moon

У Сокджина всё сердце, вся душа в тяжёлой луной пыли. У Сокджина изрезано тело камнями и надеждой мерцания далёких звёзд. У Сокджина вся боль вселенной в голове, в висках гудящая, и самые тихие всхлипы на планете. У Сокджина одиночество огромное и нехватка теплоты. На луне так холодно. На луне так печально. На луне хочется закрыть глаза и залечь в пыли всех слёз вселенной. Луна не романтична, какой её считают земляне, луна - тоскующая маленькая точка карнавала планет и звёзд. Луна - всего лишь неяркий спутник. Сокджин всегда с этим смирялся и выращивал цветы из своих печальных песен. Те хранили его грусть в лепестках, звеня жалобными криками о нарастающей боли их хозяина. Цветы в саду Сокджина - невообразимо красивы. Они будто выдувались из цветного стекла самым опытным мастером, сочетали в себе мягкие и острые черты, завораживая. Но никто эти цветы не видел, никто не восхвалял сад и работу Сокджина. Луна никому не была нужна, и Сокджин на ней тоже. Луна была обычна-обычна, совсем неинтересна. Но однажды сюда прилетели. Прилетели шумно, с радостью и каким-то ярким, тёплым светом. Не со звёздным, не с солнечным, которые дарят жар и пустые желания дотянуться до них. А с земным, улыбчивым и добрым. С таким, с которым Сокджину впервые легко дышать. Шестеро астронавтов, таких разных-разных-разных, прилетели сюда ради интереса. И Сокджин такому крайне удивлён. Это же луна, кому она всё ещё может быть интересна- - Хён, не глупи! - вскрикивает Хосок, каждый раз, когда Сокджин внутри раскрывает свою чёрную дыру. - Луна замечательна! - Почему? - с тихим, обречённым вздохом произносит он. - Потому что на ней есть ты! - хором отвечают шестеро голосов и Сокджин смеётся. Ему кажется, будто все его пытаются обмануть красивыми словами. Но он не слышит в них и доли фальши, не видит не одной кривости, даже маленького осколочка. Ему кажется, что эти шестеро парней с ним лишь из жалости, не более. Но когда Намджун начинает говорить о живой природе на земле, стараясь объяснить как можно больше, когда Юнги рассказывает о своём старом пианино в отцовском доме и о желании сыграть для Сокджина, когда Хосок с улыбкой танцует при Сокджине, приглашая хёна, когда Чимин наспех пересказывает ему недавно прочитанную книгу, когда Тэхён показывает свои фотографии и даже запечетляет его на фото, когда Чонгук рисует при нём, рассказывая об искусстве - Сокджин понимает как ошибается, насколько потерялся в своём одиноким краторе. Сокджин думает, что он самый-самый глупый в космосе. Но зато с теплом Млечного пути в венах. ~~~ Сокджин перестаёт растить цветы в своей пыльной печали. Он поёт уже с нарастающей надеждой, с весёлой улыбкой и любовью. Поёт, залечивая свою душу разрезанную на тысячи-тысячи-тысячи кусочков метеоритов. Ведь цветы - отражение его, отражение внутреннего мира, внутренней, безмуной вселенной. И Сокджину очень не хотелось, чтобы его шестеро астранавтов видели душу некрасивой, уродливой и в шрамах. Сокджин же красивый, да? - да, - твердит Намджун, целуя в веки. - да, - произносит с улыбкой Хосок, целуя в щёки. - да, - подтверждает Юнги, исцеловывая бледные запястья. - да, - кивает Тэхён, прикасаясь к шее губами. - да, - говорит Чимин, сверкая глазами и целует скулы. - да, - усмехается Чонгук и целует в нос. - наш лунный хён очень красивый, - произносят все хором, обнимая Сокджина крепко-крепко-крепко. От такого дышать тяжело, но дышать и не хочется. Хочется отдаться моменту полностью, до последней капли, до искр в глазах. Каждый из обнимающих его парней приносит Сокджину на луну не возможность покрасоваться садом и луным пейзажем, а свет. Свет, которого так не хватает Сокджину в этой вселеннской депрессии. Он смотрит на фото в своих руках, а потом на Землю. Завтра он будет с ними.