***
Его сын сияющая сверхновая, сияющая и погибающая в корчах под холодным огнем молний императора. Анакин слишком хорошо знает этот огонь. Он был рабом всю жизнь. — Юный глупец, — шипит его мастер. — Только теперь, в конце концов, ты все поймешь. И он понимает. — Отец, — стонет Люк, он отчаялся и умирает, но все равно, даже сейчас, тянется к отцу, которого никогда раньше и не видел. — Отец, пожалуйста. Анакин переводит взгляд с сына на учителя. На своего депура. «Помни», говорит голос из прошлого, голос, о котором он не вспоминал годами, голос, рассказывающий старую-старую сказку, которая старше ситхов и джедаев. «Помни». Анакин помнит. Он снова смотрит на своего депура. Владыка-ситх, правитель галактики, тот, кто всегда знает, кто всегда наблюдает, кто всегда готов карать за малейшее неповиновение. Все внимание Палпатина сосредоточено на Люке. Он даже не оглядывается на Анакина. Депур допустил ошибку. Он думает, что Анакин позабыл. И да, он действительно позабыл. Но Люк ему напомнил. Депур думает – депур знает – что Анакин его раб. Но Анакин дракон.Часть 1
6 августа 2020 г. в 20:07
Пока они устало тащились обратно в поселение рабов, рука Анакина распухла так, что он с трудом может шевелить ею. Шми не спускает с него взгляда. Он морщится при каждом шаге – грубая ткань бередит рану. Кровь успела подсохнуть, и там, где рубашка липнет к телу, натирая рану и причиняя боль, ткань сменила цвет на густой черно-коричневый.
Это была его лучшая рубашка. Но кровь можно вывести. У Шми большой опыт в удалении кровавых пятен.
— Даккалу, Ани, — шепчет она. Держись. Она обнимает его рукой за узкие плечи и прижимает к себе. Пародия на защиту. Ведь вред уже причинен.
— Маттама эк, Аму, — отвечает он. — Я в порядке.
Но его голос слишком слаб.
Остаток пути они проходят молча. Добравшись до хижины, Шми сперва замирает перед дверью. Из кисета на поясе она достает небольшую флягу и наклоняет ее до тех пор, пока одна-единственная капля не срывается с горлышка, упав на песок на пороге.
Анакин ранен, но он жив, и это стоит благодарности.
Вместе они шепчут слова молитвы.
Мы благодарны тебе. Мы живы. Мы твои дети. Приди, Мать, приди с огнем и дождем. Мы твой народ. Освободи нас.
Шми приводит Анакина на кухню. И, несмотря на то, что он уже великоват для этого, подхватывает на руки и усаживает на стол.
— Ну вот, Ани, — ее голос наполнен теплом и светом. — Давай приведем тебя в порядок.
В ответ он молча пытается закатать рукав. Шми протестующе щелкает языком. И шепчет:
— Погоди, Ани. Дай я.
Она греет воду. Их запас болеутоляющих и бакты уже полностью вышел, пополнить его не получится, по крайней мере, до следующей недели. Но у нее есть неплохой запас листьев тарфы и коры гинсу. Их дала Джира. И они подойдут. Она настаивает кору и листья и, смочив полотенце водой, прикладывает его к руке сына.
— Даккалу, Ани, — повторяет она, когда ткань рубашки достаточно размокает и ее можно оторвать. И видит, как он стискивает зубы. Как можно аккуратнее она снимает с него рубашку и откладывает в сторону. Вычистить и починить ее можно и позже, а сейчас надо помочь сыну.
Пока она обрабатывает рану, он по-прежнему стискивает зубы и сжимает кулаки на столе.
— Хочешь, я расскажу тебе сказку, Ани? — спрашивает она, протягивая руку, чтобы убрать слипшиеся от пота волосы с его глаз.
Анакин напряженно кивает.
Шми осторожно промокает рану и начинает накладывать повязку из трав и длинного полотна ткани. Эта история начинается так же, как и многие другие, но она все равно улыбается, рассказывая ее.
— Эккрет путешествовал в одиночестве, брел между скал и каньонов. Он хотел встретиться со своими детьми. Внезапно дорогу ему заступил Депур с тридцатью работорговцами, вооруженными до зубов.
У Анакина перехватывает дыхание, и Шми пристально смотрит на него. В его глазах стоят слезы.
— Ани? — спрашивает она.
— Прости, мама, — шепчет он. — Я просто… удивлен. Историей.
Она делает вид, что не замечает лжи.
— Депур и его работорговцы пленили Эккрета, — продолжает она, закрепляя припарку и начиная осматривать его в поисках других ран. — Депур, заковав Эккрета в цепи, смеялся и приговаривал: «Ты слывешь хитрецом, Эккрет, но в этот раз ничто не спасет тебя. Ты мой пленник и теперь будешь моим рабом». Он уже собрался вернуться в город, прихватив с собой Эккрета.
«Это правда, ты пленил меня, Депур, и теперь я должен стать твоим рабом», — ответил Эккрет. «Но пожалуйста, прошу тебя, погоди всего лишь десять минут! Я пришел сюда встретиться с моими младшими детьми, и если ты только подождешь, то сможешь забрать и их. И вернешься домой с четырьмя рабами вместо одного».
Но Депур не был глуп. Долго и пристально вглядывался он Эккрету в лицо. И наконец, проронил:
«Почему ты желаешь, чтобы дети твои стали моими рабами?»
И ответил ему Эккрет:
«Не хочу, о хозяин, но они мои дети, и мне не хочется расстаться с ними и бросить их одних умирать в пустыне. Лучше они будут рабами, чем мертвецами».
Депуру его речи показались разумными.
«Я подожду», — ответил он.
Прошли десять минут, о которых просил Эккрет, и трое самых младших из его детей показались из-за поворота. Депур схватил их и тоже заковал в цепи. И снова был готов воротиться в город.
На спине у Анакина обнаруживается еще несколько небольших порезов, покрасневших от попавшей в них инфекции. Шми предупреждающе сжимает здоровое плечо Анакина и начинает промывать раны. Пока она работает, он неподвижен.
Шми шепчет что-то успокаивающее и продолжает рассказ:
— Но Эккрет сказал: «Пожалуйста, господин мой, обожди еще пятнадцать минут, сюда придут десять моих детей постарше, и тогда у тебя будет четырнадцать рабов вместо четырех».
Депур знал, что Эккрет известен своими уловками, а потому ответил: «Почему ты хочешь отдать мне в рабы и этих детей тоже?».
«Не хочу, о хозяин, но и они мои дети, и я боюсь оставлять их одних без родителя. Лучше уж им стать рабами, чем умереть», — ответил Эккрет.
И снова его речи показались Депуру разумными, и он ответил: «Подожду». И спустя пятнадцать минут, как и просил Эккрет, показались из-за поворота десять его детей постарше. Опять пленил их Депур и заковал в цепи. И уж было собрался обратно в город.
Анакин поеживается от щиплющего лекарства. Шми наклоняется к нему и мягко целует в лоб.
— Мой храбрый мальчик, — шепчет она.
Анакин отшатывается от нее, сумев почти полностью подавить дрожь, и робко улыбается.
— Мам, — страдальчески вздохнув и заставив ее испуганно рассмеяться, тянет он, — да ладно. Закончи сказку.
— Хорошо, — соглашается Шми, закрепляя последнюю повязку на его груди. Но вопреки ожиданиям она не снимает его со стола, а подходит ближе и встает перед ним, держа его маленькие ладошки в своих.
— И в третий раз сказал Эккрет: «Пожалуйста, господин мой, подожди еще пятнадцать минут. Сюда должна прийти моя старшая дочь. Она необычайно прекрасна. И наиболее известна из всех моих детей. Если ты дождешься ее и пленишь, ты будешь властвовать над Эккретом и всей его семьей».
Жадность обуяла Депура. По душе пришлись ему слова Эккрета. Ни слова не сказал он в ответ. И решил ждать дочь Эккрета пятнадцать минут, а вместе с ним стояли наготове и его работорговцы, готовые схватить ее и заковать в цепи.
Все случилось, как Эккрет и предсказывал. Спустя положенное время пришла его самая старшая дочь.
Пришла она с ужасающим ревом, громовым хлопаньем крыльев, грозными ударами шторма из дикой пустыни. Пришла она с неистовством и смертью. Содрогалась земля и падали слуги Депура, охваченные страхом. Некоторые пытались бежать, кто-то бросился в бой, но все их оружие и цепи были бессильны.
Ибо забыл Депур то, что известно всем детям Ар-Аму: старшая дочь Эккрета Хитреца – крайт-дракон. В одиночестве бродит она по пустыне и никого не боится, ибо никто не осмеливается становиться ей поперек дороги.
Так был повержен Депур, а Эккрет и дети его снова обрели свободу. Вот и вся история о том, как Эккрет обманул Депура, освободив себя и детей своих от рабства.
Шми сжимает руки сына и опускается на корточки так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Она пристально вглядывается ему в глаза.
— Всегда помни, мой умный сын, — яростно шепчет она. — Наша старшая сестра крайт-дракон. Мы носим имя Эккрета Гуляющего-по-небу. Ни один депур не сможет навсегда пленить нас.
Анакин смотрит на нее сияющими глазами, совсем позабыв о своих ранах. И пожимает ее руки в ответ.
—Я запомню, мама, — шепчет он. И внезапно бросается вперед, обнимая ее с отчаянной силой. — Я запомню.