышал. — Слышал, ещё как, давай хёни, повтори ещё раз, — Джисон разворачивается, теперь он видит красные щеки, уши и шею. Кажется Минхо думал обо всё этом слишком долго. — Если скажешь это ещё раз, сделаю это, — шепчет Джисон, наклоняясь совсем близко. — Ч-что?! Что же ты делаешь со мной? — стонет Минхо и по-прежнему не открывает глаза. — Давай же, повтори, — снова пытается маленький искуситель и резко двигается вперёд. Вода из ванной машет им ручкой. Минхо соображает всего секунду, а затем открывает глаза и притягивает младшего к себе за шею. Больше не сопротивляется. Джисон сам виноват, он подтолкнул его к этому. Джисон чувствует, как чужие губы накрывают его собственные и закатывает глаза от удовольствия. Всё, о чём он думал ранее больше не имеет смысл. Ничто не имеет смысла, кроме Минхо, который придерживает его и поднимается из ванной. Они даже не удосуживаются обтереть свои тела. Минхо аккуратно опускает Джисона на кровать, накрывая его собой. Ему требуются огромные усилия, чтобы оторваться от манящих губ. — Сони, мы не можем. — Можем, я знаю обо всём. Мы всё можем, — судорожно шепчет младший и снова находит чужие губы. Минхо целует его и пытается понять смысл его слов. — Погоди, что? Ты всё знаешь? — Минхо упрямо не позволяет Джисону целовать себя. — Да, хён, всё. А сейчас будь добр возьми то, что принадлежит тебе. То есть меня. Не стоит думать слишком много. У нас будет предостаточно времени, чтобы обо всём поговорить, — в конце концов Джисон добивается своего. Минхо совсем не против.