Сказ о Седом кабане

      Много легенд ходит по нашим землям, и сейчас вы узнаете историю об охотнике Кардейне, которого запомнили в веках под другим именем. Вы услышите историю о Седом Кабане.       Начинается наша история в деревне Мори, которая находилась в королевстве Тэнебрис. Располагалось это поселение у тёмного леса, в котором находил себе пристанище не только обычный зверь, также там обитали магические твари и прорастали колдунские растения. Поэтому в основном там жили охотники и венанды. Венанды были убийцами тварей, которых они разили не только сталью, но и заклинаниями.       Тут и жил Кардейн со своим отцом. Отец его был простым охотником, который добывал деньги охотой на лесных животных, чьи мясо и шкуры он продавал. 20-ти летний Кардейн очень любил своего отца, а потому всеми силами пытался помочь ему. Иногда они ходили на охоту вместе, но в отличие от отца, Кардейн не любил пользоваться оружием, он предпочитал с бешеной скоростью атаковать животное голыми руками, за что и прозвали его во всей деревне «Кабан».       Однажды, когда отец с сыном охотились весь день и, увлёкшись, они зашли в самую глубь тёмного леса. — Кардейн, — сказал старый охотник, — нам надо поворачивать назад. — Что? Но почему, отец? Мы ведь почти ничего не поймали! — Не понял юноша. — Ты разве не видишь? Присмотрись к лесу. Это уже не наша территория, где мы знаем каждый шаг. Я боюсь если мы зайдём дальше, то наткнёмся на тварей. — Да ладно тебе, отец! Мы не так далеко мы и зашли, чтобы повстречать тварей. К тому же венанды недавно проводили зачистку. — Возразил юноша. — Эх, может по привычке бросаться в бой ты и Кабан, но по характеру чисто Баран. — Вздохнул старший. — Не учи курицу нести яйца, сынок. Доживёшь до моих седин, тогда и будешь решать как рисковать своей шкурой на охоте. А пока советую слушаться и запоминать. — С шутливой строгостью продолжил охотник. — Хорошо, отец. — По доброму ухмыльнулся Кардейн.       Уже хотели наши герои повернуть назад, как неожиданно из-за густых зарослей выбежал какой-то зверь и на полном ходу снёс старшего охотника и, не останавливаясь, снова скрылся из виду. Только спустя пару мгновений до Кардейна дошло, что это был кабан. «ОТЕЦ!» — воскликнул тот и помчался в то место, где скрылся кабан с его отцом.       Он нёсся через чащу. Ветки деревьев старались выколоть его глаза, вековые корни пытались его опрокинуть, а трава сплетала ноги. Юноша почти не видел, куда бежал, делая это, практически, на одних инстинктах. Через какое-то время он, наконец-то, достиг поляны, на траве, которой он увидел растерзанное тело. Подойдя ближе он решил, что бредит.       «Что?.. Как?.. Нет… нет, нет, нет это неправда… этого не может быть… это не может быть он. Нет, почему, за что?» — проносилось в голове Кардейна. Но это была правда. Этим телом был его отец. Вдруг, юноша что-то услышал. Оглядевшись, он понял, что не один на этой поляне, подле него стоял огромный, страшный, дикий, седой лесной кабан, с бивней и морды которого капала свежая кровь.       Герой, полуобезумев от горя, понял, кто убил его отца, и, с диким криком боли и гнева, кинулся на этого зверя. Кардейн не думал ни о чём, в тот момент его разум был занят лишь мыслью о том, чтобы растерзать, порвать, уничтожить убийцу своего отца, убийцу единственного человека, который всегда в него верил и помогал даже в самые трудные времена. Он стрелой помчался вперёд, чтобы повалить кабана, но и зверь не насытивший свою жажду крови и убийства не стоял на месте. Кабан отскочил в сторону и как танк побежал на юного охотника, чтобы проткнуть того бивнями. Еле увернувшись от ответной атаки, Кардейн выхватил из-за голенища кинжал и вонзил его в бок проносящегося мимо зверя, но клинок попросту отскочил от шкуры, почти не оцарапав её. Разъярившись от этого, кабан испустил дичайший визг, снова атаковал, а юноша понял, что это не просто лесной зверь. Это явно было одно из тех существ, на которых охотились венанды. А это значило только одно — обычное оружие эту тварь не возьмёт. Единственным оружием Кардейна остались его мускулы и смекалка.       Вторым он воспользовался, вспомнив разговор двух венандов, один из которых упомянул, что зачастую «естественное» оружие может с лёгкостью пробить шкуры тварей. Все эти мысли носились в его голове, в то время как он носился по поляне от зверя, пытаясь атаковать в ответ. Юноша уже был весь в ссадинах, порезах, ушибах, прочих ранах, и начинал выдыхаться. И тут во время очередной атаки он смог ухватится за бивень кабана и затормозил его. Существо пыталось вырваться, а смрад из его рта сносил с ног не меньше ударов. Кардейн так же не собирался сдаваться и, вложив в одно действие всего себя: всю силу, эмоции, мысли, желания и надежды, одним страшным рывком вырвал бивень зверя!       Завизжав от невыносимой боли, кабан отскочил от Кардейна и посмотрел на того взглядом полным ненависти. Эта битва перестала быть для зверя простой охотой или развлечением. Юный охотник отобрал у зверя часть его главного оружия и стал не просто мясом, он стал для кабана личным врагом, которого теперь не просто убьют — о нет — его разорвут на кусочки, заставят пройти пучину боли и сотрут с лица земли всё, что ему дорого. Наш герой не знал о этих мыслях, но всё равно понимал, что эта атака будет последней. Либо он, либо его. Третьего не дано. Оба борца уже потеряли много сил и долго не продержатся. Но теперь… Теперь у Кардейна было чем ответить на атаку. Бивень длиною с локоть в его руке. Его последняя надежда.       Перехватив своё оружие поудобней, юноша сосредоточился на противнике. Тварь не заставила долго ждать и ринулась в лобовую атаку на человека. Тот не ушёл с линии атаки, а наоборот помчался на встречу. Противники должны были вот-вот столкнутся, но Кардейн за секунду до того как его насадили на бивень смог ухватится за него. Удерживая тварь одной рукой, он из последних сил засунул той руку в пасть, проткнул голову насквозь. Испустив последний возглас, туша мёртвого зверя повалилась, увлекая за собой юношу. Полуживой победитель еле выбрался из-под трупа и провалился в беспамятство от полного физического и эмоционального истощения.       Спустя долгое время очнувшись, Кардейн пришёл в ужас от увиденной картины. В слабых рассветных лучах пред ним предстало поле вечерней битвы. В пылу боя юноша не обратил внимания на то, как пострадала поляна. Всё было в крови, земля была перекопана копытами и ногами, на массивных деревьях были рубцы и практически все мелкие деревца и кусты оказались выдраны. И тут от осознания одной детали у него едва волосы на голове не зашевелились. Его отец… точнее его остатки… их нигде не было. Кадейн поднялся на подкашивающиеся ноги и, оглядываясь, пытался вспомнить где они были до битвы. — Нет, нет, нет, НЕЕЕТ!!! — Закричал юноша, в осознании схватившись за голову, — Отец,. прости… — прошептал он упав на колени.       Вы можете не понять его ужас, поэтому внемлите. В тех краях считалось, что если тело погибшего не будет погребено должным образом, то его дух никогда не сможет найти пристанища и, в итоге, сойдя с ума, станет одним из тех существ, на которых охотились венанды. Несоблюдение погребальных почестей в отношении мёртвого считалось карой хуже адских мук.       Поднявшись с колен, взгляд Кардейна упал на тушу зверя. Невозможно описать ту гамму чувств, что бушевала в его душе, но он решил довершить свою месть. Он подошёл к поверженному зверю и выдернул бивень из головы. С помощью него он отломал второй бивень и, используя их как ножи, снял шкуру. Он решил, если у его отца не будет шанса на хорошее посмертие, то пусть и эта тварь страдает в посмертии. Пусть там куда попадают эти существа после смерти он попадёт безоружный и беззащитный. Эти вещи были его законными трофеями. Закончив с тварью, юноша натаскал хвороста, благо его хватало вокруг, и воспользовавшись огнивом, сжёг остатки зверя. Чтобы и следа этой твари не осталось. Закончив и убедившись, что лес не сгорит Кардейн побрёл обратно в деревню.       Когда он вернулся в деревню, на её улицах стала собираться толпа. Все смотрели на него с шоком, удивлением и… Не узнаванием? Люди шептались, указывали на него, но Кардейну было всё равно. Он уже знал в чём его грех и неважно, что будут говорить другие. — Смотрите наш Кабан вернулся! — Слава Древним, я уж думала, что сгинули они в лесу! — Погоди-ка, матушка, а где… — О нет! Неужто звери его… — А что у него в руках? — Мне больше интересно, что с ним. Ты посмотри на его лицо! Что случилось там?       Подобные вопросы и разговоры раздавались отовсюду, пока обсуждаемый шёл в сторону, ранее их с отцом, но теперь уже его дома. Так бы он и дошёл не с кем не говоря, но тут его остановила чья-то грубая, сильная ладонь. Подняв голову, Кардейн увидел Тарена, старшего венанда поселения. — Пацан, что случилось в лесу? Где твой отец? И откуда у тебя эта шкура и бивни?! — спросил строгим голосом тот юношу. — Вчера во время охоты мы зашли слишком далеко. Когда мы возвращались на нас напала тварь, похожая на кабана…       На этих словах на лице Тарена отразился крайний шок, но он не перебил рассказчика. — … Я еле смог её завалить. Это его шкура и бивни, — продолжил Кардейн не обратив внимания на замешательство старшего. — А, твой… — венанд не закончил вопрос увидев мёртвый взгляд юноши, — Понятно… Прими мои искренние сожаления. Он был хорошим человеком.       Юноша никак на это не отреагировал и просто продолжил свой путь, оставив старшего в глубоких раздумьях.       Ночью соседи видели, как кто-то приходил к дому нашего героя, но не обратили на это особого внимания. А утром, сердобольные соседи, не знавшие, что случилось с телом старого охотника, и пришедшие предложить помощь с похоронами обнаружили лишь пустой дом с давно остывшим очагом.       Никто не знал, куда ушёл юноша и, что с ним стало, как никто и не узнал, что всё же случилось тогда в лесу. Много ходило слухов, от достаточно правдивых до совсем фантастических, но как уже было сказано правды среди них не было.

***

      Шли годы, и в деревни всё продолжало идти своим чередом. Люди стали забывать о Кардейне, многие уже считали его не более чем одной из легенд поселения. Но венанды не забыли. Они, в отличие от простых жителей, понимали, кого убил тот юноша, и чем это может закончиться. И вот спустя 10 лет это началось…       Сначала никто не замечал, что что-то происходит, так как поселение всё же находилось в достаточно опасном месте и с людьми постоянно что-нибудь происходило. Но, постепенно, люди стали замечать, что всяких происшествий и нападений становилось всё больше и больше. И всё бы ничего, если бы это происходило по периметру всего леса. Нет, это происходило только в Мори. Доходило даже до того, что если в лес шла группа охотников из нескольких поселений, то неожиданно атакующее зверьё целенаправленно нападало только на тех, кто был из Мори. Видя это, венанды бросили клич о помощи своим странствующим коллегам, так как это явно была работа по их профилю, но сил тех, кто уже был в поселении не хватало. Многие откликнулись на этот зов, так как понимали, что после Мори лес может пойти и на другие населённые пункты, и только Древние знают, чем это закончиться.       В один из зимних ветреных дней, уже в вечерних сумерках, на подступах поселения появился очередной странствующий венанд. То был высокий, крупный воин богатырского телосложения. Но не это было главным в его в облике. А точнее это было единственным, что можно было увидеть, так как на нём на манер плаща была одета шкура исполинского белого кабана, чья голова служила капюшоном и шлемом. Под ней можно было заметить простую, но добротную одежду. На спине помимо вещмешка был лук и колчан со стрелами, а на поясе, в ножнах, висели два длинных ножа.       Войдя в деревню, он сразу отправился к Дому Собраний, чтобы сообщить местному старшему венанду о своём прибытии. По пути он собирал на себе взгляды всех вокруг. — Быть не может… пни меня и скажи, что я не сплю… — Меня бы кто пнул! — Ого, эта ситуация привлекла таких людей. Теперь даже не знаю радоваться или начинать бояться… — … это ведь он тогда… — … а я слышал, что он… — …никогда не думала, что встречу его в живую… — Мама, смотри! Там венанд из твоих историй! — Говорят он может голыми руками… — Да ладно тебе! Любые слухи всё всегда преувеличивают…       Такие разговоры слышались везде, где он проходил как от жителей Мори, так и от других странствующих. И было с чего. Ведь это был прославленный Седой Кабан, странствующий венанд, который брался за самых опасных тварей и всегда любой для себя ценой завершал дело, стараясь свести любые потери к минимуму. Он прославился не только в Тэнебрис, но и во многих других королевствах. Он никогда не показывает своё лицо и не называл другого имени кроме прозвища. Никто и не спрашивал, потому что его дела говорили сами за себя.       Дойдя до Дома Кабан зашёл в тот и, подойдя к старшему венанду, сообщил о своём прибытии. Старшим венандом деревни до сих пор оставался известный нам Тарен. После того, как вся волокита была закончена, он позвал странствующего за собой в другое помещение. Это была небольшая комната выполняющая функции переговорной для приватных бесед. Когда они зашли туда, Тарен начал разговор, которого ждал много лет. — В этой комнате толстые стены и к тому же она защищена знаками, так что можешь не бояться, что за нами подсмотрят или подглядят. Я, конечно, понимаю, что легенду надо поддерживать, но передо мной-то может выдохнешь?       Второй венад на это лишь слегка усмехнулся и снял с головы шкуру, которая дала ему имя. Увидев его лицо, Тарен улыбнулся. — Как же, ты, всё же изменился за это время… Кардейн, — сказал он смотря на лицо того кого не видел десять долгих лет, но всегда был в курсе его подвигов.       Тот в ответ лишь сильнее ухмыльнулся и сказал: — Хех, давно я не слышал это имя. Никто не молодеет, Тарен. Но думаю, ты, меня не ради разговоров о внешности сюда привёл? — Нет, я хотел узнать, что с тобой было в это время не из слухов. Сам знаешь, как они искажают реальность. — Это да… Значит, что со мной было? После того разговора я, как ты и советовал, отправился в столицу и нашёл себе учителя. Около года я проохотился с ним, набираясь опыта, а потом меня отправили в «свободный полёт». С тех пор и брожу по миру. То, чем я занимался после слухи не сильно переврали, поэтому пересказывать не буду, даже не проси. — Хорошо, я рад, что ты справился, смог жить дальше и нашёл себя. Я до сих пор помню, как ты не мог найти себе места в нашем захолустье. — За это я должен благодарить тебя. Честно, если бы ты ко мне тогда не пришёл, даже не знаю, чтобы со мной стало. То состояние, в котором я был… меня до сих пор это иногда преследует, а ведь я отнюдь не баклуши бил все эти годы. Если бы я остался, то наверное уже давно или спился, или руки бы наложил.       Тарен на это лишь кивнул. Он помнил, как пришёл в тот роковой день в дом и нашёл там абсолютно опустошенного юношу. Он не был уверен в своих мыслях, но после того как он вытянул из парня, что всё-таки точно случилось в лесу с ним и его отцом, понял, что это может быть единственным шансом пацана не слететь с катушек от горя. Тарен знал, что за тварь свалил в одиночку, голыми руками, неподготовленный к подобному юноша. Он сам бы не был уверен, кто бы вышел победителем из той битвы, если бы оказался на месте парнишки. Поняв, что в Кардейне скрывается потенциал стать очень сильным венандом, старший рассказал тому как можно начать обучение, объяснил, что так он искупит свою вину перед отцом. Убедившись, что юноша не наложит на себя руки, он ушёл, так как сломленный должен был сделать свой дальнейший выбор сам. Напоследок он лишь сказал, чтобы тот нашёл хорошее применение своему трофею — шкуре и бивням.       И вот, спустя целую декаду он видит, что не прогадал с советами. Вместо сломленного, опустошённого, с потухшим взором, не знающего что делать со своей жизнью дальше юноши, он видит перед собой уверенного в себе и своём выборе мужчину. За годы боёв его лицо огрубело, он получил не один шрам, и уже появились лёгкие морщины. Но в его взгляде теперь была не пустота. Теперь это был взгляд человека много повидавшего на своём пути, но готового идти дальше. Да, в нём проскальзывала застарелая печаль, но кто из нас не испытывал её?       Шкура той твари, что переменила всю его жизнь, теперь надёжно не первый год защищала своего победителя. И Тарен был уверен, что бивни стали слегка изогнутыми ножами на поясе венанда. — Ладно, хватит воспоминаний, — ворвался голос Кардейна в мысли старшего. — Я хотел кое-что прояснить на счёт этой ситуации. Тогда ты мне не рассказал, что это был за «кабан», которого я повалил. Не знаю пожалел ты меня или решил, что я просто не смогу всё понять как следует, но тем не менее я уже говорил, что постоянно путешествовал и за годы я сам узнал, что это была за тварь. — И что ты узнал? — с лёгким беспокойством уточнил Тарен. — Что это не абы какая зверушка была, а один из своеобразных хранителей и защитников тварей был. И, как я понимаю, то что сейчас происходит это не просто миграции или передел территорий внутри леса. Нет, это месть. Причём не деревне, а именно мне. И я не уверен, что даже моё убийство их остановит. — Ты прав, но лишь отчасти. Не бери всю вину на себя. Недовольство Леса и его жителей копилось и росло уже очень давно. Убийство того кабана просто стало одной из последних и самых крупных капель переполнивших чашу терпения. Даже если бы эту чашу переполнило что-то другое, Мори всё равно бы оказалось на передовой. Всё-таки мы одно из самых близких к Лесу поселений. — Хорошо, — сказал Кардейн хотя на его лице отчётливо читалось, что нет. — Это всё, что на сегодня? Просто я уже порядком устал, добирался сюда почти без привалов несколько дней… — Да, на этом всё, — перебил Тарен. — Странствующих к себе на постой берёт любой, кто сможет, но думаю, ты не будешь против остановиться у меня? — увидев утвердительный кивок он продолжил, — тогда пошли, а завтра тебе дадут направление охоты.       После этого двое венандов отправились в дом Тарена, где и легли спать после хорошего ужина. Они и не подозревали, что начнётся завтра… — АТАКА!!! — разнеслось по всей деревне с первыми лучами солнца.       То было страшное зрелище. Из мрачного леса единым тёмным потоком по заснеженной земле неслись звери и твари. Они не добрались ещё до поселения только из-за ловушек и преград, что приготовили люди.       Но и сейчас защитники деревни не сидели без дела. Все венанды, что там были, бежали за стены на передовую, охотники и просто боеспособные мужчины занимали места на возведённых для защиты стенах, чтобы обстреливать врагов всем чем можно, оставшиеся жители готовились помогать медицински, и поднося снаряды, а всех небоеспособных: малых детей, стариков и калек спрятали в убежищах, которые были в глубине деревни. Как только последние венанды вышли, ворота запечатали, и все приготовились продать свои жизни подороже. — Ждать… ждать… ОГОНЬ! — раздалось со стены и на первые ряды тварей, что прошли заграждения, вылетела стая стрел, которая продолжая косить их ряды. Сразу после этого в бой ринулись венанды, кося тварей и зверей всем, что у них было. Это была страшная битва. На каждого воина приходился десяток, а то и больше, противников. Повсюду летали стрелы, камни и энергия, снося всё на своём пути. Горели растения, люди и звери. Отовсюду раздавались крики боли и боевые кличи. Везде падали тела побеждённых, и казалось, что этот ад никогда не закончиться. Защитники поселения ни о чём не думали, они просто бились до последнего, отдавая всех себя так будто завтра не наступит, потому что в случае проигрыша так и будет. У всех в головах билась одна мысль: «Вперёд, ещё один шаг, ещё один удар, до последнего, до конца, чтобы другие выжили, потому что если не я, то кто?!» Тварей и зверей косили одну за другой, но на месте одной поверженной появлялось две новых.       И вот в один прекрасный момент всё. Не было больше противников, они все лежали на земле, а жалкие остатки отступали. Эта битва была за людьми. Но никто не праздновал и не кричал победу. Ведь многие пали. Кто-то от лап зверей, кто-то под перекрёстным огнём. Да и у большинства на это просто не было никаких сил, ни моральных, ни физических, да и к тому же многие понимали, что это лишь начало.       Так и оказалось. Только успели защитники поселении пересчитать потери, помочь раненым, перезарядить ловушки и чуть выдохнуть, как раздался сигнал новой атаки, не менее жуткой, чем предыдущая. В этом аду Мори пробыла три дня. Три дня боли, страха, потерь и нескончаемых битв за выживание, что не прекращались ни под пронзительным зимнем солнцем, ни под холодным светом звёзд. На четвёртый день настала неожиданная тишь. За целый день не произошло ни одной атаки. Никто не мог в это поверить, и все были на взводе, ожидая новой битвы. Но когда прошло несколько часов с последней атаки, они решили всё же чуть выдохнуть и постараться использовать появившееся время для того, чтобы восстановиться, отдохнуть и проститься с мёртвыми.       В это время Тарен пытался найти Кардейна, которого не видел уже несколько часов. Он знал, что тот ещё жив после этого кошмара, так как видел его после сражения, и он видел, что за время битвы, что-то произошло. Поэтому сейчас он его и искал. И вот спустя минут пятнадцать поисков, он нашёл Седого недалеко от дома, в котором тот раньше жил. — Кабан, итить тебя за ногу, ты куда делся?! У нас сейчас каждый человек на счету, а один из сильнейших куда-то срыл, — начал Тарен, как только дошёл до венанда. В ответ мужчина лишь повернул голову и, протянув какую-то бумажку, сказал: — И тебе не хворать, Тарен. И поверь у меня были причины, как ты сказал, «срыть». — Прости. Эти дни меня совсем вымотали и у меня уже нет просто сил держать себя в руках. А это что? — спросил он взяв бумажку, стоп, нет, бересту понял тот. — Это причина моих раздумий. — Стой, это… — сказал Тарен, прочёв. — Да. Послание из Леса. Какой-то упырь успел его сунуть мне, до того как сбежал. — Ты ведь не собираешься… — Не знаю, — вздохнул Кардейн. — Я подозреваю, что какое бы решение я не принял, итог у завтрашнего дня будет один. — Ты ведь понимаешь, что даже если они сдержат слово, это будет означать окончание лишь этой осады. — Да. Поэтому ответ, видимо, будет «нет».       В том послании было нацарапано, что если убийца «снежного защитника» сдастся Лесу добровольно, то деревня останется стоять. Если нет, то завтра её сметут с лица земли. И венанды опасались, что даже если слово будет сдержанно, то Лес всё равно не успокоиться. Да, Мори больше не тронут, но другие города и поселения… Лес слишком долго ждал. — Если честно, то многие и так поняли, что завтрашняя битва будет последней. Видимо, не только нам, но и им надо перегруппироваться.Ты ведь поэтому сюда пришёл? — сказал Тарен. — Да. В последний раз увидеть отчий дом, — с грустью в голосе ответил Кардейн.       Поговорив ещё немного, они разошлись по своим делам. Тарен сообщил всем, кому нужно о полученной информации, и по всей деревне пошли серьёзные подготовки. Периодически где-то вспыхивали небольшие стычки, у кого-то начиналась истерика. Сказывалась усталость последних дней и нежелание умирать. А на следующий день, когда раздался уже привычный призыв к бою, все уже мысленно смирились и приготовились.       Из леса повалила очередная волна зверья, но в этот раз к обычной дрожи земли от сотен лап и ног добавилось что-то новое. Более размеренное и тяжелое, что можно было почувствовать даже через всё остальное. И тут из-за деревьев показался тот, чей вид заставил зашевелиться волосы на головах даже у самых опытных венандов, видевших очень многое. Это был гигантский вепрь, чей рост был около 4-5 метров в холке. Его грубая, тёмно-серая шкура блестела на солнце, а бивни отливали металлом. Но не это было самым страшным. Сильнее пугала его мощь, которая будто давила к земле даже на таком расстоянии и многовековой разум, что светился в его глазах. Вепрь не атаковал, он стоял на границе леса и как генерал наблюдал за движущейся вперёд армией Леса.       И вот, битва началась. Две армии врезались в друг-друга уже в который раз начиная мясорубку. В какой-то момент Вепрь ринулся куда-то в сторону от битвы. Как говорили потом выжившие, они видели, что зверь погнался за Седым Кабаном, с которым они в итоге начали свою личную «пляску смерти».       А бойня в то время не прекращалась. Говорят, что она не продлилась и часа, как над полем боя разнёсся громкий предсмертный визг, и лесные жители вдруг все разом прекратили сражение и помчались обратно в родную чащу. Люди не понимали, что происходит. Тут один из них побежал в ту сторону, куда скрылся Вепрь. Многие последовали за ним, поняв чей то был вопль.       Пройдя не так много, они увидели поверженного исполина. Он лежал у границы леса, у которой и прошёл его последний бой. Зрелище то было страшное, но усталые бойцы за эти дни уже привыкли к виду побоищ. Никто не понимал, у кого хватило сил завалить это? И где этот герой? Ведь явно Лес отступил из-за этой победы. Ответ им дало оружие, оставшееся в трупе. Всё, что осталось в память и том, кто спас их. То были два костяных кинжала Седого Кабана.       После того дня Лес успокоился. Он взял своё, и люди продолжили жить своей жизнью. А Кабана никто больше никогда не видел. Никто не знал, что с ним случилось в тот день, и куда он исчез. Многие считали, что его забрал Лес, другие — что он ушёл в дальние края, где продолжил охотиться, а были и те, кто считал, что Кабан жив-здоров и просто решил красиво уйти и дожил спокойную, мирную жизнь где-то у черта на куличиках. Тем не менее, кто бы что не говорил история узнанная сейчас вами истина не искажённая слухами. Но кто знает? Может когда-то мы узнаем и другие истории о Кардейне из Мори, запомненным в трезвучиях баллад под гордым именем Седого Кабана.