***
Хогвартс. Холодное полотно зеркала Еиналеж посверкивает в тусклом свете неполной луны, что пробивается сквозь запылённые окна заброшенного кабинета. Хотя большим слоем пыли покрыта практически вся комната, но вот само зеркало безупречно чистое. А заметный шлейф чуть чистой дорожки говорил о том, что «Еиналеж» была принесена недавно и человеком, а не домовым эльфом. Зеркало за свои тысячи и более лет помнило практически все мечты тех, кто смотрелся в него, забывая о реальности жизни. Оно также помнило, что были и те, кто отражался без своих фантазий, или те, кто крепко держит свои помыслы в своём разуме. Это были некроманты или хорошие менталисты, что знали, чего они хотят, и помощь зеркала им не нужна. Были и те, кто что-то прятал в нём в надежде, что зеркало не отдаст своё добро. Вот только ни тот, кто прятал, ни тот, кто искал, не знали, что зазеркалье нечасто отдаёт своё сокровище. А если были попытки уничтожения или посылались разной направленности разрушительные проклятия, зеркало решало проблему по-своему. Она жертвовала, временно, своим осколком, что проникал или в глаз, или в сердце атакующему. Это проникновение сводило с ума не только от боли, но и от разных искажённых видений, что калейдоскопом мелькали в сознании. А когда тело, не выдержав пытки, умирало, осколок вместе с душой возвращался вновь, запирая душу и магию, что делала зеркало ещё прочнее. Но время проходит, и многое людьми забывается. И казалось, что ценный артефакт продолжит лежать на старом складе в Министерстве среди забытых артефактов. И вновь об «Еиналеж» вспомнили. И не только о том, что оно показывает мечты, но и о том, что зеркало легко прячет в своих недрах любые ценности… Старик-маг, что принёс небольшой красный камень, стараясь не глядеть в отражение, делает особые пасы узловатой палочкой. Эти движения делают зеркало на несколько секунд жидким. Холод обжигает руку с подношением, но даёт ей вырваться из холодных оков. Артефакт с удовольствием проглотил подношение и сверкнул в предвкушении: у неё появилось что-то новое и ценное. Было любопытно, о чём же мечтает её новая жертва, да и мечты «дарителя» хотелось бы увидеть тоже. Скрип двери отвлёк от мечтаний, и зеркало Еиналеж было готово к новому мечтателю…***
Парнишка лет тринадцати, тихо ступая по холодному каменному полу, осмотрелся. Затем с удивлением и растерянностью остановился и вновь осмотрелся, но более тщательней. Взбив пальцами тёмную шевелюру, он призадумался, а затем посмотрел вниз. Карие глазёнки с радостью вспыхнули, и он стремительно пошёл по более чистой дорожке, что вела к зеркалу. Губки в расстройстве сжались в тонкую линию, ведь он считал, что его ждёт что-то большее, а затем взгляд метнулся к чистому зеркалу. Отражение, чуть мигнув, показало мальчишке его, но более взрослого, и что сам лорд Малфой пожимает ему руку, а у него на груди висит новый значок за хорошую учёбу. Ещё какое-то мгновение, и парнишка видит, как он лихо летает наперегонки с самыми крутыми чемпионами по квиддичу. Счастливо рассмеявшись, он убегает, чтобы уже на следующую ночь привести друга. Тот видит, как он летает на драконе, затем встречается с белокурой красоткой из Слизерина, как он находит новых друзей и как они дарят ему самые лучшие подарки. — Мечтать не вредно, — высказался он, но потом решительно отходит от зеркала, чтобы внимательно его рассмотреть. — Знаешь, я не думаю, что нам стоит здесь быть, а в особенности смотреть в это зеркало. Бабушка рассказывала мне в виде сказки о самых интересных, но странных артефактах. — Это потому, что ваша семья — артефакторы, Майлз? — Да, Квентин, артефакторы, хотя лучше нас считаются Поттеры, Гриффиндор, Саурс, Грегорович. Но сейчас я не об этом… Я веду к тому, что бабушка рассказывала мне об вот таких артефактах. Так вот, это зеркало называется «Еиналеж». Оно показывает нам самые сокровенные желания, что спрятаны у нас в сердце. Также оно заставляет смотрящего забыть о реальности и проживать свои желания вновь и вновь. Но самое главное, для некоторых, оно имеет свойство что-то ценное спрятать в своих зазеркальных недрах. Вот только потом сам хозяин этой вещи может её не возвратить. Артефакт в некоторых случаях считает, что эта вещь теперь принадлежит ей. — Ты говоришь так, будто зеркало живое, — скептически фыркнул Квентин, подходя ближе, чтобы ткнуть в зеркало пальцем. Он почувствовал холодную поверхность и увидел, как подаренная лучшая метла уносит его вверх. — Это же просто волшебное зеркало, которое проникает в наш мозг. — В наши мысли, а не в сам мозг… — поучительно поправил друга Майлз Труманс, а затем с ехидством продолжил: — А то, что оно не возвращает положенную в него вещь? Как ты это озвучишь? — Просто хозяин не помнит код доступа… — Квентин вздёрнул нос и подбоченился. Таким видом он говорил, что ответ он знает и он правильный. — Чего?! — Не понял аристократ в восьмом поколении, что привыкли жить в магической Британии, а не в маггловской. — Ну это как в компьютере… Я потом покажу его, и ты разберёшься, ведь компьютер — это тоже артефакт, только маггловский… Там есть пароль на вход или на какие-то папки… Мой дядя Ричард Люис, он хоть сквиб, но работает в маггловских военных структурах техническим разработчиком. Так он нам по секрету рассказывал о кодировании. — Но это у магглов, они там на своей волне, а ты сейчас в магическом мире, и вот это зеркало магическое. А это значит, что оно может думать и решать. Это что-то похожее на Распределяющую Шляпу, только тут артефакт немного другого вида и не может говорить. — И всё же я считаю, что я прав! В зеркало вложили вещь, но вот код либо забыли, либо поставили стандартный, о котором знал лишь создатель… — Не верю я в эти бредни… — А давай я своего друга из Рэйвенкло позову? Он на пятом курсе, а значит, больше знает. — А давай… — Кевин вновь растрепал свои волосы, чувствуя своим артефакторным чутьём, что его друг может быть и прав…***
Альбус Дамблдор погасил артефакторный шар, чтобы с неудовольствием констатировать: Гардиан так и не заглянул в тот заброшенный кабинет и не взглянул в зеркало. Директор уже полгода верил, что в теле мальчика находится не душа милого Гарри, а душа Тома, который смог захватить это мальчишеское тело. Он продолжал верить, что Том всё же решится сам забрать камень, ведь намеков на это было предостаточно. То там фраза, то здесь пересуды, то недоговоренное предложение или оговорки Хагрида. Ах, да, насчёт лесника… Маг приподнялся и вышел на балкон, чтобы заметить первые отблески рассвета, что поднимаются над Запретным лесом. Из-за любви к драконам Хагрид раздобыл, как он уверяет, после кружки пива и игры в карты яйцо дракона. Сам же Альбус точно знал, что дал «выиграть» ему Флетчер. Сам же воришка выкрал яйцо у одного из своих подельников-контрабандистов. Флетчер после кражи побоялся, что его дружки разберут его по частям, вот и «проиграл» яйцо Хагриду. Сами же контрабандисты жалобу никуда не подавали, Флетчера лишь покалечили и вновь принялись за свои дела, но стали намного осмотрительнее. А полувеликана, после того как пострадал Рон Уизли от укуса дракончика, отправили сначала в Азкабан, а через два месяца на небольшой остров смотрителем. Лорд Малфой, как всегда, нашёл выгоду и в этих случаях. Сначала он осудил Хагрида за дракончика и за угрозу для детей, Рон же пострадал, а значит, мог кто-то ещё пострадать. Затем через Попечителей нанял охотников за существами, и те переловили большую часть пауков, что вольно жили в Запретном лесу. Те, кто были живы, вместе с их родоначальником отправились на остров, чтобы за ними следил бывший лесник. А остальных уничтожили, продали паутину, части от арахнидов. Полученную сумму он вложил в преобразование Хогвартса и на новых учителей. Как уже было сказано на очередном Педсовете и собрании Попечительского Совета: «Надо улучшать возможности учить новое поколение, а не снижать нагрузки и удалять предметы». Было ещё много изменений и «вставление палок в колёса» для реализации его идеи, но Альбус всё же смог, хотя бы с зеркалом, сделать приманку для Тома. Но мальчик учился великолепно, даже в некоторых местах был более сведущ, чем его друзья-аристократы. Действовал, как истинный аристократ, например, пользовался столовыми приборами по этикету, сглаживал конфликты, ставил на место ретивых и шумных, а иногда и не гнушался и применял наказания. В нём не было агрессии, но взгляд, слова, поступки делали с каждым разом его лидером. Казалось, что этот Гардиан Певерелл всегда готов показывать свои лучшие стороны. Вот только директор чувствовал, что «Том» готов временно быть таким тихим и смирным, а также не замечать, что он становится лидером не только у первокурсников, но и у других студентов. — Нет уж, Том, я докажу, что ты как был тёмным магом, так и остался таким. — Старческий кулак с силой соприкасается с каменным парапетом балкона. Боль есть, но старик её не замечает, ведь в его мыслях вновь создаётся идея, как Тома вывести на чистую воду. — Жаль, что пророчество так и не сбудется, как надо… Нет, Гарри, есть Невилл Лонгботтом, но и здесь ничего нельзя сделать. Августа вместе с Люциусом заодно, так что невозможно настроить мальчика в нужном направлении… Придётся мне самому это сделать… Вдохнув холодный воздух утра, директор Дамблдор направился в свою комнату, чтобы достать из потайного шкафа плащ-невидимку. Тот тихим шелестом ложится на плечи и в то же время покалывает тело мага предупредительными искорками. Артефакт чувствует, что где-то близко есть его законный владелец, и искорками предупреждает, чтобы его отдали ему. Но старый маг лишь поглаживает и мечтает, что в его руки попадёт очередной легендарный дар Смерти. А пока надо заняться с мальчишкой, что таит в себе тёмную суть. — Главное, чтобы Люциус вновь не решился на проверку всех заброшенных кабинетов и не решил, что стоит ещё добавить новых предметов.***
Инферно. Воспользовавшись дружбой с лордом Шериданом, а также тем, что в последнее время стал более значимым как в самом Министерстве, так и в Хогвартсе, Люциус решил навестить своего друга. Что ж, он был впечатлён такими кардинальными изменениями. Конечно, Малфой знал, что наследие и Инферно преподносит сюрпризы, но вот такие были интересны вдвойне. Северус Снейп, негласный лорд Принц, теперь был под стать своим предкам-нагам. В нём нет этого человеческого начала, зато внешность, характер, ум, движения безупречны. Волосы чёрным бархатом сплетены в длинную косу, кончик её украшали мелкие алмазные черепа, в глазницах которых были кровавые рубины. Тело скрыто под золотой туникой и защитными пластинами. На ногах высокие сапоги, также защищены пластинами, и в некоторых местах были видны шипы. В руках он прокручивал небольшие серебряные шарики, соединённые длинной цепочкой. — Не хочешь ничего сказать? Кивок в приветствие, и оба расположились в неглубоких креслах. — Интересное у тебя снаряжение, мой друг. Неужели оторвал от занятий?.. Кстати, а где твой опекун? — Мой учитель считает, что я должен тренироваться каждое свободное время. Так я смогу хорошо контролировать свою суть. И да… Предпочитаю, чтобы этого слова «опекун» не было в твоём лексиконе, Люциус. — Северус недовольно шикнул на друга. — Кто же знал, что этот мальчишка — из высших демонов. И что лишь некоторые касания его Тьмы и магии заставили нага полностью проснуться во мне… Ты не представляешь, как я мучился всё это время. Сначала это было из-за притяжения. Его Тьма требовала, чтобы подопечный был рядом, был всегда готовый услышать её, а также научился быть терпимым. И всё это, и кое-что ещё, как заверил лорд Шеридан, помогает мне вновь перейти в человеческий облик… — И, как я вижу, демоническая Тьма отпустила, а ты не только стал человеком, но и помолодел на… десять лет. Гордись, мой друг, ещё несколько лет, и тебя избавят от «юбки». Люциус заразительно рассмеялся, вот только бывший декан Слизерина скривился и зашипел. — Прости, Север, не удержался, … Зато точно можно сказать, что твой характер остался прежним. — Если бы ты прибыл тогда, когда я ещё был нагом, а также прожил здесь хотя бы несколько дней, ты бы понял, что мой обычный нрав — лишь цветочки по сравнению с характером нага. — По себе знаю… — Малфой чуть мечтательно закатил глаза. — Поверь, тебе и другим пришлось «наслаждаться» одной ипостасью, а мне — двумя. Каждая жаждала быть на первом месте, каждая суть моя была подростком со своими комплексами и понятиями, и лишь благодаря отцу с его тренировками, а также тому, что я стал совершеннолетним, мои сущности угомонились. — Две подростковые сущности, говоришь, — Северус быстро осмотрелся и, поняв, что кроме них двоих никого поблизости нет, тихо продолжил: — А если ли такое, что одна сущность старше другой? — Не мели ерунды, Сев, — отмахнулся от такого вопроса Люциус. — Каждый, в ком есть одна, две, три, а может, даже и пять сущностей, взрослеет вместе с ними. Они могут, пока взрослеют, спорить: кто сильнее, кто будет выгодно выглядеть, кто умнее, кто сможет в нужный момент стать лидером. Это я точно знаю по себе. Но чтобы одна ипостась была старше другой… Н-е-е… А ты к чему это такие вопросы задаёшь? — Всё очень просто и в то же время запутанно… — Опять взгляд в разные стороны и подключение сферы заглушки и невнимания. — Я не знаю даже, с каких пор это приметил, и мне казалось, что иду по правильному пути. Вот только твой ответ заводит меня в тупик. По моему исследованию выходит, что в Аз-Гардиане есть две сути. Одна сущность — Жнец: молодой, сильный, считающий, что сильнее него нет никого в пределах Земли, а может, даже и других миров. Он легко может взять в управление тело, обрушить силу так, что ты себя почувствуешь, как Геркулес, на чьи плечи Атлант положил небосвод. И поверь, если ты продержишься хотя бы несколько минут и не согнёшься, то ты будешь у него в любимчиках. Плюс то, что ты перечислил, к нему тоже подходит. Вторая суть — Демон. Как я узнал от Жнеца, прожил более тысячи лет. Он во многих моментах спокоен, рассудителен, в меру жесток и в то же время ищет новый источник своих вдохновений. Его Тьма нас связала и она же несёт разрушения и пробуждение старых страхов. Я могу много перечислять их силу и возможности, но я твёрдо был уверен, что эти сущности не только несовместимые, но и не бывают. Лорд Шеридан на мои вопросы и мои выкладки лишь загадочно улыбается и советует принимать «опекуна» таким, каким он есть. — Не верю, — Люциус подскочил со своего места, чтобы сделать несколько движений то в одну сторону, то в другую. — Если брать твои слова и то, что я знаю, то получается бред. — Бред не бред, но вспомни, что он бывший Гарри Поттер. Ах да, на мои познания о том, что Жнеца в роду Поттеров не было, он ответил, что его усыпили ещё в создании первого рода. А я привык его называть Аз-Гардиан и не вспоминать, что он ещё и Певерелл. — Певерелл… Помню, как не помнить это распределение и намёк на то, что у его рода есть покровительница. — Задумчиво выдал лорд Малфой, постукивая тростью об пол. — Нам бы узнать, кто это за леди, и, может быть, ответы будут открыты. — Хотите узнать, кто она? — прошелестело в комнате, и оба мужчины синхронно развернулись, чтобы нервно сглотнуть. В проёме стояли два огромных адских пса, чьи красно-зелёные глаза немигающе смотрели вперёд. Между ними в изумрудной мантии, чей капюшон скрывал лицо, а женская ручка сжимала длинную Косу, стояла Леди.