Лента

Драко лежал на боку, свернувшись калачиком, подтянув колени к груди. Одной рукой он крепко держал подушку под головой — костяшки пальцев побелели, ногти сквозь наволочку впивались в ладонь. Он судорожно вздохнул и зарылся лицом в подушку. Другая рука словно и не принадлежала ему: как отдельное существо с собственными планами и желаниями, скользнула под пояс свободных пижамных штанов. Кончики пальцев нащупали член, прижатый к бедру, мягкий и безвольный. Двинулись вниз, к тонкому узкому отверстию за крайней плотью. Драко зубами впился в губу, пальцы дрожали, и он молча приказал себе убрать руку. Следовало бы перевернуться на другой бок и заснуть без фантазий о ее губах на члене, о ее волосах, танцующих на его коже. Ее гребаные волосы. Он застонал в подушку и оттянул крайнюю плоть, обнажая головку члена. Ее длинные, растрепанные волосы, спутанные кудри, облако темных волн, которым позавидовала бы любая богиня. Он бы никогда о ней не подумал, никогда бы не лежал без сна, изо всех сил стараясь держать руки подальше от пижамных штанов и подрагивающего члена, если бы не ее гребаные волосы. Дикие, неукротимые, необузданные. Они олицетворяли все, чем она была, и все, чем он никогда не сможет обладать. Слава. Сила. Свобода. Драко выругался и перекатился на живот, прижав ладонь к члену. Он пульсировал в ладони, кровь прилила к паху. Драко снова выругался. Он швырнул подушку на пол и рывком выдвинул ящик прикроватной тумбы. Пошарив внутри, обнаружил обрывки пергамента, запонки и прочий хлам. Пальцы сомкнулись вокруг маленькой шкатулки. Он вытащил ее и прижал к груди. Драко вцепился в нее, слабо двигая пальцами по члену, пока пытался в последний раз отговорить себя от неминуемого. Нужда. Желание. Потребность. Все было неправильно, все было неприлично, все было извращенно. Большим пальцем он открыл защелку серебряной шкатулки, откинул крышку и нащупал внутри свернувшуюся на бархате шелковую ленту. Драко сдался. Он крепко сжал ленту в кулаке и с приглушенным рыком швырнул коробку на пол. Перевернулся на спину и уперся пятками в мягкий матрас. Резко вскинул бедра, свободной рукой стал сдвигать пижаму с бедер и, наконец, сбросил ее. Пояс врезался в колени, и член задрожал, когда прохладный ветерок из открытого окна коснулся кожи. Драко сильно прикусил губу, царапая кожу, и почувствовал кровь. Он облизал губы, втягивая медно-железный привкус на язык, и обхватил рукой член. Шелковая лента терлась о член, ее обтрепанный конец болтался над яичками. Драко толкнулся в кулак, потираясь о ленту. Закрыл глаза — и увидел ее за плотно закрытыми веками. Длинные локоны, собранные в свободный хвост на затылке, покачивались за спиной, а в его пальцах запутался близнец темной ленты. В своей памяти Драко шел за ней по коридору, не сводя глаз с тесьмы. Гермиона повернула голову, обращаясь к кому-то рядом, и ее кудри зашевелились, обнажая бледную кожу над воротником и маленькие тугие завитки вдоль линии роста волос. Она подняла руку и потерла шею. Кончиками пальцев нащупала бугорок позвонка и помассировала мышцы. Драко стиснул зубы, сжал губы, но не смог сдержать стон, когда большим пальцем скользнул по головке члена. Он надавил на крошечную щель, собирая капли предсемени и протянул теплую жидкость по коже. Сжав пальцы, он обернул ленту вокруг члена, прямо под уздечкой. Как-то раз лента соскользнула с ее волос, и Драко, проходя мимо, подхватил ее с каменного пола. В воображении лента упала в его протянутые руки, когда коридор опустел. Гермиона повернулась — ее волосы были распущены и развевались на теплом летнем ветру — и улыбнулась ему. Розовый язычок скользнул по алым, как и лента, губам. Гермиона упала на колени и приоткрыла рот. Свободной рукой Драко сжал простыни, представляя, как сжимает ее волосы. Он продолжал надрачивать. Темно-карие глаза сверкнули в воображении — она бросила на него теплый и полный желания взгляд. Темные локоны рассыпались по ее плечам и заплясали у его бедер. Мягкие губы прижались к нему, сжались вокруг него. Драко потянул за ленту, представляя давление ее рта, быстрые движения языка. Большим пальцем он надавил на основание члена, оттянул его, провел рукой вдоль ствола, пока лента не оказалась под его пальцами, и он смог увидеть ее, почувствовать. До тех пор, пока не поверил, что она обхватывает его ртом — горячим и скользким, как шелк. Пятками вонзившись в матрас, он приподнял бедра, членом вбиваясь в кулак — и за закрытыми глазами увидел рассыпавшиеся искры. Красные — как лента, красные — как ее губы, растекающиеся по пространству, темному и теплому, как ее глаза. Сердце бешено колотилось в груди, дыхание обжигало легкие. Драко застонал, когда член дернулся в руке, и он кончил с дрожью, которая сотрясала все тело. Густые горячие струйки стекали по пальцам и концам ленты. Тяжело дыша, Драко схватил подушку и прижал ее к лицу, заглушая четыре коротких слога ее имени. Гермиона. Руки безвольно легли вдоль тела. Подушка соскользнула с лица. Он лежал неподвижно, пытаясь отдышаться. Лента на бедре была холодной и влажной. Он знал, что должен двигаться. Надо встать, помыться и на этот раз, на этот раз выбросить эту проклятую ленту. Выбросить в мусорное ведро и забыть о буйных кудрях Грейнджер. Забыть о ней. Он выдохнул и, схватив палочку, стал приводить себя в порядок. Лента вернулась в шкатулку, шкатулка — в ящик. Драко зарылся лицом в подушку и закрыл глаза. В следующий раз он ее точно выбросит.