Sana me

Вести пришли на закате, когда Себастьян уже хотел отойти ко сну. Слуга постучал в дверь, дождался внятного «войдите», просунул в проем голову, нервно облизнул губы. — Его поймали, мой господин. Поначалу Себастьян даже не понял, о ком идет речь. День выдался тяжелым, голова гудела, в глазах рябило от напряжения. Осознание ударило в разум острой отравленной иглой. — Он в темнице? — Себастьян постарался сделать так, чтобы голос звучал ровно, почти безразлично. — Да, господин. Уже в камере. — Хорошо. Скажи капитану стражи, чтобы подготовил пленника для допроса. — В пыточную? — Нет, — Себастьян на миг задумался. — Пока — нет. Пока мы просто поговорим, — сказал он, скорее для себя, чем для кого-то еще. — Но пусть его руки будут скованы. Мне не нужны сюрпризы, — велел он слуге. Тот послушно склонил голову. Тяжелая дубовая дверь с искусной резьбой закрылась. Себастьян остался один. Головная боль сразу же прошла, пробудилось дремавшее внутри неистовство. Он долго ждал. «Ну, ничего, — думал Себастьян, оправляя манжеты парадного одеяния, — скоро я вознагражу себя за ожидание. Милостью Андрасте моя месть наконец-то свершится». В пальцах кололо от нездорового возбуждения. Себастьян мерил шагами просторную комнату, стараясь успокоиться. В конце концов, ему не стоит спускаться к пленнику с горячей головой, словно какому-то глупому нетерпеливому юнцу. Себастьян вздохнул, прикрыл глаза. Воскресил в памяти палящее солнце, едва пробивающееся сквозь окутавший город дым. Вспомнил кровь, крики, полчища демонов, разрушенную до самого основания церковь Киркволла, от которой остались одни дымящиеся руины. Порадовался тому, что пламя непримиримой ненависти не угасло за годы. Когда Себастьян открыл глаза, за окном окончательно расплылась разводами туши ночная темень. Медлить дальше было бессмысленно. *** Андерс выглядел плохо. Рыжие волосы спутались, борода отросла неровными клочьями, тени под глазами лежали гуще, чем в плохо освещенных углах темницы. Одежда на узнике была поношенной, местами рваной, выглядела она жалко, висела мешком. В последнее время пленник едва ли много ел. К удивлению своему, Себастьян не почувствовал даже привычной жалости, присущей ему, как истовому андрастианину, ко всему живому. Лишь только всепоглощающее чувство удовлетворения. Себастьян взглядом отпустил стражу, остался с пленником один на один. Тот сидел за простым столом, руки его были скованы за спиной, голова склонена на грудь. — Итак, ты рискнул оказаться в Старкхевене, — нарочито медленно протянул Себастьян. Пленник поднял на него глаза, заставив Себастьяна пораженно выдохнуть. Сколько раз он просыпался посреди ночи, мокрый от пота, видя во сне, как стирает пронзительный медово-карий взгляд собственными пальцами. Но меда в глазах Андерса больше не было — лишь белая пелена, сквозь которую тот силился различить мир. — Что с тобой случилось? — против воли спросил Себастьян, забыв о собственном намерении держаться невозмутимо и отстранено. — Кто вы? Что происходит и почему меня взяли под стражу? — Андерс, несмотря на лохмотья, несмотря на оковы, пытался держаться прямо и уверенно, совсем как в былые времена. Себастьян, из уважения к его упрямству, снизошел до ответа. — Ты находишься в личной тюрьме Себастьяна Веля, правителя Старкхевена. Ты обвиняешься в подрыве церкви Киркволла, повлекшем за собой смерть Владычицы Церкви Эльтины и бунт Круга магов. Я, Себастьян Вель, за совершенные злодеяния приговариваю тебя к повешению. Тебя вздернут, словно мелкого воришку, таскавшего кошельки из карманов прохожих. — Себастьян? Это правда ты? — выдохнул Андерс. Приговор его, казалось, не смутил. — Ты все же занял трон… — по изможденному лицу скользнула тень улыбки. — Интересно, что бы сказал на это Варрик? — Да, я занял трон, — Себастьян жестко прервал его. Слышать спокойный, почти радостный голос Андерса было невыносимо. — И быстрая смерть не для таких, как ты. Я прикажу сгноить тебя в темнице. Ты не получишь даже виселицы, я не дам тебе умереть легко. Ты с лихвой вкусишь всю ту боль, что причинил другим, — закончил он, с неудовольствием замечая, что дыхание сбилось, а губы пересохли. Себастьян не ожидал, но смутно надеялся, сам себе в этом не признаваясь, что Андерс будет молить о пощаде. Конечно же, ничего такого не произошло: реальность жестоко посмеялась над невысказанными мечтами. Андерс выслушал приговор достойно, не дрогнув ни единым мускулом на лице. И покорно смолчал, даже не попытался оправдаться. Испортил Себастьяну все удовольствие. Все происходило совсем не так, как правителю Старкхевена того хотелось. Пленник не боялся ни приговора, ни темницы, ни шибеницы. Волны чужого гнева разбивались о твердыню ледяного спокойствия. Себастьяну вдруг очень захотелось оказаться наверху, на увитом зеленью балконе своей комнаты, под сенью мерцающих звезд. Он повернулся и пошел к двери. На плечи давила чудовищная усталость. — Себастьян, — услышал он голос столь тихий, что поначалу принял его за треск факела. — Не поддавайся мести. Месть слепа, она застилает глаза пеленой. Не превращайся в то, чем был я. Себастьян обернулся. Андерс сидел, уткнувшись пустыми глазами в грубые доски стола. Принц так и не смог понять: почудилось ему или нет.