Душа в новом мире

      Начался последний месяц весны и погода становилась все жарче, а дожди все реже радовали людей своей прохладой. Несмотря на способность обладателей чакры привыкать к любым погодным условиям, мне становилось слишком жарко ходить в своем костюме. Честно, если бы не управление стихиями, я бы давно переоделась во что-нибудь более лёгкое, но пока терпела. Прошел почти месяц, как я встретила Сэнсэя. Я все ещё изучаю основы фуиндзюцу, но я смогла убедить Сэнсэя обучить меня самой важной технике в мире Наруто, а именно технике Теневого Клонирования. Оказалось, что все в главной ветви клана Узумаки владеют этой техникой, но из-за запрета, пришлось скрывать это. Самым трудным в этой технике для меня оказалось создать нужное количество клонов. Несмотря на мой контроль чакры, было трудно рассчитать точное количество чакры на одного клона, да и чтобы он не развеялся через полчаса. Промучившись несколько дней, я научилась делать одного клона, что держится целый день, если его не ранят, или пока я сама его не развею. Учиться стало проще, да и клон помогает отвлечь наблюдателей на себя, давая мне свободу действий, что было немаловажно. Чтобы никто слишком рано узнал про клонов, я с Сэнсэем сделали барьер на всю квартиру, искажающий происходящее внутри для моих наблюдателей, активируемый при появлении клона в квартире. Так что, мои наблюдатели, если среди них есть сенсор, видят лишь мою чакру, не замечая клона.       Сегодня я собиралась отправиться в квартал Клана Учиха на довольно сложный разговор с отцом Саске. От осознания того, что я пытаюсь изменить историю целого клана я начинала сильно нервничать и хотелось бросить все на самотёк, наплевав на совесть, что грызла бы меня за мое бездействие. Было страшно, вдруг я сделаю все только хуже, и Учих уничтожат раньше, или разговор с отцом Саске ни к чему не приведет, что же мне тогда придется делать? Вместе с такими мыслями внутри меня просыпалось глухое раздражение на то, что я собираюсь спасти тех, кого видела лишь на экране телефона или компьютера и лично никогда не виделась. Тогда я подолгу ходила туда-сюда перед Курамой в подсознании, пытаясь успокоиться. Мое мельтешение быстро надоедало Кураме и он хлопнув лапой прямо перед моим лицом начинал напоминать мне, что я сама говорила о важности спасения клана Учих и отступать уже поздно. Я с ним соглашалась и бурча что-нибудь нелестное в адрес Учих, чем веселила Кураму, зарывалась в теплую шерсть понемногу успокаиваясь. Так происходило ещё несколько раз, но пришел день, когда я отправилась в квартал Учих на трудный разговор.       Солнце только начинало подниматься над горизонтом, прогоняя остатки ночи вслед Луне, когда я подскочила на кровати в холодном поту и тяжело дыша. Сердце бешено колотилось, причиняя боль под ребрами, а по щекам стекали горячие слезы, оставляя соленые дорожки до своего падения на одеяло. Подняв дрожащие руки, я стала вытирать слезы и испарину с лица, помогая себе окончательно проснуться и прогоняя остатки кошмарного сна. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я смогла встать с футона и медленно, на дрожащих ногах отправиться в ванную, где раздевшись и встав под теплые струи воды из душа я смогла окончательно успокоиться и не смешивать реальность со сном. Продолжая наслаждаться теплом и спокойствием, я невольно вздрогнула от неожиданности, когда Курама задал уже привычный за пока недолгую жизнь в мире Шиноби вопрос.       *Наруто, снова кошмары снятся?*       Осмыслив суть вопроса, я мягко улыбнулась, а а на душе стало теплее от заботы Курамы. Прикрыв глаза и подняв голову под струи воды, я мысленно стала общаться с Курамой, а на периферии сознания плескалась мысль, что я упускаю какую-то важную деталь своей жизни.       *И тебе доброго утра. Ты прав и неправ одновременно, Ку. Ты же знаешь, что я люблю свои кошмары, у меня ведь для них отдельная тетрадь имеется, уж очень они хороши. Надеюсь, я когда-нибудь продолжу писать рассказы по своим кошмарам, а то так и будут пылиться, никем не прочитанные.*       Это была сущая правда и в ящике моего стола, в комнате, лежит тетрадь в зелёной обложке с надписью поверх "Мои прекрасные кошмары". В ней на русском были записаны все кошмарные сны, которые не слишком часто, но навещали меня по ночам, оставляя сильное желание записать их и завершить историю, что я и делала наполовину. И если эти сны я любила, то оставался лишь единственный вариант, какой же кошмар мне приснился.       *Просто... просто мне снова приснилась моя смерть...*       Поморщившись от фантомной боли и невольно потерев горло, я сильнее выкрутила горячую воду, что ошпарила мою кожу, заставив её несильно покраснеть, и прогоняя внутренний холод, вызванный воспоминаниями. Рассказывать об этих кошмарах я не любила, да и кроме Курамы мне некому было говорить о них. Курама уже знал об этом, поэтому услышав мои слова, он не стал задавать больше вопросов и просто молчаливо ждал, когда я сама успокоюсь или же заговорю. В приятной тишине, я быстренько умылась и выключив воду собиралась выйти из ванной, когда прямо передо мной из стены вылетел взволнованный Сэнсэй.       — Наруто, с тобой все в порядке? Твоя частица души странно среагировала, так что я прибежал узнать, что произошло...       С каждым словом, речь Сэнсэя становилась все медленней и медленней, когда до него начало доходить, куда именно он забежал и что сейчас видит. От удивления я поначалу молчала, но при виде Сэнсэя ненаходящего себе места не сдержалась, и истерично рассмеялась, переходя на неприличный ржач, от которого по щекам, в очередной раз за утро, пошли слёзы. Сэнсэй застыл на месте, смотря на меня, схватившуюся за живот и истерично смеющуюся вперемешку со всхлипами, и не знал что делать. Через несколько минут, которые длились вечность, я стала успокаиваться, и громко икая после истерики, начала говорить.       — Сэнсэй, ик я понимаю вы волновались, спешили ик мне на помощь, спасибо за это. Но, ик я маленькая девочка, и нахожусь сейчас в ик довольно, мммм, неприглядном виде, а вы, ик неприлично долго на меня смотрите. Или, ик здесь существуют "особые" отношения к детям?       Под конец речи я еле сдерживалась, чтобы не засмеяться снова, ведь слушая что я говорю, Сэнсэй стал стремительно меняться в лице, и закрыв руками глаза, он извинился и вышел наконец из ванной. Пару раз хихикнув, я наконец вытерлась и оделась. Накинув на голову полотенце, я вышла из ванной и направилась на кухню сделать себе чаю. Зайдя на кухню, я увидела Сэнсэя сидящего за столом, накрыв руками голову и упёршись лбом в столешницу. Даже зная, что Сэнсэй не был живым человеком, я резко остановилась на входе в кухню и стала внимательнее осматривать призрака. Заметив, что сквозь Сэнсэя все ещё можно увидеть предметы и иногда он проваливается в стол, из меня вырвался громкий вздох облегчения, от которого Сэнсэй резко выпрямился и сидел теперь с напряжённой спиной. Я на это лишь хмыкнула и подходя к шкафу не удержалась от подколки в адрес призрака.       — Ай-яй-яй, Шиноби, а человека рядом не заметил. Над чем же вы так задумались Сэнсэй, раз так среагировали на то что я пришла?       Сэнсэй мне не ответил, так что в тишине я по-быстрому заварила чай и налив его в чашку, развернулась к призраку. Тот сидел с настолько отчаянным выражением лица, что мне даже стало стыдно за свое поведение. Позвав призрака несколько раз, я села за стол и отпивая время от времени чай думала, как привести Сэнсэя в порядок.       "Да что с ним не так? Он же Шиноби, не? Значит многое должен был повидать за свою жизнь, у них ведь крепкая психика. И что мне с ним делать?"       Курама молчал, видимо, не хотел лезть в это дело, да и Сэнсэй ему не сильно нравился. Ку кажется все не нравились, как он только меня терпел, непонятно. Поразмышляв ещё некоторое время, я плюнула на все свои правила приличия и просто стала поглощать частицу души Сэнсэя внутри меня. Сэнсэй сразу же среагировал, дернувшись в мою сторону, доставая призрачный кунай из своего кармана, целясь в мою шею. Я лишь спокойно смотрела на уже привычную, за короткую жизнь с призраком, сцену, так что просто перестала поглощать частицу души, задавив свое неудовлетворение и голод, и наблюдала за следующими действиями Сэнсэя.       Стоило мне прекратить поглощать частицу души, как Сэнсэй вышел из подобия транса, и остановив свой кунай в сантиметре от моей шеи, обиженно посмотрел мне в глаза.       — Наруто, ты же обещала больше так не делать. Так почему ты опять так сделала?       Услышав вопрос Сэнсэя, я аккуратно отодвинулась от все ещё направленного в мою шею куная, а то мало ли, и сделав пару глотков чая, стала отвечать:       — Мне просто некогда было приводить тебя в чувство, Сэнсэй, у меня сегодня и без того важное дело имеется и ты мне можешь помочь с ним. Извини, конечно, но это у мертвых времени полно, живые люди всегда суетятся и торопятся куда-либо. И я не исключение.       Сэнсэй явно был недоволен ответом, но молча убрал кунай в карман, и с недовольным видом сел на стул, зависнув в паре миллиметров до него. Помолчав некоторое время, он тяжело вздохнул, недовольно покачал головой и посмотрев мне в лицо, согласился:       — Ладно, помогу тебе, Наруто. Только прошу, хватит меня "будить" таким способом! Такое чувство, словно ты однажды не выдержишь и просто напросто съешь меня. Это жутко, знаешь ли. Так, в чем тебе нужна моя помощь?       Допив остатки чая и отставив кружку в сторону, проверив, что шторы на окнах плотно закрыты, я создала своего клона и отправила его на утреннюю тренировку вместо меня. Закончив с этим, я рассказала Сэнсэю, какая именно помощь от него требуется.       — Сэнсэй, ты мне как-то рассказывал про маскирующую печать, которая работает лишь раз, но не так просто развеивается, в отличие от хенге. Так вот, можешь сейчас научить делать эту печать?       Призрак задумчиво посмотрел на меня, потёр подбородок и, видно что-то решив для себя, дал ответ.       — Даже не буду спрашивать, зачем тебе эта печать. Она не сложная, так что ты быстро её выучишь, главное правильно визуализировать в голове, чью внешность ты берешь. В общем, слушай...       Так мы и провели утро: Сэнсэй подробно рассказывал, как создать печать, проговаривал обо всех её элементах как в целом, так и по отдельности, а я тщательно повторяла это, старательно рисуя карандашом печать на листе. Мы так увлеклись учебой, что даже не заметили, когда вернулся клон и начал готовить завтрак. Очнулась я лишь тогда, когда прямо перед моим носом появилась тарелка с рисом и жареной рыбой. Буквально через секунду у моей правой руки поставили коробку с бенто, а клон стал убирать разрисованные листки бумаги и забрал у меня карандаш. Посмотрев на время, я удивлённо охнула и быстро помыв руки, начала завтракать.       — Приятного аппетита!       Сэнсэй с лёгкой грустью посмотрел на еду, и тяжко вздохнув, пошел за клоном в комнату. Призраку была интересна еда, которую я готовила, но ничего не мог поделать. Я пыталась научиться готовить традиционно японскую еду, но Сэнсэй не умел готовить, так что пришлось повременить с этим.       Закончив есть, я быстро помыла за собой посуду и направилась в комнату. Перед входом в комнату, я остановилась и посмотрела на окна. Убедившись, что с улицы не будет ничего видно, я спокойно подошла к клону, который собрал мне сумку в Академию. Поблагодарив и забрав сумку, я дала клону несколько заданий.       — Смотри, пока меня нет, выучи маскирующую печать и поменяв внешность, сходи на рынок. Там нужно купить симпатичную одежду, вкусы мои ты знаешь. Ещё стоит прикупить немного печенья, не слишком сладкого, либо наподобие того. Затем вернись домой и разложив все по местам, можешь развеяться. Главное, чтобы тебя ни в чем не заподозрили. Чакры тебе должно хватить на все это. Все понятно?       Дождавшись утвердительного кивка, я не удержалась и погладила клона по голове. Странно гладить саму себя, но я знала, что мне будет приятно, если меня хотя бы так похвалят.       — Хорошо, спасибо за завтрак, было вкусно. Ну все, я пошла!       Помахав на прощание клону и Сэнсэю, я направилась в Академию, по внимательными взглядами наблюдателей. Эмпатией я чувствовала от них скуку и лёгкое раздражение. Курама тоже это почувствовал, но лишь немного проворчав, продолжил спать.       День в Академии шел неспешно, только дети вели себя чуть шумнее, чем обычно, ведь скоро выходные. Даже от Саске я ощущала нетерпение и непонятную радость, скрывающуюся под ледяной маской. Поразмышляв немного, я пришла к выводу, что сегодня должен был вернуться Итачи, и Саске очень этому рад. Я бы обратила на это больше внимания, если бы не в этот момент развеялся мой клон, передав мне воспоминания, усталость и оставшуюся чакру, так что я просто прилегла на парту, чтобы разобраться в переданном "отчёте" и отдохнуть, так мимо меня незаметно прошли оставшиеся занятия в Академии.       Вернувшись домой после занятий, я создала клона, дала ему несколько заданий, и вскоре отправила его на тренировку. Сама же, я отправилась в душ и приодеться для визита к Учихам. Переодевшись, я подошла к зеркалу в ванной, чтобы осмотреть себя. В зеркале отражался невысокий ребенок, с светлыми, короткими, несколько криво стриженными волосами, что торчали в разные стороны. Кожа ребенка была фарфоровая и было чувство, что она слегка светилась. Глаза были серо-голубые, с лёгким зелёным отливом, а на щеках были тонкие полоски, напоминающие усики. На запястье правой руки ярко выделялась черная печать хранения. Девочка была одета в бежевые шорты до колен, а сверху была туника, с плавным переходом от светло-синего, к более темному оттенку. Рукава плотно прилегают к рукам до локтей, не сильно стесняя движения. В целом, выглядела я неплохо, даже в шкафу где-то заявлялись деревянные сандалии, которые лучше подойдут к одежде. Только, из-за слишком светлого цвета кожи, я выглядела так, словно никогда на солнце не выходила.       Немного грустно покачав головой, я вышла из ванной и вытащив свой запас чакропроводящих чернил, уселась рисовать маскирующую печать на ноге, под шортами. Как говорилось в воспоминаниях клона, печать действует, пока в ней не закончится чакра, либо, пока человек не использует чакру. Следовательно, как только ты начинаешь делать ниндзюцу, или что-либо другое с использованием чакры, то ты сразу же потеряешь маскировку. В этом большой минус техники, но есть и плюс - её можно спокойно нарисовать на теле, а как только её действие закончится, печать исчезнет. Значит, её можно нарисовать много-много раз, на одном и том же месте. Конечно, её можно и улучшить, но мне пока и такая сойдёт.       Закончив печать, и убедившись, что я все сделала правильно, я опустила обратно штанину. Сложив вещи по местам, я вновь пошла к зеркалу в ванной. Посмотрев, что ни при каких обстоятельствах печать не будет видно, я закрыла глаза и сосредоточилась на человеке, которых хотела стать. Вызвав перед глазами образ бывшей Наруто, и сделав его чуточку старше, я активировала печать, влив в неё большое количество чакры. Она сразу же среагировала и когда я уже открыла глаза, в зеркале отражалась "оригинальная" Наруто.       Кожа стала темнее, глаза вернули свой выразительный синий цвет, схожий с цветом океана, а волосы, достигающие теперь лопаток, приобрели ярко жёлтый цвет, напоминая мне пшеницу, либо поспевшую кукурузу. Невольно, я зажмурила глаза, успев отвыкнуть от настоящей внешности Наруто.       *От твоего вида глаза болят. Зачем ты вообще прихорашиваешься для этих красноглазых?! Могла бы просто пойти под маскирующей печатью, незачем было бы задумываться над внешним видом.*       От внезапной фразы Курамы, я подскочила и чуть не спалила зеркало, но успела остановиться. Едва успокоившись, я начала ругать Лиса на все подсознание:       *Слушай, можешь меня больше так не пугать, а? У меня чуть печать не полетела к чертям, твоими стараниями, между прочим! Тем более, причем здесь мой внешний вид?! Да, пришлось приодеться, но этого требует этикет, а ребенок в полностью закрытой одежде будет выглядеть подозрительно, так что выбора нет. Такой ответ тебя устроит? И вообще, ты же почти весь день молчал, что сейчас то заговорил?*       Нет, я понимаю, что говорю слишком грубо, но впереди у меня непростой путь, а потом ещё и долгий, опасный разговор, так что не стоило меня так пугать, я и так вся на нервах. Курама молчал, видно ждал, когда я успокоюсь для нормального разговора. Ждать пришлось недолго, так что вскоре Курама лишь сказал:       *Я волнуюсь за тебя.*       Я удивлённо молчала. Я не ожидала такой откровенности от Лиса, так что его слова стали неожиданностью для меня, хотя я должна была уже привыкнуть, что мы заботимся друг о друге. Не выдержав, я резко отправилась в подсознание, и подбежав к лежащему у огромного дерева Лису, обхватила его морду.       — Ку, со мной все будет в порядке, честно-честно. Даже если они захотят что-то со мной сделать, то не посмеют, да и ты не дашь меня в обиду. Так что, все в порядке. Извини, что ранее нагрубила, просто ты меня немного напугал. Мир?       Курама молчал некоторое время, затем тяжко вздохнул.       — Хорошо, прощаю. Мир. Но зачем такие сложности с внешним видом? Можно было бы сделать все гораздо проще!       Я сползла с морды Лиса и ответила.       — Курама, повторюсь, но это правила этикета. Да и маскировка хорошая, меня никто сразу не узнает, так что волноваться не о чем.       Лис ухмыльнулся и лег поудобнее. Прикрыв глаза, он сказал:       — Делай все, что считаешь нужным. Я постараюсь не влезать в это дело, но если понадоблюсь, зови. Я спать.       Я улыбнулась и пару раз проведя рукой по теплой шерсти и вышла из подсознания. Открыв глаза, я обнаружила себя на полу ванной. Полежав ещё пару секунд, мне захотелось хлопнуть себя по лицу. Я слишком резко вошла в подсознание, так что тело просто упало, без сознания. Если бы я вошла в подсознание аккуратнее, то тело продолжило бы просто стоять, возможно, даже реагировать на внешние раздражители, но я такого ещё не пробовала.       Встав наконец с пола, я проверила маскирующую печать ещё раз, привела одежду в порядок и собрав сумку с бумагой, чернилами и кистью, я взяла в руку печенье и вышла из дома. Убедившись, что наблюдателей нет, я пошла в обход Деревни к клану Учих, чтобы не встретиться с кем-либо из недоброжелательных жителей. Без возможности ускориться или помочь себе чакрой, я дошла до квартала почти через час. Стоя перед огромными, раскрытыми воротами, я снова начала себя накручивать, а колени предательски задрожали. Была мысль просто развернуться и плюнуть на это дело, но тут мимо меня прошли Саске с Итачи, не обратив на меня внимания.       Смотря, как они заходят в квартал Учих, переговариваясь друг с другом, я сделала выдох, как перед прыжком в воду, и быстрым шагом стала догонять Саске и его старшего брата. На меня смотрело много людей, кто с недоумением, кто с удивлением, а кто-то вообще с ненавистью, видно, признал, кем я являюсь. Под всеми этими взглядами, я слегка обогнала Саске с Итачи и остановившись прямо перед ними, слегка поклонилась. Не люблю поклоны, но чего только не сделаешь, чтобы привлечь внимание. Итачи и Саске остановились, с недоумением ожидая, что я скажу.       — Добрый день, Итачи-сан и Саске-сан. Извиняюсь за наглость, но Саске-сан, прошу, помогите мне с учёбой! Вы самый лучший ученик по истории и каллиграфии, поднатаскайте и меня пожалуйста! Я в долгу не останусь, честно-честно!       Протараторив это, я подняла голову и с надеждой в глазах посмотрела на Саске. Буквально через мгновение, в мою сторону пришла огромная волна ревности, идущая со стороны ворот. Мельком взглянув туда, я заметила стоящих там девочек из класса, что смотрели на меня и Саске. Быстро опустив взгляд, я сосредоточилась на Итачи, от которого чувствовалось недоверие, и на Саске, который не знал, что делать. Итачи, видя что его брат ничего не делает, взял дело в свои руки.       — Похоже, мой брат не может пока дать ответ на твою просьбу. Ты его одноклассница, да? Извини, но можешь сказать свое имя, чтобы я знал, как к тебе обращаться.       Я покосилась на толпу девчонок у ворот, и жестами попросив Итачи наклониться, прошептала:       — А можно я в другом месте свое имя скажу? Иначе, эти девочки меня живой не оставят.       Итачи посмотрел на толпу девочек у ворот, перевел взгляд на меня и слегка махнул рукой следовать за ним. Потянув Саске за плечо, чтобы тот не отставал, мы вместе пошли дальше по дороге, под ревнивые взгляды девочек и недоуменные взгляды Учих. Пока я шла за Итачи, то осматривала квартал Учих, постоянно вертя головой.       Большинство людей были жители клана, но виднелись и приходящие, которые прогуливались по кварталу, либо заходили в небольшие магазины на территории клана Учих. Например, здесь был магазин, или даже скорее лавочка с данго, также была лавочка чая и вееров, в которые заходили и выходили люди. Все казалось спокойным и беззаботным, но я уже чувствовала эмпатией недоверие и настороженность от многих Учих, да и это было едва заметно в поведении алоглазых: мужчины время от времени поглядывали по сторонам, стараясь никого не упускать из виду, а матери не позволяли детям уходить далеко от них, стараясь держать их вблизи от себя. Смотря на все это, мне стало немного не по себе, ведь большинство людей смотрели мне в спину, и отнюдь не с добрыми намерениями. Едва не передернув плечами от мерзкого ощущения, я продолжала следовать за Итачи. Саске уже очнулся и поглядывал то на меня, то на своего брата. Не выдержав, он задал вопрос Итачи:       — Итачи, зачем мы ведём её домой?       Итачи продолжал идти вперёд, и на вопрос Саске он лишь повернул голову в его сторону и спокойно ответил:       — Как зачем? У тебя попросили помощи в учебе, вот я и решил, что лучше обсудить это в доме, где есть все необходимое для занятий. Тем более, мне немного грустно, что у тебя все ещё нет товарищей в Академии.       Такой ответ, судя по всему, не устроил Саске и он оставшийся путь прошел молча, обиженно поглядывая на Итачи. Так мы и дошли до дома в молчании, а я начинала сильнее нервничать. Открыв дверь, Итачи и Саске хором произнесли:       — Мы дома!       В коридор вышла женщина, одетая в темно-фиолетовую блузку с красно-сливовой юбкой, а поверх был надет светло-желтый передник. У нее были длинные черные волосы, а челка свисала по обе стороны лба, неровно обрамляя ее щеки, и неизменные черные глаза, которые с нежностью смотрели на Саске с Итачи. Выйдя в коридор, она произнесла:       — С возвращением, — заметив меня, в глазах женщины промелькнуло узнавание, но она лишь слегка улыбнулась, смотря на меня. — Я погляжу, у нас гости, что довольно редко случается. Меня зовут Микото Учиха, я мама Итачи и Саске. Могу я узнать твоё имя, дитя?       "Итак, я наконец пришла сюда, назад пути нет. Настя, ты сама решила прийти, так или до конца."       Глубоко вздохнув, успокаивая и подбадривая саму себя, я перешагнула порог дома.