Волшебное зеркало

      — Кто вообще додумался отдать Питеру карту? — задыхаясь пробурчал Сириус, не сбавляя скорости.       — Сириус, ты же и отдал ему карту, — улыбнулся Ремус.       Они находились где-то на четвёртом этаже Хогвартса и усердно сматывались от завхоза, которому вздумалось прогуляться ночью по замку. Сначала всё начиналось хорошо. Поздно вечером, когда в гостиной Гриффиндора не осталось никого кроме юных Мародёров, Бродяге вдруг захотелось поесть. Впрочем, Ремус уже тогда знал, что это ничем хорошим не закончится, несмотря на все отговорки Сириуса, что ничего не случится и они просто сходят на кухню за едой. Сходить то они сходили, а вот вернуться не вернулись.              На пути к Гриффиндорской гостиной, Блэк всучил карту Питеру и приказал ему следить за точкой Аргуса Филча и миссис Норрис, чтобы ни за что не наткнуться на них. Впрочем, уже через пару минут впереди них шагал Филч с фонарём и выискивал тех, кому вздумалось выбраться из гостиной после отбоя. Вообще они могли бы уйти и незамеченными, но Джеймсу посчастливилось споткнуться о свою же ногу, и тогда в тишине коридоров раздалось громкое «Твою мать», а за ним последовало ещё одно «Ну пиздец» в исполнении Сириуса. Вот именно тогда всё пошло через одно место. Поттер с Петтигрю и картой впридачу побежали в одну сторону, а Блэк с Лунатиком и едой в другую. Филч поскакал следом, за ним позади трусила миссис Норрис и противно мяукала, когда где-то слышался стук.       И вот теперь, бегая по замку уже полчаса с увесистой корзиной еды от противного завхоза, Сириус начал задыхаться и хвататься за бок. Ремус, которой устал слушать причитания Блэка «Вроде бы старый, а бегает лучше нас», открыл первую попавшуюся дверь и запихнул Сириуса туда и сам запихнулся следом. Где-то за дверью послышался топот ног Филча и его раздосадованный крик:       — Моя девочка, опять мы их упустили. Ну ничего, в следующий раз мы обязательно поймаем их и накажем им чистить школьные унитазы, — Сириус сделал себе пометку, больше никогда не давать карту Мародёров Питеру и никогда больше не выходить есть ночью.       Когда Филч, наконец, перестал болтать с кошкой, а та перестала ему отвечать, Бродяга вытащил эклер из корзинки и откусив его, огляделся в какой кабинет их занесло. Комната была очень просторная, не было ни окон, ни других дверей и могло показаться, что она совершенно пустая, но в самом углу что-то стояло. Вынув палочку и тихо проговорив «Люмос», Блэк понял что за предмет находился в самом углу комнаты. Это было огромное зеркало, которое, похоже, стояло здесь очень давно, и именно поэтому покрылось несколькими слоями пыли.       — Ремус, смотри, что здесь есть, — позвал Сириус не отрывая взгляда от зеркала.       Позади послышались аккуратные шаги и уже через несколько секунд, Блэк почувствовал тепло Лунатика рядом с собой. Он принялся рассматривать зеркало и что-то тихо бурчать себе под нос. Вдруг он негромко воскликнул:       — Это же зеркало Еиналеж, — а потом взял руку Сириуса, в которой была палочка и посветил на надпись, которая была покрыта ещё большим количеством пыли, — Оно отображает наши самые сокровенные желания. Я читал про него в одной книге и даже подумать не мог, что оно находится в Хогвартсе. Что ты видишь, Сириус?       Бродяга вдруг поперхнулся воздухом и растерянно открыл рот. Зеркало в этот самый момент начало показывать ему, как Ремус, стоящий рядом, взял его за руку, а потом аккуратно повернулся и поцеловал Блэка, сначала в нос, потом в уголок губ, а потом и в сами губы. Заворожённо наблюдая за этой картиной, Бродяга отмер только тогда, когда Луни пихнул его локтем в бок.       — Так что ты видишь? — повторил Ремус.       На этот раз Блэк подавился слюной. Что ему сказать? Ну, не правду же отвечать. Лунатик его точно пошлёт.       — Я… — все слова как будто вылетели из головы, и остался только, целующий его Луни, — Я ничего не вижу, — вдруг выпалил он, — То есть, я вижу нас с тобой, как в обычном зеркале.       — О, это значит, что ты полностью счастливый человек и тебе ничего не нужно. Такое бывает редко, но всё же бывает, — Ремус смотрел в зеркало точно так же, как и Сириус минуту назад, не отрывая взгляда от открывшейся ему картины.       — А ты? Что видишь ты? — вдруг спросил Сириус.       Ему было очень интересно узнать о чём мечтает Реми. Он много раз спрашивал его, но тот всегда отвечал одно и тоже, типо «Я ни о чём не мечтаю» или «Отвали, Сириус», но всё же чаще всего шла речь о том, почему нельзя жить одними лишь мечтами.       — Я… — он запнулся, а глаза его забегали из стороны в сторону, — Я вижу себя, только без этих шрамов, — и прикоснулся рукой к шраму на лице.       — Луни, — самым нежным голосом прошептал Сириус, — Я уже говорил тебе, что ты самый красивый? Если нет, то вот, говорю. Знай, эти шрамы только украшают тебя и я считаю, что они очень идут тебе, — Бродяга говорил чистую правду.       Он и вправду считал, что Ремус самый красивый на всём белом свете. Также он точно знал, что будет продолжать любить его и со шрамами, и без них.       Ремус промолчал, и Блэк взглянул на него, тот снова глядел в зеркало. Он был таким красивым: волосы были непривычно растрёпанны от бега, и на голове образовалось гнездо похуже чем у самого Поттера, янтарные глаза ярко светились в свете люмоса, и Сириус еле сдерживал себя чтобы не зацеловать того. Чтобы не поддаваться этому искушению, Бродяга тоже перевёл взгляд на зеркало, и то сново показало их вместе, теперь они обнимались, и губы Ремуса шевелились как будто тот что-то шептал прямо на ушко Сириусу. В общем и целом, лучше не стало.       — Ремус, пойдём отсюда, — сказал Блэк, иначе он не выдержит, — Нас Джеймс с Питером, наверное, в гостиной уже заждались, — Сириус взял Рема за руку и оттащил его от этого зеркала.       Тот ещё раз взглянул на зеркало и всё же последовал за Сириусом, не вырывая руки.       Подняв корзину с едой, оставленную возле самой двери, Блэк решил, что обязательно вернётся сюда ещё раз и насладится этим зеркалом в полной мере. Ремус в это время тихо открыл дверь и аккуратно выглянул из-за неё, проверяя не ходит ли где-нибудь Филч или его кошка. Убедившись, что всё чисто и путь свободен, Лунатик потянул за руку Сириуса, и они выскользнули в тёмный коридор. ***       С того дня, как они убегали от Филча и наткнулись на волшебное зеркало, прошло уже две недели, и Сириус не раз ходил в этот кабинет. После той ночной вылазки, они без происшествий добрались до гостиной, разъединив свои руки только у портрета Полной Дамы. Тогда Поттер с Педигрю поджидали их на диване возле камина и стали расспрашивать где их носило. Ремус сначала рассказывал о том, как они тридцать минут убегали от Филча по всему замку, а потом поведал им про зеркало Еиналеж. Друзья сразу же захотели посмотреть на это зеркало и предлагали пойти прямо той ночью, но Ремус сказал, что ему достаточно приключений на сегодня, и съев пару эклеров, отправился спать.       На следующий день вылазка повторилась, и, надо заметить, неудачно. МакГонагалл поймала их прямо возле выхода из гостиной и назначила отработку: помыть кабинет Трансфигурации (Спасибо, что не туалеты, — подумал тогда Сириус). В общем, в тот вечер Питер и Джеймс зеркало так и не увидели. Зато спустя пару дней, когда очередной поход на кухню повторился, друзья решили заскочить в этот кабинет и рассмотреть зеркало. Поттер, когда увидел в зеркале себя и Лили Эванс, громко воскликнул и чуть не сдал их миссис Норрис. Питер же отреагировал тише, он просто сказал, что видит в зеркале себя старостой школы. Ремус опять сказал про свои шрамы, а Сириус снова наплёл, что ничего не видит в этом зеркале. Тогда все ушли довольными, ну, или почти все. Сириус молча плёлся позади всех и думал о том, что будет если он всё же признаётся Луни в своих чувствах. Решив, что тот просто начнёт его жалеть, ведь о взаимности и речи идти не могло, Сириус очень расстроился и подумал, что лучше он будет приходить к зеркалу и смотреть туда, чем расскажет всё Ремусу.       И вот сегодня, когда все мирно спали в своих постелях, Сириус тихо встал со своей кровати, чтобы не разбудить других, так же тихо оделся, и бросив взгляд на кровать Ремуса, что была задёрнула пологом, вышел из спальни. В общей гостиной тоже было тихо, даже огонь в камине не горел, был лишь слышен ветер за стенами замка. Выскользнув из-за портрета и получив недовольное ворчание от Полной Дамы «Ходят и ходят, совершенно поспать не дают», Сириус направился уже заученной дорогой сначала к лестницам, а потом к кабинету. Чуть не провалившись в одну из ступенек, Блэк продолжил свой путь и чуть не наткнулся на миссис Норрис. «Если кошка здесь, значит и Филч рядом», — пронеслось у Сириуса в голове и он прибавил шагу, чтобы не наткнуться ещё и на завхоза. Чистить туалеты ему не очень то и хотелось. Добравшись до нужной двери и быстро скользнув внутрь, Бродяга не сразу заметил сидящего человека в углу возле зеркала.       — Сириус? Что ты здесь делаешь? — раздался голос за спиной Блэка, напугав того.       — Мать моя волшебница, — вякнул испуганный Блэк и потянулся за палочкой, но когда понял, что это всего лишь Реми, сразу успокоился и подошёл к нему.       Ремус сидел прямо на пыльном полу в своих пижамных штанах и с любопытством разглядывал Сириуса. Его волосы снова были растрёпанны, а глаза по-прежнему сияли в свете зажжённого им люмоса. Руки то и дело нервно комкали края пижамной куртки.       — Что ты здесь делаешь? — ещё раз задал вопрос Лунатик.       — Я увидел, что тебя нет в кровати и посмотрел на карте где тебя носит. Ты был тут, и я пришёл за тобой, — соврал Сириус.       Не говорить же ему, что пришёл снова любоваться им же в зеркале.       — Понятно, — воцарилась тишина. Где-то неподалёку было слышно мяуканье миссис Норрис, — Посидишь со мной? — вдруг спросил Реми. Сириус бы и так остался здесь, вместе с Лунатиком.       Кивнув в знак согласия, Блэк присел рядом так, чтобы их ноги и руки соприкасались. Снова воцарилась тишина. Каждый из них смотрел в зеркало и пока никто не знал, что видели они одно и то же. Ремус так и продолжал комкать свою пижаму, а Сириус продолжал краем глаза наблюдать за Луни. Вдруг в тишине раздался совсем тихий голос Люпина:       — Знаешь, я тогда тебе соврал, — с каждым словом его голос звучал всё тише и тише, Сириусу даже пришлось подсесть поближе (куда ещё ближе), чтобы расслышать все его слова, — В самый первый раз, когда мы убегали от Филча, — Сириус непонимающе заморгал, — Ты спросил меня, что я вижу в зеркале. Я сказал, что вижу себя, только без шрамов. Так вот, я соврал, — Ремус замолчал, видимо, решая: рассказать всё или промолчать.       — Тогда, что ты видишь? — Сириус смотрел прямо на, опустившего голову, Луни.       — Я… Я вижу нас с тобой, — он произнёс это настолько тихо, что Бродяге показалось, что он сам себе это придумал.       — Что? — немного растерянно.       — Я вижу нас с тобой, — громче повторил Ремус, и теперь Сириус понял, что это было не придумано его фантазией, — То есть, я вижу, как ты обнимаешь меня, целуешь, говоришь, что любишь. Я понимаю, что тебе противно и… — договорить ему не дали, Сириус перебил его.       — Ты серьёзно? — получив положительный кивок со стороны Луни, Блэк весь засветился и самым счастливым голосом прошептал, — Реми, дорогой мой Реми. Я так тебя люблю, — Сириус подполз вплотную к ошарашенному Люпину и крепко обнял того, — Я тоже тогда соврал тебе. Я увидел, как ты целуешь меня, и мой мозг не придумал ничего лучше, чем сказать, что я не вижу вообще ничего. Мне так жаль, что я не сказал тебе этого раньше, — сбивчиво шептал Блэк в самое ушко Ремусу.       Лунатик вдруг отстранился и заглянул Сириусу прямо в глаза, а затем аккуратно накрыл его губы своими. Мир перевернулся с ног на голову. Он так давно мечтал поцеловать эти губы, и вот теперь его самая главная мечта осуществилась. Сириус давно не был так счастлив и Ремус, кстати, тоже.       Они очень долго целовались, шептали друг другу всякие нежности и совершенно не замечали того, что в зеркале они отражались как обычно.