i'm falling in love with your favourite song i'm gonna sing it all night long i'm gonna dance with somebody dance with somebody dance, dance, dance
фиолетовый, мерцающий свет по всему помещению не даёт глазам возможности сфокусироваться. ничего в жизни, блять, не клеится, всё словно поломано самим же зеленоглазым. девушка, которая уже давно больше похожа на сестру, сама уже понимает, что чувств не осталось, как и отношений вовсе, а с появлением херботса в голове де шривера нет ничего, кроме него. так хочется сейчас вновь уткнуться в мягкие, кудрявые, длинные волосы старшего, вдохнуть сладкий запах шампуня и поцеловать в губы, прижать к себе и не отпускать. возможно, потом и грубо трахнуть где-нибудь, заставляя стонать, закусив кулак, чтобы никто не слышал, но это после.break your happy home learn to sing along to the music
голова кипит, пальцы дрожат, а сердце стучит слишком быстро, стоит ему начать набирать сообщение. ты дома?да, виллем, в чём дело?
можно я приеду?ты опять пьян?
пожалуйста, вилли.приезжай, я один.
только слепой не увидит, что младший влюбился. влюбился слишком сильно, давно, ещё со времен совместной учёбы. и, конечно же, когда он узнал, что для робби нужен будет парень, первым встал в очередь на эту роль. если не быть парнем виллема — можно хотя бы побыть парнем робби, ведь так? да и старший не против, это видно — не был против тогда, когда они почти поцеловались на учебной вечеринке три года назад, не был против тогда, когда они полностью импровизировали постельные сцены. ему нравилось в перерывах между съёмками быть зажатым в какой-нибудь угол и, тихо постанывая, трогать де шривера везде, где вздумается, поцеловать по всему лицу и отдаваться по ночам, долго и сильно, не заботясь о том, что будет завтра. зеленоглазый заказал машину, назвал уже давно заученный адрес и смотрел в окно. подушечки пальцев покалывало, губы подрагивали, а перед закрытыми глазами был только он и никто больше. угораздило же, мать, блять, твою. херботс сидел на кровати, читая какую-то книгу. он старался не думать о де шривере совсем — потому что считал (или хотел считать), что из этих отношений ничего не выйдет. но было очевидно, что он себе врал, ведь, даже если и трахаетесь по дружбе, не шепчете в пьяном бреду о любви, желании быть вместе до гроба и не пишете каждый раз «виллем, блять, бросай уже эту блядскую мари, они меня так, сука, бесит» после отметки на фотографии в инстаграме. так по-детски, так глупо, но иначе не получается. кареглазому смелости признаться не хватает, что он любит, хочет и ждёт каждый день. зеленоглазому же кажется, что он попросту навязывается, а такому взрослому, прекрасному херботсу он нахрен не сдался.а ведь нужно просто поговорить.
путь не очень близкий, но мандраж начинается уже сейчас. и не поговорят они, с порога целоваться начнут, потому что три недели не виделись. до съемок ещё месяц-полтора, оба хотели друг друга до этого времени не трогать, но как обычно облажались.clap your hands and shake on a summer's day to the music
доехав до места назначения, благодарит за поездку, выходит и обыденно направляется к дому. открывает дверь набором цифр, что давно заучен, поднимается на четвертый этаж и звонит в двадцать первую квартиру. херботс сразу открывает дверь — ждал, но не признается — смотрит, желает прикоснуться. он впервые видит его с натуральным цветом волос после съемок — он такой чертовски красивый, со своим этим идеальным носом, немного несимметричным лицом, мешками под глазами и острыми скулами. — привет. херботс кивает, облизывая губы. бархатный, низкий, любимый, сука, голос, заставляет дёрнуться и почувствовать ораву мурашек на спине.when you're all alone we become your home we're the music, we're the music when your love's away and you feel betrayed we're the music, sweet music
старший отходит, позволяя младшему войти в квартиру. он снимает ботинки, медленно моргает и опирается на стенку позади себя, закрыв глаза. — как же я, тебя, блять, люблю, херботс. сука, сильно. — я знаю. кудрявый подходит, проводит пальцами по щеке, утыкается носом в плечо и закрывает глаза. хочется и самому раствориться в собственных чувствах, отдаться им целиком. нырнуть в блядский омут сразу, глубоко и с головой. — прости меня, — херботс встаёт на носочки, беря в ладони чужое лицо, прижимается ко лбу своим. закрывает глаза, проводя по чужому носу, оставляет практически невесомый поцелуй на чужих губах. — не переусердствуй с алкоголем, прошу, иначе я буду виновен в том, что ты сопьёшься в свои восемнадцать. — очень смешно. херботс утыкается в чужое плечо носом и вздыхает. — когда ты уже скажешь, кто мы, блять, друг другу? — терпение, мой милый. — задолбал. де шривер зарывается рукой в чужие кудри, заставляет посмотреть себе в глаза, сжимая волосы в кулак. чуть наматывает их на руку, в их излюблённом жесте. разглядывает точёные скулы, линию челюсти и худую, манящую шею, длиннющие ресницы, карие глаза и идеальные губы. сука. — какой же ты, блять, неповторимый. уже спустя минуту они целуются — херботс вжат в противоположную стену, широко открывает рот и поддаётся под чужие руки. стонет, зарываясь в короткие, теперь тёмные волосы, выгибается дугой, нажимая на чужую голову и прижимая к своей шее. господи, так хорошо им может быть только друг с другом. оба задыхаются, желая большего. привычным путём идут к кровати, раздеваясь и оставляя друг на друге еле заметные укусы, словно боясь, что это неправильно. целуют везде, где получается, ласкают и трогают. говорить, что соскучились, не нужно — это чувствуется. пара минут — и херботс на коленях, привычно берёт глубже, закрывая глаза. де шривер рычит, нажимая на чужую голову, прекрасно зная, как ему это нравится. страсть, секс, похоть, желание, зависимость и«а поговорить мы ещё успеем, он же и так знает, что я его и только»