Коты

— Нет. — Да. Они стоят напротив. Проходящие мимо люди бросают на них косые взгляды, но оно не мудрено: юноши застыли друг против друга, чётко смотря в глаза оппоненту, не обращая внимания на то, что один из них комично ниже другого. — Александр. — Аарон. Своеобразную игру в гляделки, как ни странно, разрывает смуглый высокий парень, прикрывая глаза и тяжко вздыхая, словно бы вопрошая мнимого Бога, за что подобное наказание выпало на его долю. Само "наказание" же совершенно спокойно продолжало смотреть на коллегу, и могло показаться, что этим взглядом пытается прожечь в нём дыру. — Куда мы его денем, сам посуди? Сами едва можем себя прокормить, а тут ещё и это. — Квартира большая, места хватит для ещё одного сожителя. Еда тоже найдется, как и всё остальное, что будет необходимо: мы, в конце концов, не выживаем, а живём. И, наконец, не "это", а он. Взгляд юноши буквально пылает от новой идеи и возможности, когда как глаза на против выражают лишь вселенскую усталость и разочарование. В себе. Потому что встречаться с подобным горем стал бы только отчаянный или самоубийца, земля пухом Элизабет Скайлер, как бывшей девушке. — Гамильтон, что ты собрался с ним делать? — То же самое, что и с тобой: кормить, поить, оберегать, любить. Аарон саркастично усмехается, с сомнением поглядывая на худощавого оппонента. — Это ты так грамотно пытаешься избавиться от остатков еды, предназначенной для тебя? — Бёрр, знаешь, в чём твоё отличие от него? От резкой смены ракурса их спора мужчина теряется, но только хмурится, даже не смея предположить, к чему была брошена эта фраза. От Гамильтона можно было ожидать буквально всего, и его выводы часто невозможно было понять заранее. — Удиви меня. — Не докучает спорами из-за мелочей и мило мурлычет. Видит Бог, Аарон пытался не смеяться. Смех в этой ситуации заранее означает поражение, потому что довести до такой реакции конкретно этого человека получалось редко. Означает это либо хорошее настроение, либо абсурдность вывода, который привёл собеседник. И именно сейчас это было убийственное комбо двух факторов, заставившее Бёрра рассмеяться, чему прохожие ещё сильнее поразились, теперь стараясь обогнуть два странных силуэта по как можно большей дуге. — Знаешь, что? Чёрт с вами двумя. Хватай это недоразумение и пошли уже, наконец, домой. Арендодатель явно не обрадуется, когда поймёт, что у нас стало на одно больше недоразумений. — Ты любишь одно из этих недоразумений, так что я, на твоём месте, был бы осторожнее в выражениях. Победитель спора подхватил на руки бездомного, белого в чёрных пятнах, котёнка, и, будучи совершенно довольным, как точно такой же кот, направился по тротуару к месту их нового пристанища. Аарон, шедший чуть позади, лишь закатывал глаза, понимая, наконец, почему партнёра так потянуло на благотворительный акт. Выброшенный, никому не нужный, одинокий. Голодный и промёрзший, но всё ещё не мёртвый и не сломленный, котёнок до жути напоминал ему Александра Гамильтона, который сейчас что-то довольно растолковывал своему новому сожителю. И, — разумеется, с тяжёлым вздохом, — Бёрр признаёт, что его товарищ был прав в своём рвении. В конце концов, в новую квартиру первой запускают кошку. А повозмущаться по этому поводу Аарон ещё успеет, и не раз.