Опасная помощь

      Грохот орудийных разрывов вырвал Марию из сна. Девушка разом подобралась, отгоняя остатки сонливости. Охрана не ломилась в комнату, чтобы увести ее в убежище, значит стреляли наши. За окном виднелись первые лучи рассвета, ночь прошла на удивление спокойно, для линии фронта. Линия фронта… Кто бы сказал, что линия фронта будет проходить по уральским горам и Екатеринбургу, где она сейчас находилась – сочли бы сумасшедшим. Но вот она, гражданская война, с очагами внутри страны. Похожая ситуация была больше ста лет назад, тогда чудом вылезли. Теперь шансов просто нет. С востока страну пожирает Китай, а с запада США. Остальные, как водится, посматривают с одобрением. Впрочем, шанс, хоть и попахивающий безумием, но был. Для этого она и забралась так близко к фронту. Неделей ранее.       - Мне нельзя уезжать, Маш. – отец выглядел измученным. Три года ужасной гражданской войны, мягко говоря, не придают сил. - Что я там буду делать? Большой город, в ста километрах уже идут бои. Где мне искать эту бабку? - Информацию я тебе дал, проверишь два дома престарелых. Либо она там, либо перебралась в пригород, там сейчас безопаснее. - Ты хоть сам веришь во все это? – Мария неопределенно махнула рукой. - В одного человека, который нам поможет? – отец вымученно улыбнулся. – Понимаешь, в тех архивах не бывает шутников. А уж тем более шутников самоубийц. - И если там правда, то сделать это должен самый надежный человек, который у тебя остался.       Во время быстрого завтрака Мария еще раз перечитывала личное дело старухи, которую предстояло найти. Дёмина Светлана Федоровна, с черно белого фото властным взглядом смотрела полная женщина лет пятидесяти. Тысяча девятьсот двадцать девятого года рождения. - Почти век бабке, - сказал Влад, сидящий рядом. – Слушай, Маш, я пробил по-быстрому, нет и не было такой ни в одном из домов престарелых города. Надо сразу в пригород ехать, там есть несколько старожилов, на месте узнаем точнее. Влад был давним другом семьи Марии, а с недавних пор, руководителем личной охраны. Его желание поскорее уехать в пригород можно было понять, фронт грозил развалиться со дня на день и в первую очередь войска войдут в город. - Ты знаешь об архивах типа ЯД – ноль? - Как? – Влад на секунду задумался, - Нет, не слышал о таком. - Эти архивы рекомендуются к вскрытию после ядерного удара. По нам, - после паузы добавила девушка. – Там очень много данных для ответных ударов, доводящих противника до каменного века. И вот эта папочка. - Смеешься, - недоверчиво проговорил Влад. - Смеялась бы, если не плакала ночами последние пару лет. - Что же это за бабка, к которой обращаются не до, заметь, а после ядерной войны? Бред какой-то. - Прочешем город, если придется, мне самой жутко любопытно, что такого она знает.       Найти искомое удалось на следующий день. Поиски в домах престарелых и в пригородах ни к чему не привели. Только сопоставив возраст и внешность удалось выйти на городскую больницу, где доживала свои дни Анна Михайловна. Удачей оказалось, что вместе с именем она не поменяла дату рождения. - Нашли-таки, - с одышкой и хрипотцой проговорила грузная пожилая женщина, когда Мария вошла в палату. - Вы знали, что вас будут искать? Поэтому сменили имя. - Имя я лет тридцать назад сменила, - махнула рукой женщина. – Когда нашим управленцам мозги пришлось вправлять, чтобы страну не угробили. - Кто же вы такая? - Я то? Обычная старая бабка, которой осталось пару месяцев пожить. – Старуха явно забавлялась ситуацией. – А ты от кого будешь? - От председателя временного правительства. - Временного… сколько этому правительству осталось, - с грустью произнесла женщина. - Другого нет и уже не будет. Расскажите, что вы знаете. Что может быть такое, способное помочь стране даже после ядерной войны? От слов «ядерная война» старуха вздрогнула и как-то попыталась сжаться, что при ее комплекции не очень получилось. - Докопался, значит, Вовка… Жаль, не узнаю, как, царствие ему небесное. Хорошо, - хлопнула себя по коленкам старуха, разом вернув свой цепкий взгляд и легкую надменность. Я расскажу, но с условием – либо слушай молча до конца, либо сразу уходи. Приняв молчание за согласие, женщина продолжила: - В первый раз мне пришлось обратиться к нему, когда была еще младше тебя. Шел 1917 год, революция разорвала Россию на части… да не смотри ты на меня так, да, я старше, чем указано в вашем деле, после всего, старость ко мне подходила медленно и неохотно. В общем, тогда ситуация выглядела даже хуже, чем сейчас. Красных сожгли в центре, колчаковцев добивали тут, на Урале. Мне дали одну вещь и набор кодовых фраз, которые нужно было передать одному человеку, - женщина закашлялась и потянулась к бокалу с водой. Выпив залпом, как пьют противное лекарство, она продолжила: - До сих пор не знаю, человек ли это… Что это вообще за создание… Но он помог. На следующее утро я читала в газетах, что Красная армия оказывается не разбита, а с боями отвоевывает территории. Он попросил только одно – не будить его больше. Вещь, которую я ему принесла, хранит его память. И эта память тяготит его. В следующий раз пробуждать его пришлось в 42-м году. Немцы тогда дошли до Урала. За ними лежали руины Москвы и тридцать миллионов трупов. В тот раз он спросил, знаю ли я, что его слово может за секунду уничтожить жизнь на земле. Сказал, что третий раз возвращать ему память ради одной страны не нужно. Только я осталась в живых из тех, кто помнит не случившуюся историю. На третий раз пришлось будить его, уже сидя в противоатомном бункере. Карибский кризис разрядился, и холодная война так и осталась холодной. Перед тем, как перенести свою память в этот портсигар, - женщина наклонилась к сумке, доставая серебрянный прямоугольник, - Он сказал, что четвертое пробуждение будет последним.       Мария смотрела на женщину и мучительно размышляла. Как в архиве оказалось дело сумасшедшей? Или она действительно что-то знала, но сошла с ума под старость лет. Скорее так, значит шансов нет и не было. Хотя... что терять? - Дайте угадаю, вы сейчас дадите мне свой портсигар и отправите искать это самое нечто, которое переписывает историю одним движением бровей? – внутри Мария кипела от злости, от потерянного времени, от безысходности ситуации. - Портсигар дам, - невозмутимо ответила бабка, - а искать далеко не надо, он этажом ниже сидит.       В инвалидном кресле сидел дряхлый старик, на вид ему было лет сто. Взгляд, направленный в одну точку указывал, что разговаривать с ним бессмысленно. Все же Мария взяла его за руку, вложив в нее портсигар. Влад стоял рядом, скептически смотря на это действие. - Может хватит с ума сходить? Какая нахрен память в портсигаре? Этот дед может только под себя ходить, какая от него помощь? - Этот дед сейчас встанет и треснет тебя по башке, - неожиданно сказал старик, резво поднимаясь с кресла. Мария вскрикнула от неожиданности, отстраняясь, а Влад непроизвольно потянулся к пистолету за поясом. Старик тем временем менялся на глазах. Тело его наливалось мышцами, спина распрямлялась, кожа разглаживалась от морщин. Через минуту перед ними стоял мужчина средних лет, спортивной формы, с густыми черными волосами и светлыми глазами. - Каждый раз, - с горечью произнес мужчина, - Память возвращается каждый раз. - Так это правда, - потрясенно сказала Мария, - Вы столько раз помогали нашей стране. - Ваша страна была самая крепкая и стабильная, когда я здесь поселился, - недовольно ответил мужчина, - Проблема в том, что память мою должен держать живой человек и вы этим пользуетесь. Что у вас на этот раз? - Раз ты такой сильный, то должен знать. – Влад был недоволен своей первой растерянностью и теперь невольно провоцировал собеседника. - Я знаю, что у вас разваливается страна в результате сговора Америки и Китая, Владислав Зайцев, тридцати восьми лет от роду, сын Михаила и Натальи Зайцевых. Это был риторический вопрос. С удивлением, Мария заметила, как лицо Влада наливается красным. Впрочем, не удивительно, если по документам он проходил, как Михайличенко. - Значит проблема только в революции. Дело секунды, хотя… Сердце Марии пропустило такт, - Хотя? - Ладно, дольше спорить, нет никакой революции в России. - Как это нет? – Влад оправился от разноса и собрался продолжить спорить, когда мир на секунду мигнул. Солнце будто погасло на миг, и все провалилось в небытие, чтобы на следующую секунду вернуться на место. - Что это было? - Нет и не было вашей революции, - сказал мужчина, присаживаясь на край кровати. - В смысле не было? Ты в окно погляди, там воронки от утреннего обстрела еще не засыпали на дорогах. – Влад подошел к окну, как бы приглашая поглядеть на последствия войны.        Мария звонила отцу. Три мучительно долгих гудка, после чего в трубке зазвучал сонный голос: - Марин, ты сегодня раньше будильника звонишь. Куда на этот раз дернула? Где? Занесло же тебя в такую даль, ну да ладно, тебе брат не может дозвониться. Да, да, брат твой, Денис. Ты давай не пугай меня. Позвони ему, как будет время. По глазам Марии катились слезы. Ее брата взорвали прямо в машине, почти год назад. Утираясь рукой, непослушными пальцами она искала контакт в телефоне. Контакт, который она так и не удалила. Гудки, казалось, продолжали звучать вечность и все же спустя минуту ответил родной голос: - Ты где есть? Где? Из охраны кто? Влад — это хорошо, дай ему трубку. Влад слушал до боли знакомый голос, смотря на город, не знавший войны.       Мужчина, за одно мгновение изменивший реальность, сидел на краю кушетки, о чем-то мучительно размышляя. Отправившись от первого шока Мария и Влад осторожно приблизились к невообразимо могущественному существу. Слова старухи, что четвертый раз будет последним, когтями царапали ее сердце. Набравшись смелости, она спросила: - Извините, можете рассказать, кто вы? - Простой человек… был, - все так же, смотря в никуда ответил мужчина. - Был? - В том смысле, пока был жив. Потом умер, как собственно умирают и все обычные люди. - И как же… - Я оказался здесь. Тогда это были обрывки моих воспоминаний, мыслей и желаний. Сначала было интересно, даже весело. Оказаться самым могущественным в своем личном мире. Только интерес к такой жизни быстро пропадает, все блекнет и меркнет. Палата к ужасу Марии стала выцветать, теряя реальность. Затем в одну секунду, все вернулось в норму. - Вы решили забыть, на сколько сильны. – напряженно сказал Влад. Рукой, он прижимал Марию к себе. - Да, мир к тому времени обрел границы, и я думал, что нашел выход. Понимаете, - мужчина неожиданно неуверенно посмотрел на них, - Себе признаваться сложнее всего. Мне просто страшно. Это ведь лишь промежуточный путь. Станция пересадки, можно сказать. А я торчу на ней сотни лет. Все потому, что боюсь любой неизвестности. Но вечность терпелива. Вы не виноваты, что вернули мне память. Не одни, так другие. От своей головы не убежишь, даже если бегаешь быстрее всех. Одним движением мужчина вскочил с кровати, заставив испуганно отшатнуться Марию и Влада. - Слышишь, ты! - он стоял в центре палаты, смотря туда, где должны быть небо и звезды, - Я готов! Слышишь меня?! Я пойду хоть…       Он исчез, не договорив, оставив двух изумленных свидетелей. Мария подошла к месту, где в последний раз стоял ее создатель. Ужасная мысль вонзилась в мозг раскаленной иглой: - Влад, как думаешь, - она пыталась говорить твердо, но голос предательски дрожал, - Что бывает с миром, от которого ушел создатель? - Не знаю, это вопрос по типу, куда девается сон, когда человек просыпается. – Влад сидел на кушетке, на том самом месте, где раньше сидел Создатель. - Сон исчезает. - К чему ты это? Мы вот тут, живы здоровы. Слушай, - Влад встал с насиженного места. С диким ужасом Мария вскрикнула, указывая Владу за спину. Тренировки не прошли зря, в следующую секунду он развернулся корпусом в сторону угрозы, доставая оружие. Увиденное, заставило похолодеть кровь в жилах. Тень, отбрасываемая им, осталась на месте. Солнечные лучи, выходящие из окна, казались статичными. Мир остановился. - Господи… Мария медленно отошла от своей застывшей тени, новую она уже не отбрасывала. - Так неправильно… Окружение начало медленно выцветать. – Вернись… мы никогда не потревожим тебя! Мария плакала, понимая, что ничего не исправить. - Пожалуйста… Вместе с красками, мир терял насыщенность, с каждой секундой становясь прозрачнее. – Господи… Влад уже еле различался, он подошел и обнял ее за плечи, но она ничего не почувствовала. – Вернись… Сквозь прозрачность мира стало видно черную пустоту, остатки видимого растворялись в ней. - Прошу….