Не зови меня на свадьбу, придурок

      Эта субботняя ночь была такой же, как и все остальные. Сентябрьские ливни мерно постукивали в окошко тонкими ледяными струйками. Большой загородный дом затерялся на границе с темным лесом. Нигде не горел свет, кроме небольшой комнаты на втором этаже. В ней всё ещё кто-то активно продолжал жить, невзирая на позднее время суток.       Адель часто не спала по ночам. Обычно она проводила вечера в барах, клубах или на вечеринках у малознакомых людей. Девушка самозабвенно прожигала лучшие годы своей юности, нисколько этого не стыдясь. Дочь богатых родителей, золотая молодежь, обнаглевшая мажорка — всё это было про Адель Моринг. Сегодня, к сожалению, не случилось событий, которые Адель ни за что не пропускала каждые выходные. Мерзкий дождь испортил всё, отбив любое желание высовывать нос из дома. Поэтому девушка развлекала себя как могла. Легкие струйки дыма поднимались с пухлых розоватых губ под ритмичные звуки «Toxic» из небольшого проигрывателя. Адель распласталась на кровати, свесив ноги с каретки. Иногда ей нравилось проводить вечера в полном одиночестве, с сигаретой и Бритни, которая ненавязчиво пела свои песенки на фоне. Было в этом что-то уютное, теплое и личное. Песня закончилась. На несколько секунд в спальне повисла тишина, которую разбавлял лишь тихий шорох дождя за окном. Адель поднялась, чтобы включить на повтор заслушанный до дыр альбом. Пепел слетел с конца сигареты прямо на беленький коврик у кровати, девушка выругалась, смахивая его в сторону.       Вдруг послышался тихий стук в окно. Адель напряглась. Она повернулась, моментально потушив сигарету в пепельнице. Девушка прислушалась, думая, что ей, возможно, показалось. Но легкий перестук повторился вновь, заставляя хозяйку комнаты подойти ближе. Адель нехотя подкралась к занавеске и отодвинула ее, пытаясь разглядеть в темноте источник шума. Небольшой камешек ударился в стекло в очередной раз. Моринг закатила глаза, понимая, кто стоит за этой шалостью.       Только один человек на её памяти мог вот так вот посреди ночи наведаться в гости. Адель открыла окно, высовываясь наружу практически по грудь, не обращая внимание на ливень.       — Майкл? — спросила она, вглядываясь в темный силуэт под окном.       — Привет-привет, Муфаса, — Адель снова закатила глаза, услышав знакомый до чертиков голос с этой особой усмешкой, принадлежащей лишь одному её знакомому. А ещё это дурацкое прозвище. Сомнений не оставалось, что в этот поздний час именно его принесла нелегкая на порог дома Морингов. — Пустишь в свои владения?       Вопрос был риторическим. Майкл прекрасно знал, что впустит. Каждый раз впускала. Они были хорошими друзьями практически с детства. Всегда были вместе: вместе играли, вместе тусили, вместе по кирпичикам разбирали свою жизнь.       Адель ничего не ответила. В привычной манере закрыла окно и занавесила его тяжелой шторой. Быстро накинула на себя первую попавшуюся растянутую кофту, которая некогда принадлежала Тернеру, нехотя влезла в домашние штаны и быстро двинулась к входной двери. Сначала нужно было преодолеть коридор и не разбудить родителей и брата, которые в это время уже блаженно спали и видели цветные сны. Потом лестница, ужасно скрипучая — главная ловушка. Адель знала, что мать спит очень чутко, поэтому уже успела изучить, куда стоит наступать, чтобы минимизировать шум. Когда лестница оказывается за спиной, остается пройти всего двадцать два с половиной шага до входной двери. Один оборот замка —и вот Майкл уже на пороге.       В этот раз он выглядел не так: лицо в крови, заплывший глаз, слипшаяся грязь в сырых волосах. Но неизменной была его фирменная ухмылка, словно ничего и не произошло. Адель несколько замялась на пороге, вглядываясь в изувеченное лицо друга.       — Что случилось, Майкл? — нервозный шепот прокатился по затихшему дому. Девушка осторожно коснулась исцарапанной щеки, но Майкл продолжал улыбаться, ненавязчиво убирая девичью руку со своего лица. — Во что ты опять ввязался?       Адель Моринг знала Майкла Тернера, пожалуй, слишком долго. Знала обо всем, что он делает и не делает. И очень сильно беспокоилась за него, чувствуя ответственность за этого дурака. Однажды она пообещала Тернеру, что не даст ему закончить, как его отец. И её сердце каждый предательски сжималось, когда Адель осознавала, что сама пошла по кривой тропе.       Дверной замок негромко щелкнул за спиной парня. Моринг приставила тонкий палец к пухлым губам, призывая Майкла сохранять молчание. Но он и без неё прекрасно это знал. За несколько лет даже он свыкся с некоторыми правилами, хотя это не в духе Тернера. Они довольно быстро преодолели то небольшое (а по меркам Адель огромное) расстояние и оказались в комнате. Майкл скинул с себя промокшую кожаную куртку, тут же заваливаясь на чистое розовое покрывало кровати. На мгновение в глазах Адель вспыхнули искорки, но она всё же промолчала.       — Смотрю, ты сегодня на отходняках? — Тернер не смотрел на подругу. Он удобно устроился на её широченной кровати и удовлетворенно закрыл глаза. Адель дернула головой, злобно глянув на друга. Тот тяжело посмеялся, положа руку на солнечное сплетение. Вслед за коротким смешком вырвался кашель.       — Я не тороплюсь на тот свет, — парировала Моринг, шаря по ящикам в столе. У неё в комнате была аптечка, своя собственная, о которой никто из домочадцев не подозревал. — А ты, смотрю, рвешься в первые ряды.       Снова этот кряхтящий смех, а затем— тяжелый кашель. Тернер приподнялся на локтях, поглядывая на подругу, которая стояла к нему спиной, ища в небольшой коробочке анестетик. Взгляд его, как и любого другого парня в период полового созревания, остановился на упругой, подтянутой заднице Моринг. Майкл глупо рассмеялся, вновь откидываясь на подушки.       — Муфаса, у кого ты эти модные штанишки увела? — Адель обернулась лицом к другу, заинтересовано изогнув бровь. — Твоя задница в них смотрится слишком охуенно, тебе нужно быть осторожнее.       Щеки девушки вдруг налились краской. Она кинулась к смеющемуся Тернеру, с ходу нанося ему несколько ударов под ребра. Было видно, как парень скорчился от боли, но легкие «шлепки» Адель явно не были этому причиной. Она отвернулась от него, надув губы. Девушка привыкла к подобным выходкам друга, но постоянно напоминала ему о своем отношении к ним.       — Ладно, всё, не дуйся, — Майкл обнял Адель за плечи, зарываясь носом в пушистые рыжие волосы, чуть влажные от дождя. — Ты же знаешь, я всегда говорю глупости.       Моринг прекрасно знала это. И знала также, что за это Тернеру очень часто прилетает. Он не может держать язык за зубами, ну вот не может и всё. Ему обязательно надо вставить свое словечко туда, куда лучше вообще ничего не вставлять. Адель всегда старалась вовремя останавливать Майкла, ведь он никогда не отдавал себе отчета, будучи на эмоциях или под веществами. Но в этот вечер её рядом не оказалось.       — Выкладывай, кто тебя так разукрасил? — отойдя к столику с аптечкой спросила девушка, открывая перекись и смачивая небольшой ватный диск. — Даже не пытайся выдумывать какие-то сказки. Если не расскажешь ты, то я выпытаю информацию у Аарона. Он не любит конфликтовать со мной.       На самом деле с Моринг никто не любил конфликтовать. Она умела портить людям жизнь, возможно, даже лучше, чем портить её самой себе. К тому же она пользовалась авторитетом в местной банде, к её мнению прислушивался даже главарь. Адель имела хватку, умела думать наперёд, а ещё— искусно манипулировать людьми. При этом оставаясь милой девочкой, которая не кажется очень уж умной.       Майкл болезненно поморщился. Конечно, ему придется рассказать всё Адель, нельзя было надеяться на то, что он вот так просто завалится к ней весь побитый, и она не станет задавать вопросов. Точно не Моринг.       — Просто небольшая потасовка в баре, — махнул он рукой, конечно же, наивно предполагая обмануть старую подругу. — Сцепился языком с каким-то приезжим бугаем, а ты меня знаешь. Если не остановить, то я обязательно угожу в неприятности.       Адель в привычной манере закатила глаза, брякаясь рядом с Тернером, заставляя того подвинуться. Холодный диск, пропитанный анестетиком, плавно заскользил по кровоточащим царапинам. Майкл внимательно наблюдал, с каким трепетом возится с ним подруга. На губах его появилась улыбка. Неужели кому-то и правда не насрать на Майкла Тернера? Семья давно перестала быть для парня поддержкой. Мать ещё со времен развода потеряла всякий интерес к жизни. Ей было тяжело смириться с тем, что человек, которого она так любила, оказался настоящим отбросом. Она замкнулась в себе — не могла видеть сыновей, ведь они так были на него похожи. Младший брат тоже отгородился, стесняясь своего родства с Майклом, который уже уверенным шагом идет по стопам отца.       — Не ври мне, Тернер, — беззлобно шикнула Адель, чуть надавливая на посиневшую кожу вокруг глаза, заставляя Майкла дернутся от неприятного ощущения. — Я насквозь тебя вижу.       — Это что, допрос с пристрастием? — глупая усмешка — тактика дурака.       — Это исповедь.       — Ох, тогда позвольте покаяться в своих грехах, святой отец, — складывая ладони на груди и прикрывая глаза, медленно протянул Тернер, — я очень грешен.        — Ты очень много говоришь, Майкл, — фыркнула Адель, как-то резко поднимаясь с кровати, Тернер ощутил неприятное покалывание в ребрах, когда прогнувшейся под девушкой матрас вернулся в исходное положение.       Она была права, но что тут поделаешь. Майкл любил потрепать языком иногда даже слишком сильно. Нет, он не был одним из тех, чьи умения заканчиваются только на словах, но он слишком любил язвить. Наблюдая за Адель, парень понимал, что от неё не удастся скрыть истинную причину побоев. Она обязательно узнает это на следующий день, когда придет в казино. Практически вся банда Драконов была свидетелями этого происшествия. И лучше пусть Адель узнает подробности из первых уст, чем приукрашенные сведения от других.       — Знаешь, — неохотно протянул Майкл, с трудом отрываясь от такой приятной кровати. Покачиваясь, он прошел до платяного шкафа девушки, по-хозяйски его раскрывая. Разноцветные тряпки Адель его совершено не интересовали. Парень знал про маленький тайничок подруги, где она прятала всё то, чем баловалась последнее время, — в последнее время я чувствовал себя безумно одиноким. Понимаешь, в плане чего-то большего, чем дружбы.       Адель не смотрела на Майкла. Она с преувеличенным усердием копалась в аптечке, её совершенно не напрягал тот факт, что парень без разрешения залез в шкаф и рылся в её вещах. Для Тернера просить разрешение было не в чести. Однако последние слова парня задели за живое, Моринг резко дернула головой, глядя, как Тернер выуживает откуда-то снизу початую бутылку бренди. На лице его было непонятное, немного взволнованное выражение, а руки потряхивало от тремора.       — Что, никто не хочет давать крутому парню? — с натянутой улыбкой отшутилась Адель, однако голос прозвучал нервозно. Она слишком резко бросила аптечку в нижний ящик стола, захлопывая его.       Майкл постарался не обращать на это внимания, делая большой глоток из бутылки.       — Сними сырую одежду, простынешь, — бросила Адель как бы невзначай. — У меня есть пара твоих футболок, а штаны могу одолжить у Люка.       Парень с явным наслаждением смаковал терпкий напиток во рту, жмурясь от пряного вкуса корицы с легким отзвуком ванили. Адель обожала корицу и ваниль, поэтому берегла этот напиток для очень важных событий. А Майкл просто любил выпить, не особо вдаваясь в эти «заморочки для богатых». В алкоголе он разбирался крайне поверхностно — не его это сфера деятельности.       — Майкл! —недовольно повысила голос хозяйка комнаты, пронзая наглого гостя взглядом. Длинные острые ногти впились в тонкие предплечья девушки, оставляя характерные красные следы. Адель неимоверно злило, когда Тернер начинал показательно игнорировать её слова.       Вздохнув, Майкл обворожительно улыбнулся, нехотя стаскивая промокшую насквозь футболку с тела. Адель открылся вид его рельефного пресса и свежих гематом. Девушка оторвала взгляд, когда вдруг поняла, что слишком долго разглядывает поджарое тело Тернера. Они просто друзья, какие тут могут быть намеки.       — Признайся, Муфаса, поглазеть захотела, — заметив смущение Адель, бросил Майкл, специально демонстрируя достоинства своей фигуры. Всё же капитан школьной сборной, как-никак. — Ладно, я не жадный.       — Ты тупица! — вспыхивая, вскрикнула Моринг, бросив в сторону Тернера смятую белую футболку с изображением талисмана футбольной команды. — Прибереги это для твоих тупоголовых поклонниц.       — Из твоей группы поддержки, — Майкл ловко поймал футболку и также ловко парировал слова подруги, ещё сильнее вгоняя в краску. — Ладно тебе, не дуйся, идем лучше выпьем, и я тебе расскажу, почему сегодня я особенно красив.       Адель не стала сопротивляться. Она скинула с себя теплую толстовку, оставаясь в легком, укороченном розовом топе. И вот они с Майклом сидят на кровати, мерно потягивая бренди из бутылки. А между тем время уже переваливает далеко за полночь.       — Рассказывай, — выдыхает Адель, делая большой глоток алкогольного напитка и падая на подушку, поглядывая на друга снизу вверх. Её небольшая грудь мерно вздымалась, под приятной тяжестью легкого опьянения, — и на это раз постарайся быть хотя бы на сорок два процента честным.       — Обещаю, что буду честен на все сорок два с половиной! — прижав квадратную бутылку к груди, торжественно заявил Майкл. Затем сделал большой глоток, оставляя совсем немного темного напитка на дне. Он с удовольствием завалился на соседнюю подушку, утопая в пышной шевелюре подруги. — Знаешь, я по ходу влюбился.       На его покрасневшем лице расплылась пьяная, но такая счастливая улыбка. Адель почувствовала, как её сердце замирает, но упрямо отогнала мысли о каких-то иных отношениях с Майклом, кроме дружеских. Но предательский румянец всё же коснулся впалых щек. Моринг ловко выудила бутылку из рук опьяневшего друга и залпом выпила остатки, закашлявшись, когда обжигающая жидкость затекла не в то горло.       — Если бы мне давали доллар каждый раз, когда ты говоришь мне это — я бы смогла уехать из Сентфора навсегда и жить припеваючи где-нибудь в Нью-Йорке или Майами, — Адель беззлобно засмеялась, не глядя на Майкла, но чувствуя затылком его внимательный долгий взгляд. На этот раз он говорил более чем серьёзно. Она это понимала.       — Нет, на этот раз это правда, — уверенно заявил Майкл, вытаскивая из кармана джинс смартфон — недорогую, но крайне крепкую трубу. Экран был покрыт множеством трещин, но всё ещё исправно выполнял свои функции. — Помнишь Сару?       Адель задумалась, имя было ей совершенно точно знакомо, но она не могла вспомнить внешность названной девушки. Впрочем, это было не нужно. На небольшом экране, среди трещин и подтеков засветилась фотография весьма милой девушки — новенькой. Моринг недоверчиво посмотрела на Майкла. Губы её исказила какая-то непонятная, отчаянная ухмылка. Неужели и правда Майкл Тернер умеет любить? За те долгие годы их дружбы Адель не помнила, чтобы у парня были с кем-то длительные отношения. Она вообще не помнила, были ли у него отношения. Тернер довольствовался сексом без обязательств и никогда не привязывался к тем девушкам, с которыми спал.       — Она моя соседка, — пояснил парень, чтобы заполнить образовавшуюся тишину. — Никогда не думал, что эта тихоня такая… пиздец… просто не могу подобрать слов. Просто девочка-пиздец.       В сердце кольнула ревность. Адель села на кровать, спиной к Тернеру. Ей не нравилась Сара. Просто не нравилась и всё. С самого первого дня. Девушка не могла объяснить свою неприязнь, просто чувствовала в ней человека, который способен враз отобрать всё, что дорого Моринг, и даже глазом не моргнуть.       — Сегодня она была в баре со своей подругой, дочкой мэра. Прямо овечки в логове волков. Понимаешь, Сара такая чистая, честная и простая. Я не мог вынести, как ней лезут всякие отбросы. — Майкл словно и не заметил отсутствие подруги рядом, продолжая увлеченно расписывать достоинства Сары. Его руки всё ещё тряслись в нервном треморе, Адель охотнее наблюдала за этим, чем за тупорылой улыбкой ребенка на лице друга. — Мы с ней пару раз пересекались до этого, иногда ходили вместе до школы. И рядом с ней я чувствовал себя настоящим рыцарем, я чувствовал себя блядским суперменом рядом с ней.       А в груди между тем сильнее росла неприятная, тупая боль. Адель поднялась с кровати, медленно прошла до шкафа. Опустилась на колени, ища среди многочисленных обувных коробок заветную.       — Если ты за конфетами, то мне тоже отсыпь по-братски, — склонив голову в сторону протянул Тернер, — мне нужно догнаться.       — Тебе нужно перестать творить хуйню, Тернер, — раздраженно шикнула Адель, закидывая коробку обратно, так и не достав оттуда ничего. — И я не думаю, что твоей нежной и милой Саре понравится встречаться с торчком.       Слишком много агрессии. Нельзя было давать волю эмоциям. В конце концов, Адель не имеет права судить Тернера, находясь в положение ничуть не лучшем. Но его слова ранили, причиняли боль, которую Моринг больше не могла игнорировать. Ей не хотелось выслушивать эти хвалебные речи о Саре, только не от него. Майкл сел на кровать, подобрав ноги под себя. Спиной Адель почувствовала его долгий, тяжелый взгляд.       — То есть, по-твоему, я не достоин нормальных отношений? — в голосе вдруг отчетливо проявился металл. Холодные мурашки спустились вниз по хребту, заставляя Адель вздрогнуть. Меньше всего ей хотелось ранить друга, но эгоизм родился раньше, чем Адель. — Или, может, тебе не нравится, что не весь мир крутится вокруг тебя?       Адель было хотела что-то ответить, но слова предательски застряли в горле. Глаза заблестели назревающими слезами, но, глубоко вдохнув, Моринг удалось взять себя в руки. Она действительно неправа. Просто, кому-то нужно было научится отпускать. Майкл обреченно выдохнул, поднимаясь с постели, медленно подходя к подруге сзади, кладя на хрупкие плечи широкие ладони. Адель вздрогнула, прижав подбородок к груди, с трудом держа слезы в себе.       — Ну, хватит, — прошептал Тернер, щекой прижимаясь к рыжей макушке, — я не хочу с тобой ругаться.       Моринг снова промолчала, скидывая руки Тернера с плеч. Она медленно подошла к окну, подхватывая по пути прозрачную пепельницу с одиноким окурком. На подоконнике её ждала пачка с двумя сигаретами. Адель отодвинула занавеску и удобно устроилась с сигаретой на подоконнике, чуть приоткрыв окно. Майкл подошел к ней, выуживая из пачки последнюю «раковую палочку», как он их сам называл. Сверкнул огонек зажигалки. Серый дым медленно потянулся от тлеющей бумаги и табака на конце. Моринг глубоко затянулась, прикрывая глаза. Тернер наблюдал за ней, на лице у него была спокойная улыбка.       — Не зови меня на свадьбу, придурок, — бросила Адель, смахивая пепел в пепельницу.       — И не подумаю.