***
Двенадцатилетние Дазая Ему было всего 12 лет. Заперевшись в ванной, он быстро, недрогнувшей рукой, вскрыл упаковку с лезвиями и ловким, аккуратным движением рассек кожу на запястьях. Алая кровь стала быстро вытекать из рассеченной руки и уже скоро прохладная вода окрасилась в розовый цвет. Острый кусочек металла выскользнул из ослабевшей руки и со звоном ударился о светлый кафель. Карие глаза постепенно закрылись и мальчик потерял сознание.***
Чуя вышел из кабинета Мори. С момента его появления в мафии прошло уже около трех недель и сейчас он получал уже третье по счету задание, которое он должен будет выполнить вместе с Дазаем. Поэтому сейчас он шел в комнату напарника, у которого сегодня должен быть выходной в честь дня рождения. Куда идти он знал, так как уже бывал в комнате шатена. Подойдя к комнате он громко постучал. Но никто не отвечал. Чуя постучал громче. И снова в ответ тишина. Накахара знал, что Дазай в комнате. Немного постояв перед дверью, он достал запасной ключ, выданный на такие случаи боссом и аккуратно открыл дверь. Тишина… Чуя обошел все комнаты. Дазая нигде не было. Наконец он остановился у приоткрытой двери ванной. Оттуда послышался тихий всплеск, а затем звон чего-то железного о кафель. Чуя вошел в ванную и увидел Дазая в красной от крови воде. — Дазай!!!***
Четырнадцатилетие Дазая Все свои дни рождения Дазай, после того как Мори взял его под опеку, праздновал либо один, либо в компании медсестер и врачей госпиталя, после очередной попытки суицида. И сегодня, в свое четырнадцатилетие, Дазай собирался быть один. Стащив из запасов Мори бутылку виски, он вернулся в свою комнату. Закрыв на ключ дверь, Дазай скинул туфли и прошел в гостиную. Достав из барной стойки бокал, из морозилки шарик льда, он налил себе виски и, подойдя к окну, сел на подоконник. Усевшись, он посмотрел в большое окно. Там, внизу, сновали автомобили и люди, кажущиеся с высоты невообразимо маленькими. Он медленно тянул виски, рассматривая вечернюю суету Йокогамы. Его традицией, почти привычкой стали попытки самоубийства в день рождения. Кто бы знал, каких трудов и усилий стоило ускользнуть от внимания всевидящего босса. И сейчас, сидя на широком подоконнике, Дазай вновь обдумывал попытку умереть, которую планировал. В шкафчике уже давно лежал и ждал своего часа моток черной шелковой веревки. Именно для его четырнадцатилетия она лежала уже два или три месяца. Осаму не предпринимал попыток умереть, даже не говорил обо всем этом особо, но все же бдительность Мори усыпить сложнее, чем Дазай себе представлял. Тем не менее у него получилось. Допив третий или четвертый бокал виски, Дазай слез с подоконника и пошел в комнату. Достав из ящика моток веревки, он аккуратно связал петлю и привесил к крепкой люстре. Встав на табурет, он надел петлю на шею и уже собирался было спрыгнуть, но внезапно дверь в квартиру распахнулась и на пороге появился разъяренный Чуя.***
Шестнадцатилетие Дазая В свое шестнадцатилетие Дазай упал без сознания прямо на собрании Портовой мафии. Быстро отреагировавший Мори, установил, что шатен отравлен. В этот раз яд был подобран очень грамотно. Дазай нашел редкое вещество, из-за которого человек умирал в течение суток и самое страшное, что этот яд опознать было почти невозможно. В конце концов Мори нашел Йосано и она, своей способностью, излечила шатена. И все равно потом Дазай лежал несколько недель в больнице. Первую неделю он вообще был без сознания. Потом он долгое время просыпался лишь на только несколько минут. Все это время Чуя провел в нервном ожидании, когда же наконец Дазай очнется. — Ты дебил, скумбрия. — О, не правда ли? — Дазай весело смотрел на Чую. Под глазами были видны огромные синяки, из-за долгих бессонниц. Он сидел на больничной койке и задумчиво рассматривал свои перебинтованные руки. — Ты… Да у меня слов блять нет. Чертов придурок. — Накахара был взбешен. Он давно был неравнодушен к шатену, но молчал. Никто не знает, насколько больно ему было, когда он сидел и ждал выздоровления Дазая. Сколько слез было пролито, сколько сдержано. Только у кровати бессознательного парня, он наконец признался самому себе в чувствах. И, думая, что Дазай ничего не слышит, говорил о них вслух. — Прости. — Что? — Чуя в недоумении посмотрел на Осаму. — Только то, что я сказал. Прости. В своем желании умереть, я даже не замечал, что кому-то могу быть нужен и кому-то будет не все равно на мою смерть. — Дазай серьезно посмотрел на Чую. — Я слышал все, что ты говорил здесь. — Черт, Дазай, придурок. — Чуя смутился и покраснел. Он никак не ожидал, что Дазай все услышит. — Абсолютный придурок, Чуя. — С трудом присев на кровати, Осаму попросил Чую пересесть к нему. Накахара аккуратно присел рядом с парнем. — Не напрягайся сильно. Йосано-сан сказала, что ты еще какое-то время тебе нельзя будет вставать с кровати. Умеешь ты сука такая яд подбирать. Ничего не отвечая, Дазай протянул руку, взял Чую за подбородок и притянул к себе. Он чувствовал горячее дыхание рыжеволосого на своих губах. Несколько мучительно долгих секунд они просто сидели, соприкоснувшись лбами. — Я же извинился… — тихо прошептал Дазай в самые губы напарника, а потом аккуратно поцеловал его. Он мягко обхватывал своими губами губы Чуи, рукой поглаживая и оттягивая непослушные рыжие кудри. Закрыв глаза они целовались, не обращая внимание ни на что.***
Восемнадцатилетие Дазая — Бля, Дазай, какого хуя? Мы на задании. — Чуя громко материл напарника, которому захотелось поцеловать своего парня вовремя перестрелки. — Псих ебаный. Осаму лишь рассмеялся. В этот день, впервые за много лет, он не попытается умереть. Дазай Осаму нарушит свою традицию и закончит этот день не в госпитале, а в кровати с любимым человеком, занимаясь жарким сексом.***
Двадцатилетие Дазая Ровно полтора года назад, Осаму Дазай покинул Портовую мафию. С помощью Анго он стер все сведения о себе. Его биография, стала кристально чистой в глазах правительства и лишь немногие знали, что его руки в крови даже далеко не по локоть. Ровно полтора года назад он ушел из жизни Накахары Чуи, оставив тому на память подорванную машину и огромную рану на сердце. Любовь длилась лишь полгода. Все эти полтора года Дазай пил. Он стал забывать какого это — быть трезвым. Он пил, чтобы забыть голубые как небо глаза и огненные кудри. Заперевшись в пустой квартире, он беспробудно пил уже вторые сутки. Дождавшись полночи, он взял пустую бутылку из-под виски и одним ударом разбил ее о подоконник. Размотав бинты, он взял осколок и быстрым движениями, взмах за взмахом стал рассекать себе вены. — Нельзя нарушать традиции, особенно в день рождения. — Быстро мелькнуло в голове, а затем он отключился. Чуя подоспел вовремя. Мори выдал ему адрес и дал задание. Холодно зайдя в комнату к Дазаю, он сдал его медикам и уехал, пока шатен не очнулся. После всего пережитого, он даже не хотел видеть своего бывшего парня. Ему все еще было больно.***
Двадцатидвухлетие Дазая Этот день стал печальным как для агентства, так и для Портовой мафии. В битве с Лавкрафтом Чуя не смог призвать Порчу. Причину, увы, выяснять было слишком поздно, потому что щупальца существа одним движением вонзились прямо в грудь Накахары и сломав ребра, пробили сердце. Моментальная смерть. В этот день, в первый раз за всю свою жизнь Дазай не смог сдержать слез. В первый раз он не смог взять себя в руки на поле боя. Спустя несколько лет, несмотря на всю пережитое он все еще любил Чую. Но так и не успел с ним помириться. Он смотрел, как из огромной раны, в груди рыжеволосого вытекает кровь. Такую огромную рану не смогла бы залечить даже Йосано. Надежды не было. В горло комом что-то стало, по щекам катились слезы, а дышать было невозможно. Терять любимого человека невообразимо больно. Он просто стоял и смотрел, пока и его не пронзило щупальце Лавкрафта. Бежевое пальто окрасилось ярко-алой кровью, но уже не врага, а хозяина вещи. Перед тем, как карие глаза навсегда закрылись, с губ сорвалось одно еле слышное слово. — Чуя…