Признайся ему

Жасминовый коттедж был погружён во мрак ночи. В доме спали все, кроме одного человека, поэтому тишину нарушали только оглушительно громко тикающие часы, периодически позвякивающие очередным звеном цепи, переезжающим на следующий зуб шестерни. Вскоре мир и покой был нарушен тихим шёпотом: — Ньют... Ньютон Пульцифер почему-то продолжил спать, хотя над его головой уже собирались тёмные тучи. — Нью-ут... — прозвучало чуть громче и чуть недовольнее. Ньют причмокнул во сне, но не проснулся. — Ньютон Пульцифер! — шёпот уже перестал быть шёпотом, но мужчина был непреклонен в своей линии поведения. В результате, проснулся он от острого тычка локтем в рёбра. — Я схожу проверю малыша, спи, милая, — ещё не раскрыв глаза, но уже поднимаясь, ответил Ньют. — Да лежи ты, все спят. Мне ты нужен, — Анафема вернулась к громкому шёпоту. — О-о-о, — сразу игриво протянул мужчина и снова залёг в кровать, повернувшись на бок. — Да не "о-о", — сразу отрезала беспощадная жена. — Слушай, я сейчас лежала и думала о нас, о том, как нас свёл случай и мы полюбили друг друга, и о том, как счастливо мы сейчас живём. И знаешь, что мне пришло в голову? — Ньютон покачал головой, показывая, что совершенно без понятия. — Если бы не вмешательство тех ангела и демона, этого всего могло бы и не случиться. То есть, конечно, Агнесса про всё написала в книге: про Армагеддон и нас с тобой, — но всё было так туманно, что могло и мимо пройти. — Ла-адно, — протянул Ньют, — а меня ты зачем разбудила? — А, да. Это, собственно, касается Азирафаэля и Кроули. Ты ведь видел, как они смотрят друг на друга? Сколько же любви в их глазах... — Анафема тихонько вздохнула. — Но они, очевидно, не знают о чувствах друг друга. Помнишь, оба раза, когда мы позвали Азирафаэля быть крёстным отцом, его подвозил Кроули, но они держались друг от друга подальше, хотя и демон явно глаз не сводил с Азирафаэля. Да и у ангела даже голос меняется, когда он говорит с Кроули. — Милая, ты не думаешь, что они просто друзья? — Анафема посмотрела на своего мужа как на полнейшего идиота. — Я понял: не думаешь. — Если они просто друзья, то и мы просто друзья, потому что местные кумушки говорят про нас то же самое. Я не уверена, как это работает у оккультных созданий, но, вероятно, стоит их как-то подтолкнуть друг к другу. — Я так понимаю, у тебя уже и план какой-то есть? — уже сдался Ньютон. — У Адама скоро день рождения, и восемнадцать лет — это серьёзная веха. Напомню, что мы уже были приглашены. Думаю, что не составит труда уговорить Адама пригласить Азирафаэля и Кроули, а также мадам Трейси и мистера Шедвелла. — Сержанта Шедвелла, — автоматически поправил рядовой ведьмолов. — А их зачем? — А ты собрался в одно лицо разговаривать и с ангелом, и с демоном? Нет уж, бросим стариков на ангела, они его аккуратно и вежливо дожмут: мадам Трейси ведь с ним, так сказать, крайне близко знакома. А ещё ей нравится сводничество. "Всё-таки она ведьма", — подумал Ньют. "Сам ты ведьма", — подумала Анафема. *** На следующий день ещё с утра Анафема заглянула к Адаму, который читал на заднем дворе дома. Она поделилась с ним своим планом, но не получила в ответ должного энтузиазма: — Они взрослые люди. Самые взрослые на планете, думаю. Сами могут разобраться, — ответил Адам, качая головой. Тем не менее, он согласился помочь, хотя бы пригласив ангела и демона и разрешив позвать мадам Трейси и сержанта Шедвелла. Экстрасенс в отставке провела большую мыслительную и воспитательную работу и придумала для своего мужчины мирную интерпретацию его деятельности. Она как раз провожала мистера Ш в исторический клуб для младших школьников (клуб пользовался успехом, поскольку когда сержант рассказывал про семнадцатый век, школьники думали, что на него пришлось его детство, и впитывали его свидетельские показания как дюжина маленьких губок), когда пришла Анафема. От мадам Трейси Гаджет получила ровно тот объём одобрения затеи, на который рассчитывала. — Когда мы с мистером Азирафаэлем были в одном теле, это были самые прекрасные минуты моей жизни. Он был такой... — экстрасенс мечтательно прикрыла глаза на мгновение. — Такой взволнованный всё это время. Как перепёлочка. Но как только появился мистер Кроули, он полностью переменился. Меня просто окатило любовью с ног до головы, а чувство тревоги пропало абсолютно. Мистер Азирафаэль преисполнился чувственности и решимости. Интересно только, куда это всё потом делось, раз уж они до сих пор просто друзья. Обе женщины повздыхали над чаем и разошлись. *** Хотя Антихрист и стал человеком, он успел уйти на своих условиях. И, видимо, одним из этих условий была великолепная погода на его день рождения каждый год, где бы он ни находился. Анафема с заднего двора услышала рёв мотора и решила сама встретить городских гостей. Бентли остановилась, плотно дыша машинке Янгов в бампер горячим воздухом. Одновременно открылись водительская и пассажирская двери, но пассажир вышел чуть раньше, а водитель как будто удостоверился, что тот выходит на своих ногах и держится ровно, и только потом сам до конца покинул машину. Праздник проходил великолепно, несмотря на то, что собравшаяся компания была более чем разношёрстной. Родители Адама недоумевали, почему их сын до сих пор поддерживает отношения с престарелой парой, которая переехала из Лондона в Тадфилд, и с двумя мужчинами среднего возраста, один из которых выглядел как босс преступной шайки, а второй... всё равно не выглядел как подходящая компания для мальчика. Тем не менее, все четверо были на празднике, искренне поздравили Адама и подарили ему вполне полезные для его возраста подарки. Эти практически сразу отдалились своей бандой от взрослых. Теперь они разъехались по колледжам, встречались только летом и не хотели терять ни минуты времени друг без друга. Адам учился на сценариста и открывал перед своими друзьями почти такие же захватывающие миры, как в детстве. Разумеется, вокруг них крутился Пёс, ни капли не растерявший своей бодрости и энтузиазма в исследовании всего, что позволит хозяин. Согласно плану, мадам Трейси и сержант Шедвелл "взяли на себя" ангела. С ними затесался и мистер Янг. Анафема отметила, что они, судя по жестам, обсуждали слегка дикий, но весьма симпатичный сад Янгов, и хозяин сада с благосклонностью принимал комплименты. Семейство Пульциферов-Гаджетов в компании демона сидело за столиком и пило лимонад, который само же и принесло. Пятилетняя Саммер быстренько опрокинула в себя кружку и побежала в сторону взрытой Псом земли. В последнее время она очень увлеклась червяками, но её родители пока не видели в этом ничего плохого. Восьмимесячный Олли уже несколько минут с огромным удовольствием катался на ноге Кроули. Демон, закинув ногу на ногу, качал сидящего на ней мальчишку, пока тот сжимал пухлыми ручонками его длинные тонкие пальцы. Казалось, оба получали равное удовольствие от происходящего, хотя Олли выражал это гораздо более явным образом: хихикая и попискивая. А Кроули едва улыбался, но всё же улыбка была на его лице. Когда Кроули в очередной раз повернул лицо в сторону Азирафаэля, Анафема решила, что настало время перейти в наступление. — Мне кажется, тебе уже пора признаться ему, — мягко сказала она. — Признаться в чём? — глянув на Анафему, уточнил демон, который понял кому, но и не понял одновременно: вроде, то, что происходит в Вегасе, всё ещё должно оставаться в Вегасе — правила не менялись. — О, это ведь так очевидно. Мы общаемся в сумме несколько дней, но я вижу, насколько ты ценишь Азирафаэля и как сильно его любишь. Просто скажи ему об этом, я уверена, он ответит взаимностью. — Знаешь, пожалуй, ты права, — неожиданно легко согласился демон. — Настало время. *** Мистер Янг наконец отошёл, насладившись комплиментами на год вперёд. Мадам Трейси что-то шепнула сержанту Шедвеллу и, ласково взяв Азирафаэля под локоть, начала совершать с ангелом небольшой променад вдоль изгороди. — Мистер Азирафаэль, Вы ведь ангел и любите всё сущее? — закинула удочку женщина. — Да, мадам Трейси. Любовь — это суть моего существования. Она — я сам, если можно так сказать. — Я почувствовала это, когда Вы... эм... были во мне. Было так необычно — любить каждую крошку асфальта под ногами. Но я почувствовала кое-что ещё. — О, — насторожился Азирафаэль, — и что же? Надеюсь, ничего плохого? Я так и не спросил у Вас до сих пор, всё ли у Вас тогда было в порядке. Совершенно вылетело из головы, а теперь столько лет прошло, что уже даже неловко. — Всё было великолепно, чудесно, прекрасно. Как никогда в жизни. И почувствовала я тогда не что-то плохое, а ещё больше любви. Знаете когда? Когда Вы увидели мистера Кроули, — мадам Трейси томно вздохнула. — У меня чуть колени не подкосились от Ваших чувств. — Оу, — смутился ангел и начал оправдываться: — Мы просто очень давно вместе, я волновался за него, тяжёлый был денёк... — Вы ведь любите его, правда, мистер Азирафаэль? — мадам Трейси кокетливо стрельнула глазами. — И Вы понимаете, что любите его не так, как всё остальное. — Понимаю, — согласился ангел, и на его лице расцвела улыбка, от которой растаяло бы даже сердце сержанта Шедвелла. — У меня слов нет, чтобы выразить, как я его люблю. — Думаю, достаточно всего трёх, — подмигнула ему сводница. — Вы говорили их мистеру Кроули? — Хм... Я думаю, он и так знает, — задумчиво произнёс Азирафаэль, и мадам Трейси вздохнула где-то глубоко в душе. Их заставил обернуться внезапный громкий оклик: "Ангел!" *** — Настало время, — сказал Кроули и подхватил Олли под подмышки, снимая его с ноги. Он отдал не слишком довольного прекратившимся развлечением малыша озадаченному отцу, встал в полный рост и разгладил пару невидимых складок на одежде. А затем приложил руки рупором ко рту и театрально крикнул: "Ангел!" в сторону прогуливающихся в десятке метров от них мадам Трейси и Азирафаэлю. Когда они обернулись, он продолжил: — Я люблю тебя, ангел! Воцарилась тишина, пока Эти не начали громко хихикать. Весь видимый Азирафаэль порозовел. Ангел рассмеялся, на секунду спрятал нос в плечо, а затем снова посмотрел на Кроули и звонко ответил: — И я тебя люблю, дорогой! После чего он сменил направление прогулки с ошарашенной мадам Трейси в сторону Пульциферов-Гаджетов, чувствуя, что будет нужна его моральная поддержка. *** Кроули сел на место, снова закинул ногу на ногу, спустил очки на кончик носа и спросил: — Довольна, ведьма? Он цапнул кружку с лимонадом и начал потягивать его, снова глядя в сторону Азирафаэля уже в открытую, а не из-за тёмных линз. — Вообще-то нет, — проморгавшись, ответила Анафема. — Я не поняла, что сейчас такое произошло. Азирафаэль как раз подошёл и галантно чудеснул стул для мадам Трейси. А заодно и для себя, рядом Кроули. — Ты хотела, чтоб я признался ангелу в любви, — с усмешкой сказал Кроули. — Вычеркнуто из списка. — Это прекрасно, но почему он ответил тебе взаимностью? — Наверное, потому что я его люблю. Мне кажется, это так работает, — ворчливо ответил Азирафаэль. — Тогда я не понимаю, что происходит. Мадам Трейси уговаривала меня признаться Кроули в любви, а Вы, Анафема, как я понимаю, уговаривали Кроули на симметричный жест. Зачем? — Потому что мы хотели, чтобы вы наконец стали парой, — ответила мадам Трейси. — Видимо, мы немножко опоздали. Кроули фыркнул и язвительно сказал: — Самую капельку не успели. Мы женаты. Удивлённым не выглядел только Олли, который решил, что настало время снова покататься на чудесном вороном коне-ноге, и сбежал из папиных рук. Он провисал между отцом и Кроули, пока демон не подхватил его и не усадил качаться. — Объясните, пожалуйста, — Анафема опомнилась первой. — Женаты? — Ну да, — просто ответил Азирафаэль. — О, это было так чудесно. Нас обвенчал лесной монах. Или монах в лесу. Не важно. В общем, мы как раз путешествовали тогда в компании добрых людей в центральной Англии, весело отметили, помнится. Это было во времена Ричарда... Первого что ли, да, дорогой? — По номеру не помню, — задумчиво отозвался Кроули, — а вот погоняло припоминаю — Львиное Сердце. — Восемьсот лет?! — ахнула мадам Трейси. — А кто из вас?.. — с интересом спросил Ньют и выразительно поднял брови в надежде, что его поймут. — О, мы оба, — ответил Азирафаэль и дополнил: — Мы оба собирались делать предложение в один день. — Ангел, он не про это, но ответ тоже подходит, — поправил Кроули. — Вообще, — сказал Ньют с лицом человека, который узнал больше, чем хотел бы в своей жизни, — я про то, что в те времена вряд ли одобряли однополые браки, поэтому мне было интересно, кто из вас представлялся женщиной. — А, — кивнул Кроули и поднял руку. — Я. Женская мода тогда была для меня привлекательнее. — Итак, — подытожил Азирафаэль, — теперь мы можем начать обсуждать что-то более интересное, чем наша личная жизнь? Тихое хоровое похлюпывание лимонадом стало достаточно красноречивым ответом.