Красные листья

Энджи стояла у открытого окна в собственной спальне. Её безучастный взгляд блуждал по открывающемуся виду тихого, молчаливого города, раскинувшегося внизу. Холодные рассветные лучи солнца скользили по мрачным и тёмным строениям, окрашивая их в различные оттенки жёлтого, оранжевого и... Красного. Девушка прикрыла глаза, обхватив плечи руками и опустив голову. Волна тяжёлых, тёмно-алых волос скользнула по плечам вниз, закрыв лицо. За её спиной послышались тихие, робкие шаги. Резко вскинувшись, Энджи обернулась и невольно сделала шаг назад. Её глаза, казавшиеся в полумраке чёрными, с ужасом и животным страхом взирали на того, кто стоял в проёме двери комнаты. - Разве ты не рада меня видеть, мама? - Тихий детский голос ударил по натянутым нервам. Девушка сжалась и медленно опустилась на колени. Её трясло, а внутри всё переворачивалось от бушевавших в душе эмоций. Горечь. Сожаление. Боль. Обида. Разочарование. Гнев. Жажда. Стремление. Боль... Любовь. - Здравствуй, малыш, - голос не слушался, мысли путались, сознание настойчиво, пусть медленно, но верно, заполнялось полустёртыми, почти забытыми, практически ушедшими в прошлое воспоминаниями. Почти ушедшими... ...- Милый, я хочу от тебя ребёнка, - глупый влюблённый взгляд таких доверчивых карих глаз. Она откинула прядь волос, упавшую на лоб и с улыбкой посмотрела на него, мужчину своей мечты. Её демона, дьявола, любимого... Амона. - Как скажешь, малыш, - он улыбается, чуть неестественно, но для Энджи слова, прозвучавшие сладкой музыкой в наступившей тишине, оказались куда важнее, чем выражение его лица... - Мамочка, я бы любил тебя... Защищал... Зачем ты отдала меня им, мама? - Ребёнок, мальчик лет семи на вид, подходит ближе, переступая через кровавые ошмётки, когда-то бывшие человеком, что валялись по всему полу. В прошлом и сама Энджи была когда-то человеком... Она не подняла голову, смотря на приближающегося к ней малыша через завесу волос. Невысокий, хрупкий, с худенькой фигуркой и тонкими длинными пальцами, что подошли бы музыканту, но не стоящему в спальне маленькому убийце. Чудовищу, созданному руками... Собственной матери. - Мам, зачем ты отдала меня? - Он взял её за подбородок и заставил поднять голову. - Ответь мне. Я прихожу сюда вот уже сотню лет, но ты молчишь... Почему? - У меня нет ответа, - она слабо улыбнулась и закрыла глаза, чувствуя, как его пальцы стискивают лицо железной хваткой, причиняя боль. Впрочем, это не шло ни в какое сравнение с тем, что разрезало остатки сердца и души на мелкие, кровоточащие куски. - Я просто любила его, Сайх, любила... И люблю. - Он никто! Предатель! Враг! Ничтожество! Слабак! - Кричал Сайх, медленно закипая праведным, с его точки зрения гневом. Резким движением руки мальчик отбросил девушку в сторону, так, что она ударилась головой об угол кровати. По затылку, вниз на шею и спину, потекла кровь. Воздух наполнился металлическим запахом, заставляя демона внутри биться о хрупкие стенки своей тюрьмы и рваться наружу. Энджи села ровнее, откинувшись спиной назад, и подтянула к себе колени, обнимая их и глядя в окно. На Сайха она старалась не обращать внимания, что было очень трудно, учитывая, что мальчишка снова приблизился к ней, в этот раз, намотав на кулак волосы девушки и резко отдёрнув её голову назад, заставляя шею изогнуться под немыслимым углом. - Как ты смеешь вообще говорить о нём в моём присутствии?! - Он твой отец, - чуть помолчав прохрипела Энджи, чувствуя, как кости начинают неприятно хрустеть, а Сайх лишь увеличил давление. Чтобы было удобнее удерживать её на месте, он заставил девушку выпрямить ноги и уселся к ней на колени, и схватив волосы уже двумя руками, снова начал тянуть вниз, прижавшись лицом в оголённой шее. - Он всего лишь был посредником. Ничем больше, - скривив губы в презрительной усмешке, он потёрся носом об её подбородок. - Так зачем ты отдала меня? - Сайх... Отпусти... - Прошептала она, чувствуя, как воздух покидает её лёгкие. И прекрасно зная, что от этого она не умрёт. Слишком просто, а мальчик не любит такие решения. Предсказуемость то, что может вывести его из себя гораздо сильнее, чем упоминания об Амоне. Да и потом... Разве может умереть тот, кто уже мёртв? ..Роды были такими же тяжёлыми, как и сама беременность. Возможно, всё было бы куда проще, разреши она сделать кесарево сечение, но Энджи настояла на традиционных и теперь сама не понимала, радоваться этому или молиться, чтобы всё быстрее закончилось. Амон отказался присутствовать, и она осталась в полном одиночестве, если не считать врача и медсестёр, наедине с разрывающей тело адской болью и ребёнком в собственном чреве, что так стремился выбраться наружу. Правда, желал прихватить часть внутренностей матери с собой. - Нужно разрезать её и вытаскивать ребёнка, - донёсся бездушный голос врача, сквозь пелену, закрывающую её сознание. Она уже давно не воспринимала мир, наверное, с того самого момента, как начались схватки. - Иначе мы потеряем обоих. - Но она... - Он сейчас не сможет нам помешать. К тому же, я надеюсь, все присутствующие понимают, ЧЕЙ это ребёнок и ЧТО он из себя представляет, - холодно оборвал все возражения доктор и девушка почувствовала ледяную иглу, прикоснувшуюся к её руке. Вслед за этим наступила тьма. Которой не суждено было развеяться... - Ты самое ценное, что у меня есть, - шептал на ухо девушке мальчик, прижимаясь сильнее и выворачивая ей голову под опасным углом. Шейные позвонки вовсю трещали, так и норовя переломиться. - Хочешь, я заберу эти картинки? Я сделаю для тебя всё... Мама. Кровавая слеза скатилась по её щеке, и Сайх поймал эту каплю губами, проведя языком по снежно-белой, тонкой коже. - Только скажи. Я верну всё, твоё тело, жизнь, душу. Я заберу свой подарок, мамочка, если ты только скажешь мне, почему отдала меня им, - продолжая говорить, мальчик медленно, сантиметр за сантиметром, отпускал голову Энджи. Но та молчала, рассеянно глядя в никуда и, в который уже раз, радуясь, что сидящий внутри демон пожирает любые её личные эмоции, любые желания, подчиняя их себе. Сайх нерешительно замер, видя странную полуулыбку, остановившуюся на губах девушки. Нахмурив светлые брови, он раздражённо передёрнул плечами и встал, оставляя свою мать одну. Вышел из спальни, громко хлопнув дверью, но не стал запирать её. Всё равно не сбежит. Идти ей некуда, а тварь, сидящая в ней, будет вести себя мирно лишь рядом со своим создателем. Скривив губы в болезненной усмешке, он прошёл через тёмный, полуразрушенный коридор в приоткрытую дверь кабинета, где его уже ждали. Амон. Любовь всей её жизни. Игрушка, в руках Высших. - Как она? - Нетерпеливо задал вопрос мужчина, взволнованно проведя рукой по тёмным волосам. Сайх начинал снова злиться. Он терпеть его не мог только за то, что Энджи по-прежнему любила этого морального урода, падшего ангела, с примесью крови дьявола. Чудовище, не больше и не меньше. Впрочем, такое же, как и отец. Настоящий отец. - Тебя это не касается, - фыркнул мальчишка, пройдя к столу и забравшись в глубокое кресло. Устроившись в нём, сложил руки на груди, внимательно следя за каждым движением Амона. - Что ты хотел? - Твой отец обещал, что я получу её... После всего, - "прозрачно" намекнул мужчина, нервно передёрнув плечами. Взгляд Сайха его выводил из себя. - Мой отец, это мой отец. Ничего больше, - задумчиво протянул мальчик, насмешливо вскинув брови. - Она моя. Мать и дитя. Энджи родила меня, я создал новою Энджи. Значит, ты не имеешь на неё никаких прав. Абсолютно. Ещё вопросы? - Я люблю её, - попытался вставить своё слово Амон, но его возражение потонули в издевательском смехе мальчика. - Прости, друг, - он сделал ударение на последнем слове, - но я не верю. А знаешь почему? - Ну и? - Угрюмо спросил мужчина, чувствуя, что ему не понравиться тот ответ, который он услышит. - Потому, что ты отдал её моему отцу, - фыркнул Сайх и отвернулся. - Ты же знал, что она умрёт во время родов. Знал, но не оспорил Его выбор. Решил, что сможешь получить её после смерти. Но мой папочка не сказал тебе, что только я могу вернуть Энджи, как и не уточнил, что лишь мне дано право распоряжаться её жизнью. Вот я и сделал. Так, как считал нужным. - Сукин сын, - прошипел раздосадованный Амон и пулей вылетел из кабинета, раздираемый противоречивыми чувствами. Сайх проводил его взглядом и неодобрительно покачал головой: - Нельзя так говорить о моей мамочке, - на его губах заиграла мерзкая улыбка. - Хорошо, что мой папочка понимает это... И уже отдал приказ о твой смерти, Амон. Разразившись безумным смехом, мальчик искренне наслаждался сложившейся ситуацией. И лишь где-то на краю сознания билась беспокойная мысль, что с его матерью было что-то не так. Но пока он предпочёл оставить эту мысль без внимания. Как Сайх понял гораздо позже, даже мёртвые могут умереть окончательно. *** Энджи с трудом дождалась того момента, когда мальчик покинет спальню. Медленно поднявшись с пола, она снова подошла к окну, неосознанно прижимая руки к теперь уже плоскому животу. Губы скривились. Конечно, теперь в её теле нет ни одного изъяна. Кроме памяти-твари и предателя-сердца. Приблизившись к открытым настежь створкам, девушка медленно села на широкий подоконник, перекинув ноги через него и болтая ими в воздухе. Перед мысленным взором снова появились воспоминания - единственное, что осталось от ей прошлого. ...Видеть собственные похороны даётся далеко не каждому. И Энджи не считала, что ей повезло. Потому что вместо того, что бы спокойно лежать там, под слоем земли, в относительно спокойном деревянном ящике и не думать ни о чём, она стояла около старого клёна, покрытого багряно-красными листьями. И эти самые листья, с их непривычно ярким цветом, врезались в память прочнее, чем вся похоронная церемония. Девушка не могла сказать, что в своих прощальных речах говорили родственники, плакала мать или нет, и держал ли Амон её за руку, в последний раз. Зато точно знала, как было холодно и неуютно под сенью этого дерева, сидя на поваленном памятнике, с изображением смиренного ангела, сложившего руки в молитвенном жесте. Белое платье на тонких бретелях, из лёгкого шёлка мало подходило для хмурой осенней погоды. Но кто сказал, что мёртвым дано выбирать? Он подошёл к ней сзади, обхватив худенькими руками за талию и уткнувшись носом в распущенные тёмные волосы. - Мама... - Тихо прошептал он ей в затылок и потёрся носом. - Я так рад, что всё сработало. Ты же хочешь жить, да мама? - Нет, - прошептала Энджи, опуская голову. Смысл жизни в том, что бы быть в кругу семьи, родных и любимых лиц. А они с ней уже попрощались и отпустили. Она чувствовала это. - Прости, мамочка, но... - Руки сжались на её талии, причиняя боль. Девушка отрешённо отметила это, чувствуя непонимание и удивление в душе, но не настолько, что бы начать бояться .Пусть и стоило. - Но ты теперь принадлежишь только мне и ответишь за то, что отдала меня им! Резкая рваная боль внутри, словно в неё всадили что-то горячее, прямо в середину живота и жаркая волна, вместе с ломающими хрупкие кости ощущениями прошлась по всему телу. Сознание затопило волной непонятных и странных ощущений, поглотивших собой даже боль. Тело менялось, Энджи видела, как руки становятся другими, как теряется куда-то полнота, появившаяся во время беременности, уходит загар и смуглая кожа, уступая место болезненно-белой бледности. Она чувствовала, что внутри всё перестраивается, но всё ещё не могла понять, что это и... Зачем? Но вот всё закончилось. Так же внезапно, как и началось. Мальчик разжал руки и девушка рухнула на колени, на землю, покрытую багряно-красными листьями. Такого же цвета, что волосы, скользнувшие с плеч на упиравшиеся в почву ладони. Внутри шевельнулся демон, почувствовавший запах такой желанной человеческой плоти. Непонятная жажда сковала горло, не давая произнести ни звука. Тело напряглось и спустя секунду, она спущенной стрелой ворвалась в похоронную процессию. Уединение мирного, тихого, забытого кладбища нарушили звуки кровавой бойни, перемежавшиеся звонким детским смехом. Сайх сидел на поваленной статуе, наслаждаясь монстром, убивающим всё, что попадалось ему на пути... Вздрогнув, девушка тряхнула головой. Мёртвая. Воскрешённая. Перерождённая. Ублюдок Дьявола. Как её только не называли люди, не понимая, что убивать никто не учил Энджи, никто не готовил её к такому. Но стоило "сыну" щёлкнуть пальцами, как внутри что-то ломалось, словно рушились стены клетки, в которой сидел взбешённый заточением зверь. И тогда всё вокруг становилось такого же цвета, как те листья... Судорожный вздох. Пальцы сжались, в нелепой попытке причинить боль. Нет, это тело не чувствовало ничего. Но жило вопреки всем человеческим законам. Энджи посмотрела наверх, на голубое, ясное небо, с ярким солнцем, чьи палящие лучи не причиняли никакого вреда. Глубоко вздохнула. Решение принято давно. Она ждала, что Амон придёт, что Сайхе отпустит, так и не получив ответа на желанный вопрос. Ждать дальше не имело смысла. Пока она не скажет, он не уступит. А как это сделать, если не знаешь ответа? Ещё один вздох. Воздух уже не нужен, дышит лишь по привычке. Забравшись с ногами на подоконник, девушка выпрямилась и мимоходом кинула взгляд на пустую улицу. Мёртвый город. Сайхе убил всех, до кого смог добраться. Он действительно Сын своего Отца. Улыбнулась. Наверное, он найдёт способ вернуть её обратно. С новым витком наказания, длящегося не первый десяток лет. Но это будет после. А пока... Вытащила из складок платья маленький кинжал. Отполированные грани сверкали в лучах света. Заклятый металл, серебро с примесью меди. Убивает таких как она, НЕ людей. Ещё одна улыбка. Ей стоило большого труда достать эту игрушку. Снова вздохнула. Закрыла глаза, выставив вперёд руки с оружием, обращённым лезвием к груди. Чуть помедлила, словно раздумывая, и всё же шагнула. Быстрое падение, звук удара и тупое, ноющее ощущение там, где раньше было сердце. Мир качнулся и исчез, дав ей возможность погрузиться в забытье. Пусть и ненадолго... *** Хрупкое тело на чёрном асфальте. Нелепая поза, неестественно вывернутая шея и густая, тёмная кровь, стекающая изо рта. Маленькая, едва заметная лужица. Сайхе вздохнул. И когда же она сможет осознать, что никто её не отпускает? Видимо, придётся снова просить отца вернуть её обратно. Азазель появился сразу же, стоило его сыну потянуть за тонкие невидимые нити, связывающие их. Высокий светловолосый мужчина, с обаятельной улыбкой и ледяными глазами, шагнул на разбитую мостовую и скривился, в брезгливой усмешке, увидев неподвижное тело, с разметавшимися алыми волосами. - Снова, - он не спрашивал, утверждал. Понять данную картинку двусмысленно не представлялось возможным. К тому же, Энджи была весьма упорна в своём стремлении погибнуть раз и навсегда. Человеческая глупость не знает предела. - Верни её, - требовательно бросил мальчик, упрямо поджав губы. - Ты обещал! - Кому и что, малыш? - Снисходительно улыбнулся Азазель, откидывая мешающие пряди волос на спину. - Не думаешь, что пора дать ей отдохнуть? У тебя полно других игрушек, а я, если честно, уже устал чинить эту. Мужчина неторопливо приблизился к неподвижному телу. Присел рядом и без труда перевернул девушку. Из груди торчал кинжал, один вид которого заставил отца и сына нахмуриться. Улыбка, игравшая на губах мёртвой Энджи, только подтверждала их догадки. - Она нашла способ сбежать! - Рыкнул Сайх и сжал кулаки так, что костяшки побелели. Зол - это самое мягкое из описаний его состояния. - Она ушла от ответственности! - Ну-ну, малыш, - усмехнулся Азазель, легко поднимаясь вместе с телом девушки на руках. - Ты хорошо развлёкся. Может быть, уже хватит? Всё же ты прекрасно знаешь ответ на свой вопрос. Она отдала тебя им, потому что умерла. - Это не оправдание, - обиженно надул губки Сайх, двигаясь рядом с отцом, нёсшим Энджи в сторону старого, заброшенного парка. Он знал о том, что однажды эта никчёмная смертная найдёт способ избавиться от своего заточения. Не она первая, не она последняя, в череде сломанных жизней. Когда чудовища хотят поразвлечься, они всегда находят тех, кто с радостью станет их игрушкой. Небольшой островок зелени, в центре убитого города. Маленький оазис, говорящий о том, что здесь ещё есть что-то живое... Что-то целое, до чего не дотянулись когти чудовищ и пальцы Сайхе или его отца, Азазеля. Кусочек настоящей, мирной жизни... Кладбище испорченных кукол Контраст, убивающий всякое желание оставаться в этом месте, где даже трава кажется покрытой засохшей кровью, а листья навсегда стали багряно-алого цвета. Отец и сын шли по центральной аллее, мимо памятников с одним и тем же изображением смиренного ангела, сложившего руки в молитвенном жесте. Надгробия были всегда одинаковы, разнились лишь имена и даты, выбитые на них. В самом конце дорожки находилась свежевырытая яма. Рядом на специальных подставках стоял чёрный гроб, обтянутый изнутри белым бархатом. Двое мужчин стояли рядом, держа в руках лопаты. Азазель аккуратно уложил девушку на давно приготовленное смертное ложу, осторожно расправив платье и волосы. Вынимать кинжал не стал, так была уверенность в том, что убитая не вернётся. Не то, что бы он боялся её прихода, но допускать подобное не следовало. Убедившись, что всё выглядит вполне прилично, мужчина дождался, пока сын согласно принятым правилам поцелует мать в лоб, прощаясь с нею, и закрыл крышку. Погребение прошло быстро и по плану, а спустя полчаса, чёрная полированная поверхность последнего приюта Энджи в её не жизни, скрылась под землёй, раз и навсегда ограждая её от дальнейших встреч с Азазелем и Сайхе. Мальчик смахнул украдкой набежавшую слезу. Всё же жаль было расставаться с полюбившейся игрушкой. Но если верить отцу, то вскоре у него будут новые, более интересные куклы, поэтому он улыбнулся и вприпрыжку побежал по посыпанной гравием дорожке назад, к выходу из парка. Мужчина последовал за ним спустя минуты две, в последний раз бросив взгляд на новый могильный холм. Ветер играл красными листьями, падающими на тёмную траву. *** - Заигрались, - поморщился Он, взирая на открывающуюся в зеркале картинку. - Определённо, - кивнула головой Она, перебирая нитки и выбирая цвет для нового неба во вновь создаваемом мире. Вытащив один из клубков, дёрнула Его за рукав и вопросительно изогнула брови. - Подойдёт? - Конечно, дорогая, - устало согласился с Ней и вновь вернулся к рассматриванию расставленных на шахматной доске, что покоилась на подлокотнике Его кресла, фигур. Сосредоточенно закусив губу, Он повертел в пальцах маленькую пешку, покрытую красным лаком и снова посмотрел на Неё. - Что будем делать? - Верни малышку, - Улыбнувшись, Она покачала головой. - Ты столько раз действовал им в угоду, может, стоит сыграть так, как хочется Тебе? - Думаешь? - Нахмурившись, неуверенно переспросил. - Уверена, - пришёл невозмутимый ответ. - Сделай пешку ладьёй. - Как скажешь, дорогая... *** Энджи почувствовала, что просыпается и попыталась потянуться. Не вышло. Удивлённо открыв глаза, она не смогла ничего увидеть и лишь спустя пару секунд вспомнила всё, что было. Падение. Смерть. Похороны. Значит, она лежит в гробу... Но почему жива? Как такое возможно?! - Хочешь стать ладьёй? - Едва слышный шёпот у самого уха, а может быть, и в её сознании. - Кто вы? - Тихо спросила девушка, не пытаясь больше выбраться. Похоже она останется здесь пока голод не сведёт с ума чудовище внутри и Энджи не начнёт есть саму себя. - Не важно, - усмехнулся голос. - И не волнуйся, есть саму себя не придётся. Ты возвращаешься... В парке шёл снег. Белый, чистый, ослепительный. Но падая на свежую могилку, он становился таким же алым, как и листья деревьев, нависших над памятником, в виде смиренного ангела, сложившего руки в молитвенном жесте. Чудовища поиграли в куклу. Но они не знали, что у них тоже есть кукловод. И однажды, он поведёт их историю по совершенно другому пути. К чему приведёт эта дорога? Кто знает... Но пока лишь падают сверкающие снежинки, превращаясь в красную воду на земле. Совсем как листья, лежащие на могиле.