Бомжи, сбежавшие от мира

      Проснулся Василий от ярких лучей солнца, что ударили ему в лицо, а после в открытые глаза. Утро явно не доброе. Мало того, что голова очень болит, словно он ею вчера кирпичи бил, так он ещё и хрен знает где находится. Впереди высокие современные дома, всякие знаки и постеры на иностранном языке и дорога, по которой оживлённо ездят машины. А сам мужчина находится на берегу какой-то реки. Успокаивает лишь то, что в эту конфузную ситуацию он попал не один. Рядом, удобно расположившись на травичке в позе «звезды», сладко посапывает Толян — его верный друг и товарищ. Василий принялся будить лучшего друга, шатая его из стороны в сторону, но как бы не старался, ничего не вышло. Людям в стороне, видимо, вообще нет дела до двух бомжей, один из которых, как кузнечик, скачет вокруг второго. Хотя тем и лучше. Тогда Петрович не растерялся. Уверенным шагом он направился к реке и набрал в рот воды. С надутыми щеками он улыбнулся и мысленно произнёс: «Хаптфу тебе в ебало, друг мой». — Фака мазафака твою мака, блять! — подпрыгнул мужчина, как только его лицо ощутило вкус «моря» с запашком водочки. — Ещё одно доброе ёбанное утро, Спящая красавица. — В последний раз ты меня так будил, когда нас каким-то лешим занесло в бассейн с акулами, — держась за голову, тяжело вздохнул проснувшийся, — и мы тогда ещё с тобой в его самой середине на надувном матрасе были… Короче, с хуя ли я только что это пережил? Мне снилось, что я миллионером стал! — на последней фразе он повысил голос. — Толя, я, конечно, не хотел прерывать твой сон, — саркастично поклонился Василий, — но ебись ты конём со своими миллионами. Мы в полной жопе. — Ясное дело, Беларусь всё-таки. Пора привыкнуть. — Блять… — устало прохрипел Петрович и указал пальцем в сторону, не желая больше что-либо объяснять. И тут Никифоровича как молнией шибануло. С ошарашенным видом он огляделся вокруг и схватился за голову. — Да как же это так?! Невозможно… — Ну что, придурок, понял? — Какой хрен зелёный наш мусорный бак унёс?! Дело в том, что друзья чаще всего тусовались возле одного бака, в котором зачастую можно было найти что-нибудь полезное. Вот, например, в прошлый раз щётка для очистки дивана была. Дивана у них, правда, нет, но зато щётка для его очистки уже есть. Не раз за этот священный бак проходили драки между людьми без определенного места жительства. А вот наши господа ложились спать недалеко от него, чтобы первыми успеть что-нибудь отыскать. — А то, что мы, походу, в стране другой, тебя не смущает? — с каменным лицом спросил Василий. — Пиздец. Так мы ещё и в стране другой. После недолгого осознания происходящего друзья решили пройти вперёд в надежде встретить пешехода, чтобы хотя бы узнать, где они. И пусть сразу так и не скажешь, но неким везением они обладают, ведь уже через несколько минут им встретился невысокий мужчина средних лет, проходящий мимо них. Незнакомец вздрогнул, как только чужая рука коснулась его плеча. — Уважаемый, — прикинулся вежливым Толя, но из-за его кривой улыбки это скорее похоже на подкат педофила, — а где мы это… ну тут? Страна, короче, какая? — Sorry… I don't understand, — немного напугано отошёл мужчина в сторону. — Чаво? — Не понимает он тебя, — вышел вперёд второй. — Ю, пипл, кхм… Вот зис кантри, плис? — с ужасным акцентом пробубнил он, что незнакомец даже скривился. — Are you in South America, — быстро ответил мужчина и поспешил уйти. — Вэри мач! Толян с гордостью посмотрел на друга, не ожидал он от него такого. — Вот это ты… этот… Ленингаз. — Конечно, я ведь в отличие от некоторых школу до седьмого класса не прогуливал. Он сказал, что мы в Южной Америке. — Южной? А их что, четыре? Ещё Северная, Западная… — Да Пётр Первый его знает, какими хуями выбираться-то отсюда будем? — Ну, блять… Как мы попали сюда хотя бы? Этот вопрос остался без ответа. Мужчины просто продолжили идти вперёд, часто встречая по пути прохожих, пока не стали встречаться целые толпы. Тогда же друзья зашли за угол и набрели на какой-то парк, где людей тоже было немало, но хотя бы они не толпились вокруг, как стадо баранов. Но шаг нога в ногу прервался, когда идущий впереди Никифорович замер на месте, и идущий позади Петрович не врезался в него. Он уже хотел выдать хорошую порцию матов, но посмотрел туда же, куда был устремлён взгляд друга. А устремлён он на симпатичную женщину с шикарными чёрными волосами, ярким макияжем и блестящим облегающим платьем. Дама, ничего не замечая, курит сигарету, сидя около фонтана. — Ты сигарету закурить попросить хочешь или номерок? Только предупреждаю, что ради этого телефон мы пиздить не у кого не будем. Мне прошлого раза хватило. — Да иди ты. Ты смотри, какая шикарная женщина! Не успел Никифорович и подумать, как уже стоял напротив понравившейся женщины. И как губы громко проговорили: «Мэри ми, бэйби». В ахуе были все. И женщина, которая выронила сигарету, когда рот от удивления открыла, и наблюдавший Василий, ударившийся лбом о столб, и сам Толя. Только вот он даже не понял, чему больше: тому, что он, никогда не знающий английский, сказал такое, либо своим внезапным словам, либо же всё-таки голубю, что в этот момент решил оставить на нём частичку переваренной пищи, пролетая мимо (он, походу, тоже, только в прямом смысле этого слова, обосрался). — Это мужик, — прозвучали чьи-то слова, как гром среди ясного неба.       И тут тоже не ясно, что больше удивляет. Само содержание слов или то, что звучат они на русском?