***
Англия в период девятнадцатого века не могла не завораживать: государство развивалось, захватывало новые территории, строило эстетичные здания, которые пытались описать множество поэтов и писателей, но они никогда бы не смогли передать всё то величие, что исходило от них. Новые машины, станки постепенно внедрялись в производство, страну как будто охватывали шестерёнки и вечный скрежет деталей. Кто-то находил в этом успокоение своей раздражённой души, кто-то же наоборот, покидал свою родину из-за появления всевозможных механизмов, что буквально можно было увидеть на каждом шагу. Гегемонию Великобритании нельзя было не признавать, любая другая держава пыталась изо всех сил заполучить такого союзника. Но как же это глупо и опрометчиво, заискивающие тон и помыслы были сразу видны, любой дурак мгновенно бы понял то, чего хочет добиться собеседник. Королева была надменна и холодна к таким личностям. Как и ожидалось, к пэрам страны тоже подлизывались и старались завести дружеские отношения. Многие графы, виконты, маркизы, бароны, баронеты и даже герцоги плавились под напором замысловатых комплиментов в свой адрес от соседних королевств. Однако, семья Накахара, что издавна служит Короне, несмотря на то, что являются приезжими с востока, всегда оставалась серьёзной и непоколебимой. Спустя множество поколений особые характерные черты истоков ушли, осталась лишь вера и преданность. Юный граф Накахара, чьи владения находятся на севере Англии, был довольно падок на женщин. В свои пятнадцать лет он мог иметь нескончаемое количество связей с местными девицами, что так и тянулись к нему. С высоко поднятой головой он смотрел на юных дам, понимая, что они ему неровня, он достоин большего, чего-то, чего нет ни у кого, того, чем он будет владеть лично. Но даже с таким высокомерием девушки всё равно желали его. Это было аргументированно не только социальным статусом, но и уникальной внешностью графа. Пламенно-рыжие волосы, в которых можно сгорать, как в июльских кострах, что жгут сельские дети, цвета чистого лазурита глаза, ох, каждую секунду они смотрели будто в сами чертоги души – сразу бросались в очи при первом взгляде на юношу. Внешние данные дворянина были поистине уникальные, нигде нельзя было бы найти человека с похожей внешностью. Жизнь аристократа проходила мирно, часы сидения за политическими бумажками, что периодически подкидывала сама Королева, прогулки в цветочном саду, который был, на минуточку, просто заполонён алыми розами, что так сильно были любимы его матерью Коё. Если быть честным, то она была самим воплощением этого цветка. Снаружи прекрасна и невинна, но внутри колюча и опасна. Такие качества унаследовал и её сынишка – этим Накахара очень сильно гордился в детстве. Помимо прогулок в саду и ознакомлением с бумагами граф обожал выходить в город, его всегда привлекали местные жители и диковинные автомобили. Однако, к своим двадцати годам ему стало непосильно из-за работы ходить в город. Только по праздникам ему удавалось вырваться из этой серой рутины на важные выставки, такого желала Королева, ибо ей всегда нужен был тот, кому можно доверить представление довольно большого куска земли. А эти выставки были слишком показательные, нежели информативными, но даже этого хватало юному графу. В золотую пору он побывал на одной такой. Сказочные машины, паровозы, телефоны, телеграфы завораживали дворянина, с самого детства он грезил о становлении тем самым человеком, кто сотворит всё это. Как жаль, что по итогу ему пришлось ежедневно ставить свою подпись на однообразных листках. Шагая по улочкам и рассматривая каждый экспонат, Накахара наткнулся на довольно странную машину. Она была похожа на человека, только вот маленькие болтики на костяшках руки выдавали ту с поличным. Каштановые волосы обрамляли светлое лицо железки, аристократичные скулы, вздернутый носик прекрасно сочитались с прямым чёрным фраком, под которым скрывалась рубашка цвета хаки и туго затянутый галстук. Но по какой-то неизвестной причине один глаз машины был закрыт марлевой повязкой. Рыжеволосый уже открыто пялится на сие чудо техники, ему было интересно строение, чертёж, сам смысл существования устройства. Но рассматривание чудного механизма не продлилось долго, юношу застал врасплох неожиданный голос из-за спины. — Эта машины приехала с востока, — сказал басом тот, — поговаривают, что она проклята. Всё-таки, так похожа на род человеческий. — мужчина был одет скромно, можно было догадаться, что он обычный рабочий. Данный кадр даже не смотрел на юношу, он был погружён в какой-то отчёт, Накахара в мыслях предположил, что он ведёт учёт машин. Но он всё равно умудряется вести диалог с другими людьми – поистине уникальный дар. — Это устройство осуждено лишь по причине схожести с человеком? — деловитым голосом спросил голубоглазый. Его хроническая гордость и надменность будет следовать за ним всю жизнь, до гладкой крышки ящика. — Ну, эта штука открывала глаза только при своём создателе, но скажу тебе по секрету, вчера ночью, при перевозке на эту выставку она открыла глаза и стала издавать дьявольские звуки, вот наши и завязали ей один глаз, боимся, всё-таки, — мужчина говорил с некой опаской, ибо видимо, он мог получить наказание за распространение такой информации. Накахара опешил, как этот простолюдин смеет так разговаривать с ним? Что это ещё за «ты»? Юноша не смог даже проследить логическую цепочку действий, коей там в принципе и не было. — Что ж, ясно. Сколько стоит эта машина? — высокомерно спросил граф стараясь сдерживать своё недовольство, многие аристократы, что были там, могли распустить ещё больше слухов о скверном характере графа. Всё-таки, эта игрушка заинтересовала его. Возможно, она даже развеет скуку и однообразность жизни аристократа. Он хотел чего-то такого, что будет заслуживать внимания пэра. — Пацан, тебе.., — не успев договорить рабочий обернулся, чтобы посмотреть на человека, от которого и прозвучал странный вопрос. — О, боже, граф Накахара, простите, из-за своей глупости я не признал Вас сразу, как я могу усладить свою вину? Только, пожалуйста, не гневайтесь, — мужчина пал на колени, лёгкость в голосе перешла на страх и учтивость, мужчина стал проклинать этот мир и самого себя, как он мог так вальяжно разговаривать с самим графом Накахарой? Это ужасно и непростительно. — Назови мне цену, за которую я могу приобрести этот механизм, и, возможно, я подумаю над искуплением твоей вины, — обладатель сизого взгляда выглядел со всей серьёзностью всего Королевского рода, он не привык к такому отношению и, скорее всего, привыкать не станет. — Я-я не могу н-назвать Вам ц-цену, так как я не влад-д-дею ей. Н-но Вы мож-жете спросить об э-этом у с-создателя, он с-сейчас находится в-в том ва-агоне, — голосок того совсем подорвался из-за стресса, учётчик был загнан в угол будто мышонок, что случайно попал в лапы кота из-за своих же действий. При произношении последней фразы тот показал трясущимся пальцем на один из вагонов состава, что стоял в качестве экспоната, это был какой-то экспресс, явно с востока, ибо только там создавались подобные машины. Кстати, стоит подметить, что это довольно современная модель с большими окнами, в одном из которых был виден силуэт мирно сидящего человека. Мужчина явно не смог бы соврать при таком положении дел, поэтому рыжеволосый поверил его словам. Повернувшись на низких каблуках граф направился по направлению к составу, оставив того рабочего в немом шоке. Гордо шагая и мелодично стуча каблуками, Накахара привлек внимание своего сопровождающего, что мирно вел диалог с каким-то инженером. — Чуя, куда ты идёшь? — спросил Огай, видя решительность сына. — Хочу познакомиться с одним человеком, — бросил юноша, после чего бесследно скрылся в толпе.***
Пройдя в помещение состава, граф сразу же наткнулся на мужчину, чьё лицо обрамляли волосы, ака само серебро. — Здравствуйте. Моё имя Накахара Чуя, я граф северных земель Великобритании. Меня заинтересовала одна вещица, что, по-видимому, принадлежит Вам, — после этих слов рыжик элегантно указал на машину, что стояла не далеко от поезда. — Я хотел бы забрать её себе, сколько она стоит? — Забирайте его за бесплатно, — голос мужчины был похож на весенний ручеек, спокойный, но желающий побывать абсолютно во всех местах, слишком уж долго он был в заперти снежной неги. Рыжика будто током ударило, волосы встали дыбом от такого приятного тона. Опомнившись он всё-таки спросил: — Вы уверены? Как я вижу, это довольно искусная работа, никогда не видел чего-то подобного. — Нет. Думаю, ему будет лучше в Ваших руках.***