* * *
Я оказалась на тротуаре шумящей улицы. Мимо летели машины, проходили люди, слышался гул, голоса, выкрики. Небо было совсем не свойственно чистым, ясным, облака собирались только в отдельные маленькие кучки, почти не заслоняя собой солнце. Настроение было на удивление хорошим, а я внезапно поняла, что спасла Торина, Фили, Кили, а значит, вернулась домой! Да-да, наконец-то! Так держать, детка! У! От радости я запрыгала. О, так я на Литейной! Лена недалеко живёт! Я со всех ног вприпрыжку побежала к повороту, за которых находилась многоэтажка. Люди совершенно не обращали на меня внимания не смотря на то, что сейчас на мне была только сорочка. Я не чувствовала дующего ветра на разгоряченной от бега коже, да и не запыхалась. Вот что походы до Эребора с людьми делают! А вот если бы я так побежала по Средиземью, меня бы пристыдили немедленно, а как всегда правильный Двалин обязательно бы сказал что-нибудь в духе «горбатого могила исправить, а идиота…» Эх, я буду по ним скучать. И по Глоину с его рассказами, по Нори с его бесконечным бухтением, по Бомбуру, который вечно что-то жевал, по неунывным Фили и Кили. И куда же без милого старичка Балина, сурового снаружи, но доброго и мягкого в душе Двалина и короля то с горой, то без горы — Торина. Завернув за угол, я прошла по двору и вошла в как всегда открытые ворота. Охранника на месте не было, но машина въезжала. Знакомая машина кстати. Я быстро добежала до входа в дом, набрала на домофоне код и впустила за собой какого-то мужчину. Зашла в лифт, мужчина зашёл вместе со мной, нажал кнопку шестого этажа. Ладно, мне все равно на девятый. Лифт доехал, мужчина вышел на этаже, а я выбрала на панельке цифру «9». Когда двери отворились, в лифт зашла ленина соседка — тетя Маша. — Здравствуйте, — я улыбнулась. Никогда не думала, что у меня будет такое настроение: всем улыбаться. Но женщина меня и взглядом не удостоила. Я сдержалась, чтобы не фыркнуть, и проигнорировала. Я вышла на площадку и увидела дверь в квартиру тридцать два, где и жила сестра. И дотянуться до ручки не успела, как она отворилась. На пороге показалась заплаканная Лена, которая посмотрела словно сквозь меня. — Привет, — я улыбнулась и протянула руки для объятий, но не последовало даже улыбки в ответ. Тогда в голову закрались сомнения. Что-то тут нечисто. Женщина вышла в коридор, я тем временем, уже изрядно раздраженная, прошла в прихожую и в холл. Нет, ну нормально? В кои-то веки решила прийти сама, без приглашений, а она даже не поздоровалась! На кухне я услышала знакомый голос и поспешила туда. За столом пила чай мать и тетя. Обе сидели с безразличными лицами, отпивая из чашек. Вернулась Лена, села рядом. — Показалось, — проговорила она. — Тетя Маша, наверное, опять гремела чем-то. — Перестань ты уже скорбеть. Она давно отдалилась от нашей семьи, даже не хотела приезжать, сколько бы ты ее ни приглашала. Она не хотела общаться, постоянно скандалила и поплатилась за это, — скептически проговорила мать. Не поняла… — Да и не была она с самого детства примерной. Вот какая нормальная девчонка захочет заниматься боем? Если и захочет, то что из этого вырастет? — тетка пожала плечами. — Ничего хорошего, — поддакнула мать. — Вы не можете говорить! — вспылила Лена, едва не опрокидывая чашку. — Вы совсем ее не знаете! Ты и с папой тоже так общалась, в лицо одно — а за спиной другое!.. — А ну сбавь тон, — с нажимом произнесла женщина. — Не доросла ещё, чтобы так разговаривать с родителями. — Не делай из меня бунтующего подростка, — уже более спокойно сказала сестра. — Ты уже давно перестала им быть. Не то, что твоя сестра. Нужно не следовать ее примеру, а ценить то, что у тебя есть. Она сама виновата в том, что с нами не общалась. Со своей работой ее бы все равно пристрелили раньше времени. — Чего?! — тут уж я не выдержала. — Я?! Виновата?! Да ты сама отвернулась от меня, как только папа рассказал, что хочет меня учить! — широкими шагами пройдя к столу, я остановилась прямо над матерью. — Ты и тетя! Всегда меня унижали, ставили в пример каких-то дам из института благородных девиц, хотя сами не лучше бабок на лавочке! Никакого внимания. — Да что к чертям в этом мире происходит?! — я махнула рукой, хотела опрокинуть со стола стакан, но тот остался на месте. Я его коснулась, но сила будто пропала, даже не было звука. Никто не повернулся на меня. — Они тебя не услышат и не увидят, Марта. Никто не увидит и не услышит, — позади себя я услышала голос и обернулась. Йеттелин стояла и по ее лицу можно было подумать, что она из последних сил старалась не заплакать. — Это как? — В своем мире ты мертва. — Что, простите? — я нервно выдохнула и криво усмехнулась. — Я спасла трёх королевских особ, сама при этом там не сдохла надеюсь, а ты мне тут говоришь, что я мертва? — Время в Арде течет по-другому… — Да слышала я уже это тысячу раз! — я снова рыкнула, топнув ногой. — Хватит мне уже мозг этим конопатить! Как они могли отключить меня?! Идиоты! Твари бездушные! Я густо выругалась, оседая на пол, и схватилась за голову. В ней категорически не укладывалось то, что я вроде и труп, а вроде и нет. — Сегодня последний день. Ты отправишься в Средиземье или в другой мир? — В Средиземье. — Хорошо. Через один земной час я открою прямо под тобой портал. Я кивнула. Почему я не плачу?.. Не знаю. Может, моя жизнь здесь была и не такой интересной. Как бы то ни было, я намерена попрощаться с ней. Богиня пропала, я встала на ноги и обернулась на кухню. Сестра, тетя и мать продолжали говорить о чем-то. Я показала последним двоим язык, после чего вышла, даже не хлопнув дверью. Веселье только началось! Я столько всего хотела сделать за эту жизнь, пришло время! Первым делом выбежав на проезжую часть, я запрыгнула прямо на капот машины, выезжающей со двора, взобралась по стеклу на крышу и встала там на коленях, раскинув руки. Водитель ничего и не подозревал, ехал спокойно к Неве, а я стояла на крыше и кричала во весь голос. — У-у-ху-у-у-у!!! Машина остановилась у светофора, я быстро стала перепрыгивать с крыши на крышу, не издавая ни единого звука. Ощущение вседозволенности опьяняло. — Я попрощаюсь с этим миром так, как никто ещё не прощался! — радостно выкрикнула я, выбегая на набережную. Запрыгнула на бортик, пробежала босиком по холодному камню, побежала дальше, огибая всех людей, громко кричала и пела, сама не понимая что, но было так хорошо и приятно, что заканчивать свое занятие не хотелось. Но время шло, а задумки заканчивались, беспредел прекращался. Я села на фонтане, подпирая руками щеки и смотрела на народ. Парочки, туристы, задорные бабули со специальными палками для какой-то там ходьбы рассекали по мостовой, женщина с папкой в руках уронила очки. Чем больше начинала присматриваться — тем больше видела деталей, а ведь будь это мой обычный день, я не обратила бы на это никакого внимания. Жизнь — такая странная штука. Пока живёшь, кажется что все вокруг серое, обычное и настолько скучное, что невозможно даже смотреть. А когда понимаешь, что находишься в этом мире последние полчаса, когда понимаешь, что тебе всего ничего осталось, все вспыхивает такими яркими красками, становится таким необычным, полным эмоций и событий, что ощущаешь ты себя редкостным идиотом, раз не замечал этого раньше. Что-то я расфилософствовалась, спасибо дорогому Ори! А вот совет вам: жить надо так, чтобы депрессия была у всех, кроме тебя! Подо мной что-то вспыхнуло, я провалилась вниз, едва успев прокричать: — Земля, прощай!* * *
Я подпрыгнула в кровати и открыла глаза. Все то же самое, что и было, когда я уснула. Только смотрелось уже как-то по-другому, по-новому. Я чувствовала себя слабой, но настроение было хорошим. Хотелось поскорее увидеть всех, Торина особенно. Отлежит там себе все бока, кому пассивный и больной король будет нужен? Нацепив кое-как это синее (у них тканей другого цвета что ли нет?) платье, я смыла водой из лохани с лица мазь, оставила волосы распущенными, слегка взбив. Отворив дверь, я порадовалась, что она не заперта, поэтому вышла в коридор и медленным шагом направилась к комнате Торина. Проходя мимо «покоев» Кили, я услышала какое-то шуршание и шепот. Приложив свое ухо к двери, я прислушалась. Гном что-то говорил, но ответов не следовало, как и шагов по комнате. Зашуршало одеяло, а потом воцарилось молчание. Знать бы: сейчас день или ночь? Направляясь по коридорам, я не слышала никаких звуков, кроме храпа, из чего сделала вывод, что сейчас всё-таки ночь. Стены Эребора сейчас на так сильно давили, но глаза требовательно развешивали по стенам ковры из бабушкиной дачи. Дверь была закрыта, но не на ключ, поэтому я беспрепятственно вошла в комнату. Да, я не ошиблась, это все же комната Торина. Кровать была разложена, в ней спал сам гном, сопел, слава чебурекам, без храпа обойдёмся на этот раз. Только на столике горел канделябр, освещая лишь кровать и спокойное лицо Дубощита. Я закрыла дверь и прошла к креслу, унося канделябр с собой, поставила его рядом. А вот если опять его заглючит, смахнет тут, лишний комплект белья спалит, да ещё и комнату всю?.. Подобрав под себя ноги, я стала подпирать здоровой рукой голову, смотря на спокойно спавшего короля. Какой он красивый, особенно когда не хмурится. А когда улыбнется — ну прям солнышко, ей богу! Бахнутый конечно на четверть башки, но все равно, не мужчина, а мечта! Прокручивая все приятные и теплые моменты, проведенные с отрядом, я стала снова засыпать.* * *
Годы, так сказать, идут, что-то меняется, а что-то нет. Так же как и мои сны. Опять какие-то чересчур стремные и наркоманские. На этот раз в моей ночной программе фигурировал в основном полуобнаженный Торин на фоне рифов в океане. Неожиданно картинка сменилась на Двалина, который ворчливо заметил, что хватит на сегодня купания и нажал на клапан. Вода из океана спустилась в сливное отверстие вместе с рыбами, которые отчего-то матерились на Кхуздуле, затем на образовавшейся пустыне появился Даин верхом на своем боевом хряке и заявил, что снесет башку каждому, кто съест последний кусок лазаньи (видимо, в расчет бралось то, что актер, исполнявший кузена Торина играл и в фильмах «Гарфилд»). Но проснулась я в весьма странном положении. Точнее, «положение» рядом со мной тоже было не менее странным. Едва не заорав от испуга и нависшего надо мной лица уже на этот раз одетого короля, который маньячно, в моей манере, улыбался. — Чё ты лыбишься? — я хотела положить ему ладонь на лицо и отодвинуть подальше, но сострадание и приятность ситуации не дали мне это сделать. — Ты смешно хмурилась во сне, — выдал король, усаживаясь на свою кровать с улыбкой кота, которому дали целое ведро сметаны. — А-ха-ха, — изо всех силясь не показывать улыбку от умиления, протянула я и закатила глаза. — Оборжешься. В голове нарисовался Гарфилд, смеющийся и говорящий «а-ха-ха-ха-ха, обхохочешьси с тобой». — Что тебе снилось? Ты постоянно говорила Двалину о том, что он обламывает кайф и хотела съесть кусок какой-то лазуньи. — Лазаньи, — напущенно мрачно поправила. Память снова подкинула картинки на манер Рыгнёва с тем, как Торин без рубашки отправляется в сливное отверстие. Я не выдержала и прыснула. — Что-то настолько смешное? — Нет. Даже немного грустное. — Ты остришь меньше чем обычно. Что-то произошло? — Да. Сейчас… Я прикрыла глаза и позвала: — Йет? — Да? — Ты можешь меня и Бильбо завтра перекинуть в Шир, а потом меня в Гребешок? У меня там дела незавершённые. — Бильбо ничего не заподозрит? Да и все гномы. — Они и так думают, что я ведьма. Ничего страшного не произойдет, в костер не бросят. — Хорошо. Теперь ты можешь меня об этом просить как Дан. — Что ещё за Дан? — Звание попаданца, выполнившего миссию. — Класс! — Марта, ты в порядке? — когда ты подняться-то успел. У камина уже стоит… — Расскажешь может все? — Обязательно расскажу, — я махнула рукой, поднимаясь с кресла. Конечности затекли, я сразу решила их размять. — Сейчас утро? — Раннее. Но думаю, Бомбур уже по привычке приготовил завтрак. — Я пойду воздухом подышу. Прогуляюсь хоть. Я открыла дверь и едва не столкнулась с Кили и Фили. Оба окинули меня ехидными взглядами и переглянулись. — Очередь свободна, посещение палаты открыто, — я откланялась и ушла по коридору. На пути мне попались ещё Балин и Двалин, первый из которых сердечно поблагодарил за спасение Торина и удержание Фили с Кили во избежание трындеца. Его брат нашелся словами, что хоть я и молодец, но тащил друга до повозки он. Но все мы знаем, что в душе суровый воин — милашка! Спустившись в столовую, я поняла, что все уже готово к завтраку. Бомбур жаловался на отсутствие подопечных, метался и расставлял тарелки, носил блюда, а я с радостью ему помогла, подкрепляя дело ненавязчивой беседой о сегодняшнем меню. Меньше чем полчаса спустя гномы и проснувшийся Бильбо уже были в столовой. Я сидела рядом с хоббитом, напротив Нори. Торин, как истинный король, во главе стола, по его правую руку сидел старичок Траин. Король что-то обсуждал с отцом, Балином и Двалином, остальные просто перекидывались фразами. — Бильбо, когда собираешься поехать обратно в Шир? — осведомилась я, закончив жевать кашу. — Вызовусь тебя проводить. — Оу… Скорее всего, в ближайшие два дня, — кивнул Бэггинс. Только сейчас я заметила отсутствие Гэндальфа. Ай, ладно, найдется. Пора бы уже привыкнуть. Торин, будто слышал все в этой комнате, повернулся к нам. — Я считаю, мистер Бэггинс, как и Марта могут остаться погостить ещё хотя бы неделю. Я поджала губы и посмотрела на Бильбо. Тот виновато опустил глаза. — Я бы с радостью, но слишком велико мое желание снова вернуться домой. Думаю, вы меня поймёте. — Пусть так, — кивнул король. — Тогда я отправлюсь с тобой, — я улыбнулась и подмигнула хоббиту. Тот расплылся в улыбке. Какой он же всё-таки прекрасный человечек! Даже несмотря на все пережитое остался таким же добрым и милым хоббитом, каким мы его нашли в Шире. А, нет. Он стал ещё более храбрым, точно набрался жизненного опыта. Это путешествие пошло на пользу ему, как и мне, и всем, кто здесь находится. — Я хотел бы ещё раз выразить безмерную благодарность Марте за то, что она предотвратила смерти многих из нас. И Бильбо за зоркие глаза, скрытность и проницательность, — здоровой рукой Дубощит взял кубок и воззрился на меня. Эге, вот это ты загнул про «многих». — Мы все перед вами в неоплатном долгу. — За Марту! За Бильбо! — улыбнулся Фили. Эхом ответили все, со стуком соединили кружки и выпили. Я тоже чокнулась с внезапно покрасневшим хоббитом и почувствовала, как и мои щеки запылали. Э-это ещё что такое? Я, помнится, всегда без смущения принимала похвалы. Или это зависит от их отправителя… — Я тоже, как и мой сын, благодарю вас, леди Марта, за все, что вы для нас сделали. — А нанималась только в качестве телохранителя… — я опустила глаза. — Когда меня хвалят, я думаю, что это не совсем заслуженно: ведь каждый из отряда готов был пожертвовать своей жизнью за то, чтобы вернуть народу гномов их дом. Вы — самые лучшие люди (ну ладно, гномы и хоббит), которых я встречала. Спасибо вам за эти приключения. — За Эребор! За нас! Новой волной ударов кружек, смеха и крика, прокатился звук по столовой.* * *
Почти весь день я решила познавать гномью литературу в библиотеке, которую сразу оккупировал Ори. Торин, несмотря на рекомендации Оина, уже порвался к делам и назначил каждому гному из отряда должность. Придворным летописцем и библиотекарем, как вы поняли, был Ори, Оин получил должность лекаря, Бомбур — главного повара, Двалин — начальника стражи и все в таком духе. Наказав Бильбо собраться к завтрашнему утру, я отправилась на кухню, чтобы отдать Бомбуру пустую кружку из-под чая, который я выпила, сидя в комнате за свитками. В очаге как всегда горел огонь, а самого повара на месте не было. Помыв кружку, я поставила ее в ящик к остальным, а сама снова стала подниматься наверх. С шумом и стуком сапогов спустился вниз Кили. — О, Марта! Я тебя искал. — Что-то произошло? — я посмотрела на то, как гном поджал губы и пробежался взглядом взад-вперед по стене. — Дядя тебя зовёт. Он тебе что-то хочет рассказать. — Ладно. Где он? — В своей комнате. — Заметано. Спокойной ночи, — я стала подниматься по лестнице, но остановилась, глядя на добрую улыбку королевича. — Что? — Он про тебя во сне много говорил. Я почти ничего не понял, но ты дорога ему, — он взял меня за руку. — Не уезжай, пожалуйста. Останься здесь. — Я может и вернусь, — я подмигнула ему и чмокнула в макушку, обняв. — Отдыхай. Завтра видно будет. И ушла вверх по лестнице. В коридорах было тихо, изредка слышался храп или сопение за дверями. Дойдя до двери спальни Торина, я заглянула внутрь. Тот опять спал. Развалился в кресле, укрыв колени меховой накидкой. Я невольно улыбнулась, глядя на эту картину. Усевшись на кресло напротив, я поставила руку на подлокотник и подперла ею щеку. Атмосфера убаюкивала, я стала уже дремать. Веки короля зашевелились, а затем снова замерли. — Да знаю я, что ты не спишь, — зевнув, проговорила я. — Не обманывай, даже не пытайся. Дубощит открыл глаза, поморгал ими и хмыкнул. — Как ты узнала? — За время похода нетрудно было все заметить и различать, когда ты притворяешься, а когда нет. Когда ты не спишь, у тебя ресницы дрожат, — я хмыкнула. Прям Шерлок сожрал свою трубку от зависти. Гном улыбнулся. Ути-пути, ты моё солнышко! — А на водопаде я спал или притворялся? — едрить ты тролль конечно! А реально, я ведь не помню… — Не помню, — я нахмурилась, прокручивая те события в голове. — Как на зло — не помню! — Я слышал все, что ты сказала, — усмехнулся Дубощит. Я почувствовала, как щеки вспыхивают. Да что ж такое?! — И успел раз пятнадцать мысленно закатить глаза, — подхватила я. Воцарилось молчание. Вот и попробуй пойми, о чем он там думает… А я, пустоголовая, не посмотрела даже, притворялся он или нет. Ага, ещё бы, улыбайся дальше, в любви тебе признались. Я нахмурилась и закинула ногу на ногу поправляя на плечах накидку. — Марта. — М? — Ты очень красивая. Я фыркнула. Красивая… Что? Ну нихрена, дожили, Король-под-горой сказал мне, что я красивая. Я покосилась на него, оценивая количество выпитого вина, затем представила свою фотку в паспорте и вспомнила про гномьи стандарты красоты. — Если ты не заметил, то я без бороды и худосочная по вашим меркам, — может, идиотский аргумент, но это же все равно логично. Людям не нравятся гномы, гномам не нравится эльфы… Ну, как мы поняли, все бывает. — И хоть моя бабушка гномкой была, но от нее мне кроме роста ничего не передалось. — Ты не умеешь принимать комплименты… И иногда не слышишь их содержания. — Мне их потому что почти никогда не делали. По поводу внешности особенно. Но спасибо. Снова молчание. — Значит, я «с прибабахом»? — вдруг неожиданно спросил Торин, поднимая брови. Я поперхнулась воздухом. — Ну… Возможно. Я и сама чокнутая, что тут говорить. — Как ты там говорила?.. «Мы идеальная пара». Это я чуть-чуть не догоняю: что за флирт тут пошел? Ну, а если честно, я не против… — А то как же! Я выношу мозг тебе, ты выносишь мозг мне… — я хмыкнула, вспоминая разговор в коконе. — Значит, я тебе нравлюсь? Я не сдержала смешка и спрятала лицо за рукой, сделав вид, что протираю глаза. — От недостатка уверенности не помрёшь. — А когда я умирал, ты… — Да-да, нравишься, все, доволен? — я вскинула брови, вставая на ноги. Специально повернувшись. — Просто нравлюсь? Исходя из твоих слов. — Жук блин… — я фыркнула. Ишь чего, ещё каверзные вопросы задает. Я некоторое время смотрела на огонь, боковым зрением видела, как король поднялся с кресла, похромал по комнате. Мой взгляд упал на кольцо. Интересно, место силы здесь все же есть? А то сдается мне, из-за заклинания я всю энергию оттуда выкачала. Тем временем Дубощит встал по другую сторону камина и так же смотрел на пламя. — Когда ты произнесла заклинание и упала вниз со скалы, Фили и Кили посчитали, что ты мертва, — что за резкая смена темы? — Почему? — я повернула голову. В глазах гнома отражался золотистый свет. — Твои глаза поменяли цвет. Стали не карими, а белыми. И по краям словно были окутаны серо-зеленым туманом. — Я сама подумала, что коньки отбросила. Но чувствовала я себя и вправду хреново. Знал бы, как у меня поясница болит до сих пор, а ещё когда со скалы упала… А ты такой интересный: «Назад, Марта!». — Я беспокоился за тебя. — Сердечно благодарю, но в моих интересах было спасти твой коронованный зад, — весьма симпатичный, между прочим. — А на льду я чувствовала себя лосем, поэтому и при желании бы не отошла. — Ты могла сама погибнуть, — уже на полном серьёзе сказал Торин, поворачиваясь ко мне корпусом. — Но не погибла ведь, правильно? А тебе надо было ещё пройти и проследить, сдохла ли эта тварь беломордая. А если бы ты был более осторожным и осмотрительным, то не хромал бы сейчас с повязкой на ноге. — И это ещё Дис не приехала, — обречённо вздохнул Дубощит. — Женщины… — Мужчины… — в тон ему повторила я. — Всегда пытаетесь стать героями, а потом страдаете. А у нас просто инстинкт самосохранения развит лучше. — Вспомни себя во время похода, — фыркнул гном. — Кто сразу выскочил к троллям, даже когда был привязан? До сих пор недоумеваю, как ты вообще могла дотянуться до кинжала. А то, как ты в фонтан упала? — Видел бы ты тогда свое лицо, — рассмеялась я, прикрывая глаза рукой. — Да и ты выглядела не лучше, — подхватил волну смеха Торин. — Ну, скажешь тоже, ты бы как себя чувствовал, если бы свалился в фонтан (трехъярусный, между прочим), где сидели только женщины?.. Ладно, я не стану ждать твоего ответа, но тема очень интересная. — Несомненно. Когда смех поутих, снова воцарилась приятная тишина, нарушаемая потрескиванием в камине поленьев. — Ты собираешься завтра уезжать? — Да. — Вернёшься? — Наверное. Ага, интригу поддержать она хотела… А куда ж тебе ещё идти, кроме как во дворец? А, ну хотя, Ривенделл, Гребешок… — А когда проводишь Бильбо, куда намереваешься направиться? — Может в эльфятник, или в Гондор… Ну, а что, подружусь с будущими родителями Боромира и Фарамира, может его мать ещё спасу, а значит Денетора от запоя и ненависти… Хотя, горбатого могила исправит, а этого… — Ты всегда можешь вернуться в Эребор. — А если без всяких там изворотов, то это звучит так: вернись в Эребор. — Может быть. — Зачем? — я прищурилась, глядя на гнома. Тот, уже не пойми каким образом, оказался возле меня. На таком же расстоянии, как и в Эсгароте вечером… — Че, поцелуешь, нет? — Да. Почти не глядя, Торин наклонился ко мне и осторожно поцеловал. Без напора, нежно. Внутри все сжалось и взорвалось гигантским фейерверком, бабочки вспорхнули из живота и защекотали тонкими крыльями его изнутри. Не успела я опомниться, как уже с охотой отвечала, легко прикасаясь к его плечам, чтобы не задеть рану. Гном обхватил ладонями мою шею, втягивая носом воздух… Все оборвал стук в дверь. Я машинально оттолкнула от себя Дубощита, села в кресло. Сердце все ещё стучало, я с трудом пыталась выровнять дыхание. Ну бли-ин, весь кайф обломали! В дверях показался Оин. Я приняла как можно более непринуждённую позу и улыбнулась гному. Со стороны наверное выглядит так, будто мне эту улыбку прищепками натянули… — О, Марта, — лекарь расплылся в улыбке. — Уже поздно, ты, наверное, ступай. Торину, как и тебе, нужен отдых. — Да. Конечно, — я кивнула и поднялась. — Спокойной ночи.* * *
Утром меня преследовало то самое радостное чувство. Как будто по нутру розовые сопли растеклись, фу… Что ж такое настроение хорошее? Я собралась, вышла во двор, где уже на пони ждал Бильбо и провожающие гномы, Торин в том числе. Я уселась на свою лошадку, пока хоббита старательно обнимали и тискали. — Йет? — Слушаю? — Закинешь нас в Шир? — Без проблем. Возьмитесь за руки. Тем временем Бэггинс уселся на коня. Каждый из гномов проговорил свое напутствие, кто-то пожелал удачи, кто-то заблаговременно точить кинжалы, а кто-то, как заботливый Двалин, посоветовал не распевать на всю пустошь. — Мы быстро, вы и глазом моргнуть не успеете. Бильбо, давай руку. — Зачем? — Ну я же ведьма, да, мистер Двалин? — я хмыкнула. — Не переживайте, все будет в шоколаде. Сейчас откроем портал… Хоббит доверчиво вложил свою ладонь в мою. — Ты вернёшься? — спросил Кили, стоящий рядом с Торином. Последний, кстати, держал лицо. — Может, чуть попозже, — я пожала плечами. — Поехали! Только Бильбо успел попрощаться, как под нами открылся портал. Мы оба с криком провалились в туман и тут же оказались прямо перед Хоббитоном. Холмы так же зеленели, кругом бегали детки, цвела сирень. Мы расцепили руки и проехали по улицам. Отовсюду доносились шепотки. — Твой дом разорили. Продали мебель, — вспомнила я и пустила лошадь рысью, едва не наскочив на какую-то курицу. Бэггинс, немало обеспокоенный этим, поспешил следом. Я увидела двух хоббитов, выносящих кресло с крыльца. — Эй, товарищи! Уважаемые! Вернуть мебель на место, хозяин дома вернулся! Двое грузчиков поперхнулись от удивления и переглянулись между собой. — Не слышали? Всю мебель вернуть!!! — гаркнула я, нарушая спокойствие долины. Из окон выглянула какая-то хоббитянка в халатике, намереваясь нас поругать, но увидев мой оскал и шрам на лбу, захлопнула окно обратно. — Эх, впечатлительный народ — хоббиты… Я спешилась и прошла в нору. Бильбо уже вовсю ходил по дому, давая осторожные указания грузчикам, расставлявшим кресла и вазы на место. И это мы ещё приехали раньше неизвестно на сколько! А то все бы разобрали, все… Когда все было на местах, а ненужные посетители за дверью, Бэггинс наконец повернулся ко мне, улыбаясь с грустинкой: — Спасибо тебе, Марта. — Ой, пустяки… — Я не только за мебель… А за все. Ты сразу вселила мне доверие, когда пришла сюда. Ты стала мне больше чем телохранитель. Ты стала мне другом. Я за это тебе буду благодарен всегда. — О-о, ну иди сюда. Я протянула к нему руки, тот подошёл ко мне и обнял, я тоже стиснула его ребра. Не знала, что хоббиты так приятно пахнут… Отойдя на пару шагов, я увидела, как в глазах Бильбо блеснули слезинки, которые он сразу же утер, шмыгая носом. — Ну ты чего? Увидимся ещё, обязательно, — я улыбнулась, потрепав кудрявую шевелюру. — Я же провидица. И тогда у нас будет возможность много чего рассказать. — Да. Да, конечно, — покивал он, улыбаясь. — Ну что ж, до встречи. — И тебе, друг мой Бильбо. Удача тебе ни к чему, ты сам стал сильным и всего, что нужно, добился сам. Просто… Живи! Я подмигнула и вышла за дверь, вскакивая на лошадь. Пришпорив ее, я поспешила в Гребешок. С помощью Йет, которая услужливо решила меня «подбросить», почти сразу оказалась у главных ворот и въехала в деревню, присматриваясь. Почти все крестьяне не обращали на меня внимания. А если кто это и делал, то с изумлением застывали на месте, слова не произнося. Что, настолько плохо выгляжу?.. Вот показался домик Элис. Такой же, ничего не изменилось! Все так же возле стены стояла бочка с водой, в сарае лежало сено, напротив в конюшне храпнула Лана, хлопнув длинными ресницами. Я спешилась и увидела, как дверь домика отворилась, и на пороге показалась женщина. Она все такая же красивая, какой и была, одета в свою красную юбку, на плечах шаль. — Марта! — воскликнула радостно дочь лесника, бросаясь навстречу. — Марта, ты вернулась! — Ну, я же обещала, — хмыкнула я, заведомо убирая руку, чтобы предостеречь растяжение раны. — А здесь почти ничего не изменилось… — А ты изменилась. Но не сильно. Разве что похудела, окрепла маленько, да и глаза как-то по-другому смотрят. И шрамы, как погляжу, получила— улыбнулась Элис, не сдерживая слез. — Жива, до Эребора дошла? — Дошла, — я закивала. — Ох, Марта, а мне и рассказывать тебе нечего. Да я тороплюсь, скоро надо в город ехать. Я туда, как и хотела, устроилась торговать у Джона. Помнишь, того, который тебе костюм пошил? — Какая ты молодец! — Ты уж извини, даже не могу тебя в доме угостить чем-нибудь. — Не стоит извиняться. Я скоро и сама в обратный путь. — Уже? Так скоро? — Да. Ну да ладно, свидимся. — Конечно. Я побежала! — До свидания! И женщина резво побежала по улице к повозке. Я же осталась одна, вдохнула свежий воздух. Может, история должна оканчиваться словами «и жили они долго и счастливо», но это ведь моя история! А значит, ей никогда конец не придет. И жить я буду, разумеется, долго, и не менее счастливо. И все ведь получилось хорошо, не так ли? Но вот только нужно кое-что сделать… Из-за пояса я достала свиток пергамента и перо с карманной чернильницей. Из кармана вытащила визитку, все внимательно прочитала и корявыми буквами написала: «заявление…» Когда работа была окончена, я свернула записку в рулон, зашла за сарай, чтобы лишний раз народ не пугать, а затем подбросила ее в воздух. — Laár. Бумажка вспыхнула синим пламенем и растаяла в воздухе. Настроение было как никогда хорошим, а на душе легко. Я вернулась к лошади. Вдохнула полной грудью ещё раз и сказала: — А теперь, Йет, закинь-ка меня в Эребор!