где ты всегда можешь меня найти

Обычно по выходным они посещали рынок. Уилл только слегка интересовался разницей в качестве между продуктами, позволяя Ганнибалу выбирать еду для них обоих. Город, в котором они остановились сейчас, был хорош в этом плане — много небольших частных ферм рядом, продающих свои продукты в сезон, и Ганнибалу хотелось бы, чтобы они с Уиллом в большей степени могли разделить удовольствие от процесса покупок. На незаинтересованность Уилла можно было смотреть и по-другому: рассматривать его, как мужчину, мозг которого постоянно занят важными проблемами, так что он доверяет своему спутнику выполнение некоторых дел. Как собака с поводком во рту, гордо следующая за хозяином. Ганнибал представил на своем горле ошейник, и как нужно было бы осторожно вести себя, чтобы никто не заметил, если бы Уилл надел его на Ганнибала перед выходом. Эта мысль, — носить ошейник вне дома, например, на рынок, — показалась достаточно приемлемой. Он уже мог ощущать невидимую связь между ними, и ношение подобного символа принадлежности только усилило бы эту связь. Ганнибал словил себя на том, что выискивает фигуру Уилла глазами в толпе сегодня более часто, как будто ему обязательно надо знать, изучает ли Уилл стол с домашней утварью или, прикрыв глаза рукой от солнца, наблюдает за птицей, сидящей на одном из навесов. Уилл проник в его вены, в самую суть. Это было правдой уже какое-то время, но Ганнибал лишь недавно начал осознавать, насколько глубоко изменился. Присутствие Уилла в нем ощущалось на уровне клеток, как если бы даже они перестраивались ради Уилла. Если бы он не был уверен в том, что те же самые методы на нем не сработали бы, примени их кто-то еще, он начал бы завидовать. Потрясающий уровень манипуляций. — Нам и правда нужно так много яблок? — спросил Уилл, забирая у Ганнибала небольшой мешок с гравенштейнами. Вслед за ним Ганнибал передал сумку со свежей кукурузой. — Большинство я планирую раздавить. — Для сока? Я люблю яблочный сок. Ганнибал скорее думал о яблочном вине для выдержки, но глядя на довольное лицо Уилла, он мог представить себе, что откладывает эти планы до следующей партии яблок, просто для того, чтобы Уилл мог вдоволь напиться своего сока. Они шли вдоль одного из рядов с ларьками. Уилл без особого интереса разглядывал ряды стеклянных баночек (в основном, с консервированными ягодами), пока Ганнибал подыскивал среди ассортимента что-то, что могло его вдохновить. Они уже набрали достаточно продуктов, но это еще не повод отказывать себе в удовольствии просто разглядывать товар, примеряясь к нему. Мимо них прошла пара, ведущая на поводке щенка колли. Щенок никак не хотел оставаться на месте и вести себя прилично, и хозяевам приходилось время от времени шикать на него или дергать за поводок. Людный рынок явно не был подходящим местом для выгула такой юной собаки — даже Ганнибал понимал это. Уилл тоже заметил щенка и бросил в его сторону тоскливый взгляд. Они уже выходили с рынка, медленно направляясь к парковке вдоль крайнего ряда, когда Ганнибал спросил спокойным тоном, как бы от скуки: — Что планируешь по поводу своей собаки? Уилл покосился на него. — Моей будущей собаки или той, которая уже есть? — Которая уже твоя, — ответил он, поддерживая ровный тон вежливой заинтересованности. — Ну, — протянул Уилл, слегка напряженно оглядываясь. Ганнибал улыбнулся, было приятно для разнообразия ему смутить Уилла. — Ну, она у меня не так уж давно. Мы все еще притираемся. — Притираетесь? Ганнибал скучающе окинул взглядом людей на парковке. Сейчас большинство уже уезжало: лучшие часы для посещения рынка — самые ранние. — Ага. Я сосредоточивался на выстраивании связи, — Уилл перехватил пакеты в одну руку и выудил из кармана ключи. — На другое пока времени не было. — Значит, ты не собираешься его дрессировать? — слова обжигали язык, но в то же время, замаскированные под обычную дружескую беседу, давались куда легче, чем если бы они решили обсудить ситуацию наедине и более откровенно. Уилл поставил сумки на заднее сидение и отошел в сторону, чтобы Ганнибал сделал тоже самое. — Я не уверен, что это подходящее слово. Слушай, ты точно считаешь, что нам стоит вот так об этом говорить? — Тебя это смущает? — Нет… правда, нет. — Меня тоже, — ответил Ганнибал. Пожалуй, тут он немного слукавил, но это явно было куда легче, чем смотреть Уиллу в глаза, когда он называет Ганнибала «хорошим мальчиком». — Мне любопытно, что ты думаешь обо всем этом. — Что я думаю о владении собакой? Уилл придерживался небрежного тона и не уклонялся от темы разговора. Это хорошо. Он уже вставил ключ в замок зажигания, но не повернул его. Было бы легче продолжить беседу, если бы Уилл вел машину в процессе: ему пришлось бы разделять фокус между Ганнибалом и дорогой. Но если бы Ганнибал предложил это напрямую, стало бы очевидно, чего он пытается добиться. — Я слышал, что собаки легко начинают скучать, — отметил он, глядя при этом не на Уилла, а на машины, которые въезжали на парковку и выезжали с нее. Говорить такие вещи непрямо, обходиться намеками, казалось признаком трусости — так поступали некоторые его бывшие пациенты, самые скучные из всех. Ходили вокруг да около того, о чем хотели сказать, но не осмеливались произнести слова прямо. Но, тем не менее, это был максимум, насколько близко он мог заставить себя подойти к тому, чтобы простить о собственном унижении. — Ну да, — Уилл медленно кивнул. — Это происходит, если они недостаточно взаимодействуют со своими хозяевами или другими собаками. Ганнибал не ответил: теперь он разглядывал небо над парковкой, голубое, практически полностью чистое, за исключением нескольких небольших облаков. — Возможно, — продолжил Уилл, — мне стоит проводить со своей собакой больше времени. Я мог бы научить ее парочке новых трюков. Чтобы она не скучала. В ответ Ганнибал меланхолично издал какое-то междометие. Уилл мог интерпретировать это как ему хотелось: как прямой ответ или как отзвук его собственных размышлений. Пауза в разговоре начала затягиваться. Уилл потянулся рукой к ключу зажигания, и повернул его, коротко подытоживая их диалог: — Значит, решено.