Котята

Когда Эдит обнаружила у дверей своего дома беременную кошку, ей стало её жалко. Она напомнила ей в точности её саму, какой она была ещё совсем недавно — всеми брошенная, от которой все отвернулись. Только мама всегда была на её стороне, а у кошки и того не было. Эдит сжалилась и принесла кошку домой. Вагнер поначалу был удивлён, но очень скоро понял, что послужило причиной такого спонтанного решения. Как ни крути, а Эдит всё-таки была женщиной — а одна брошенная женщина всегда поймёт другую. Даже пушистую, с лапами. Правда, когда кошка родила, сочувствия и жалости в Эдит и Вагнере поубавилось. — И что мы с этим со всем будем делать? Мужчина стоял в гостиной, глядя на пятерых маленьких, беспомощных котят, ползающих по дорогому роскошному велюровому ковру, оставляя за собой влажные следы мокрых лапок, пушок шерсти и царапки крохотных коготков. Эдит тоже находилась в замешательстве. Она рассчитывала, что котят будет двое, максимум — трое. Быть может, тогда она смогла бы их пристроить... ...Впрочем, кому она врёт. Кто из её окружения возьмёт себе беспородистого котёнка, да ещё и сразу после рождения? Кошку, правда, Эдит поклялась оставить себе — слишком уж они с ней сроднились за это время. Вагнер был не против, но вот с ещё пятью голодными усатыми мордочками следовало что-то делать, причём немедленно, пока они окончательно не устряпали весь гостиничный ковёр. — Мы не сможем их раздать, — сочувственно покачал головой мужчина. В среде Эдит беспородистыми котятами не интересовались, а в его собственном районе бездомных кошек уже было предостаточно. Одного он, конечно, мог бы сбагрить Масиэлу по старой дружбе, но тогда Пилар выставила бы того из дома вместе с котёнком. Усыплять малышей сразу после их рождения было слишком жестоко и накладно, а топить их у Вагнера не поднималась рука. — Я знаю, кто нам поможет, — Эдит как-то очень недобро улыбнулась и скрылась у себя в комнате, чтобы набрать номер единственного, пришедшего ей на ум, человека. ... — Пресвятая Мария-Магдалена! Должно быть, я получил от Иуды тридцать серебренников и перепродал Иисуса за двадцать пять, чтобы выслушивать такое! — Мужчина, широко раскинув руки в стороны, жестикулировал ими в своей непревзойдённой манере. — Эдит, дорогая моя, я думал, ты по мне соскучилась, что позвонила мне в одиннадцатом часу вечера. У тебя был такой грустный голос, что я решил, что ты, как минимум, узнала об измене своего расписного ковра в своё отсутствие, ненароком прибила его вон той экзотической вазочкой и теперь гадаешь, куда деть труп... Хотя, случись такое, я бы посоветовал тебе закопать его у себя в саду, как сделала Алини со своей тёткой. Глядишь, и твои кусты роз разрослись бы гуще, не то сейчас на них без слёз не взглянешь... — Феликс! — Эдит оборвала его длинную и бессмысленную тираду. Вагнер стоял чуть поодаль, заложив руки за спину и неспешно переминаясь с ноги на ногу. Он явно не был счастлив снова видеть бывшего своей женщины. — Сейчас темно, поздно — всё, как ты любишь. — Эдит не преминула настойчиво пришвартовать Феликса взглядом к порогу. Тот в ответ оборонительно вскинул брови. — Хочешь, чтобы я выкинул на помойку несчастных новорожденных котят? — А тебе больше нравится выбрасывать новорожденных детей? Вагнер ухмыльнулся. Феликс испепелил Эдит дотла своими тёмными глазами. — Неужели у тебя хватило наглости звонить мне, чтобы просить об этом! Твой хмырь не мог их вынести на помойку сам — или что? — У меня мало навыков в этом деле, сеньор Феликс, — с усмешкой отозвался Вагнер. Феликс было кинулся на него, чтобы расцарапать (пусть и ненарочно!) ему лицо, но Эдит быстренько отволокла бывшего мужа от своего любовника. — Послушай, в отличие от выбрасывания детей, выбрасывание котят — не уголовно наказуемое преступление. Мы с Вагнером даже заплатим тебе за это. — Вы только посмотрите! — Феликс вытянул лицо и демонстрационно прикрыл рот обеими ладонями. — Должно быть, я случайно сделал себе салат из яблок с Райского Древа, чтобы меня так низко троллила собственная экс-супруга! Они мне заплатят! — Феликс, не глумись, — одёрнула его Эдит. — Это всего лишь котята. — Завернула бы их в ковёр и вынесла на улицу — всего делов. Советую использовать вот этот расписной персидский коврик, — Феликс, оскалившись, указал в сторону растатуированного перса Вагнера, и Эдит пришлось на этот раз оттаскивать назад своего любовника, чтобы он сгоряча не заехал её бывшему мужу в челюсть. Спустя минут двадцать препирательств Феликс, наконец, сдался, и Вагнер погрузил всех пятерых котят в непрозрачный чёрный пластиковый мешок. — Могу дать лопату, — напоследок сказал он. — Ты хочешь, чтобы я их выбросил или закопал? — Феликс был зол, как чёрт. — Я приехал сюда в костюме за две тысячи реалов! Думаешь, я буду перекапывать в нём землю?! — Оставь его, — Эдит легонько тронула Вагнера за плечо, усмиряя. — Пусть делает так, как ему привычнее. — Ха-ха-ха. — Феликс скорчил гримасу, перекинул пластиковый пакет с копошащимися и пищащими в нём тельцами себе через плечо и пошёл к машине. Единственная помойка, на которой, как он знал, вряд ли кому будет дело до выброшенных котят, находилась в районе у дома Марсии. К тому же, Феликс втайне надеялся, что у Бруно привычка шляться ночами по всем мусоркам квартала, и тогда, быть может, котятам повезёт, как повезло когда-то Паулинье, его племяннице... ...Феликс содрогнулся и с двойным усердием вцепился пальцами в руль машины. Он стоял на перекрёстке Сан-Паулу, у поворота на улицу «25 марта» в ожидании, когда на светофоре загорится красный свет. Именно в этот момент кто-то легонько постучал по окну его машины со стороны бульвара. Феликс с опаской опустил тонированное стекло и тотчас увидел знакомую лучезарную улыбку. — Барашек! — вырвалось у него против его воли. Парень улыбнулся ещё шире. — Что ты тут делаешь?! — Жду такси. — Нико показал Феликсу через окно на пакет с покупками. — Но диспетчер сказал мне, что свободных машин нет. Сейчас час пик, автострада переполнена, и я уже думал возвращаться на автобусе, как заметил твою машину. Воистину, Феликс, судьба посылает мне тебя в самые критические моменты! — Нико снова обворожительно улыбнулся. — Да уж, — только и смог выдавить из себя Феликс, пару раз опасливо обернувшись на заднее сидение. — Ну, садись. Так и быть, подброшу тебя до дома. Твои дети наверняка тебя уже заждались... Обрадованный Нико быстро распахнул дверцу авто и забрался на переднее сидение рядом с Феликсом. Несколько кварталов они проехали в молчании, лишь Нико всё это время загадочно улыбался и время от времени посматривал на Феликса такими искрящимися глазами, что у последнего взмок затылок, и он несколько раз пригладил волосы рукой, чтобы как-то унять своё зашкалившее сердцебиение и сгладить неловкость. Отчего-то в машине с просторным салоном и кондиционером (из-за которых Феликс её и купил!) становилось невыносимо тесно и душно каждый раз, когда внутрь садился Нико. Временами Феликс чувствовал себя тем самым замороженным и задыхающимся без воздуха лососем, которого Нико вёз в коробке для своего суши-ресторана. Когда они подъехали к особняку Барашка, на заднем сидении что-то громко, жалобно и отчаянно пискнуло. Нико взволнованно обернулся. Феликс тотчас дал по тормозам. — Ты слышал? Что это было? — обеспокоенно спросил Нико. — Это тормоза. Они иногда визжат после техосмотра. — Феликс сделал очень честные глаза, мысленно вознося молитвы, чтобы этот гнусный звук не повторился снова. — В самом деле? — Нико остался не убеждён, но предпочёл не вдаваться в подробности. Он перевёл взгляд на Феликса — в нём по-прежнему читалось столько любви и обожания, что Феликс почти стушевался за рулём. — Спасибо, что подвёз. — Николас улыбнулся. — Не хочешь зайти? — Снова предложишь мне переночевать у себя, так как уже поздно? — Феликс усмехнулся. — Барашек, это уже неактуально. Так клеили партнёров годах, эдак, в девяностых — а то и ещё при моей бабушке! Нико рассмеялся, не обидевшись. — Возможно, я старомоден. Но, по крайней мере, искренен и прямодушен. Мои намерения кристально прозрачны. — Барашек, они прозрачны настолько, что сверкают. И этот свет слепит половину населения планеты — мне аж неловко. Тебе пора брать за него плату. Нико снова от души рассмеялся. Феликс смешной. С ним ему почему-то становится хорошо и спокойно. — Я бы рад, правда, — наконец, серьёзно добавил Феликс, — но мне нужно ещё кое-что сделать... одно небольшое дельце. — В такой час? — Нико удивлённо приподнял брови. В это самое время что-то снова громко и жалобно пискнуло в машине, и на этот раз, обернувшись, Нико заметил на заднем сидении пластиковый пакет. — Что это? — Он протянул руку, нащупав выпуклость, которая зашевелилась под его пальцами. — Нет-нет-нет! — Феликс попытался его остановить, но осознал, что уже поздно. Нико быстро отпрянул. Он посмотрел на Феликса широко распахнутыми глазами. — Не говори мне, что это то, о чём я думаю! Феликс виновато замолчал. — О, нет! Нет-нет-нет! — Нико, быстро расцепив ремень безопасности, стремглав выскочил из машины и встал в позу сахарницы. — ФЕЛИКС! Феликс нехотя выбрался следом. — Боже мой! Почему ты не сказал мне раньше?! У меня есть номер телефона отличного психотерапевта, который работал с Жайминьо, когда тот переживал сложные условия адаптации к новому дому и семье... Феликс округлил глаза. — Психотерапевт? Мне? — А разве у тебя нет пристрастия время от времени выбрасывать кого-нибудь на помойку? — Нико упёр руки друг в дружку. — Боюсь даже думать, что следующим могу оказаться я. — Барашек, не преувеличивай, — Феликс отчаянно замахал руками в ответ в попытках оправдаться. — Чтобы донести тебя до помойки, мне придётся нанимать бригаду сумоистов... — ...Намекаешь на мой лишний вес? — Взгляд Нико сделался узким и колким. — Боже упаси! Не намекаю. Говорю прямым текстом. — Феликс всплеснул руками, и Нико вдруг вместо того, чтобы ополчиться на него, снова от души расхохотался. Феликс пришёл в ещё больший ступор. Барашек иногда не на шутку пугал его своими непредсказуемыми и отличными от других людей реакциями на его острые, как бритва, высказывания. — Это не я, это Эдит, — невольно вырвалось у него. Странно, что рядом с Нико Феликс всё чаще испытывал желание общаться как нормальный человек, а не как обиженный на весь мир злобный тролль с покарёженным чувством юмора. — Твоя бывшая жена? Нико удивлённо вскинул одну бровь, одновременно с этим распахивая заднюю дверцу машины и извлекая оттуда мешок. — А ты знаешь ещё какую-то Эдит? — Феликс глубоко вздохнул и примостился к капоту машины. — Они с Персидским Ковром подобрали бродячую кошку, та от испуга нарожала им выводок котят, и они не нашлись сделать ничего лучше, кроме как «заказать» этих котят мне. Нико раскрыл мешок. — «Заказать», — фыркнул он от смеха. — Ну, я же главный специалист по убийству новорожденных... — Договорить Феликс не успел, его прервал полный очарования и восторга выдох Нико: — О, боги, Феликс, они чудесны! Личико Нико так засветилось в сумерках сада, где Феликс припарковал машину, что последний нехотя заглянул через плечо Барашка в мешок, чтобы убедиться, что там действительно котята, а не слитки золота или коллекция дорогих бриллиантов. Он снова перевёл взгляд на Нико — тот выглядел таким счастливым, что сердце Феликса невольно кольнуло. Он погладил рукой место укола. Наверное, в его груди расцвела ещё одна розочка, шипы которой неловко ранили его изнутри. С каких это пор он стал таким... цветущим? — Феликс, они милашки! — Нико тем временем вынимал котят из мешка одного за другим, и те беспомощно барахтались друг на дружке в подоле его куртки. — Я возьму всех! — решительно заявил он. У Феликса вытянулось лицо. — Что ты сказал, Барашек? — Я сказал, что возьму их. — Нико, продолжая улыбаться, крутил в руке последнего вытащенного котёнка — чёрного, с белой лапкой. — Ты... Ты в своём уме?! Куда тебе столько кошек?? Феликс недоумевал. — Но они прекрасны! И Жайминьо очень понравится играть с котятами. А Фабрицио! Я уже даже вижу эту счастливую улыбку на его детском личике, когда он увидит этих пушистых созданий! — Но... — Феликс растерянно развёл руками. — Как ты будешь всех их содержать? — Боже мой, Феликс, это котята, а не слоны! К тому же, я работаю в рыбном ресторане — или ты забыл? Нико выглядел таким обрадованным... таким... искренне-восторженным, что это тронуло Феликса до глубины души, и в его груди снова что-то кольнуло. Тонко, но приятно. Котёнок с белой лапкой, очутившись в подоле куртки, тотчас пополз по головам остальных котят наверх, к долгожданной свободе. Нико от души рассмеялся. — Феликс. — Да? — Нет, я про котёнка. Теперь я точно знаю, что назову его Феликс! — Потому что он лезет по головам? — хмуро отозвался стоящий рядом мужчина. — Нет, потому что я всегда считал, что это лучшее имя для кота. — Какой ужас! Должно быть, я самолично омыл руки Пилата, чтобы услышать такое, — Феликс закатил глаза, а Нико всё ещё продолжал смеяться. — Ты же зовёшь меня Барашком. Почему я не могу называть тебя котом? — Но ты и есть Барашек: кудрявый и рогатый (благодаря своему другу Эрону). — Сделаю вид, что я не слышал последней части предложения. — Нико вовсю сотрясался от смеха. Они стояли возле машины, рука об руку, глядя на копошащихся в подоле куртки котят, и Феликс всем своим существом чувствовал, как его сердце тает, словно кусок отколотого от айсберга льда, брошенный в кипящее молоко. Доброта Нико согревала его. Нико посмотрел на него так, словно прочёл его мысли, и смутил его этим. — Думаю, мне пора, — Феликс заторопился поскорее скрыться в машине и забаррикадироваться от Барашка дверью и ремнями безопасности (неспроста они так называются, ой, неспроста!) Нико скорчил ему вслед ехидную мордочку. — По крайней мере, хоть один Феликс сегодня будет спать со мной! И, — кто знает, — может, я даже поцелую его в носик перед сном! На этот раз Феликс не выдержал и расхохотался. — Удачи тебе в твоих зоофильных экспериментах! На душе у него было так светло и радостно, как никогда в жизни. Перед тем как он завёл мотор, Нико окликнул его: — Доброй ночи, Феликс. — И тебе, Барашек.