— • —
Шен обнаружился в спальне. Чужое опьянение, передавшееся Муану, притупило чувство неловкости — даже слишком, поскольку дверь он распахнул с ноги. Шен не мог не чувствовать, что мечник приближается к нему, но, видимо, был достаточно пьян, чтобы попросту не обратить на это внимание. Эффектное появление, однако, было невозможно проигнорировать, и грозный Проклятый старейшина смешно тявкнул от неожиданности, хватаясь за грудь. — Муан, твою ж мать! Кто так делает! Так и ласты склеить можно… — Что сделать? — Ну вот так, понимаешь… Шен со звучным шлепком свёл вместе предплечья и ладони, одновременно откидывая голову назад и высовывая язык. Чуть приподняв брови, Муан прислонился к косяку, наблюдая за пьяным спектаклем. — Я понимаю только то, что ты наклюкался. — Пффф, никогда ещё на землях ордена РР не звучало обвинения более беспочвенного! Я стёкл как трезвышко! — Да как скажешь, только успокойся и не размахивай руками, сейчас на пол шлёпнешься. С этими словами Муан зашёл в комнату, прикрывая за собой дверь. Шен широко улыбнулся, вновь приложился к сосуду с вином и расслабленно откинулся на подушки. — Пришёл составить мне компанию? — Да. За что пьём? Шен округлил глаза, видимо, не ожидая такой прямолинейности и сговорчивости. Но тут же заулыбался ещё шире и, подмигнув, протянул вино мечнику: — Надеюсь, не побрезгуешь пить из одного горла со мной? Муан задержал взгляд на чужих губах, чуть поблёскивающих в полумраке, и сглотнул. В горле моментально пересохло. Чуть кашлянув, он вопросительно поднял брови: — Жду тост. Шен смешно насупился, всерьёз обдумывая вопрос, и вскоре просиял. Подползая ближе к Муану, деликатно севшему на самый край постели, он обхватил обеими руками его ладони, сжимающие сосуд вина. В тёплых чёрных глазах плясали озорные золотистые всполохи. — А давай за нас! Чтобы мы, это, почаще выпивали вместе! Муан невольно улыбнулся. Вот, значит, каково твоё желание? — Если бы я знал, что ты так жаждешь моей компании как собутыльника, я бы заходил чаще. Думал, что по этой части тебя и старейшина Лев устраивает. — Ха-ха-ха, да, старина Лев отличный товарищ! Держится до последнего, знает кучу историй! Но что интересного может произойти после бутылки-другой со стариной Левом, понимаешь? Хе-хе, нет, дорогой мой Муан, ты особенный фрукт! Муан внимательно посмотрел на счастливо несущего полную чушь Шена и, залезая на кровать с ногами, коварно спросил: — А что интересного может произойти во время попойки со мной? Шен, кажется, даже чуть протрезвел от такой внезапной и вкрадчивой атаки. С удовольствием наблюдая, как розовеют его щёки, Муан засмеялся, не требуя ответа, и пригубил вино. Оно оказалось действительно очень вкусным — сладким, слегка терпким, приятно обволакивающим и согревающим нутро. Неудивительно, что Шен напился до такого состояния. Такое вино всегда идёт легко, но и заметить не успеешь, как не сможешь пройти по ровной линии. Так Муан тоже долго не протянет. Главное помнить про свой план — расспросить Шена про его прошлую жизнь. Главное не забыть…— • —
Муан прыснул в кулак, а лежащий у него под боком Шен глупо захихикал. С расслабленным удивлением прославленный (а в данный момент абсолютно бесславный) мечник понял, что не помнит, что их рассмешило. Как и не вполне отдаёт себе отчёт в том, как так вышло, что они практически обнимаются, лёжа на растерзанной кровати Шена. Отстранённо посочувствовав Муану из будущего и его богомерзкому похмелью, Муан из настоящего обвил талию Шена рукой и подтащил его ещё ближе. — Извини, что ты только что говорил? — Я говорил, что вот поэтому ежам и нельзя доверять. — Эээ… Ещё раз, почему? Шен задрал голову и одарил мечника самым серьёзным взглядом на свете, а затем произнёс: — Забыл. Муан снова прыснул и, не выдержав, расхохотался во весь голос. Как же ему было хорошо! До чего приятно забыть абсолютно обо всём, никуда не бежать, ни о чём не волноваться! Его сокровище в безопасности у него под боком, они оба смеются, можно ли желать чего-то большего? Хм… Кажется, он собирался сделать что-то ещё, когда летел сюда… Что же это было? Может быть… Тут же решительно кивнув собственной догадке, Муан подтянул послушную тушку Проклятого старейшины чуть повыше. Крайне довольный своей невероятной памятью, он широко улыбнулся, заглядывая во всё ещё смеющиеся глаза, и, мягко приподняв разгорячённое лицо Шена за подбородок, нежно поцеловал его. Чужие губы были тёплыми, мягкими и сладкими, а дыхание — горячим и более пьянящим, чем самое крепкое вино. Муан с наслаждением сжал тонкую талию Шена ещё крепче, восхищённо ощущая чужую податливость. Этот дикий взъерошенный зверёк наконец перестал убегать, шипеть и вырываться. Вместо этого Шен послушно льнул к нему, прижимаясь как можно ближе, раскрывая губы навстречу, издавая очаровательные еле слышные звуки, от которых закипала кровь, цепляясь непослушными руками за чужие одежды, проскальзывая любопытными пальцами за их ворот, прикасаясь к пылающей коже… Муан почувствовал, что ещё немного и выдержка покинет его. Как бы сильно он не желал продолжать, еле слышный голосок здравого смысла упорно твердил: «Не так». Муан мягко отстранился, покрывая легкими поцелуями чужие щёки, скулы, плечи и шею, пока не остановился возле румяного ушка, в которое прошептал: — В следующий раз. Он тут же внимательно посмотрел в глаза Шена, стараясь передать ему свои чувства как можно точнее, чтобы не возникло никаких глупых недопониманий: я хочу, очень хочу, но мы должны это запомнить. Мы сделаем это в здравом уме и твёрдой памяти. Когда ты захочешь. Кажется, он произнёс это то ли вслух, то ли с помощью мыслеречи, и к его огромному облегчению Шен ласково улыбнулся в ответ. «Да, я согласен. Я тоже хочу запомнить, когда это случится в первый раз». Волна сладких мурашек пробежала по телу Муана, когда он услышал это. Они действительно… действительно собираются сделать это… Не в силах справиться с вихрем чувств, что терзали его тело и душу, Муан бессильно откинулся на подушки. Мгновение спустя он почувствовал, как Шен лениво подполз поближе и прилёг, положив голову ему на плечо и закинув поперёк туловища руку и ногу, словно обнимая огромную подушку. Муан чуть задержал дыхание, ощутив бедром чужое желание, но в целом поза была достаточно целомудренной по сравнению с тем, что происходило минуту назад. Скоро он придёт в себя. — Я кстати не шутил, когда говорил, что умер девственником. Муан мысленно застонал. Разговор о том, что у Шена никого раньше не было, неизбежно вёл к звенящей мысли «Мы будем друг у друга первыми!», и это совершенно никак не помогало остыть. Однако Шен сам заговорил о своём прошлом, и это был настолько удивительный и редкий момент, что терзающийся от желания мечник сможет потерпеть. — Я и не думал, что ты шутишь, просто как-то… Не до этого тогда было, а потом… — Ну да, ха-ха, как вообще начать такой разговор? «Слушай, так ты, значит, ни черта не умеешь в постели, да?». Так себе затравка, вот умора… Несмотря на его смешки, Муан и без связи понимал, что Шена эта тема действительно очень сильно волнует. Нежно чмокнув его в макушку, Муан мягко сказал: — Если ты боишься, мы можем никуда не спешить. Не потому что я не хочу, а потому что я уважаю твой комфорт. И просто чтобы ты знал — у меня тоже никого не было, если это ещё не было ясно. Но я не боюсь. С тобой не страшно пробовать новое. Шен благодарно уткнулся носом в его шею. Всё ещё не поворачивая лица, он пробормотал, щекоча своим дыханием кожу Муана: — Я тоже не буду бояться, если это с тобой. Какое-то время они лежали в уютной тишине, в которой не было ни капли недосказанности — лишь любовь, уважение и принятие. Вдруг Шен снова заговорил: — В моём мире было понятие сексуальной ориентации. Ну, то есть, кто кому нравится — мужчины мужчинам, женщины женщинам, всё такое… Тут вроде бы тоже такое есть, но по-другому. Там у всего-всего было своё название. И мне было тяжело вписаться. Я долго не мог понять, что со мной не так, потому что мне вроде как ничего не хотелось. Какое-то время я считал, что я асексуал. То есть что у меня вообще не возникает сексуального желания… ни к кому. А тут я встретил тебя, и, в общем… Я думаю, что, возможно, я демисексуал. — Что это значит? — прошептал Муан, не вполне понимая, но бесконечно ценя эту откровенность. — Это значит, что я могу испытывать влечение только к тому, с кем у меня сильная эмоциональная связь. Муан кивнул и, прислушиваясь к чужим ощущениям, удивился — Шен сильно волновался. — Я понял тебя… Почему ты так боишься, говоря мне это? — В моём мире это не то чтобы норма для большинства… Многие такое скрывают. Об этом вообще мало говорят. Иногда даже семья может не знать о предпочтениях своих детей. — Почему? Что в этом такого? Это же часть личности, как это может быть чем-то, что нужно прятать? — Твои слова да богу в уши, как говорится. Так сложилось, что всем привычен только один вариант — мужчина любит женщину. А всё остальное клеймится как ненормальное. Как болезнь. Муан нахмурился. Мир, из которого пришёл Шен, был ему непонятен. — Здесь это тоже не часто случается, и не все смотрят на это легко, но это же любовь. Как взаимная любовь между двумя сознательными зрелыми людьми может быть неправильной? Шен тяжело вздохнул, ничего не отвечая. Муан принялся тихонько гладить его по голове. Вряд ли на этот вопрос вообще есть ответ. — Спасибо, что рассказал мне. Я понимаю теперь, чего ты боялся. Но я никогда не стал бы судить тебя за то, кто ты есть. Я люблю тебя именно таким и хочу узнать всего, целиком и полностью. Шен счастливо улыбнулся и прижался чуть крепче, выгибая спину в ответ на ласку, как котёнок. — Это потому что ты слишком хороший для обоих миров. Муан хмыкнул, довольный такой открытой похвалой. Чуть помолчав, он спросил: — А ты тоже скрывал от семьи? — Ну, как я и сказал, я сам толком не понимал, кто я такой… Но да, я не рассказывал, что вариант найти жёнушку и завести детишек меня так или иначе никогда не привлекал. Родители приставали какое-то время, но потом смирились. Может быть, они о чём-то догадались, как знать. В любом случае я так много работал, что ни о каких отношениях — с людьми любого гендера — и речи быть не могло. — Кем ты работал? — Ой, как бы тебе объяснить… В общем, я работал с информацией. То, как мы можем общаться с помощью мыслеречи — в моём мире для этого была специальная техника, компьютеры. Можно найти любые данные, передать их на расстоянии, хранить... Это как ментальное пространство, только электронное… понимаешь? — Ну… Очень приблизительно, но ты продолжай. — Хе-хе… Ну, в общем, я работал за компьютером в большой компании. Это выглядит так: встаёшь в семь утра, пьёшь кофе (здесь я его пока, к сожалению, не нашёл), едешь на транспорте с кучей других людей, а потом приезжаешь в офис — огромное многоэтажное здание… Я работал на двадцать третьем этаже. Со мной в офисе была ещё целая куча народу. У каждого свой стол, компьютер. Законный перерыв. И так с девяти до шести вечера, а потом домой. Скучно и утомительно, каждый день одно и то же. — Как по мне, так звучит удивительно. — Возможно, с чужой точки зрения так и есть… Но я не скучаю по этому. Обожаю работу заклинателя! Муан улыбнулся такому непосредственному восторгу. — Есть что-то, по чему ты скучаешь? — Ой да, в первую очередь это горячая вода. Просто представь: никаких бочек, никаких вёдер. В любой момент открываешь кран — и вот она, льётся бесперебойно. Можно ванну за десять минут набрать. Ещё не хватает какой-то еды. Всяких вкусняшек. Быстрого транспорта. Иногда удобной одежды. Да много чего. Муан сразу заметил, что всё это удивительные, но лишь вещи. — А люди? Например, твоя семья? Ты по ним не скучаешь? Шен задумался. Муан уже начал жалеть, что задал этот вопрос, как тот спокойно ответил: — И да, и нет. Как ты уже, наверное, понял, мы никогда не были особо близки. И хоть я их единственный сын, мне кажется, что они смогли жить дальше даже после моей смерти. У них всегда была своя жизнь, а у меня — своя. Ну а так… Друзей у меня особо не было, так, приятели с работы, какие-то старые знакомые из университета. Никого близкого. Муан невольно вздохнул. Прошлая жизнь Шена, кажется, была не очень счастливой. Ох, похоже, он опять сказал это вслух? — Тут ты прав. Поэтому я редко о ней думаю. Теперь она кажется сном. Здесь… Здесь у меня есть всё, что мне нужно. О чём я раньше не мог и мечтать. Так что толку ворошить прошлое! Лучше держаться за счастье в настоящем, пока оно есть. И Шен чуть крепче обхватил Муана конечностями, как будто тот и был тем счастьем, что он пытался удержать. Так они и лежали, согревая друг друга и периодически обмениваясь нежными поглаживаниями и лёгкими поцелуями, пока не заснули. В итоге Муан так и не смог вспомнить в тот вечер о своём намерении допросить Шена. Но звёзды в пьяном хороводе сошлись для двух непутёвых заклинателей, и Шен сам решил открыть своё сердце. И если вспомнить причины не доверять ежам у Муана так и не получилось, то каждое робкое откровение своего драгоценного человека он запомнил навсегда.