Он не мог видеть.

      Мидория любил рисовать. С раннего детства он обожал творить, стараясь совершенствоваться. Постоянно забираясь на крыши высоток, хотя запечатлить бурную жизнь города.       У Изуку трепетало сердце от радости, когда он выбирался на природу. Рисовать парки, наполненные счастливыми семьями, речки, в которых весело плавали рыбки, любил облака и солнце. А ещё больше зеленоволосый любил рисовать леса. Густые ветки деревьев и свет солнца, что с трудом добирался до кустиков, находящихся у самой земли.       Причуда Изуку - рисунок. Нет, он не мог нарисовать каракулю, после чего она ожила бы. Зато, Мидория мог рисовать то, что было бы приятно глазу и душе, передавать красоту природы и её жизнь обычными красками. Возможно, это была не его Причуда, а талант, который он развивал с годами.

Уже без разницы.

Изуку Ослеп

      Злодей устроил подрыв здания, в котором находился Мидория, а битое от взрывов стекло впилось в его глаза. И парень чудом выжил после падения с 4 этажа, отделавшись ожогами с переломом позвоночника и ног. Но самым страшным стало то, что глаза Мидории вытекли от сильных повреждений от осколков.       Он не хотел верить в это первое время, надеясь что его просто разыгрывали, и веря, что просто не может открыть глаза. Но постоянно, после этих слов, горло начинало саднить, становилось трудно говорить. Ощущение, будто ты собираешься плакать, только вот Изуку не мог и этого. От стекла пострадали и слёзные железы. Единственное, что мог Мидория, так это кричать. Кричать от безысходности.       Но он всё равно пытался. Пытался рисовать, не имея возможности видеть мир. Парень рисовал мир таким, каким его запомнил. Ярким, теплым, слегка сумбурным. И он рисовал. Стоя перед холостом, определял его размер тем, что трогал его, а после представлял в своей голове. Изуку представлял, как он находится в чаще леса, представлял, как сквозь мохнатые ветки елей и сосен, похожих на большие зелёные лапы, пробивались лучи летнего солнца. Мидория представлял птиц, что в высокой лесной траве ловили жуков, и даже видел где то в далеке Оленя, что пугливо озирался вокруг.       Он не мог видеть, зато помнил и любил то, что видел так часто.       Он не мог видеть, но пытался рисовать то, на что так хотел вновь взглянуть.       Он не мог видеть, но теперь может показать другим мир, в который он так хотел вернуться.        Он не мог видеть сам, зато он мог помочь увидеть другим.