Защитник

      Прошло чуть больше месяца с тех пор, как достопочтимый посол Хурасаме и Гай-сенсей отбыли в Вековые Льды. Все это время Ли был предоставлен сам себе. И сама мысль об этом ему безумно нравилась. Свобода, пусть и мнимая, пьянила. Чисто теоретически, он мог сколько душе угодно гулять по городу, заглядывать в многочисленные таверны и трактиры, заводить новых знакомых. Впрочем, все это было чисто теоретически. В действительности же, Ли не позволял себе никаких вольностей. Как-никак, он остался в Лимане в качестве охранника Верховного мага Таки. И, следовательно, должен был повсюду его сопровождать и охранять.       Работа Верховного мага, как быстро понял беллатор, была неблагодарной. Она требовала к себе максимум внимания и не оставляла ни мгновения свободного времени. Маг работал чуть ли не сутки напролет. То ли решал какие-то вопросы на благо провинции, то ли помогал реализовывать замыслы своего правителя Сан де Рэ, то ли плел собственные интриги, то ли совершенствовал какие-то свои странные, но, тем не менее, безумно интересные ритуалы. Спал Гаара мало. Всего по нескольку часов.       Ли прекрасно понимал желание мага всегда везде успевать, быть в курсе всех, даже самых незначительных, событий. Вот только сильно удивляло и немного расстраивало то, что Гаара никому не доверял. Никому. Он и только он мог наблюдать за миром, делать выводы и принимать решения. Чужие слова, предположения, убеждения не имели ровным счетом никакого значения.       Волей-неволей Ли пришлось подстроиться под сумасшедший ритм жизни Верховного мага. Сумасшедший потому, что в нем практически не было сна. Это радикально нарушало режим самого Ли. Он привык спать минимум шесть часов в сутки, вставать ни свет ни заря, выполнять небольшую разминку, принимать ледяной душ, плотно завтракать и весь оставшийся день ходить свежим и бодрым. И не сомневаться в том, что при необходимости ему удастся свернуть горы.       И если завтраки во дворце, как, впрочем, и обеды, и ужины, были отменными, то разминку, к сожалению беллатора, пришлось сократить сначала вдвое, а потом и в четверо. Поначалу он все же упрямился и пытался следовать привычному ритму - тысяча приседаний, столько же отжиманий и махов ногами, и десятиминутное хождение на руках, но вскоре быстро выдохся. Такая разминка стала для него настоящей роскошью. Неоправданной тратой сил.       Нет, Гаара не был тираном. Он никак не ограничивал свободу Ли. Беллатор был волен делать все, что душе угодно. Хочет - может отправиться в город, хочет - может покататься по Таке, что там, по всем Багряным землям! Нужны деньги? Пожалуйста, вон в том мешочке с золотой тесьмой, что стоит на небольшой полочке над кроватью. Бери, сколько хочешь! Конечно, во дворцовые казармы дорога Ли была закрыта. Но это ни в коем случае не значило, что он не может участвовать в открытых тренировках. Да, в тех самых тренировочно-отборочных боях, на которых опытные наставники зорко присматриваются к бойцам, и в которых могут принимать участия все желающие. Конечно, попасть в армию Таки Ли не мог, но ведь это ему и ни к чему. Главное – участие. А это – хорошая разминка.       И, конечно же, он имел полное право ложиться и вставать тогда, когда это ему заблагорассудится.       Все эти перспективы, безусловно, были заманчивыми, а некоторые из них даже желанными, но, увы, недоступными. В упрямстве Ли мог посоперничать с кем угодно. Возможно, именно на этом поприще он превосходил Гаару. Беллатор вбил себе в голову, что, раз он охранник, значит, должен охранять. Его мало волновало, что сам Верховный маг думает об этом. Раз ему позволили остаться и выполнять свою работу, значит, он будет это делать. И делать он это будет, как всегда, с повышенным рвением и ответственностью.       Новый охранник нравился Гааре. Простой, честный парень с чистой душой ребенка. Он был доверчивым, искренним, безумно упрямым. Отказывался признавать очевидные вещи, позволял себе спорить, недовольно фыркать и даже ворчать. Он не боялся прямо высказывать свое мнение и открыто выражать протесты. За словом в карман не лез, но и разговорами не утомлял. Однако стоило чему-то его завести, заинтересовать, удивить или огорчить, и уже ничто не могло его остановить. Беллатор сыпал вопросами, зачастую сильно удивлялся ответам, и снова спрашивал, спрашивал, спрашивал. А потом слушал. Внимательно, с искренним интересом и каким-то детским восторгом.       Если посмотреть правде в глаза, то любопытных людей Гаара не любил. Его раздражали все эти «А почему?» да «Зачем?». Злило, когда люди, ради удовлетворения своего любопытства, совершали откровенные глупости. Много говорить, по нескольку раз объяснять одно и то же, магу тоже не нравилось. И тем не менее, разговаривать с Ли, отвечать ему, Гааре было интересно и в какой-то степени даже приятно. Может, все дело в том, что беллатор задавал то ли смешные, то ли занятные вопросы, над которыми Гаара и сам временами нет-нет да задумывался.       Магу казался забавным тот интерес и предвкушение, с которыми Ли наблюдает за его колдовством. Он каждый раз ждал чуда и порой явно расстраивался, когда ничего из ряда вон выходящего не получалось. Когда не было красивых спецэффектов и впечатляющих, для всех очевидных, результатов.       А вот ничем необоснованная верность и преданность не давала Гааре покоя. По-другому он никак не мог объяснить себе, почему Ли вместо того, чтобы гулять по городу (а ему этого безумно хочется, не нужно быть магом, чтобы понять это) или, на худой конец, чтобы просто лечь спать, когда его морит сон, он упрямо сидит рядом и терпеливо ждет.       Вот и сейчас, он откровенно клюет носом, каждые пять минут на мгновение проваливается в сон, затем вздрагивает, недовольно трясет головой, украдкой трет глаза, но упрямо отказывается ложиться. Кажется, никому, даже самому себе, он не признается в том, что безумно устал.       Гаара едва слышно вздохнул, оторвался от изучения очередного свитка и посмотрел в окно. На улице в свои права вступила ночь. Удивительно, как быстро летит время. Кажется, всего несколько минут прошло с тех пор, как он принялся разбирать свитки. Тогда еще было сравнительно светло. Лишь опускались сумерки. Он не захотел зажигать свечу, искренне полагая, что света в комнате вполне достаточно. Ли это решение не понравилось. Он попытался убедить его зажечь свечи, говорил, что комната слишком зловеща и мрачна, и что в такой атмосфере просто невозможно работать. Гаара тогда огрызнулся. Сейчас он уже не мог вспомнить почему. Ли буквально с самого начала их знакомства дал понять, что любит свет и абсолютно не одобряет сумерек. Тем более чтения при таком скудном освещении. Тогда Гаара просто принял это к сведению. Забавы ради, он мог подразнить охранника, а мог и просто проигнорировать его. Но несколько часов назад маг вспылил. Сказал несколько грубых и резких фраз, предложил Ли пойти туда, где по его мнению достаточно света, и, не дожидаясь ответа, взял в руки первый попавшийся свиток.       Ли намек понял правильно. Пререкаться не стал. Он вообще не проронил ни звука. Но и поражения не признал. Не сел рядом, демонстративно повернувшись к нему спиной и понуро опустив голову. Нет, беллатор не стал делать ничего подобного. Он просто ушел. Видимо, воспринял последние слова мага как приказ и поспешил подчиниться. Все же, о том, что он военный, не ученик какой-нибудь и даже не капрал, забывать не стоит. И, тем более, нельзя забывать о том, что он живой человек. И что его тоже можно задеть, обидеть, огорчить. В конце концов, разозлить.       Эта его невысказанная обида, смиренное выполнение даже не приказа, каприза, и пустота, что моментально поглотила комнату, как только Ли ушел, были громче и внушительнее любых слов. Гаара в буквальном смысле был оглушен таким поступком беллатора. Гордость остановила несвойственный ему порыв выбежать из комнаты, догнать Ли, убедить его вернуться. Нет, тогда Гаара боялся признаться даже самому себе, что за какой-то месяц успел так сильно привязаться к мальчишке-охраннику. Мальчишке, который без труда не только развеял привычное магу одиночество, но и заставил его беспечно позабыть о том, какого это везде и всегда быть одиноким и для всех чужим.       Тогда, сидя в серой от сумерек комнате, куда даже отказались на прощание заглянуть лучи холодного зимнего солнца, Гаара не находил себе места. Он все спрашивал себя, как ему поступить, как себя вести и ждал. Ждал, что Ли вернется. Вот сейчас, с минуты на минуту, дверь отворится и он, как ни в чем не бывало, зайдет в комнату. Но прошел час, а беллатор так и не пришел. Вообще, за это время никто не прошел мимо покоев мага.        Устав от ожиданий, Гаара схватил зеркало, провел по его поверхности рукой, что-то прошипел и в следующий миг в зеркале стремительно начали меняться картинка за картинкой. Калейдоскоп изображений прекратился лишь тогда, когда в зеркале отразился Ли. Он не ушел из дворца, лишь вышел на крытый учебный полигон. Кроме него там никого не было, и ничто не мешало беллатору тренироваться. И Ли даром времени не терял. Он с остервенением бил тюфяк, до отказа набитый соломой. Парень бил его так сильно и часто, что плотная грубая ткань, не выдерживая такого натиска, трескалась. В образовывающиеся дыры пролазила солома. Но Ли не обращал на это внимания. Не замечал он и того, что пот струйками сбегает по его вискам, и что он немного ободрал костяшки пальцев. Беллатор тяжело дышал и ни на секунду не прекращал выбивать из тюфяка солому.       Убедившись, что Ли далеко не ушел и вдоволь насмотревшись, как под облегающей одеждой играют его мускулы, Гаара отключил зеркало и взялся за свитки. Он попытался работой отвлечься от неприятных мыслей и странных, совершенно незнакомых, неподдающихся никакому описанию, чувств. И ему удалось зачитаться. Зачитаться так, что он не заметил, как вернулся Ли, как окончательно стемнело и как кто-то, возможно даже он сам, зажег свечу.       - Уже слишком поздно, - Гаара отложил свиток в новую, пока еще небольшую стопку, и потянулся за следующим. - Ложись спать.       Ли слегка встрепенулся. Бросил на мага короткий взгляд, увидел, что тот не собирается отдыхать, и как будто потерял к нему всяческий интерес. Беллатор продолжал неподвижно сидеть на своем месте слева от Гаары, и даже не думал двигаться с места.       - Ложись спать, - повторил маг. Молчание Ли раздражало и отчего-то пугало его. Что если беллатор больше не заговорит с ним?       - Это невозможно, - голос охранника звучал ровно и как-то отрешенно. - Я не могу спать, когда мой господин бодрствует.       - Кажется, - Гаара раздраженно тряхнул головой, - вопрос "господина" давно закрыт.       - Действительно, - Ли слегка наклонил голову набок и с трудом подавил зевок. - Как бы там ни было, - спокойно продолжил он, - я - твой охранник. Моя задача - охранять тебя.       - Хорошим же ты будешь охранником, - хмыкнул Гаара, в тайне радуясь, тому, что они разговаривают, - если свалишься от усталости в самом разгаре сражения.       - Не недооценивай меня, - предупредил Ли. В его глазах блеснул холодный огонек непоколебимой уверенности в себе. Точно такой же огонек всегда горел в глазах Узумаки.       Гаара едва заметно встрепенулся и нахмурился. Подумать только, за все это время он ни разу не вспомнил о Ключе.       - Свою работу я знаю, - уверенно продолжал беллатор.       - Не сомневаюсь.       Спорить, и тем более ссориться из-за такой мелочи Гаара не собирался. Сейчас он готов был уступить. Всей работы не переделать, всех вопросов не решить. На сегодня можно и прерваться. Тем более, если это будет означать, что один очень наглый беллатор все-таки ляжет спать и отдохнет, наконец.       - На сегодня я закончил, - Гаара вернул на место так и не раскрытый свиток и решительно встал из-за стола. - Пойдем, - он протянул парню правую руку.       - Куда? - опешил Ли, машинально опираясь на руку мага и вставая со своего стула.       - Спать, - невозмутимо пожал плечами Гаара. - Ты ведь мой охранник, а значит, обязан охранять мой сон.       - Э-э-э, - не совсем понимая, к чему клонит маг, протянул Ли. - Да, - осторожно согласился он.       - Ложись, - Гаара подтолкнул беллатора к кровати.       - На кровать? - опешил тот. До этого он спал на специальном матрасе рядом с ложем мага.       - На кровать, - подтвердил Гаара, едва заметно усмехаясь. - Чем я ближе, тем тебе проще охранять меня, разве нет?       - Нет, - растерялся Ли. - То есть да, - поправился он, - проще.       - Вот и отлично, - маг удовлетворенно кивнул. - Впредь ложись только на кровать, - наставлял он.       - Ага, - все так же недоуменно согласился беллатор. Он все никак не мог понять, что происходит и что задумал Гаара. Уж слишком он был разговорчивым. Нет, в этом не было ничего плохого, напротив, Ли это нравилось, и, тем не менее, поведение мага не могло не настораживать.       - Недавно, - не обращая внимания на обескураженность своего охранника, продолжал Гаара, - я усовершенствовал одно заклинание, - он издал несколько фыркающих звуков и звучно щелкнул пальцами. В следующий миг его наряд и одежды беллатора сменились спальными костюмами.       - Здорово, - искренне восхитился Ли, рассматривая себя и мага.       - Теперь ложись, - скомандовал Гаара, несильно подталкивая беллатора в спину.       Наблюдая за тем, как Ли залазит на кровать, и ложась рядом с ним, маг убеждал себя, что немного полежит рядом с беллатором, до тех пор, пока тот не заснет, а затем встанет и просмотрит еще несколько свитков. Однако действительность была несколько иной. Ли действительно заснул практически мгновенно. Правда, вместе с этим, он как-то по-собственнически сжал в объятиях руку мага и притянул ее к себе. И, несмотря на то, что беллатор крепко спал, хватка у него была железной.       Гаара бросил тщетные попытки высвободить руку. Все же, сейчас в этом не было никакой необходимости. Маг неопределенно хмыкнул, одними губами произнес заклинание, гасящее свечи, тихо вздохнул и немного расслабился. Возможно, сегодня ему повезет, и он заснет так же быстро, как и его строгий беллатор.

***

      В измерении демонов отличить ночь ото дня практически невозможно. Здесь всегда царит тьма. Насыщенная, глубокая, непроницаемо-черная. И, наверное, из-за этого, кажется, будто время стоит на месте. Сколько бы часов не прошло – ничего не меняется. Абсолютное постоянство.       Где-то высоко-высоко, где по понятиям смертных должно находиться небо, ярким красным пятном алеет луна. Она довольно-таки большая и вытянутая. И, если присмотреться к ней, кажется, будто она там не одна, а их целых три. Но это не так. Луна одна. Она везде и всегда одна.       В измерении демонов нет времен года. Здесь всегда, вопреки расхожим мнениям смертных, холодно. Холодно так, что невозможно дышать. Стоит кому-то оказаться здесь, в этом огромном, безграничном, матово-черном пространстве, и смерть наступит быстрее, чем это существо успеет осознать, что ему холодно.       И, тем не менее, в этом месте можно жить. Здесь есть все необходимое для этого. А от холода защищают дома. Их бесчисленное множество, они самые разные. Большие и маленькие, дворцы и хибары, кареты и ящики, будки и скворечники, и многое-многое другое, до чего могли бы додуматься смертные, и даже то, что им еще не пришло в голову.       Дома хаотично разбросаны по измерению. Они своевольно путешествуют по бесконечному пространству измерения, появляясь то в одном его месте, то в другом.       По внешнему виду домов без труда можно судить о могуществе их обитателей. Чем сильнее демон – тем больше, величественнее и изящнее их дом. У примитивной нечисти просто не хватит сил подчинить себе своевольный замок или дворец.       Глубоко-глубоко, под самыми массивными пластами тьмы, спрятался огромный, увенчанный сотнями остроконечных башен, замок. Он спрятался от скудного света луны, скрылся ото всех. Затаился. Его могущественные обитатели никогда не давали ему скучать. Подчинятся им, высшим демонам, было очень даже приятно. Вообще, дворец считал, что с хозяевами ему безгранично повезло. Они не подавляли его волю в том широком смысле, как было распространено здесь. Они позволяли много вольностей, очень много вольностей. Для среднего обывателя это было изысканной роскошью, но они, Учиха, могли себе это позволить. Им даже не было нужды время от времени напоминать о своей огромной, безграничной мощи. Замок хорошо запомнил могущество первых, древнейших Учиха, тех самых, которые давным-давно нашли его и решили, что здесь будет их дом. Их обитель. С тех пор прошло столько лунных циклов*, что сосчитать их едва ли возможно. И за это время Учиха становились все сильнее и сильнее. Их становилось больше, их власть и влияние увеличивались.       У дворца и в мыслях не было перечить их воле. И не потому, что мощь его обитателей была безгранично велика, а потому что, смешно сказать, ему нравились его домочадцы. Они позволяли принимать активное участие в их жизни. Не указывали ему маршрут путешествий… Если подумать, они вообще никак его не ограничивали. Просто жили в его стенах, никак не нарушая привычный ритм жизни дворца. Да они – идеальные домочадцы. Их хочется защитить от внешней непогоды, от кровожадных соседей, мощь которых тоже растет день ото дня. С ними хочется делить эту жизнь, их не хочется ни на кого менять. Ведь с ними так интересно.       Вот, например, сейчас, у них, у него, в гостях смертный. Конечно, это не первый подобный гость. Но этот необычен. Он силен. Силен настолько, что наверняка без труда выжил бы здесь, в этом мрачном измерении. И он бы наверняка жил во дворце.       А ведь этот гость… этот Страж вовсе не выглядит могущественным. От него не веет опасностью, и Сила его как будто спит. И это обманчивое спокойствие, эта кажущаяся беззащитность смертного наверняка обманет еще не одного демона. С ним интересно будет поиграть. Жаль только, что дорогому гостю особо не навредишь, да и лорем** Саске не оставит своего новоявленного мужа одного…       Саске тихо хмыкнул, чуть ближе придвинулся к дремлющему мужу и осторожно, как будто боясь разбудить, обнял его. И дому тоже нравился его муж. Он даже хотел поиграть с ним. Идея эта, конечно, не самая лучшая, но, пожалуй, указывать на это дворцу не стоит. Пусть поиграют, если им это, конечно, удастся. В этой переполненной магией комнате, в этом ритуальном круге, где стоит кровать, Наруто в полной безопасности. Никто и ничто не сможет навредить ему. И только если он уйдет отсюда, уйдет и почему-то останется один, без своего мужа, только тогда его жизнь может подвергнуться смертельной опасности.       Учиха слегка приподнялся и легко коснулся губами губ мага. Веки Узумаки дрогнули, давая понять, что он не спит. Однако открывать глаза Наруто не спешил. Он тихо вздохнул, по его телу пробежала легкая дрожь.       Саске усмехнулся. Когда-то братья рассказывали ему, что смертные очень чувствительны к ласке и нежности. Сейчас Учиха собирался проверить, истинно ли это так. Он еще раз поцеловал мужа и чуть крепче сжал его в объятиях.       Наруто терялся в ощущениях. С одной стороны, ему было безумно хорошо, с другой – стыдно. Ему хотелось и повторить то, что они только что делали, и в то же время было как-то страшно сделать нечто подобное еще раз. Маг чувствовал себя полностью опустошенным, невероятно уставшим, и, вместе с тем, так хорошо, как сейчас, ему никогда не было. Собственное, ничем неограниченное, могущество пьянило. Сладкая нега, окутавшая все тело, клонила в сон. Безумно хотелось провалиться в сон, забыться, отдохнуть. И магу почти удалось это сделать. Но в самый неподходящий момент его потревожили. Приятно, надо сказать, потревожили, но все же.       Ласковые прикосновения сбивали с толку, заставляли еще больше теряться в ощущениях. То, что ему не давали спать, Наруто раздражало, а то, как это делали, заводило, и, что самое страшное, навевало воспоминания, заставляло сравнивать и невольно удивляться.       С Саске творились странные метаморфозы. Сейчас он был нежен и безумно аккуратен. Он ласково целовал его куда только вздумается, осторожно гладил по спине, то и дело скользя ладонью по пояснице. Иногда, крайне редко, он позволял себе касаться ягодиц мага. Несильно сжимал их, и буквально сразу, как будто чего-то испугавшись, отпускал, и тут же, будто бы извиняясь, безумно нежно целовал то губы, то висок, то шею.       Это было чем-то удивительным. Ведь совсем недавно тот же Саске был далеко не таким ласковым, ручным, осторожным. Он не прикасался к нему так, словно прося разрешения сделать что-то большее. Он просто делал это.       Вспоминать о том, как прошла первая брачная ночь, было стыдно. Безумно стыдно.       Кажется, тогда Саске ничуть не сдерживался. И нежным он тоже не был, равно как и осторожным и внимательным. Грубым, похотливым, страстным – да. О, да! Он мучил его грубой лаской, дарил рваные поцелуи, жестко брал, не давал кончить и…       Наруто плотнее зажмурил глаза, едва слышно застонал, слегка наклонил голову и немного прогнулся в спине, невольно двигаясь навстречу ласкающей его руке.       А еще, Саске придумал какие-то «стоп-слова». Сначала он предлагал три раза подряд, без малейшего перерыва сказать: «я люблю тебя». Затем заменил это на короткий вскрик, который ни разу не позволил издать. Потом предложил слово «продолжай».       Любое из этих слов Наруто так или иначе пытался произнести. Но Учиха каждый раз мешал этому. Последнее «стоп-слово» он вообще игнорировал. Объяснял что-то про приказ и господина. Маг практически ничего не помнил. Тогда было не до этого.       Наруто тихо заскулил и сильнее прижал голову к груди. Он почувствовал, как в него проник палец, а за ним еще два. Узумаки оставил это без внимания. Он вспомнил, как Саске один раз все-таки прислушался к «стоп-слову» и остановился. Просто замер, крепко сжимая его в объятиях и терпеливо чего-то ждал. Первые секунды неожиданного спокойствия принесли облегчение. Последующие за ними минуты неподвижности стали настоящей пыткой. Наруто тогда не выдержал, начал дергаться, всеми силами пытаясь возобновить то, что совсем недавно мечтал прекратить.       Помог ли ему тогда Саске, или же все пришлось делать самому? Наруто не помнил. В памяти отложилось лишь то, как он отчаянно насаживался на член Саске и громко стонал.       Узумаки тихо всхлипнул и неожиданно поймал себя на том, что активно насаживается на пальцы Учихи. С уст мага сорвался полу-удивленный, полу-обреченный стон.       Саске довольно усмехнулся. Подарил мужу короткий поцелуй, перевернул на живот, с легкостью убедил встать на четвереньки и, покончив с «играми», с удовольствием вошел в мага.       Наруто прогнулся в спине и судорожно выдохнул. Тело горело. Ему безумно хотелось ласки, прикосновений. И, вместе с тем, маг не хотел ничего этого. Ему казалось, что он не выдержит еще одного раза. Уж слишком много сил для этого требовалось.       В этот раз Саске не был груб. Он чутко прислушивался к желаниям мужа. То ускорял, то сбавлял темп толчков. Ласкал горячее, чувствительное тело, изредка целовал, наслаждался негромкими, страстными стонами супруга.       Узумаки неосознанно двигался навстречу мужу и думал о том, что если так пойдет и дальше, то он не сможет жить с этим существом.       Воздух гудел от огромной, безграничной Силы. В комнате то и дело вспыхивали разноцветные огоньки. На их фоне синее пламя свечей, что были хаотично разбросаны по комнате, казалось чем-то блеклым, бесцветным.       Наруто слабо дергался и то жалобно всхлипывал, то протяжно стонал. И каждый раз, когда с его уст срывался звук, в комнате тысячами маленьких огней вспыхивали разноцветные искры. Вспыхивали и не гасли.       Саске упивался безграничной Силой и необузданной страстью. Его муж идеален. Он призывал огромную, чистую, по мощи ни с чем несравнимую Силу, и он удовлетворял его. Полностью удовлетворял.       Ритуальный круг, в центре которого стояла кровать, ожил. Невидимые прежде многочисленные глаза открылись. Витающая в воздухе Сила устремилась к ним. Глаза засветились, словно были живыми. По полосам, что соединяли их, заструились магические потоки.       - Что это? – тяжело дыша, спросил Наруто. С трудом отстранив от себя Учиху, он сполз на край кровати и посмотрел на пол.       В первый раз маг ничего подобного не увидел – моментально уснул. Сейчас же любопытство взыграло в нем. Он потянулся правой рукой к дивному кругу, желая прикоснуться к нему.       - Не трогай, - Саске ловко перехватил руку мужа, крепко обнял и незаметно отодвинул его на середину кровати. - Это может быть опасным, - пояснил он, легко целуя руку мага.       Наруто задумчиво посмотрел на Учиху. Слегка напряг руку, желая вырвать ее из цепких пальцев демона. Когда понял, что это бесполезно, он тихо вздохнул, слегка наклонил голову набок и едва заметно усмехнулся.       - Ты тоже не трогай, - хмыкнул он.       - Что? - Саске притворился, что не понял.       - Меня не трогай, - любезно пояснил Узумаки. - Я запрещаю, - перефразировал он, - тебе прикасаться ко мне.       Саске обиженно посмотрел на мужа. Обида эта была вполне искренней, если не считать веселых искорок на дне непроницаемо-черных глаз. Учиха тихо вздохнул и смиренно подчинился. Выпустил мага из объятий и немного отодвинулся.       Наруто предпочел не заметить того, что без Саске было как-то холодно и неуютно.       - Хочешь принять ванну? - участливо поинтересовался Учиха. Настроение и ощущение супруга не были секретом для него. Мысли мага безумно ему нравились. И его рассеянность тоже была приятна.       Наруто на мгновение растерялся. Он не ожидал, что Саске так быстро и легко согласится с решением. Что вот так беспрекословно и практически молниеносно выполнит его желание.       - Да, - медленно и вместе с тем как-то настороженно кивнул маг.       Учиха усмехнулся. В тот же миг широкая, удобная кровать, на которой они сидели, обратилась широкой, не слишком глубокой ванной, практически до краев наполненной мыльной водой. От белоснежной пены исходил приятный аромат.        Наруто зажмурился и довольно улыбнулся. Облокотился спиной на прохладную стенку ванны, выпрямил ноги, несильно потянулся и расслабился. Однако, окончательно расслабиться и задремать, Саске ему не дал.       - Ты голоден? - поинтересовался он, приближаясь к Узумаки, однако, не нарушая при этом его личного пространства.       Наруто тихо фыркнул и всерьез задумался над вопросом. Ему хотелось есть, это точно. Но спать хотелось больше. И даже бурлящая в жилах Сила не избавляла его от этого желания. И все же, он был голоден. Маг нехотя открыл глаза и медленно кивнул.       Перед ним тут же появился небольшой складной столик. Он просто парил в воздухе на удобном от Наруто расстоянии. Столик устилала белоснежная скатерть. На ней стояла расписанная золотом фарфоровая тарелка. От нее, перебивая аромат пены, аппетитно пахло раменом.       - Приятного аппетита, - искренне пожелал Саске.

***

      В мире смертных шел снег. Маленькие снежинки причудливой формы кружились в воздухе, падали на пропитанную холодом землю и ткали свое знаменитое белоснежное одеяло. Утром наверняка все будет белым-белым, искриться на солнце, слепить глаза. Детвора с радостным визгом выбежит на улицу, будет валяться в снегу, лепить снежных чудищ, играть в снежки. Но все это будет завтра, при свете дня. Сейчас же на Лиман опустилась ночь.       Шикамару плотнее закутался в кафтан и тихо вздохнул. Погода, конечно, была замечательной. Ветра не было, морозный воздух освежал, снег вызывал поистине детский восторг. Но все эти маленькие прелести меркли на фоне того, где они находились.       Да, район исправно освещался и находился довольно близко к центру города. Но ни яркий свет уличных фонарей, ни удобное местоположение не могли скрыть гнетущей, черной ауры, что переполняла его. Здесь воздух был тяжелым и спертым. Ни холод зимы, ни свежесть воздуха не могли развеять той тяжести, что создала магия. Мощная, черная магия.       Нара поежился. По спине пробежал озноб. Нет, ему вовсе не было холодно. Неуютно - да. Страшно - немного. Но, чем показать эти чувства своим спутникам, Шикамару предпочитал плотнее кутаться в кафтан и притворяться, будто ежится от холода, а не от леденящего душу ужаса.       Дом терялся на фоне ночи. Казалось, в нем нет ничего особенного. Ничто в нем не может привлечь внимание прохожего. Даже вывеска куда-то подевалась. Создавалось впечатление, что это не магазин вовсе, а жилой дом, что по каким-то причинам затерялся среди многочисленных, самых разнообразных лавок.       У этого места даже не было той холодящей душу ауры. Этакий оазис спокойствия и умиротворенности на фоне гнетущей, подавляющей, разрушающей психику Силы. Место, где можно перевести дух, немного расслабиться, успокоиться. Место, откуда совершенно не хочется уходить. Кто согласиться променять спокойствие и уверенность на суету и страхи? Тем более, после того, как последние были продемонстрированы во всей своей красе.        «Идеальная ловушка», - подумал Шикамару и инстинктивно призвал к себе тени.       - Полно, юноша, - укоризненно покачала головой Миледи. Она стояла спиной к магу, и даже если повернулась к нему лицом, то черно-фиолетовая вуаль не позволила Нара увидеть мимолетной одобрительной улыбки, пробежавшей по ее губам. – Здесь абсолютно безопасно. Расслабьтесь, - она уверенно толкнула входную дверь и та беззвучно отворилась.       Шикамару мысленно фыркнул. Хороший совет, нечего сказать. Отчего же достопочтенная мистрис не следует ему? Отчего копит Силу, как будто готовится нанести сокрушающий удар?        Похоже, Миледи даже не замечает, как делает это. Как выдает напряжение и тревогу своим поведением. Она не обернулась, обращаясь к нему. Обычно Миледи всегда старалась видеть глаза собеседника. Сейчас же женщина была настолько поглощена своими мыслями, что совершенно позабыла об этом. Ко всему прочему, она обратилась к нему на «вы», а делала это крайне редко. В те минуты, когда нервничала или была чем-то сильно недовольна. К тому же, она не позволила отворить перед собой дверь, а сделала это сама. И это тоже говорило о многом.       Дом казался огромным и пустым. Под самым потолком вспыхнули свечи. Они просто парили в воздухе, не спеша толком освещать помещение. Все, что можно было рассмотреть - это пол, выложенный черной и белой плиткой.       Они зашли в магическую лавку, однако, здесь не было ни витрин, ни даже товара. Все это по-прежнему пряталось в темноте. Все скрывала магия.       Шикамару тихо вздохнул. Ему не хотелось задерживаться в этом месте ни на минуту. Но, увы. Он был не вправе уйти отсюда. Нара уверенно сделал несколько шагов вперед и в тот же миг, в лавке как будто стало светлее. Вдоль стен наконец-то стали угадываться витрины. Шикамару хмыкнул и едва заметно дернул плечом. В ту же секунду над его головой, на манер щита, соединилось несколько теней. Небольшая клетка с висящей вверх-ногами белой летучей мышью, отлетела от мага на несколько дюймов. Послышался одобрительный, мелодичный смех.       - Как это мило, - пробормотала Миледи. Она проводила задумчивым взглядом клетку, что плавно переместилась в один из углов помещения и как будто стыдливо скрылась в темноте.       Повисла тишина. В помещение стало как-то прохладнее. Повеяло сыростью. Казалось, будто посетителям здесь не рады. Да что там казалось? Такой очевидный намек разглядел бы даже слепой! Шикамару тихо вздохнул. Ему хотелось последовать совету здравого смысла и выйти из магазина. Выйти и, как бы трусливо это не звучало, убежать. Но Нара не позволил себе поддаться сиюминутному порыву. Да, это место не из приятных. Да, здесь неуютно. Но опасности здесь ему не грозит. По крайней мере, пока не грозит. А вот если он пойдет на поводу у своего малодушия и попытается сбежать, то проблем не оберется. И если нужно выбирать из двух зол, то лучше остаться здесь…       - Осмотрись здесь.       А Миледи успокоилась. Снова взяла себя в руки, снова стала олицетворением спокойствия и непоколебимой уверенности в себе. Ее лицо по-прежнему скрывала вуаль, но для того, чтобы понять настроение женщины, Шикамару было вполне достаточно услышать пару фраз. Она обратилась к нему на «ты». А еще, она едва заметно расправила плечи и чуть приподняла голову. Да, Миледи по-прежнему оставалась напряженной, и, тем не менее, сейчас не было никаких сомнений в том, что она держит ситуацию под контролем.       - Возможно, найдешь что-то стоящее, - это было сказано неуверенно, как будто женщина сомневалась в том, что в этой лавке можно хоть что-то приобрести. - Если что-то приглянется, - она наверняка улыбнулась, - бери не стесняйся. А мы пока познакомимся с хозяйкой этого места.       По спине пробежал холодок. Шикамару с трудом подавил желание ударить вслепую, на опережение. Какузу внушал страх не тем, что несколько отличался от живых людей, а своим умением быть невидимым и практически бесшумным. Вот и сейчас, только магическое чутье подсказало Нара о том, что их третий спутник обошел его и, наверняка, Миледи, и первым двинулся навстречу возможной опасности. Однако с уверенностью этого утверждать было нельзя. Какузу по-прежнему искусно прятался в широких тенях, и ступал так мягко и осторожно, как будто был не человеком, а пантерой.       Шикамару вздохнул. Машинально сплел из теней несколько щитов и медленно зашел вглубь помещения. Хочется ему этого или нет, а осмотреться здесь надо. Идеально было бы найти то место, где прячется хозяйка и послушать, о чем будет разговор. Но это в идеале. Едва ли ему позволят хоть что-то услышать. Впрочем, чужие тайны не слишком-то ему нужны. Все, что имеет значение - практика. А прыгать выше головы не имеет никакого смысла.

***

      В родовом замке Учиха на самом деле царят сырость и холод. И хоть чуть ли не в каждой комнате стоит по одному, а то и по два камина, их никогда никто не растапливал. Демоны менее восприимчивы как к температурам, чем смертные.       Наруто поежился и плотнее закутался в простыню. Это было настоящим издевательством! Ему хотелось спать, но после пяти порций рамена и горячей ванны отчего-то не получалось уснуть. К тому же, было ужасно холодно. Простынь казалась этакой насмешкой. Видимо, эта часть ритуала подразумевала тесные объятия.       «Точно, - лениво подумал Узумаки, - Кагами что-то говорил об этом. Надо было внимательнее его слушать…»       А ведь в объятиях Саске было тепло, холод не напоминал о себе и можно было спокойно спать. Сейчас Учиха тоже был рядом. Он лежал на боку, подперев рукой голову, и внимательно его рассматривал. Их разделяло какое-то смешное расстояние, они практически соприкасались друг с другом. Наруто чувствовал чужое тепло, и это казалось ему насмешкой. Мол, смотри, тепло совсем рядом. Но ты сам отказался от него.       Узумаки тихо фыркнул и плотнее закутался в бесполезную простыню и честно постарался заснуть. Чужой пристальный взгляд, который, казалось, пожирал его целиком, мешал гораздо больше, чем холод.       Саске тихо вздохнул. Теперь, когда дорогой муж запретил прикасаться к себе, на него оставалось только смотреть. Нет, это тоже было очень даже приятное занятие. Учиха мог рассматривать господина днями напролет, и это нисколько ему не надоедало. И все-таки, прикасаться, чувствовать тепло чужого тела куда приятнее.       Желание подсказать Наруто несколько правильных слов было велико. Но равный брак подразумевал компромисс. Нельзя навязывать свою волю, нельзя не считаться с чужими желаниями. Нужно немного подождать. К тому же, не стоит забывать, что смертные - самые хрупкие создания во Вселенной. Им нужен отдых. И Наруто не исключение.        Учиха неопределенно хмыкнул. Действительно. Пока дорогой муж отдыхает, можно навестить матушку. Им надо поговорить. У Саске появилось много вопросов, на которые ему захотелось получить ответы. И это было правильное время. Ни минутой раньше, ни часом позже, им нужно поговорить сейчас. Другой возможности не представится. Да другая возможность и не нужна.       - Что-то случилось?        Саске усмехнулся и разрушил заклинание прежде, чем оно успело перенести его к покоям матери. Он снова посмотрел на мужа, и его улыбка стала более явной. Ради него Наруто был готов пожертвовать столь важным для него сном. Что может быть приятнее? А то, что маг наверняка заснет, получив ответ на свой вопрос, не имеет ровным счетом никакого значения.        Узумаки между тем заразительно зевнул и открыл глаза. Едва заметно нахмурился и чуть-чуть наклонил голову, так чтобы лучше видеть супруга и внимательно на него посмотрел. И во взгляде этом нельзя было найти ни влюбленности, ни обожания, ни даже легкой тревоги. А вот недовольства, раздражения и сонливости в нем с лихвой хватало. И эти эмоции яркие, напряженные эмоции господина нравились Саске гораздо больше расслабленной теплоты и легкого восторга, что испытывала влюбленная Яманака.       - Ничего, муж мой.       Как не подразнить супруга, когда он сам так откровенно на это напрашивается? К тому же, раз прикасаться к нему нельзя, остается только говорить. А Наруто так удачно сам начал разговор. Теперь можно и визит к матери отложить, а то и забыть о нем вовсе. Впрочем, нет. Позабыть нельзя. Да и откладывать нежелательно. Прежде чем отдыхать и развлекаться, нужно покончить со всеми делами. Да и Наруто нужен отдых. В этом нет никаких сомнений.       - Я собираюсь поговорить с матушкой, - спокойно сказал Учиха, и в очередной раз пожалел о том, что не может прикоснуться к мужу. - Ты отдыхай.       А Наруто как всегда был щедр на эмоции. Он нахмурился. Его взгляд стал настороженным, недоверчивым, как будто он собрался уличить в измене новоявленного мужа. К настороженности добавилось удивление, за ним недоумение, недовольство и что-то еще. Что-то новое необычное, но очень приятное на вкус.       - Не хочу, - маг фыркнул и сел. - Не хочу оставаться здесь один. Я пойду с тобой.       - Ты тоже хочешь поговорить с моей матушкой? - искренне удивился Саске. Такой порыв поразил его. Прежде никто добровольно не стремился встретиться с Учиха Микото. Впрочем, от Наруто и не такого можно было ожидать.       - Нет, - растерялся Узумаки. - Я… - он задумался. - Точно! - маг просиял. - Я хочу прогуляться по дворцу.       - Хм, - Саске нахмурился. Такой расклад его абсолютно не устраивал. - Тебе лучше не гулять здесь одному. Я пойду с тобой.       - Не нужно, - Наруто махнул рукой. – Ты хотел поговорить с матерью. Вот и поговори, - он зевнул, потянулся и осмотрелся. - Где мои браслеты?       Маг машинально провел по запястью левой руки. Он до сих пор не мог поверить в то, что их удалось так легко снять. Прежде он считал, что это невозможно. На Артефактах просто не было замка. Но стоило только попасть в измерение демонов, зайти в родовой замок Учиха, оказаться в этой комнате и одно из звеньев его старого браслета стало замком. Другой же, более новый браслет немного разошелся на руке, недвусмысленно давая понять, что теперь его можно снять. И Саске снял с него браслеты, как, впрочем, и одежду.       Узумаки смутился, тряхнул головой и требовательно посмотрел на Саске. Признаваться в том, что без Ограничителей он чувствует себя гораздо лучше, и что ему совершенно не хочется надевать их снова, маг не собирался. Напротив, он был твердо намерен немедленно вернуться к привычному ритму жизни и немедленно надеть Артефакты.       - Они тебе не нужны, - хмыкнул Учиха. - Я же тебе говорил, здесь эти Артефакты не действуют. Только сломаешь их.       - Сломаю? - недоверчиво переспросил маг. - А этот? - он небрежно коснулся кулона на шеи.       - А это другая магия, - усмехнулся Саске. - К тому же, это мой подарок. Ему ничего не сделается.       - Ладно, - медленно протянул Узумаки. - Хорошо. Пусть так, - он тряхнул головой и подавил очередной зевок. - Идем!       Наруто был настроен решительно. Саске давно убедился в том, что если Узумаки что-то вбил себе в голову, он этого добьется. Упрямый. Он слишком упрямый. И безрассудный. И самоуверенный. А чувство опасности… Нет, оно у него, конечно, есть, но какое-то искаженное. Неправильное. Как будто он не знает, что такое страх. Не знает, чего в действительности нужно бояться, кого уважать, а кого избегать. Возможно, именно это и притягивает к нему различных магических существ…       - Ступать на пол в этой комнате нельзя, - спокойно сказал Саске. - Ты, - он прибегнул к последней попытке оставить мужа в самом безопасном месте во дворце, - запретил мне к тебе прикасаться. А значит…       - Запретил, - задумчиво кивнул Наруто, не замечая, что перебивает мужа. Маг лукаво улыбнулся, в синих глазах свернул озорной огонек. - Ты не можешь прикоснуться ко мне, а я к тебе могу, - он положил ладонь поверх правой руки Учихи, и прежде чем сам понял что делает, легко его поцеловал.       Саске на мгновение замер. Несколько секунд он внимательно смотрел на мужа. Тот, казалось, смутился своего сиюминутного порыва: на скулах вспыхнул румянец, он избегал встречи глазами.        «Как мило, - хмыкнул про себя Учиха, - я все еще не отучил его смущаться, - по его губам пробежала хитрая улыбка. - Замечательно…»       - Идем! - собравшись с мыслями, потребовал Наруто. Он предпочел не удивляться своим поступкам. В конце концов, Учиха его муж. Он может делать с ним все, что заблагорассудится.

***

      Хината равнодушно смотрела на незваных гостей. Жалкие смертные! Как посмели они прийти в ее дом, ее убежище, без должного на то приглашения? Как осмелились они вторгнуться в ее покои и даже ни разу не споткнуться на пороге! Как они вообще могли…        Хьюга тряхнула головой и потерла левое запястье. Метка зудела, горела, болела. Вот уже который день, она не давала Хинате ни минуты покоя. И с каждым днем зуд и боль становились все сильнее и сильнее. Они сводили с ума, не давали мыслить ясно, трезво оценивать ситуацию, хладнокровно принимать решение. Хината не привыкла к боли. Прежде ей никогда не доводилось с ней сталкиваться и она не знала, как противостоять ей. Порой, в минуты, когда зуд становился неимоверно сильным, Хината мечтала о том, чтобы Учиха вспомнил о своей кровавой метке и пришел-таки забрать ее. Но мечты оставались мечтами. Высший демон не спешил выполнять свой приговор. Более того, судя по боли, что усиливалась с каждым днем, он забыл о нем.       В первые дни, когда метка только появилась, Хьюга хотела избавиться от нее самым, что ни на есть, радикальным способом – отрубить руку. Подумаешь, велика потеря. Пройдет несколько дней и рука отрастет вновь. Но метка как будто знала об этом ее решении. Она постоянно ускользала из поля зрения и появлялась вновь в самых неожиданных местах: то на шее, то на плече, то на ноге, то на спине, то на лице. Тогда Хината решила перехитрить метку. Она сделала вид, что не собирается от нее избавляться. Та вновь появилась на левом запястье, на том самом месте, куда ее поместил Учиха. И все было относительно нормально. Не было ни боли, ни зуда. Ничего подобного. Просто на видном месте красовалась яркая, вызывающая мишень. Символ того, что она заклятый враг Учиха. Конечно же, от этого пятна хотелось избавиться. И Хината не оставила попыток сделать это. В одну из сумрачных осенних ночей ей представилась такая возможность.        Метка уже некоторое время не подавала признаков жизни. Она даже как-то побледнела, перестала быть такой вызывающей, бросающейся в глаза. Но от этого она не перестала быть меткой кровавой мести. И Хьюга в очередной раз попытала счастья. Она опять схватилась за огромный тесак, замахнулась, злорадно усмехнулась тому, что метка и не думает шевелиться, и не колеблясь отрубила ее вместе с левым запястьем. Потом она долго изучала себя, тщательно искала метку. Вдруг та все-таки умудрилась ускользнуть? Но на мраморной коже лишь запеклась ее собственная кровь. Она была чиста. Никаких меток, никакой мести. Она обманула Учиху, превзошла высшего демона.       Радость и упоение собственной хитростью и ловкостью длились ровно до тех пор, пока не отросло новое запястье. Во-первых, это случилось несколько быстрее, чем ожидала Хината. Во-вторых, запястье вернулось не одно. Вместе с кровавой меткой. Она красовалась именно там, где ее поставил высший, и выглядела точно так же, как прежде. Стоило взглянуть на нее один раз, чтобы понять: ее поставил Учиха Саске.       Тогда, от досады, что ничего не получилось, что все напрасно, Хината убила нескольких несчастливых посетителей ее лавки. При ближайшем рассмотрении, ее жертвы оказались жалким нищесбродом, не стоившим и ломанного гроша. Их никак нельзя было использовать. Абсолютно никак. Единственное, что могло хоть как-то утешить Хьюгу, было то, что этих безымянных личностей не хватятся власти. Впрочем, утешение это было весьма сомнительное. Уж кому-кому, а ей было интересно встретиться с Верховным магом Таки. Вот только он сам должен был к ней прийти, а не наоборот…       После неудачной попытки избавиться от кровавой метки, справедливо последовала кара. Прежде незаметная, метка стала постоянно напоминать о себе. Начала гореть, чесаться, болеть. Она по несколько раз в день меняла свое положение. Лицо, спина, правая нога, затылок – везде она задерживалась ровно настолько, сколько нужно было для того, чтобы довести Хьюгу до отчаяния. А затем, метка снова возвращалась на свое законное место на левом запястье и уже там продолжала не давать покоя.       А Учиха так и не появился. Он проигнорировал такой откровенный вызов, не пришел позлорадствовать. Как будто она вовсе не пыталась избавиться от метки, так сказать не бросила ему вызов, не напомнила о себе. Очевидно, у него были дела поинтереснее. Гораздо интереснее. Но это Хината узнала только сейчас, когда в ее, вот уже как две недели закрытую, магическую лавку пришли незваные гости.       Гости эти были весьма наглыми и самоуверенными и совершенно неинтересными. Разве что тот юноша, который так ловко орудует тенями, представляет собой что-то стоящее. Его интересно сломать, покорить, подчинить. Он молод, полон сил, не обделен могуществом. О, как хочется им обладать. Как же хочется заполучить его! Как было бы здорово заключить с ним контракт…       Зуд стал невыносимым. Руку хотелось разодрать на части. Думать о чем-то другом, кроме этого, казалось невозможным. Даже интересный посетитель, Нара Шикамару, оставшийся в зале, не мог занять мысли Хьюги. Что уж говорить о тех, кто нагло вторгся в ее покои, без приглашения сел на удобное кресло, ловко предотвратил его разрушение и теперь монотонно рассказывали о том…       А о чем, собственно, они говорили? Сосредоточиться на этом было невероятно трудно. Так же трудно было призвать собственную Силу, дабы покинуть это место.       Хината откинулась на спинку кресла, крепко сжала левое запястье, как бы подавляя зуд и боль, прикрыла глаза и принялась скрупулезно вспоминать каждое сказанное смертной слово. Будь трижды неладен этот зуд! Она – демон. Она хочет перейти в ранг высших! Ничто не помешает ей использовать любую, даже самую сомнительную, возможность добиться этого. Но для начала надо понять, что от нее хотят, и уже потом подумать, как использовать это на выгоду себе.       Итак, не в меру наглую барышню интересует Страж. Тот самый Страж, который объявился в этой лавке в сопровождении высшего демона, тот, кто нарушил все ее планы. Да, соблазн отплатить ему сполна велик. Огромен! Но нельзя забывать о том, что она получила кровавую метку именно тогда, когда собиралась его проучить. И что именно Страж остановил Учиху. По крайней мере, именно к его словам высший прислушался, его желание выполнил, а свое отодвинул на задний план. И теперь очевидно, почему Учиха так поступил, почему не вспоминал о ней все это время. Страж казался ему куда более лакомым кусочком. Он очаровал его, покорил, вступил с ним в брак. И теперь развлекается с ним в родовом замке Учиха.        «То-то воздух в этом городе стал легче», - хмыкнула про себя Хината, сильнее сжимая запястье.        Хьюга обдумала еще раз все то немногое, что барышня пожелала ей рассказать, сложила с той крупицей, что ей удалось извлечь из ее мыслей и мыслей тех, кто явился вместе с дамой в магазин, и покачала головой. Жалкие смертные! Они даже не подозревают, против кого собираются выступить. Учихи те еще собственники. Они могут убить лишь за то, что на его пару просто посмотрели.        Но гостей это волновало мало. Их интересовал Страж. Они хотели заполучить его. Зачем? Что в нем особенного? Сила? Конечно, она необычна, но невелика. Если подумать, Верховный маг любого государства в несколько раз сильнее его. Чем же он так заинтересовал эту барышню? Далеко не слабую, надо сказать, барышню. Она наверняка могла весьма хорошо проявить себя в бою. Но сейчас эта наглая, самоуверенная леди была гостем, и, надо отдать ей должное, вела себя сдержанно и вежливо, как и положено гостям.       - Мы полагаем, что Узумаки отправился в измерение демонов, - выдержав небольшую паузу, продолжала Миледи. – Как Вы думаете, зачем?       Хината хмыкнула и позволила себе коротко рассмеяться. Можно было солгать. Или вообще проигнорировать вопрос. Но, увы, она забыла уничтожить треклятые рекламные листовки, в которых говорилось, что она предоставляет магические консультации. Более того, эта барышня откуда-то раздобыла акционное предложение: ответ на первый вопрос бесплатно. Раз уж она стремится вступить в класс высших, то должна соблюдать их понятия честности. Раз обещала – значит, должна ответить.       - Либо для того, чтобы убить, - Хьюга все сильнее сжимала зудящее запястье, но голос ее звучал непринужденно и слегка насмешливо, - либо для того, чтобы вступить с ним в брак.       Миледи хмыкнула. Прямых ответов она не ждала, более того, ожидала услышать что-то настолько туманное, что едва ли можно было хоть как-то соотнести с ответом на вопрос. И тут такая приятная неожиданность. Четкий и ясный ответ. Да, вполне ожидаемое «либо-либо», но вариантов всего два, и выбрать из них верный не составляет труда. Будь Узумаки мертв, или даже близок к смерти, они бы уже об этом знали. Значит, все-таки господин прав. Страж вступил в брак с демоном и, тем самым, заручился поддержкой всего его клана, если таковой, конечно, имеется. Тонкий, очень умный ход!        «Теперь понятно, - подумала Миледи, - почему он отказал мне. Хм-м… Узумаки Наруто… Это куда более опасный противник, чем кажется. Умный, осторожный, хитрый, непредсказуемый. Что ж, играть с ним надо очень осторожно. Очень внимательно и осторожно…»       - С кем связался Узумаки? – спросила она. – Какой демон дал ему «пригласительный» билет?       - Злой, - незамедлительно отозвалась Хината, подаваясь вперед, так, что ее лицо было видно собеседнице. – А может влюбленный. А может очарованный? – предположила она. – Узумаки этот хорош собой, - по ее губам пробежала улыбка. Запястье кольнуло острой болью, и она сильнее его стиснула.       - Я спрашивала не об этом, - терпеливо ответила Миледи. – Кто забрал Узумаки. Ты знаешь его имя, не так ли?       - Может быть да, - Хината едва заметно передернула плечами, - может быть нет.       Ей надоело сидеть в темноте. Комната озарилась ярким, похожим на солнечный, только более холодным светом. Безликий до этого господин-живой зомби обнаружился у окна. Он вольготно устроился на подоконнике и выглядел беззаботным, расслабленным. Хотя мысленно был серьезен и собран. В любой миг готов был сорваться с места и…       Что «и» Хината предполагать не стала. Ей совершенно не хотелось ставить на место наглых гостей. Проклятая метка заставляла ее отказаться от тысячи приятных мгновений общения со смертными. Пугать их, вызывать в душе трепет и священный ужас – все это, конечно, было приятно, питательно и даже полезно. Но это требовало определенных усилий. Пусть и незначительных, но, все же, усилий. Хинате же абсолютно ничего не хотелось. Разве что, чтобы исчезла метка и она обрела свободу. Свободу снова дышать полной грудью, дразнить смертных правдой и ложью, дарить им надежды и обманывать их самые светлые ожидания – одним словом, жить полной жизнью.       Миледи сощурилась. Уж слишком неожиданно в комнате включился свет. Под покровом темноты, надо сказать, комната казалась более интересной и большой. Сейчас же ее обстановка поражала своей простотой и скромностью. Пара удобных кресел, в которых, собственно, они и сидели, дубовый стол, на котором нет ни скатерти, ни даже фальшивых угощений. Наряд хозяйки магической лавки, ее тело и формы, вызывали черную зависть. Перед Миледи сидела настоящая красавица. Она казалась настолько хрупкой и беззащитной, что в ней едва ли можно было заподозрить демона. И только холодная, черная аура, аура, что превосходила по мощи любого смертного мага, и, пожалуй, даже некоторых Стражей, выдавали в юной красавице с большими прозрачными глазами ее истинную сущность.       - Как Вас зовут? – вежливо осведомилась Миледи.       - Вы полагаете, это имеет какое-то значение? – вопросом на вопрос ответила Хьюга. – Я ведь ответила на Ваш вопрос, - она сладко потянулась, грациозно встала, откинула на спину прядь шикарных волос и вышла из-за стола. – На этом наша встреча закончена. Прощайте.       На мгновение внутри у Миледи все похолодело. Так бывало всегда, когда она чувствовала приближающуюся опасность. Демон. Нельзя забывать о том, что перед ней демон. Это сейчас она миролюбивая и спокойная. Никто не знает, как она поведет себя в следующую секунду.       - И все же, - медленно заговорила Миледи. – Я прошу Вас уделить мне еще несколько минут. Я хочу предложить Вам сделку…       - Это я поняла, - перебила Хината. – Она скучна, твоя сделка, - Хьюга брезгливо поморщилась и махнула рукой. – Впрочем, если мы заключим Договор, это будет совсем другой разговор.       - Боюсь, - жестко произнесла Миледи, - Договор меня не интересует.       - А я не говорю о тебе, - капризно фыркнула Хината. – Меня куда больше интересует юноша, что остался в холле. А еще лучше, - ее взгляд стал жестче и холоднее, - Страж. Тот, кто послал тебя ко мне.       Миледи не удалось скрыть своего замешательства. Все же, прежде ей особо не доводилось иметь дело с такими демонами. Демонами, чье могущество в несколько раз превосходило ее собственное.       - Договор – это неприемлемо, - Миледи довольно быстро удалось взять себя в руки. – Все, что угодно, но это.       - То есть ты, - усмехнулась Хината, - вы все, - уточнила она, - отдадите мне свои души, свое право на перерождение взамен на мое сотрудничество? Если так, то мы договорились.       - Нет, - выдохнула Миледи, отшатываясь назад и касаясь спиной мягкой спинки кресла. – Юноша, - чуть дрогнувшим голосом продолжила она. – Тот юноша, что ждет нас в холле, - она перевела дыхание и уверенно закончила: - Ты можешь заключить Договор с ним. Можешь забрать его душу, его право на перерождение.       - В самом деле? – Хината заинтересованно улыбнулась. – Он твой раб, раз ты решаешь за него?       - Нет, - Миледи едва заметно покачала головой. – Он равен мне. Но он будет твоим, если ты убедишь его в этом. Тебе придется загнать мышь, прежде чем съесть ее. Но так ведь только интереснее, верно?       Хината криво усмехнулась и машинально потерла левое запястье. Да, действительно. Так было интереснее. Хьюга задумчиво наклонила голову набок. Ухмылка стала оскалом.       - Что ж, - зловеще прошептала она, - да будет так. До тех пор, пока юноша будет интересен мне, я буду на вашей стороне. А теперь прочь, - приказала она и деревянный стол вспыхнул черным пламенем. – Я приду к вам тогда, когда буду нужна. И только тогда, когда получу первый взнос за свою помощь, назову вам свое имя.