Никогда не прости меня, никогда не забудь меня

Ему редко удавалось заснуть из-за опасностей, подстерегающих в Хэлкараксэ, но когда, обессиленный, он все же проваливался в дрему, сон не приносил ничего, кроме кошмаров. Финголфин осознал, что находится в сияющем и, похоже, бесконечном коридоре, скрытом в дымке, образовавшейся из-за сильного жара. В нескольких шагах от него, скрестив руки на груди, стоял Феанор, печально глядя на какую-то картину, висящую на стене, — Финголфин не видел ее и не имел ни малейшего желания увидеть. Почувствовав появление Финголфина, тот пошевелился, выходя из оцепенения. — Ты, — безжизненно произнес он. Финголфин хотел бы слишком многое выкрикнуть ему в лицо. Испытываемые им гнев и отчаяние вылились в один вопрос, вопрос, который мучил его с тех самых пор, как он увидел предательское алое зарево горящих кораблей на темном горизонте. — Как ты мог? — Как я мог, — повторил Феанор, — как я посмел избавиться от того, что сделало меня слабым, избавиться раз и навсегда. — Я поклялся следовать за тобой. — Я никогда не просил тебя об этом. Истинный брат по духу... Слишком поздно. Так или иначе, ты сделал это для себя. Дабы хорошо выглядеть. В голосе Феанора слышалось жуткое, безжалостное, словно лед, спокойствие, однако его слова привели Финголфина в ярость. Он захотел возразить, опровергнуть их — пускай даже частично это была правда, — заставить обратиться в ничто своей собственной речью. — Я пошел по Льду, — выплюнул он, — ты никогда не избавишься от меня. Феанор почти не отреагировал на его слова. — Я не останусь там ради тебя. — Ты должен, — потребовал Финголфин. — Разве ты не рад? Это ведь то, что я заслужил, не правда ли? — Что?.. Голос Финголфина прервался, стоило Феанору шагнуть к нему навстречу. Они стояли лицом к лицу — слишком редко такое случалось раньше, — а потом Феанор положил ему руку на плечо. Почти заботливый жест. — Забудь меня. — Забыть тебя? — Феанор, должно быть, смеется над ним. — Это сделает тебя счастливым. И повернувшись к нему спиной, Феанор пошел прочь. — Ты не можешь уйти! — Финголфин хотел броситься за ним, схватить его и заставить увидеть всю ту боль, что испытывал он и последовавшие за ним эльдар. Но он не мог сдвинуться с места. Ноги налились тяжестью и начали замерзать, словно в начале их страшного перехода через льды, хотя это был не тот холод, что мучил его здесь, во сне. Феанор медленно уходил прочь. И выглядел страшно изнуренным. В этот момент Финголфин осознал, что ему никогда не дойти до него снова. — Такое чувство… такое чувство, что здесь все горит, — выдавил он. Но тепло не казалось обжигающим. Скорее жар ощущался как нечто плотное и тяжелое, что грозило раздавить его, как только он потеряет бдительность. Феанор остановился и обернулся. Финголфин мог с трудом различить лицо полубрата в туманной дали, но ему показалось, что тот удивлен. — Какая ирония, сейчас ты тоже это чувствуешь. Огонь вспыхнул и охватил его целиком, а Финголфин, вздрогнув, очнулся на льду, холодный, как покойник.