Слишком много на себя взвалила

Я, не сказать, что совсем бесшумно, но всё же, тихо вошёл в кабинет. Она, поглащённая документами, даже не заметила моего появления. Я подошёл к ней, заглядывая через плечо. Хм… Это что? Договор с моей фирмой? Я же ей черновик только утром дал, а она сама уже почти со всем разобралась?! Умная девочка, мои юристы неделю возились, а она за день управилась! Я невольно улыбнулся и положил руку на её оголившееся плечо. В секунду моя голова оказалась прижата к столу, а рука была заведена за спину. Дрожащие тонкие пальцы обхватывали моё запястье. –Алекс?! –удивлённо спросила она, ещё больше вжав меня в стол от злости. –Агата?! –ухмыльнувшись, переспросил я. –Какого чёрта, Нильсен?! –злобно вскипела моя девочка–Ещё раз так сделаешь, и я сама тебя отшлёпаю! –опершись спиной на дверцу книжного шкафа, она скрестила руки на груди, грозно насупив брови, отчего маленький носик наморщился. –А кто тебе такое позволит? –Зачем пришёл?! –буркнула она, исподлобья глядя на меня. –Я вообще-то волнуюсь! –ответил я, сделав шаг навстречу, –Тебя целый день не было видно! –Не мог ужина дождаться?! –она небрежно махнула рукой и, садясь обратно в кожаное кресло, вернулась к бумагам–Мне всего семь пунктов осталось разобрать. Ты не мог ещё сложнее формулировки подобрать? Столько подводных камней, договор должен быть прозрачным! Завтра приедет мой юрист, вместе всё обсудим. Ты сам-то это читал? –она ткнула изящным пальчиком в одну из строк и, недовольно выгнув бровь, повернулась ко мне–Так запросто можно и бизнес тётушки отсудить. Нильсен, ты решил меня без гроша оставить? –Агата, –прервал я её вполне справедливый поток претензий–уже двадцать минут одиннадцатого! Как же вытянулось её лицо. Но удивление быстро сменилось недоверчивым ехидством. –Конечно, –она, с нескрываемым сарказмом в голосе, уставилась на цифры в правом углу экрана ноутбука–сейчас всего-то 22:27! –она откинулась на спинку кресла, потеряв переносицу, –Извини! Я положил руки на её плечи, забравшись одной ладонью тёплый вязанный свитер кремового цвета, так нежно обрамляющий холодные плечи, и стал легко массировать их. Агата накрыла мою ладонь своей. –Что у тебя было на обед?! –спросил я заранее зная ответ на свой вопрос. –Эм…–чуть подавшись вперёд начала моя Агата, но я, легко надавив на хрупкие плечи, вернул её в прежнее положение–кофе, наверное… Яблоко считается?! –А на ужин? –Алекс, –она устало повела плечом, недовольно прыснув, –тебе-то какая разница? Я сильнее сжал её холодные плечи, большими пальцами надавив на тонкие ключицы. Агата протестующе пискнула и, снова пытаясь скинуть мои руки, прижала колени к груди, обхватив их руками. Такая маленькая, уставшая… Я развернул её в кресле лицом к себе и, сев на корточки, поглагил её по щеке тыльной стороной ладони. Она же, словно ребёнок, изголодавшийся по ласке, не одарённый любовью, прижалась к ней и обхватила моё запястье обеими руками. Я снова невольно улыбнулся. Как же она прекрасна в своей, какой-то невероятно детской, непосредственности, безоглядной верности, в своём полном доверии и просто невыносимом нраве. –Пойдём, –мягко, глядя в эти покрасневшие, уставшие глазки, прячущиеся за дрожащими пушистыми ресницами, сказал я, вставая, –накормлю тебя и уложу спать. –Алекс, мне, правда, чуть-чуть осталось! –она посмотрела на меня снизу вверх, конюча как маленькая. –Так, –сначала я поднял её за подмышки и поставил на пол–я сказал, на сегодня хватит! Сохраняй и марш за мной на кухню! –добавил я жёстко. Почему она считает, что имеет право так издеваться над собой?! Это дозволено только мне! Она, скрестив руки на груди, стояла с таким выражением лица, будто я сейчас отвлёк её от решения вселенских проблем. –Ясно! –ответил я и, нажав на кнопку «Сохранить», выключил ноутбук и убрал все документы в ящик стола. –Ты что делаешь?! –крикнула она, пытаясь вернуть бумаги на место, –Я же потом ничего не найду! Алекс, вон от моего рабочего стола! Милая Агата, меня твои угрозы совсем не пугают, ты даже можешь драться. Уже… Я, не церемонясь, закинул её на плечо и потащил вниз, на кухню. Брыкается. Какая же ты непослушная! Ну как маленькая, честное слово! От этих ёрзаний по моему плечу у неё задралась юбка. Открылся просто чудесный вид. Стоп, это ещё что? –Агата, напомни, пожалуйста, сколько тебе лет? –не скрывая удивления спросил я. –22! Отпусти меня, сейчас же! –В 22 года ты носишь бельё с Микки Маусом?! –Они удобные! –ответила она, а я почувствовал, как её лицо заливается пунцовой краской. Моя девочка резко перестала дёргаться, уперевшись локтем мне в плечо. Я огладил её упругую ягодицу, а потом последовал хлёсткий шлепок. –За что?! –обиженно вскричала Агата, дрыгнув ногами. –За то, что работаешь дни напролет! –следующий звонкий шлепок, она дёрнулась всем телом и тихо зашипела от боли–А это за то, что ничерта не ешь! –ещё удар, сильнее предыдущего, Агата болезненно вскрикнула и ухватилась за мою шею. Перестарался… Красная зудящая плоть стала стремительно заливаться синей краской–Это за то, что не слушаешься и прижимаешь меня к столу. Кстати, –меня вдруг осинило. Откуда моя беззащитная хрупкая Агата знает такие приёмы? –кто тебя этому научил? –Сэм! –буркнула она. Следующий шлепок пришёлся на другую округлость. –А это за то, что до сих пор путаешься с малышом Сэмми! –зло ответил я. –Не честно, больно же! –она снова заёрзала, цепляясь тонкой рукой за мою шею. –Лежи спокойно, почти пришли! –я поцеловал, ниливающуюся синевой ягодицу, а затем поправил короткую юбку. Агата, на удивление, лежала смирно, только тихонько шмыгала своим очаровательным носиком. Мы вошли на кухню, я посадил её на стул и включил свет. Она что-то болезненно простонала, потерев свежий синяк. –Налей мне стакан молока, я не голодна! –Поверь, Агата, диета тебе не нужна. Я серьёзно! Я даже не устал, пока тащил тебя сюда. –Алекс, я если наемся, то уснуть потом не смогу…–она устало пробормотала эту, казалось бы, совершенно обычную будничную фразу, но по моему телу разлилось тепло. Я отвернулся к холодильнику, достал пакет молока и остатки салата. Я поставил перед самым носом Агаты стакан и наполнил его белой жидкостью, затем, положив в тарелку порцию чуть больше средней, поставил перед ней тарелку и достал приборы. –Ты здесь уже как дома…–подперев щёку кулачком, она стала, не без энтузиазма, уплетать немудрёный ужин. Как же она прекрасна: растрёпанный пучок на макушке и несколько выбившихся прядей, ниспадающих на лоб; тонкие бледные пальчики, обхватывающее вилку; ножки, устало свисающие с высокого борного стула… Что в этой маленькой упрямой девочке вызывает такие чувства? Наверное, именно то, что она маленькая и упрямая, а главное, моя. Осушив одним глотком полстакана молока, она отодвинула от себя пустую тарелку. Сонные глазки неспешно моргали, бровки то и дело поднимались в каком-то невнятном немом протесте. Она спрыгнула со стула, намереваясь самостоятельно добраться до комнаты. Предположим, что по ровной поверхности она сможет передвигаться, но преодолеет ли лестницу? А нет, не сможет. Стройные ножки подкосились и моя Агата, удерживаясь руками за дверной косяк, чуть не рухнула на пол. Я подбежал к ней и поднял на руки. Безвольная голова лежала на моём плече, одна рука слабо обвила шею, другая болталась где-то внизу. Моя Агата мироно закрыла глаза и, тихо посапывая, потёрлась щекой о моё плечо. Пока я нёс уставшее сонное тело к заветной постели, она пару раз широко зевнула, приврывая рот пальчиками усталой руки. Забавно, даже такая уставшая не забывает о манерах. Спящую Агату я принёс в её комнату и уложил в кровать. Сняв с неё туфли, я стянул коротенькую юбку и, оставив её в кофте, накрыл, свернувшееся калачиком тело, одеялом. –Не уходи! –тонкая рука схватила меня за край рубашки, а протестующе сдвинутые бровки не оставили шанса на сопротивление. –Тише, каттен, тише…–погладив высунувшуюся руку, я разделся и лёг рядом. Распустив её собранные волосы, я обнял мою Агату, прижимая к груди. Больше она не будет так самозабвенно работать, я не позволю. Буду силой вытаскивать из-за стола и заставлять хотя бы есть. В эту ночь я почти не спал. Агата всё время что-то борматала и брыкалась во сне. Нет, моя каттен точно не будет больше так работать, я не позволю.