Арболес, Спригганы и истории

На Аракаташиа и по сей день считалось, что в каждой резиденции, гостинице или доме отдыха должна быть купальня. Висстарионский дворец не был исключением: помимо личных ванных, привязанных к покоям, он имел пять купален, одна из которых закреплялась за императорской семьёй. Над мраморной чашей поднимался ароматный пар, отдающий лёгкой горечью лечебных и расслабляющих трав. Зереф откинул голову на бортик и почувствовал, как Ракейд любезно приподнял его затылок и положил под него мягкое полотенце. Зереф благодарно улыбнулся и съехал ещё ниже, так, что бы вода доходила до подбородка. Ишгарские политики сейчас в растерянности: от миллионной армии Арболеса вернулось меньше двухсот тысяч, единицы техники – от флотов. Потерян, пусть и весьма странно, Караколь; упал престиж Империи на мировой арене. А народных восстаний нет, как же так? Зереф понял, что окончательно сдаёт Проклятию, когда увидел Нацу на Тенрю. Голод Смерти вышел из-под контроля, как никогда за последнее десятилетие. Психическая стабильность полетела к Акнологии. Зереф еле-еле смог вспомнить, что с ним было, после того, как его вырубила временная волшебница. Если так пойдёт, то через пять-семь лет он полностью свихнётся и неизвестно, что натворит. Зереф добрался до Арболеса в какие-то три дня и сразу приказал Инвелу собирать всех Спригган. Тут же прибежал Ракейд, вскоре появился Август, приковылял извечный Язир. И Зереф выложил им всё как на духу. Про брата, умершего и воскрешённого, про Затмение и план победы над Акнологией, о трёх столетиях одиночества, о Мэвис, об её смерти и его скорби, о том, что занимаясь Имеперией, он мог забыть о ценности жизни и о том, как это уже не помогает. О том, что Зереф скоро сойдёт с ума. – А если снять Проклятие, Вы сможете исцелиться психически? Язир говорил мало, но всегда – веско. А как выходец из Океанской Пустыни неплохо разбирался в чёрной магии и проклятиях. Сначала идея показалась чепуховой – снять проклятие, положенное и в немалой степени контролируемое богом. Потом, пораскинув мозгами, Август выдал идею с переносом Проклятия на другой объект. Зереф сказал, что это мало возможно и очень рискованно как для него, так и для окружающих. Инвел, как ни как, а Хранитель, предложил состряпать какой-нибудь защитный амулет. Зереф ответил, что перепробовал всё ещё в первое столетие. Ракейд, имевший дело с настоящими демонами, поделился опытом и высказал мысль о поглощении и переваривании Проклятия самим Зерефом. Дальнейшее превратилось в громкие переругивания, красиво называемые мозговым штурмом: каждый во весь голос предлагал любой пришедший в голову, даже самый дурацкий, способ; Зереф не менее громко браковал. Если аргументы против были не очень сильные, предложение отправлялось в список «рассмотреть позже». За следующие два дня, столько потребовалось всем, чтобы собраться, они разобрали все идеи, перетёрли (в основном Август и Ракейд) Анкселаме косточки (потому что падла – с таким гадостным проклятием) и дошли… До чего-то. Проклятие Противоречия являлось бесконечной или очень быстро возобновляемой силой, привязывалось к душе, но накладывалось на тело и ограничивалось жизнью. Собственно, в поддержании вечной жизни и была одна из его главных целей. И если каким-то способом убить и заново возродить проклятого, то вернётся он обычным человеком. Оккультурив эту идею, они вынесли её на Совет Спригган и тут же получили резонный вопрос от Брандиш – самой приземлённой из них: – А как будем убивать? Тут же откинули Димарию и решение отмотать время назад; к ней же полетел Аджил с предложением пошарить по своим владениям и найти шамана-вуду. Неплохую идею высказал романтично настроенный Найнхарт, заметив, что Зерефу своим Проклятием удалось-таки убить Мэвис. И хотя Айрин тут же одёрнула его, злым шёпотом указав, что Император-то жив, плясать решили от этого. Август рассказал о Сердце Феи – бесконечной силе. Следующие несколько лет прошли в гонке. План был прост, как и всё гениальное: получить Сердце Феи, убить или совершить самоубийство с его помощью, воскреснуть. Убивать решили отделением души от тела, поскольку физические меры были недействительны, а подставляться под удар Акнологии, полностью уничтоживший бы тело, а, возможно, и душу, Зереф был не готов. Самым сложным было провести это так, чтобы Анкселама не понял, что его пытаются обмануть. И хотя над территорией Аракаташиа он не имел власти (ни одного храма, а последователей человек сто, живущих на самом востоке, в Рецие, все – выходцы с Ишгара) и, соответственно, не мог узнать, что здесь творится, на Восточном континенте требовалось быть осторожнее. Если Анкселама усомниться, не даст уйти душе в Реку, а призовёт в свои Хоромы – всё, пиши пропало. Обставлять решили как военный поход, с главной целью – убить Акнологию, с методом – получение Сердца Феи и в качестве финала – полный разгром Арболеса. Собрать армию в миллион для Империи, а тем более по приказу Императора-суверена труда не составляло. В основу, ядро, Арболеса легли два города-государства и военно-политический союз, постоянно воевавшие друг с другом и с общими противниками. А поскольку во главе каждого из них раньше стоял единоличный правитель, то любые приказы воспринимались как должное и не обсуждались. Проще говоря, любой мужчина и многие женщины считали своим долгом по первому требованию броситься в бой и вполне могли захватить целый континент. Но Зерефу это было не нужно. В армию призвали только мужчин, от двадцати до сорока, желательно, без родственников, но, как оказалось, многие, повинуясь светлой памяти предков, не только врали о возрасте, но ещё и о семье. (Лично Инвел хватался за голову от таких людей. Один мужчина – уважаемый висстарионец! – заявлял, что ему нет сорока и он убеждённый холостяк без детей, приехавший из Реция. Хотя добрая часть города знала, что недавно он справил сорок пятый день рождения в окружении родной купеческой гильдии и двух дочерей. Но все они так яро заявляли, будто не знают этого человека, что пришлось зачислить его на один из кораблей). Однако свои родные арболесцы должны были быть лишь массовкой. По всей Аракаташиа, по доступной части Гилтены летели слухи между наёмниками о грядущей войне. В Империю устремились потоки вояк, жаждущих денег и славы. Их набралось четыреста тысяч, и они должны были стать пушечным мясом, которое будут громить ишгарцы. Проблемы пришли откуда не ждали. – А что нам делать с волшебниками из их гильдий? – Между делом бросил на одном из собраний Ракейд и потому, как блеснули при этом его глаза, Зереф понял – если тот столкнётся с Нацу, от его бедного братца ничего не останется. Но вопрос он задал верный. Силы любого из Спригган хватит на то, чтобы разрушить город размером с Магнолию, а ишгарских магов, способных им противостоять, было от силы штук десять. – Не вижу проблем, – Инвел, не отрываясь от бумаг, потянулся за новой ручкой, – просто не использовать всю силу. – Ты хочешь, чтобы мы им поддавались! – Тут же вскочил Аджил, но получив тростью деда по ногам, сел на место – Отчего ж? – Инвел наконец соизволил оглядеть всю компанию. – Просто использовать то, с чем они могут справиться, победив нас. Например, ты, Аджил, должен забыть о самумах и строго запретить своим воинам использовать заклятия Вуду. – Если мы так ограничим всех, – не сдавался Ракейд, – не вызовет ли это подозрений? – Не думаю, – вмешался Зереф, понимая, что бедовую голову Нацу надо спасать, – они выжили при встрече с Акнологией. Никто не усомнится в их силе. – Разве выжили? – Поинтересовалась Айрин, знающая и силу Акнологии и кто состоит в Хвосте. – Выжили. Я знаю Мэвис, она не позволит им погибнуть. Скорее всего, они скоро вернутся. Шёл 789 год. Из мрачных воспоминаний Зерефа вывел Ракейд, вытащивший его руку из воды и растирающий её лекарственной мазью, заранее приготовленной Августом. Август… – Кто бы мог подумать, – пробормотал в воду Зереф, но Ракейд его всё равно услышал. – Кто бы мог подумать о чём? – Айрин, – вздохнул Зереф, практически не соврав. Её смерти он тоже не ожидал, она ведь должна была вернуться вместе с ним. – Что с телом девочки? Ракейд досадливо поджал губы, не поверив, что отец сейчас думал именно об этом: – Похоронена под старой берёзой. Той, что рядом с озерцом. В ходе разбора Проклятия и способов контроля Сердца Феи Зереф с Айрин как-то случайно дошли до того, как выбрать идеальное тело для переноса. В случае с Айрин это должна быть девушка, не старше тридцати лет телом, чародейка, желательно – драгонслеер. Найти такую было сложно, но они справились. Девочка-лекарка, дочь гилтенского Убийцы Драконов, поставляющего для армии чешую и клыки. Он погиб на охоте, оставив дочь сиротой. Девочка с горя наглоталась таблеток и умерла, но её тело вовремя нашли и законсервировали. Совместимость её с Айрин приближалась к ста процентам, так что тело очистили, обвесили заклинаниями, которые должны были послужить переходом. Но всё было зря. Зереф украдкой взглянул на Ракейда. Он называл его сыном, тренировал в магии и поздравлял с Днём Рождения. Но вот так взять пожертвовать собой, чтобы он выжил? Да ещё и то, что он сказал во время боя. – Отец, не волнуйся, всё в порядке. – А? – Зереф сморгнул и вышел из оцепенения. – Всё в порядке, отец. Ты успешно вернулся, Акнология повержен, а Мэвис Вермилион вознеслась к небесам и ушла в Реку. – Да, это хорошо, – Зереф высвободил руку и полностью ушёл с головой под воду. Он любил Мэвис, маленькую смелую феечку со звонким голосом и быстрыми ножками. Он любил её настолько, что Проклятие перебороло вечность и, если бы не кристалл, Мэвис ушла бы ещё в далёком 697ом. – Я хочу извинится перед тобой, – Зереф единым движением вынырнул и сел на бортик чаши, посмотрев Ракейду в глаза, – за то, что сказал в Хвосте Феи. – Глупости, отец, – Ракейд почти отшатнулся от этих слов, – ты сам мне рассказал и о моём происхождении, и о том, что под действием Проклятия ты будешь безумен. Помнишь? «Не слушай, чтобы я ни говорил. Это будет бредом сумашедшего. Я помешаюсь на брате и забуду обо всём». – Но в тот момент я действительно так думал. И очень ошибался. Я считал и считаю тебя своим сыном. Ракейд опустил голову и неожиданно повалился на Зерефа. Плечи его тряслись, а по купальне доносились тихие завывания. Зереф положил ладонь ему на голову и легонько взлохматил светлые волосы. Послышались всхлипы. Ракейд плакал, впервые за последние десять лет. Зереф оказался прав: Хвост Феи вернулся спустя два года, в 91ом. И сразу же – на Магические Игры, а потом и в лапы драконов и их новоявленного короля. А ещё было жалко Врата. Но пользу для себя он извлечь сумел. Например, прихватил личность Роуга-из-будущего, когда тот пытался слинять на Эдолас. Или поселить зерно ненависти в душе Мэвис. Составить представление и описание всех семерых драгонслееров. Попрактиковаться в создании этериасов. (Хотя бы сто тысяч человек он хотел заменить подобными куклами). Специально для очень просившей Айрин присмотрелся к Эльзе. Пострадав инициативой – ещё и к Люси. Позже, меньше месяца спустя, выяснилось, что «а потом» – это Тартар. Бедные глупые создания, так и не сумевшие смириться. Они помешались, оставили человеческий облик ради увеличения сил, но всё равно не смогли обойти поставленные ещё четыре века назад печати. Самым подходящим для разговора был признан Мард Гир. Зереф подстроил его смерть в самый трагический момент, выставив себя последней тварью, засветился перед Греем Фуллбастером и подогрел его жажду. (А ещё позорно сбежал, когда понял неизбежность не только проигрыша, но и скорой смерти Игнила. Видеть старого друга в этот момент он не хотел). Первое, что сделал призванный Мард Гир, – постарался расцеловать Зерефу руки и «заверить в верности Создателю». Вторым делом – высказал прибежавшему на шум Ракейду, что тот «не достоин именовать Создателя отцом». Зереф не успел его остановить; Ракейд сам подливал масла в огонь. И прозвучала та сама фраза: – Ты такое же творение Создателя, как и Мард Гир, но хуже. От тебя не веет проклятиями, возможно, ты неудачный эксперимент, и хотя… – Довольно! – Голос Зерефа звучит так громко и твёрдо впервые за последние сто лет. Мард Гир оборачивается, хмурит брови: понимает – сказал что-то не то, но что? – Уйди. Немедленно, – и, когда этериас исчезает, обращается к Ракейду, – знают ветра, я надеялся избежать этого разговора. – Избежать? – Это звучит почти обиженно, и Зереф отводит взгляд. – Да. Ты мог прожить, не узнав. В глубине сада, больше похожего на лес, их никто не услышит. Зереф говорит о том, что перед ЭНДом создал контрольного этериаса. Что назвал его Драгнилом, и он совершенно не отличается от человека. И тогда, когда-то давно, этот этериас назвал его «папа». Зереф просто не стал разубеждать. Ракейд слушал, опустив голову, зло кривя губы. Он должен злиться на отца (?), за то, что тот врал, но вместо этого винил себя. Ракейд – лишь рядовой эксперимент, по доброте оставленный здесь. У Зерефа целая библиотека подобных ему, даже лучше. А он – дурак! – не мог понять такую простую истину, навязывался, требовал внимания. – Ракейд, не думай, что… – Не стоит, Ваше Величество, – Зереф сделал шаг назад, посмотрел неверяще, а Ракейд продолжил, – я понимаю. – Не понимаешь. Думаешь, я бы действительно просто так держал тебя при себе? Но мысль, которую пытался донести Зереф, Ракейд истолковал по-своему. Ему было обидно, он злился и не мог понять простой смысл, лежащий на поверхности. «Да! Он взял меня как главное оружие! Моей магии не сможет сопротивляться даже Акнология. И если я убью его…» – Я осознаю это, отец. Всё будет так, как ты захочешь. Напряжение, витавшее между Императором и его сыном, заметили все. На ежедневных собраниях становилось неуютно. В конце концов, Ракейд самовольно отправился на северную границу, где участились случаи набегов. Император на это досадливо поджал губы, но возвратить его не приказал. Немного отвлекали новоявленные подчинённые: человек из будущего и этериас. – Они похожи, – в своём духе заметила Брандиш: равнодушно ошарашила и продолжила обедать. – Чем Мард Гир может быть похож на человека, – зло прошипел этериас и подался вперёд. Димария отодвинула стул и положила руку на эфес меча. Обстановка накалялась. Брандиш не отвлекалась от апельсинового желе. Зачем Мард Гир и Райос, так назвал себя человек из будущего, присутствовали в этой столовой (а так же комнате отдыха, игровой и совещательном зале) – вопрос открытый. Этериасу пища была не нужна, а драгонслеер явно не горел желанием заводить новые знакомства. Но вот уже неделя, как они здесь, три раза в день, отравляют жизнь остальным присутствующим (хотя Айрин находила их обоих забавными). – Во-первых, у вас у обоих завышено самомнение, – начала Брандиш, нисколько не напуганная сложившийся обстановкой. – Во-вторых, вы называете друг друга мусором, но так же единственным человеком, с которым вам не стыдно разговаривать. И, в-третьих, культурное поведение у вас включается только в присутствии Иператора. – Интересно, Димария успеет его остановить, когда он кинется на Ранди, – зашептал Найнхарт сидящему рядом Аджилу. – Я думаю, эта весовая ведьма сама на него кинется, – гадостно ухмыльнулся Аджил, не любивший этериаса и Брандиш, но водивший тесную дружбу с Димарией. Но Мард Гир, вопреки всеобщим ожиданиям лишь устало плюхнулся обратно в кресло. Август подумал, что подобные перепалки начинают входить в их общую привычку. Другие проблемы, ожидаемо пришедшие с Ишгара, создал Макаров, заявивший о просьбе вести переговоры. Излишне говорить, что, увидев, кто Император, бедный старик в лучшем для них случае сыграет в ящик. В худшем – сбежит на свой континент и расскажет что не надо кому не надо. Так что Инвел, благодаря которому удачно заканчивались почти все переговоры, взял командование в свои руки. К Макарову был приставлен Язир в качестве шпиона, экскурсовода и навешивателя лапши на уши. Причём оправдал он себя быстро, сумев убедить старика, что шум, подозрительно похожий на «махыч» – это лавины сходят с гор. (На самом деле – Мард Гир и Райос в который раз не решили, кто сильнее – Король Преисподни или Король Драконов. Но от злого Инвела ни один из них не отбился). Императора и большую часть Спригган спрятали во дворце, заранее договариваясь, где, как и во сколько встречаться. Дальше – больше. Из неоткуда появился некий Бог Серена, через третьих людей подбивающий клинья к Щитам, а по Вистариону подозрительные личности ишгарского происхождения собирали данные об Императоре, Спиригганах, армии. А ещё надо уследить за кораблями – в бой решили брать устаревшие или сломанные модели; уплатить наёмникам, проследить за шпионкой, самому заслать шпионов на Ишгар, не забывая об основных обязанностях. И незаметно разместить где-то тридцать тысяч брошюрок. Они в этом балагане были самым приятным, потому что Император идею о сотне тысяч кукол не бросил, но подключил к этому Мард Гира. Дело это было не столько сложное, сколько нудное: переписывать одни и те же формулы, внося минимальные поправки, чтобы придать куклам некое разнообразия. Конец года вышел напряжённый, любой посвящённый в план играл даже наедине с собой. Брандиш, отправившаяся ловить шпионку; Зереф, «вернувшийся после года отсутствия»; Мард Гир, принявший личину Брадмана; цирк Щитов ради Бога Серены, которого пришлось взять в свои ряды; экстренный добор ещё двух персон (потому что все на Ишгаре были твёрдо убеждены, что Спригган – дюжина). И на финал – попытки выставить победу одной гильдии над целой страной нормальным явлением. – Ваше Величество, Ваше Высочество, – Инвел обладал по истине уникальным талантом – приходить не раньше и не позже, а ровно когда нужно,– все собрались. – Хорошо, – Зереф кивнул и тяжело поднялся с пола. Тело, несколько дней проведшее в состоянии эфира (этого тоже не было в планах) и лишённое привычной поддержки Проклятия, слушалось плохо и было очень слабым. Но из чистого упрямства по коридорам он шёл сам. Медленнее, чем ещё неделю назад, когда началось представление, но с чётким осознанием, что жизнь – сволочь, но сволочь любимая. Дальнейшие планы полной чёткости не имели, хотя никого это не напрягало. – Инвел, давай оставим Якоба? – Ваше Величество? – Какое редкое зрелище – удивлённый Инвел! Возвращаясь к планам. Димария давно просилась в тихое родовое гнездо, где ей бы никто не мешал готовить юных жрецов, общаться с Хроносом и, смешно сказать, возиться с овощами. Раз. Брандиш решила искать ключ Водолея. Что ж, Зереф ей даже поможет, ключ сейчас находится на Гилтене. Заодно разведает, что там с богами-драконами в общем и с «дражайшим братом Игнией» в частности. Два. Аджила, под чутким присмотром Язира на трон. Пусть будет вид этакого мальчишки-правителя. Три. Пустить слух, будто Найнхарт и, возможно, Инвел в тюрьме за… Ну, придумаем. Главное, подсунуть эту информацию шпионам так, чтобы Ишгар укрепился во мнении о полной внутренней разрухе в Арболесе. Четыре. Отпустить Мард Гира с Райосом в глубь Аракаташиа для разведки и сеянья смуты. Пять. Восстановить остальных этериасов. Шесть. – Ассасины, у которых он обучался, могут быть опасны. Шам Лаш известен на всех трёх континентах. – Это верно, – Инвел задумался, и с него слетела вся напускная безэмоциональность. – Но обучение он так и не закончил. Да, не закончил. Чтобы закончить обучение, нужно было стать одним из Шам Лаш. А они были немы, или просто не говорили, чтобы их не узнали по голосу. (Лично Зерефу очень нравилась версия, будто губы им сшивали особыми нитями. Открывать рот они могли, а вот говорить – нет). – Я и не предлагаю посвящать его в эту историю. – Если бы предлагали, были бы глупцом, – Инвел почти весело усмехнулся, – но это надо обсудить с Аджилом и Язиром. Из-за двери в комнату отдыха (а ещё совещательный зал, столовую и игровую) доносился шум голосом. Среди них выделялся Райос, вещавший: – А потом я утянул его к себе в тень и, смешавшись с его энергией… Новая жизнь начиналась прекрасно