О наслажденье — скользить по краю. Замрите, ангелы, смотрите: я играю. Моих грехов разбор оставьте до поры, Вы оцените красоту игры! к/ф "Двенадцать стульев"
Джафар с наслаждением опустился на трон, провел по золотому подлокотнику самыми кончиками пальцев. Прикрыл глаза и длинно выдохнул. После стольких лет, после стольких стараний, жертв, борьбы он победил. — Джафар? Что ты здесь делаешь? — раздался недовольный возглас султана. Бывшего султана. "Какое прекрасное уточнение", — подумал Джафар, взмахом руки обездвиживая бывшего султана. Магия давалась легко и непринужденно, послушной змеей сворачивалась в руках, не грозилась выжечь изнутри, разрушить все вокруг, как было после ритуала. Нет, эта магия принадлежала лишь Джафару, и от ощущения всемогущества немного кружилась голова. Он мог лишь немного сжать пальцы — и Аладдин, удерживаемый стражниками Расула, упал бы на роскошный пол, хватаясь за горло в приступе удушья. Но Джафар не спешил. Он ждал принцессу, в красках представляя ее реакцию: как взлетят угольно-черные брови, как расширятся зрачки, как на лице отразятся страх и восхищение. Восхищение. Да, Жасмин, пожалуй, единственная, кто оценила бы игру Джафара, если б знала все ее детали. А обо всех нюансах он ей, без сомнения, расскажет. Расул стоял рядом с троном и выглядел довольным донельзя, будто он сам, а не его господин исполнил давнюю мечту. "Пусть радуется, — одними уголками губ улыбнулся Джафар. — И все же, где Жасмин?" Желание увидеть ее зудело под кожей, становилось почти невыносимым. Вся Аграба могла преклонить колени перед ним, однако признание принцессы станет во много раз слаще. — Жасмин султан! — наконец объявил привратник. Она, надменная и гордая, вошла, как обычно, высоко подняв голову, увенчанную короной. — Джафар паша? — не теряя самообладания, спросила принцесса. — Объясните, что здесь происходит? — С удовольствием, — он плавно поднялся на ноги. — Видите ли, госпожа моя, ваш отец совсем лишился рассудка, а потому не может больше управлять страной. Жасмин едва заметно вздрогнула, ее пальцы беспокойно пробежались по кромке рукава. "Да, вот так, принцесса". — Ваш отец ослеп настолько, что сулил вам в мужья безграмотного простолюдина. Не так ли, Аладдин? — взмах посоха — и богатые одежды шехзаде сменились убогим тряпьем. Аладдин упал на колени, смотря на принцессу взглядом побитого щенка. Жасмин не удостоила его и поворотом головы, все ее колкое внимание было сосредоточено на Джафаре. — Он притворялся все это время, — продолжил обличительную речь Джафар. — Самозванец. Нет никакого шехзаде Али, и никогда не существовало. Он всего лишь лживый воришка, — "смотри, кто столько времени занимал твои мысли, принцесса". — Прости, — шепнул Аладдин. К чести Жасмин, она не высказала ни капли жалости, ни капли интереса к судьбе лжешехзаде. — И что теперь? — напряженно спросила она. — Теперь позвольте поговорить с вами наедине, — Джафар подошел так близко к Жасмин, что мог видеть свое отражение в расширившихся зрачках. — Если вы не боитесь, госпожа, — последние слова он выдохнул тихо, почти ей в ухо. Разумеется, ответом стал гордый, упрямый взор. Джафар прикоснулся к ее локтю и силой мысли переместил их двоих. Вообще-то он планировал попасть в свой кабинет, но немного не рассчитал силу и оказался в спальне. Жасмин оглянулась и пришла к совершенно неверному выводу. Она отшатнулась к окну и вынула небольшой пузырек с прозрачным зельем — холодея, Джафар опознал в нем "Последний шанс" — дорогой и редкий яд, против которого бессильны даже мастера смерти. — Один шаг — и я выпью его, — предупредила Жасмин, откупорив пузырек. Ее лицо исказилось от чистейшего, ничем не замутненного страха. Это было красиво. И все же Джафар предпочел бы другие эмоции. Он опустил посох на пол и выставил перед собой раскрытые ладони. — Я говорил, Жасмин султан. Я вам не враг. Я не желаю вам зла. Она скривила рот. — Хочешь сказать, ты только что не пытался узурпировать трон? — Хочу сказать, это не имеет отношения к вам лично, — Джафар перевел дыхание. С принцессой можно было говорить только предельно откровенно. — Выслушайте меня, пожалуйста. — У меня есть выбор? — самообладание быстро возвращалось к Жасмин, однако пузырек с ядом она и не думала опускать. Джафар слегка усмехнулся. — Можете закрыть уши, госпожа. Жасмин дернула щекой, распознав иронию. — Говори, — приказала она, явно стараясь сохранить хотя бы иллюзию контроля над ситуацией. Пускай. — Принцесса, я жестокий человек, вы это знаете. Я маг и привык скрывать свои намерения. Но вам я не лгал и не собираюсь лгать впредь. Да, я мечтал о власти столько, сколько я себя помню. Да, я готов взять трон Аграбы силой, потому что считаю себя гораздо более достойным правителем, чем ваш отец. Я хочу сделать Аграбу великой и непобедимой империей. Поверьте, я знаю, как, и у меня получится. Однако я не хочу идти по этому пути в одиночку. Жасмин султан, в вас чудесным образом сочетаются острый логический ум и хитрость бывалого политика. Только вы способны встать рядом со мной и помочь привести Аграбу к процветанию. Я предлагаю вам стать моей союзницей и женой. Рот Жасмин приоткрылся, яд чуть не вывалился из ладони, а несколько капель упали на ковер и с шипением прожгли в нем дыру. Едва ли кто-то обратил на это внимание. — Ты... Что? Я не ослышалась? — Насколько я знаю, у вас никогда не было проблем со слухом. — А если я откажусь? — напряженно спросила Жасмин. — Закуешь меня в кандалы? — Нет, зачем? Если вы дадите слово и не будете поднимать мятеж против меня, я позволю вам уехать в одно из ваших поместий. У вас достаточно денег, чтобы безбедно провести всю оставшуюся жизнь. Но та Жасмин султан, которую я знаю, никогда не откажется от власти. Принцесса поджала губы, ее взгляд заскользил по потолку. Руки машинально закрыли флакон и спрятали его в лиф платья. "Задумалась, уже хорошо", — Джафар с удивлением понял, что почти перестал дышать во время разговора. Жасмин не спешила отвечать. Она нервно прошлась вдоль выхода на балкон, посмотрела на Джафара, вновь на потолок. Гнев, сомнения, отчаяние, решимость пробегали по ее лицу, словно рябь по морской глади. "О чем она думает? К какому решению склоняется?" — с неожиданным для самого себя волнением размышлял Джафар. Наконец Жасмин выпрямилась, глядя Джафару прямо в глаза. — У меня есть условия. Уголки его губ дрогнули от радости. — Я вас внимательно слушаю. — Во-первых, трех визирей Совета назначаю я. Джафар кивнул. Окончательное решение по всем государственным вопросам все равно оставалось за султаном. — Во-вторых, печать султана остается у меня. Тебе я сниму копию. Это условие уже было серьезнее, однако Джафар, поколебавшись, согласился. — Только копию снимем вместе, госпожа. — Не доверяешь мне? — прищурилась Жасмин. — Вам доверяю, а вот тем, кто будет снимать копию — нет. Принцесса поджла губы и ничего не ответила, что можно было толковать как одобрение. — В-третьих, я не потерплю, чтобы мой муж делил постель с другими женщинами. "Кто бы сомневался", — усмехнулся Джафар. — Разумеется. Это все? — Ещё кое-что, — она запнулась на секунду, — мой отец... Он стар и не слишком мудр. Позволь ему провести остаток дней вдали от столицы, в одном из моих поместий. Я возьму на себя все расходы. Можешь объявить всем о его смерти, только не убивай по-настоящему. Джафару очень хотелось закатить глаза. Опять эта глупая сентиментальность! Отец Жасмин точно не стоил подобной заботы. — Мурад, возможно, и глуп, но наши враги вполне могут манипулировать им и использовать как прикрытие во время восстания. — Никто не узнает, что он жив, — возразила Жасмин. — Есть верные люди, они вывезут его ночью. В поместье будет дежурить охрана. В случае мятежа — убьешь его, но не раньше. "Риск не оправдан", — с неудовольствием подумал Джафар. — Будьте очень осторожны, принцесса. Пройдет хоть малейший слух — и ваш отец лишится головы. Жасмин облегчённо и прерывисто выдохнула. — У меня есть встречные требования, — сказал Джафар. — Вы не будете убивать назначенных мной пашей. — Если не уличу их в государственной измене, — кивнула Жасмин. — Если вы уличите их в чем-то противозаконном, сообщите мне, — с нажимом исправил Джафар. — Принцесса, неужели вы думаете, что я позволю вредить Аграбе? Я же не ваш отец. Но своих людей я накажу сам. Со своей стороны, могу предложить то же самое. — Хорошо, — сквозь зубы согласилась Жасмин. — А также, — лёгкая усмешка, — я не потерплю, чтобы моя жена делила постель с другими мужчинами. Жасмин весело блеснула глазами в ответ. — Договорились, дорогой, — яда в ее словах, пожалуй, хватило бы, чтобы отравить небольшой отряд. У Джафара по телу пробежала легкая дрожь предвкушения: эта гордая, несгибаемая принцесса теперь его! — Госпожа, если вы еще раз назовете меня "дорогим", я начну опасаться наемников, — в тон Жасмин ответил он. — Верное решение, особенно раз ты решил стать султаном. Расскажи мне, как Аладдин смог из вора стать шехзаде, — вдруг перевела тему Жасмин. — И мне кажется, или твоя магия стала сильнее? Раньше ты не мог перемещаться туда-сюда, разве нет? — Вы внимательны, принцесса, — Джафар слегка поклонился в знак уважения. Теперь, когда вся власть сосредоточилась в его руках, этот жест ничуть его не унижал, а Жасмин явно нужно было почувствовать контроль. — Однако история долгая, не хотите ли присесть? — следовало бы предложить пройти в кабинет, но принцесса, хоть и настороженная, в его спальне выглядела слишком заманчиво, поэтому Джафар опустился на край кровати и вызывающе похлопал рукой по месту рядом. — Право, не съем же я вас. Жасмин изобразила величайшее презрение. — Можешь не льстить себе, я не боюсь, — она присела так спокойно, будто не испытывала ни капли волнения. Лишь пальцы, стиснувшие кинжал, выдавали истинные чувства. — Давно, когда мой мастер еще был жив, — начал рассказ Джафар, — он рассказал мне о пещере, полной чудес и самых невиданных сокровищ, — он в красках описывал свои поиски информации и ключей от пещеры, не скупясь на подробности. Жасмин слушала с интересом и, кажется, немного расслабилась, оперлась спиной на столбик балдахина, однако иногда ее взгляд становился пустым, будто она ненадолго уходила глубоко в свои мысли. — Значит, Аладдин тебе нужен был, для того чтобы достать лампу? А он провел тебя? — в карих глазах сверкнула насмешка. — В итоге я все равно остался победителем. А победителей не судят, принцесса, — слегка осадил ее Джафар, но тут же немного смягчил удар. — Если хотите, я покажу вам джинна. Жасмин с любопытством кивнула. Джафар открепил лампу с пояса и потёр ее. Синий туман быстро сформировался в фигуру джинна. — Чем я могу служить вам, повелитель? — бесстрастно спросил он. — Значит, джинн исполняет желания того, в чьих руках эта лампа, — по прищуру Жасмин Джафар понял, что лампу придется спрятать и понадежнее. К сожалению, все чары против воров на лампу не ложились. — Верно, госпожа. Три желания. Однако джинны не могут убивать, воскрешать из мертвых и заставить полюбить. Принцесса хмыкнула. — А если пожелать бесконечное число желаний? — Запрещено, — отрезал джинн. — А ещё одного джинна? Джафар усмехнулся: хватка у принцессы потрясающая. Вмешиваться в допрос джинна он не собирался. — Боюсь, это тоже не в моих силах, — оскалился джинн. — Жаль, — разочарованно вздохнула Жасмин. — По крайней мере, я была права насчет Далии: ты не испытывал к ней никаких чувств. Хорошо, что она уберегла свое сердце. "Разве между джинном и Далией что-то было? — удивился Джафар. — Принцесса совсем не следит за своими служанками?" Джинн неожиданно разозлился: — Как такая, как вы, может говорить о чувствах? Вы убили своего брата! Вы запугали всех в гареме так, что они лишнее слово сказать боятся. Все, даже Далия, хотя она и считается вашей самой близкой подругой. Вы с самого начала думали только о власти, так зачем дурили голову Аладдину? Малыш, действительно, был влюблен без памяти, еще спасать вас рвался, а вы так равнодушны, так спокойны. Бездушная гиена! — Хватит! Не смей так разговаривать с госпожой, — Джафар поднялся и загородил собой хрупкую принцессу. И через один удар сердца осознал ошибку: для Жасмин вонзить в спину кинжал и отобрать лампу — мгновенное дело, а он, могущественный, но не бессмертный, не успеет ничего предпринять. Сам учил ее когда-то убивать быстро и наверняка. — Это желание, повелитель? — насмешливо уточнил джинн. Джафар скрипнул зубами. Не хватало тратить желание на такой пустяк. Внезапная беспомощность била по самолюбию. — Не стоит, друг мой, — Жасмин говорила мягко, почти нежно. Обычно после слов, произнесенных таким тоном, следовала жестокая расправа. — Собака лает, караван идет. Скажи, сколько желаний ты уже загадал? — Одно, — смысла лукавить не было. Джафар осторожно развернулся, уходя с возможной траектории атаки. — Скройся, — бросил он джинну, и тот исчез в лампе. — Принцесса, простите, я не ожидал подобного. — Если бы я обращала внимание на каждого, кто говорит мне отвратительные вещи, я бы не стояла перед тобой, — несмотря на спокойный голос, Жасмин до побеления стиснула кулаки. Джафар знал, что в последнее время у нее слишком много поводов переживать, поэтому настороженно смотрел на принцессу. Ее состояние походило на болезненное: на лбу выступили небольшие капельки пота, дыхание стало рваным, словно ей мало воздуха, судороги пробегали по напряженному до предела телу. — Принцесса, — он попытался привлечь ее внимание, но Жасмин тряхнула головой, словно отогоняла лишние мысли, и не ответила. Ноги ее подкосились — зачем только вскочила? — Джафару пришлось придержать принцессу за локти. — Я в порядке, — вопреки собственным словам, она вцепилась в его одежду на груди; глаза смотрели сквозь Джафара. — Я вижу, — вздохнул он и переместил одну руку ей на талию, другую — на плечи, надеясь, что столь наглый жест отрезвит Жасмин, но она, наоборот, прижалась ближе. Борода Джафара запуталась в короне, в нос ударил знакомый цветочный аромат. Он чувствовал, как принцессу трясет, и от этого внутри разрасталась тревога. Как помочь? Что делать? Джафар мог излечить любые физические повреждения, но успокаивать не умел. — Хотите, расскажу вам историю? — тихо и размеренно предложил Джафар, слегка поглаживая напряженные плечи. — Давным-давно в далеком краю жили злые и жестокие люди, чьи души были отравлены тьмой. А правила ими прекрасная, словно первый луч утреннего солнца, принцесса лет четырнадцати, — он не знал, почему именно эта сказка пришла ему в голову. Возможно, потому что главная героиня чем-то напоминала султаншу? Только вот вряд ли она допустила революцию. Жасмин то ли всхлипнула, то ли усмехнулась. "Неудобно же, — подумал Джафар, — у нее сейчас шея затечет и руки, а у меня — спина", — из-за разницы в росте ему пришлось наклониться, однако сменить положение никак не получалось, поэтому он так и рассказывал, стараясь отвлечь принцессу от ее странного приступа. Похоже, идея Джафара работала: дыхание Жасмин становилось глубже и размереннее, дрожь сходила на нет, но она не спешила отстраняться, пока не закончилась история. Затем подняла глаза, естественно, сухие. — Извини, я вела себя неподобающе, — через силу произнесла Жасмин. Ладони Джафара замерли на ее лопатках. — Даже самые сильные люди могут проявлять слабость, госпожа, — успокаивающе сказал он. — Вы видели меня без сознания, разве это испортило ваше мнение обо мне? Жасмин отрицательно качнула головой. — Ну вот. И я не считаю вас слабой. Вы устали, вам пришлось со многим бороться в последнее время. Мне жаль, что и я стал причиной ваших волнений. — Ты сделал мне больно, Джафар, — ее искренность насквозь пропиталась горечью. — Знаю. Я буду жалеть об этом очень долго, — не отрывая взгляда от ее глаз, он скользнул рукой по шее сзади, надовил большим пальцем на чувствительную мышцу, отчего Жасмин вздрогнула всем телом. — Позвольте мне искупить свою вину. Хотите, я положу все окрестные земли к вашим ногам? — Хочу, — в ее голос вернулись столь привычные властность и гордыня, что Джафар улыбнулся. Это его принцесса. — Сколько времени понадобится, чтобы подготовиться к никяху? Жасмин нахмурила лоб. — Не знаю, месяц, наверное. К тому же, со дня на день начнутся дожди, проводить праздник неудобно. — О принцесса, не волнуйтесь, для вас солнце будет светить в любое время. — Не слишком ли ты всемогущ? — пробормотала Жасмин. — Опасаетесь? — поднял бровь Джафар. — Думаю, как это лучше использовать, — парировала принцесса. — Хм, я бы предложил за месяц захватить Целедор. Султан Ульфад давно перешел все мыслимые границы, а еще ему пришлось отдать часть Широбата. Думаю, стоит вернуть то, что принадлежит нам по праву. — Армия еще не восстановилась, на новый поход не хватит денег и прочих ресурсов, — несмело возразила Жасмин. — Я маг, — мягко напомнил Джафар. — С новой силой я мог бы и без армии, в одиночку уничтожить Целедор, но толпа с факелами не входит в мои планы, поэтому чисто формально армию я с собой возьму. Со стороны Аграбы потерь почти не будет. — Что ж, тогда удиви меня, — Жасмин одарила его язвительной улыбкой. — А теперь давай возвращаться в тронный зал, а то нас, должно быть, потеряли.***
Жасмин чувствовала себя, как во сне. Настоящее казалось зыбким и нереальным, мир перевернулся слишком резко, чтобы это было правдой. После странного и позорного приступа тревоги спина взмокла и неприятно мёрзла, руки жгли объявления: о смерти султана Мурада и о никяхе с Джафаром. Жасмин ещё не осознала случившееся, и слова Джафара доносились до нее, как сквозь слой плотной ткани. — В темницу, и приставить охрану. Отвечаешь головой, — приказывал Джафар. — Да, мой султан, — Расул ударил себя в грудь, демонстрируя верность. — Не торопись, Расул ага, — Жасмин нашла в себе силы смерить его презрительным взглядом. — Джафар паша не султан пока, а регент. — Конечно, госпожа, — Расул поклонился, виновато глядя на Джафара. "Если я казню его до нашей свадьбы, это ведь не считается?" — раздраженно спросила себя Жасмин. В коридоре, как оказалось, ждал обеспокоенный Хаким. — Госпожа, простите мое любопытство, — повинуясь молчаливому знаку, он пошел рядом с султаншей. — Мне доложили, что Джафар паша и Расул ага силой привели в тронный зал шехзаде Али, а затем я своими глазами видел, как шехзаде отправили в темницу. Я не спрашиваю, что происходит, но, если вам нужна какая-либо помощь, я и мои люди в вашем полном распоряжении. У Жасмин потеплело на сердце от столь пылкой речи. — Все идет так, как должно, Хаким. Шехзаде Али оказался самозванцем, за что и был наказан, — объяснила султанша и, чуть поколебавшись, спросила. — Скажи, кому принадлежит твоя верность: Аграбе или мне? Хаким посмурнел. — Я родился в Аграбе и предан ей. Но, госпожа, ваша покойная Валиде покровительствовала моему отцу, а я еще мальчишкой исполнял все поручения, что светлейшая Будур султан изволила мне давать. После смерти отца она не оставила нашу семью, всегда помогала. Всегда. Я помню вас несмышленым ребенком, уж извините мне эти воспоминания. Я помню, как вы превращались в прекраснейшую госпожу, что стоит сейчас передо мной. И я бесконечно благодарен вам и Будур султан за все, что вы сделали для моей семьи. Поэтому я буду рядом с вами, даже если весь мир ополчится на вас, а любой, кто попытается вам навредить, понесет жестокое наказание, — кажется, Хаким хотел сказать что-то еще, но осекся на полуслове. Его живые черные глаза смотрели с почтением и беспокойством. Хаким был надежным, как скала. — Хорошо, — улыбнулась Жасмин. — Есть разговор, не предназначенный для чужих ушей. Она султанша, и у нее еще оставались союзники. Если Джафар посмеет нарушить свое слово, он горько об этом пожалеет.***
Билги хатун сидела на тахте и, подслеповато щурясь, изучала какой-то документ. При виде султанши она попыталась встать, но Жасмин остановила ее. — Доброго дня, Билги хатун, — она присела возле хазнедар. — Как ты себя чувствуешь? — Молюсь о вашем здоровье, госпожа, — формально ответила Билги хатун. — Мне легче. Правда легче, — уточнила она в ответ на подозрительный взгляд. — В таком случае я рада, — Жасмин накрыла ладонью морщинистую руку. — У меня есть новости, — султанша собралась с мыслями. Даже просто произнести подобное вслух — безумие. — Я выхожу замуж. — Аллах да благословит вас, госпожа, и да ниспошлет он вам счастья в браке, — Билги хатун всплеснула руками от избытка эмоций. — Какая благая весть! Значит, шехзаде Али все же растопил ваше сердце? — хитро улыбнулась она. — Я выхожу за Джафара пашу, — бесцветным тоном поправила Жасмин. — Стоит начать подготовку к никяху как можно скорее. — Но почему? Неважно, — Билги хатун покачала головой. — Вы не выглядите счастливой, — проницательно заметила она. — Скажите, вы по собственной воле приняли это решение? — Ну конечно, по собственной. Никто не смеет диктовать мне условия, — убежденно произнесла Жасмин. — Мы с Джафаром пашой поговорили и решили, что такой выход будет наилучшим. Джафар паша, в отличие от всех приезжих шехзаде, знает, чем живет Аграба и что будет лучше для нее, — султанша и сама верила в это: Джафар прекрасно разбирался в политике и экономике, его уважали и опасались и союзники, и враги, а его тщеславный план по превращению Аграбы в великую империю находил отклик в душе Жасмин. И все же на сердце теснились смутные, тяжелые чувства. С Аграбой все будет в порядке, а вот с султаншей? Жасмин слишком живо помнила жесткую хватку рук, вкрадчивые угрозы, слетавшие с его губ и свою всепоглощающую беспомощность. Как Джафар поведет себя теперь, когда ему все дозволено? Эти мысли крутились в голове, решимость сменялась отчаянием, злобой и бессилием, а затем вновь приходила надежда. Джафар проявлял внимание и заботу. Было ли это продиктовано положением Жасмин или его собственными желаниями? Вопросы душили султаншу, она, как раненный, истекающий кровью зверь, металась по покоям, не в силах заниматься делами. Впрочем, слово дано, решение принято. Джафар победил, а Жасмин оставалось верить, что судьба ее не будет печальной. Тягостные раздумья прервала Далия, словно вихрь, ворвавшаяся в комнату султанши. — Это правда? — с порога спросила она. — Что именно? — Жасмин надменно выгнула бровь, ничем не выдав истинных чувств. — Гарем гудит, как растревоженный улей! Говорят, шехзаде Али — самозванец и лжец, а вы, — Далия запнулась. — Простите. — Что я? — Вы выходите замуж за Джафара пашу. Госпожа, это же невозможно? Это ложь? — Разнообразия ради, сплетни не врут. Далия ахнула, прижала руки ко рту. — Госпожа, простите, а свита шехзаде? — в волнении уточнила она. Жасмин догадалась, что Далия беспокоится не обо всех людях, а лишь о Нидже. Джинне с премерзким характером. — Откровенно говоря, меня не заботит их судьба, — скучающим тоном ответила султанша. — Кажется, Джафар хотел их казнить за сговор с преступником. Далия побледнела и вдруг упала на колени, хватаясь за подол платья Жасмин. — Госпожа, умоляю, пощадите Ниджа! Он не виноват, он наверняка не знал о сговоре! — Ты обезумела? — от удивления султанша замерла. — Нидж — ближайший советник Али, я не удивлюсь, если весь план — его идея. На всех мероприятиях именно Нидж подсказывал Али, как себя вести и что делать. Странно, что ты не заметила. — Прошу, — слабо пробормотала Далия. — Мы уедем далеко отсюда, хотите, в другую страну, мы ни слова не скажем об Аграбе, не будем строить козни вам. Я отдам все: деньги, драгоценности, только позвольте быть с Ниджем! — Да как ты смеешь даже думать об этом? — рассердилась Жасмин. — Госпожа, молю, вы же давали мне слово! — Я обещала, что сделаю все, чтобы ваш никях состоялся. И я хотела выкупить Ниджа у Али, он отказался, и я теперь понимаю, почему. Больше я ничем не могу тебе помочь, — отвернулась султанша, выдернув подол из пальцев Далии. — Я люблю его, — служанка обессиленно закрыла лицо руками и затряслась от рыданий. — Мы мечтали, что у нас будет маленький корабль и двое ребятишек. Они любили бы нас и задавали сотни вопросов, а Нидж развлекал бы их сказками и песнями... О госпожа, как же я люблю его! Я все, все, что угодно сделаю, да я жизнь, душу готова отдать, только бы он был жив! Жасмин взглянула на Далию с презрением. Та выглядела потерянной и сломленной. "Неужели любовь такая? Неужели любовь заставляет забыть про гордость, про здравый смысл? Она, действительно, верит, что я отпущу их?" — удивлялась Жасмин. Она представить себе не могла, чтобы она также унижалась ради того, чтобы Али, то есть Аладдин, остался жив. Да что уж там, если бы Жасмин встала на колени перед кем-то из-за родной матери, Будур султан бы первая осудила подобный поступок. — Ты не в себе, — отрезала султанша. — Я буду снисходительна и дам тебе время отдохнуть и справиться с этими чувствами. Но не стоит испытывать мое терпение. Далия громко всхлипнула. — Вы не понимаете? Вы, правда, не понимаете? О Аллах, у вас же есть сердце, так почему вы так жестоки со мной? — Далия, хватит, — раздраженно сказала Жасмин. — Иди, не устраивай здесь сцен. — Простите. Простите меня. Я не могу так, я так больше не могу, — служанка попыталась встать, но ее колени подогнулись; слезы беспрестанно текли по щекам и капали на пол. — Я так намучилась, я так устала... Жасмин поджала губы, не зная, что делать. Затем все же решила проявить сочувствие и успокаивающе провела рукой по волосам Далии. — Я говорила с ним, — призналась Жасмин. — Он совсем не такой, как ты думаешь. Он не стоит ни твоих слез, ни твоей любви. — Вы его видели? — Далия вскинула голову. — Госпожа, умоляю, позвольте мне, — она затряслась в рыданиях. — Позвольте мне тоже. Хотя бы попрощаться, — ее голос надломился. — Пожалуйста. Жасмин ощутила мимолетную жалость. Но что она могла? Лампа с джинном находилась у Джафара. — Не разбивай себе сердце, не надо, — тихо произнесла Жасмин. — Запомни, каким он был с тобой. Ты ведь и так позволила себе больше, чем следовало. Далия досадливо покраснела и отрицательно мотнула головой. — Прошу, хотя бы несколько слов. Пусть знает, что я люблю, что не забуду... — Нет. Не спорь. И вообще за пленников отвечает Джафар, с ним и говори. — Ах, этот шайтан даже слушать меня не станет! Вот если вы попросите его... — Я не буду этого делать, — категорично ответила Жасмин. — И тебе стоит впредь выбирать выражения, все-таки речь о будущем султане Аграбы. — Вот как, — потрясенно прошептала Далия, сжав руки в кулаки. Она медленно встала и, пошатываясь, побрела к выходу. — Простите, что столько времени досаждала вам глупой болтовней, госпожа. И поздравляю с помолвкой. Иншаллах, вы будете счастливы. — Далия, постой, — сердце Жасмин сжалось от скорби. Она чувствовала, что глубоко ранила служанку. Далия ушла, не оборачиваясь. Жасмин без сил рухнула на постель, разглядывая знакомый до последней ниточки голубой полог, расшитый золотом. Далия считалась ее правой рукой, отменно служила, оставалась рядом, когда становилось трудно. Исполнительная. Неунывающая. Верная. Удобная. Что же произошло? Жасмин было обидно: из-за мужчины, недостойного, мелочного, Далия перечеркнула годы служения, растеряла бойкость и веселую насмешливость, рассыпала прахом преданность, растоптала гордость, забыла все хорошее, что султанша сделала для нее. Почему? Зачем? Жасмин сказала правду: Нижд не достоен Далии, так почему она этого не поняла? "Он наверняка притворялся, лгал ей, — думала султанша. — Далия наивная, ее же никто не учил, как меня. Глупая. Глупая, ну почему же?" Жасмин провела рукой по покрывалу, сжала в кулак шелковую ткань. Одиночество давило каменной плитой. Некому выговориться, выплакаться. Правильно ли она поступила? И что будет с шехзаде Али? С Аладдином? Перед глазами встало его обезображенное тело — Джафар, скорее всего, казнит Аладдина. Маг ненавидел тех, кто мешал его планам. А Жасмин стоило бы чувствовать удовлетворение: Аладдин обманул ее, притворился шехзаде, чтобы... Получить трон? Нет, в это Жасмин не верила. Слишком бескомпромиссно Аладдин говорил, слишком наивно и светло смотрел. У людей, помешанных на власти, взгляд совсем другой: как у Джафара. Как у нее самой. Впрочем, какой толк гадать? Аладдин ожидал в темнице приговора, а Жасмин совершенно точно не собиралась его смягчать, потому что так было правильно. Аладдин совершил преступление и должен понести наказание. Отчего же так тянуло в груди? Неужели сердце? "Что за ерунда? — возмутилась Жасмин. — Какая совесть, какое сострадание? Он вор. Он не заслуживает пощады". Кровь на полу, кровь на кандалах, мертвенно бледное, изуродованное лицо. Когда видела столько трупов, представить ещё один легко. И отчего-то больно. "Аграбе нужна система орошения, — вспомнила Жасмин одну из бесед с Али, — а то на улицах почти ни одного чахлого деревца!" "Прежде чем ловить преступников, надо попытаться их понять. Воруют не от хорошей жизни. Возможно, если обеспечить их работой и куском хлеба, они перестанут досаждать честным людям", — говорил он в другой раз. Такие здравые, нужные Аграбе мысли. Теперь Жасмин понимала, в чем причина: Аладдин знал ее страну изнутри. Он был частью народа, о котором Жасмин должна заботиться. Вдалеке раздался первый раскат грома. В раскрытые балконные двери пахнуло свежестью приближавшегося дождя. Жасмин зажмурилась. Ей хотелось остановить мгновение, разобраться в себе, оказаться подальше от интриг и заговоров. Ей нужно было время, чтобы вырвать из груди ядовитые, неправильные чувства, как завещала Будур султан. Забавно. Ещё вчера Жасмин пребывала в полной уверенности, что смерть очередного шехзаде не вызовет у нее никаких эмоций, а сейчас поймала себя на том, что всерьез раздумывает, как ему помочь. "Глупости, — отбросила бесполезные размышления султанша. — Это все Далия виновата, бегает со своей "любовью", и меня смутила. Нет уж, мое сердце принадлежит только мне!" Жасмин ни за что бы не призналась, что Аладдин затронул душу сильнее, чем казалось.***
Входить без стука и без предупреждения — ужасная привычка, как считал Джафар. — А если бы я был обнажен? — иронично спросил он. Жасмин ухмыльнулась: — Переживаешь за свою честь, мой друг? Джафару перехватило дыхание от восторга. Принцесса явно расположена к беседе. — Это предложение? Она быстро облизнула губы, а Джафара будто огнем опалило. Жасмин словно нарочно дразнила его, проверяла, насколько далеко она может зайти. — Ты ведь сам хотел меня видеть? — она прошлась по кабинету, и как же Джафар в тот момент ненавидел ее закрытое траурное платье, ее хиджаб, скрывавший шелковые волосы и тонкую шею! Подобная скромность не красила принцессу. — Я думал показать вам план захвата Целедора, но что-то вы не торопились, — его голос звучал низко и хрипло. Жасмин плавно повела рукой. — Я всего лишь приглашала на нашу свадьбу Янгу хатун. Вы ведь с ней знакомы? — насмешливо уточнила принцесса. — Вы ходили в город? Одна? — Джафар недовольно нахмурился: видеть Янгу хатун ему не хотелось, и Жасмин, естественно, это знала. Подобная маленькая месть вполне в ее духе. — Не одна, а со стражей. Мне было интересно, что говорят о смерти султана. Яго уже докладывал Джафару о ходивших слухах, но принцесса могла рассказать что-нибудь другое. — И что же? — Люди не сильно расстроены, однако они волнуются о том, что будет дальше. Впрочем, о тебе говорят в основном хорошее. Думаю, после победы над Целедором твоя репутация возрастёт. Джафар довольно кивнул. Ему было приятно, что Жасмин не сомневалась в его успехе. — Послы Византии немного обеспокоены расширением нашей территории, но они пока не осознают угрозы, — продолжала делиться новостями принцесса, — скорее всего, вмешиваться в войну не будут, особенно, если она продлится недолго. — Это чудесная новость. Вступать в открытую борьбу с Византией, пожалуй, ещё рано. — Ещё рано? — Придет время — и Константинополь падет перед нашим могуществом. — Амбициозно, — глаза Жасмин алчно заблестели. — Надеюсь, ты не переоцениваешь себя, — она подошла к политической карте, что была разложена на отдельном столе. — Это план захвата Целедора? — Да, — Джафар встал рядом и положил руки по обе стороны от Жасмин, заключая ее в своеобразную ловушку. — Красные фигурки — наши войска, жёлтые — Целедора, передвижения отмечены стрелками. — Не слишком ли много сил на захват этого города? — не меняя интонации, она слегка откинулась спиной на грудь Джафара. От этого почти невинного жеста кровь застучала в ушах, а внизу живота свился горячий узел. — Да, это, с первого взгляда, не особо важный город, — вкрадчиво зашептал Джафар, опаляя дыханием щеку принцессы, — однако в нем, по донесениям шпионов, сосредоточен тайный золотой фонд султана Ульфада, поэтому и оборона соответствует. Дыхание Жасмин едва уловимо сбилось, а густые ресницы затрепетали. — Насколько можно верить твоим шпионам? — все также спокойно спросила она. — Из-за этого маневра придется рассредоточить силы и потерять около недели. — Пяти дней, принцесса, — он аккуратно отодвинул край хиджаба, обнажая ее нежное ухо, внимательно отслеживая малейшие признаки недовольства. — И данные разведки точны, я уверен, — Джафар коснулся губами мочки, отчего Жасмин не сдержала короткого, неосторожного стона. — Почему нельзя захватить столицу, а уже потом разобраться с золотом? — по-видимому, досадуя на собственную несдержанность, она качнула головой, однако отходить даже не думала. — Не только мы знаем, где оно. Предприимчивые шехзаде и паши непременно вывезут если не все, то большую часть, и попробуйте потом проследить, куда что делось. — Тогда хорошо, пусть будет так, — принцесса задумчиво заскользила взглядом по карте, прикусив губу. Одежда, и ее, и Джафара, резко показалась лишней, мешавшей. Внезапно стало душно, воздух будто загустел. "Чего она добивается?" — спрашивал разум, ни на секунду не веривший, что Жасмин пришла без цели, что она так просто позволила поймать себя. Телу же было безразлично. Развернуть ее, опустить руки на узкую талию, увидеть жадный блеск любопытства в карих глазах, прижаться губами к ее шее, чтобы очередная насмешка превратилась в стон. Стоило отойти, пока он еще мог контролировать себя. Стоило сбросить морок. Но это было слишком сложно, почти невозможно. Тонкие пальцы невесомо скользнули по предплечьям принцессы, оголяя их. На левом по привычке был закреплен кинжал. Жасмин расслабленно прикрыла глаза. А затем сделала шаг в сторону, освобождаясь от касаний Джафара. Первый порыв — не отпускать, вцепиться крепче, сделать полностью своей — он подавил с трудом. И спустя несколько быстрых ударов сердца понял, что хотела принцесса. Она проверяла, сорвется ли Джафар. И он проверку прошел.