Этой странной ночью

Естественно, никто не ожидал, что у каждого будет личная комната. То, что они живут парами в общежитиях – ещё блаженство, избавляющее от шума, утомившего мозг за весь день учебы: гудящая, словно улей, столовая на обеде; громкий грохот и взрывы на тренировках и шум одноклассников на переменах выводили из себя даже спокойного Изуку, который изо всех сил старался успокоиться и отдышаться от бешеного ритма жизни в академии. Засиживаясь за уроками, он даже не замечал, как к вечеру в комнату вваливался раздраженный Бакуго, падая на свою постель и рыча что-то вроде "Свет выруби и не мешай мне спать". Опуская настольную лампу чуть ниже, Мидория продолжал строчить что-то в тетрадке или "Дневнике изучения причуд" до позднего вечера, пока не начинал зевать и все чаще потирать слипающиеся глаза. С Бакуго, как оказалось, жить не особо-то и сложно. Если, конечно, с ним не пересекаться, так что у них сложилась невысказанная вслух договоренность – Изуку может сидеть в комнате хоть целый день, а Кацуки приходит только отоспаться и уйти на учебу, после чего сразу исчезнуть на весь день. Обычно он возвращался слишком уставшим, чтобы говорить что-то Мидории, и тот перестал сжиматься, пытаясь исчезнуть из комнаты, каждый раз, когда слышит щелчок двери. Так прошел почти месяц – облетела сакура, злодеи напали пару раз, пощекотав нервы и без того напуганных первокурсников и не менее уставших преподавателей. Бакуго с Изуку даже начали перекидываться парой фраз: первый – с усталостью и раздражением, второй – с отстраненной заинтересованностью и видом полностью погрузившегося в свои мысли мудреца. – Если ты хлопнешь в ладони, то взрыв будет сильнее? – С чего бы? – Нитроглицерин, – парень крутанулся на стуле, поворачиваясь к соседу, – обладает свойством взрываться от незначительных действий. Если даже по небольшому количеству вещества ударить молотком или камнем, произойдет сильный взрыв. Это описывал один фантаст в своем романе, который вышел даже до изобретения динамита. – Могу попробовать. – Каччан, не здесь же!

***

Убийца Героев и впрямь был страшным. Куча Ному тоже навевали ужас одним лишь своим существом. Мидория снова успешно расправился с первым, а Кацуки едва не погиб в пламени, охватившем Хосю, отбиваясь от тварей с мозгами наружу. Это был не первый, даже не второй раз – Изуку уже спасал Бакуго от грязевого злодея, рванувшись к нему без единого намека на план. А если бы не спас? Бакуго снова чувствовал позорную боль в мышцах от безуспешного сопротивления противным щупальцам грязного ублюдка. Бакуго чувствовал то же отчаяние, когда не можешь выбраться, когда вокруг тысячи людей, но в то же время абсолютно никого, кто может помочь. И ему протянул руку этот слабый, никчемный... – Каччан, Каччан, очнись! Парень распахнул глаза, резко поднимаясь и садясь на постели. Майка взмокла и неприятно липла к телу, такому же мокрому от холодного пота, пробирающего до костей. Кацуки, глубоко дыша, посмотрел на Мидорию, который аккуратно поддерживал его за плечо, словно боясь, что Бакуго упадет здесь без чувств, словно испуганная девчонка. – Чего тебе, чертов Дэку? Изуку отдернул руку как от огня, глядя все также взволнованно и растерянно. – Ты кричал. Плохой сон? Кацуки Бакуго никогда не был разговорчивым. Даже с матерью он не особо делился проблемами, предпочитая копить все в себе, а потом срываться на ком-то, вроде Дэку. А потом жалеть и ненавидеть себя, сбивая костяшки в кровь о ближайшую стену. Кацуки Бакуго никогда не был слабым и никогда не признавал своих страхов, запихивая их глубоко в задницу. Но этой странной ночью Кацуки Бакуго вдруг выложил абсолютно все, что снится ему уже почти год, сжимая сердце тисками и выворачивая наизнанку. И этой странной ночью Мидория Изуку слушал его совсем без страха, сжимая ладонь друга в своей.