Солнечный блик

Сперва мы шли в тишине. Я принципиально не хотела её нарушать, ожидая каких-то действий с его стороны. Но Финна эта тишина будто и не смущала вовсе. Не то, что бы я отличалась излишней разговорчивостью, но бывают все же ситуации, в которые даже такие интроверты, как я, чувствуют, что тишине сейчас не место. Я специально споткнулась об корень дерева и чуть пошатнулась, чтобы вызвать хоть какую-то реакцию с его стороны. – Зачем ты сделала вид, что споткнулась?, – он даже не остановился, чтобы посмотреть в порядке ли я. Э-э-э, вот неловко-то выходит. – Зачем мне специально спотыкаться? Я же не дурочка. – Чтобы я что-то сказал, – я обеспокоенно на него посмотрела. Он что, мысли читает? Я не нашла, что ответить и он продолжил: – Для этого достаточно лишь сказать что-то вроде: "Финн, поговори со мной". Я все ещё молчала, а он улыбаясь, говорил дальше: – Или за время моего отсутствия что-то поменялось и теперь разговоры начинаются не со слов, а спотыканий? – Но заметь, я отлично справилась со своей задачей и ты теперь говоришь после столь длительного молчания, – я попыталась улыбнуться, но эта ситуация меня очень смущала. – Да, наверное, ты права, – он немного помолчал, а мне не нашлось, что ответить, – Но раз тебе так хочется поговорить, то давай, дерзай. – В смысле? – Расскажи о том, кто ты такая такая. Откуда ты? Почему здесь? Да и вообще с чем тебя едят. – Меня едят, глотая слезы, – я улыбнулась. – Что?, – он непонимающе на меня смотрел. – Что? – Может начнёшь с обычного рассказа, а не цитат из социальных сетей. – Это не цитата! Я только что сама придумала! – Тем не менее.. – Ну ладно, хорошо.., – я задумалась, не зная, о чем сначала рассказывать, – Начнём с того, кто я такая. Я Амарис, мне семнадцать лет. Но ты почему-то продолжаешь называть меня Анариэль. На этих словах Финн кивнул и перебил меня: – Ну так потому что ты Анариэль. – Боже, нет, – у меня не было сейчас желания устраивать спор и я продолжила, – Я из города, который находится в нескольких часах от этого места. Живу на тридцать третьем этаже. – Тридцать третьем? Ого! – Да, тридцать третьем. Мой папа директор банка, а мама имеет свою сеть салонов. Финн остановился: – Боже, неужели я разговариваю с такой богатой дамой? Я засмеялась. – Нет, эти деньги никак не влияли на мою жизнь. Оба родителя прятали почти весь заработок на свои карточки, видимо, догадываясь, что рано или поздно они разведутся. – А, ой.. – И, честно говоря, мне кажется, что мой папа немного воровал, но я знаю, что ты все равно никому не расскажешь об этом в нашей-то глуши. – Да, ты права, – он, улыбаясь, повернулся ко мне и прядь его волос упала на лицо. Я хотела поправить её, но он дёрнулся от моей руки и убрал её сам. Я смутилась и мы снова замолчали на пару минут. В этот раз тишину прервал Финн: – И это все, что ты можешь о себе рассказать? – Да нет.. – Расскажи про своих друзей. Друзей. Я усмехнулась. Какое непостоянное слово. – У меня была подруга, с которой я была готова разделить жизнь, но эта готовность, как оказалось, была только с моей стороны, – воспоминания нахлынули, вновь поднимая давно забытые неприятные эмоции. Детство, я беру велосипед и со всей своей детской скоростью стремлюсь поскорее приехать в район, что был победнее. К ней. Короткие чёрные волосы, носик с горбинкой и худощавое телосложение. В играх она любила быть за мальчиков, что уже, как я считаю, было отсылкой к будущему лесбиянству. Но даже частое непонимание её поведения не могло меня заставить от неё отвернуться. – Ты приехала! Я устала тебя ждать. – Вышла, как только смогла. Моя подружка развернула свой велик и мы поехали к магазину, где продавали вкусные кислые жвачки. Нигде больше их не было. Мне семь лет, волосы растрепались, но я не в силах их убрать. Она кричит, спрашивая, можем ли мы потом прийти ко мне и поиграть в ту игру с зелёным ромбиком. Я согласно киваю, не думая, что она не видит мой кивок. Ведь мы подружки. Мы должны читать мысли друг друга. Мне десять. – Нет, ну ты видела, как она вырядилась! – Какое нам до этого дело?, – я сидела на кровати в своей комнате, не понимая её злости к новенькой девочке. –Да ну что она себе позволяет? Я устало вздохнула, не прерывая её недовольства. – Эта красная юбка, линзы! Линзы в нашем возрасте! Мари, это ненормально! Ещё и эти розовые прядки. Я подошла и обняла её. – Ну хочешь, мы её побьем после школы? Подруга засмеялась. На следующий день она пришла с розовыми прядками, а вечером позвала меня в магазин за линзами. Мне тринадцать. Сижу в своей комнате, рисуя своей подруге портрет на её скорое день рождения, когда слышу звонок в дверь. За дверью она. Встречаю её и тут же слышу не останавливаемый поток речи, только теперь чувствую в нем странные новые нотки и вдруг слышу: – Мари, мы вместе. Улыбаюсь. Я уже долго ждала, пока она наконец-то признаётся той девочке в своих чувствах. – Я рада за вас. – Только теперь мы должны дружить скрытно. – Что? – Она ревнует, – неловко посмеявшись, моя подруга продолжила, — и она немного против тебя. Но.. Я не хотела прятаться. Она моя подруга. Мы поругались. Навсегда. На следующий день моя мама уже забирала документы, чтобы перевести меня в новую школу. Я всегда была чрезмерно восприимчивой и мои решения были спонтанны, сумбурны. В прошлом году я увидела девушку в очереди в аптеке, покупающую таблетки для срочной контрацепции. Случайно посмотрела в глаза и получила в ответ улыбку. Это она. Подождав меня на выходе, моя бывшая лучшая подруга вызвалась меня проводить. Странный разговор и её последние слова: – Мари, ты прости меня за все. Мы как-то на плохой ноте разошлись. Столько лет дружили , за это спасибо.. Я кивнула и мы неловко обнялись. – А вы.. Вы ещё вместе? – О, – почти незнакомая мне теперь девушка засмеялась, – Нет, мы расстались через неделю. – Понятно.. Сочувствую. – Да это было три года назад! Все в порядке. Прошлое забывается. Только.. Вот моё прошлое вместе с ней не исчезало из моей памяти. Она ушла. А я стояла около двери и не могла двинуться. В лице этой крашенной, уже бывалой почти женщины, я почувствовала, как теряется моё детство. Как теряются мои детские годы. – Ри? Слезы. – Анариэль. Финн смотрел на меня. – Что такое?, – я пришла в себя и постыдилась за такую неосторожнось с воспоминаниями. – Ты резко задумалась. О чем? – Не поверишь, я уже забыла! Он недоверчиво сузил глаза. – Через секунду забыла? – Слушай, моя продолжительность концентрации внимания недостаточно долгая, чтобы наливать себе чай и не забывать, что его нужно выпить, пока он не остынет, – я продолжила идти, – Так что да, я забыла. – Ладно, – он догнал меня, – Так что насчёт друзей? Что стало с той подругой? – Та девочка была моей единственной когда-то лучшей подружкой, но дружба закончилась не очень хорошо. – У тебя за всю жизнь была лишь одна подруга? – Нет, конечно! У меня и сейчас есть друзья, просто та девочка была важнее других. – Понятно. А сейчас как? – Сейчас? Не знаю. У меня много хороших друзей, но близких ни одного. – А как же я?, – Финн улыбнулся. – А ты даже не друг. Мы знакомы всего ничего. – Ага, только после нашей ссоры ты стала себя странно вести.. Ночью уходить. Ссоры.. Так он это называет. – В свою защиту могу сказать, что луна была полной, а меня оставили без присмотра. Он засмеялся, мило колыхая кудрявыми волосами. Я улыбнулась. – Хорошо, что насчёт семьи? – Ничего особенного, братьев или сестер нет. Всё занятые и вечно не могут найти времени друг на друга. Родители решают этим летом все, что связано с их разводом. – Это грустно. Я переступила старое дерево и увидела муравейник. С коротким криком, я немного пробежала, чтобы скорее быть от него подальше. Финн посмеялся, а я недовольно на него смотрела, но затем продолжила: – Наверное грустно, но зато я смогла заниматься теми вещами, что люблю больше всего. – Чем это? – Рисованием и чтением. – А не начала ли ты много читать, потому что тебе не хватало эмоций в реальной жизни? – Слушай, – меня тронули его слова, – не лезь ко мне в голову, пожалуйста. – Да я просто предположил. Его "просто предположение" меня немного привело в шок, а потом вызвало недовольство. Оно казалось правдой. И мне было трудно это принять. Однако, не успела я обдумать эту мысль, как Финн сказал: – Смотри, мы пришли. И я перестала смотреть под ноги, опасаясь насекомых и увидела то, что, в принципе, не было большой неожиданностью, но все равно было немало приятным сюрпризом.