Ярость

- Имперский чай обладает удивительными свойствами, а также очень насыщенным и неповторимым вкусом. Я думаю, что даже тем, кто предпочитает матчу, он придется по вкусу, - сказала Яойорозу, улыбаясь, и протягивая Шото небольшую упаковку чая. – Ты должен его попробовать! - Спасибо, - Тодороки принимает подарок, слегка улыбаясь Момо. Он любил чай, и решил попробовать его сегодня же. Неожиданно улыбка с лица Яойорозу исчезла, подобно солнцу, что скрывается за тучами. Она побледнела и почтительно поклонилась. - Здравствуйте, - сказала она кому-то за спиной Шото, и он резко обернулся. Позади стоял его отец, и выражение его лица явно не предвещало ничего хорошего. Он с извиняющимся выражением лица вновь обернулся к однокласснице, и она все поняла и без слов. Еще раз поклонившись, она попрощалась и двинулась в противоположную сторону от Шото и Тодороки старшего. - Гуляешь с девочками? – усмехнулся Старатель, и парня пробрал холод его голоса, несмотря на майское тепло. - Какое тебе дело? – с вызовом глядя на отца, огрызнулся он, и отправился в сторону дома, не дожидаясь его. - Обсудим дома, - ответил Энджи, догоняя сына, и больше не проронил ни слова. Шото абсолютно не собирался обсуждать свою личную жизнь с отцом, ни дома, ни где-либо еще. Он не испытывал к Яойорозу практически ничего, кроме уважения. Но открывшиеся в последнее время общие интересы вызвали у него желание пообщаться немного дольше, и вот он уже провожал девушку до дома, получив в подарок упаковку элитного чая. Неплохой, в сущности, день, был испорчен отцом. Тодороки младший собирался позвонить девушке позже, и извиниться. Но присутствие отца сильно давило на него, мешая связно мыслить. Шото расслабился, только очутившись в своей комнате, и потянулся к мобильному. - Тодороки сан? - Яойорозу, я хотел принести извинения за то, что пришлось так попрощаться. И… спасибо за чай. - Не стоит благодарности, Тодороки сан. Все в порядке, я понимаю. Можем увидеться завтра? - Да, конечно, - ответил Шото, как вдруг услышал скрип открывающейся двери. - В общем, спасибо, - быстро свернул разговор он, нажимая на отбой и резко оборачиваясь. Старатель не ответил на вопросительно-раздраженный взгляд сына, а лишь поманил его за собой. Парень отложил телефон и последовал за отцом в подвал, трясясь от негодования. Сейчас он выскажет ему все, что думает! - Скажи мне, Шото, - начал Энджи, когда двери за ними захлопнулись. – Как часто ты тренируешься? Тодороки младший удивленно приподнял брови, но ответил: - Сейчас трижды в неделю. - И ты считаешь, что этого достаточно? - Скоро экзамены. У меня уходит много времени на теорию. - И конечно, та юная девушка, с которой я тебя видел, помогает тебе ее усваивать? – в голосе Энджи слышалась явная издевка, но Шото решил это попросту игнорировать. - Да, - может это и было в какой-то степени враньем, ведь парень прекрасно справлялся сам, но обсуждать его отношения с одноклассницей он не хотел. Это никого не касается. - А с практикой она тебе помогает? - О чем это ты? - Ты уже брал ее? Только не ври, что нет, такая красотка, - насмешливо сказал Старатель, заметив полыхнувший в глазах сына гнев. - Не твое дело, - сквозь зубы прошипел он. - Отчего же? Очень даже мое. Ты мало тренируешься, предпочитая занятиям девочек. Это не дело, Шото, - Старатель пристально уставился на младшего Тодороки. - Отвали, - выплюнул парень, направляясь к выходу, но отец и не сдвинулся с места, загораживая ему проход. - Чего тебе? – еще больше ощетинился он. - Я тебе покажу, что бывает, когда предпочитаешь девочек тренировкам, - хрустнул кулаками Энджи, глядя на Шото сверху вниз. Младший Тодороки стиснул зубы, выпуская на отца гору льда, которая мгновенно была уничтожена пламенем. Он уклонился от захвата, вновь создавая лед, который снова был охвачен пламенем. Отец внезапно обнаружился позади, и резко повалил Шото на пол, заламывая руки. Парень безуспешно дергался, пытаясь освободиться: причуду отца он использовать принципиально не собирался. - Все еще противишься своему дару, Шото? Ты совершенство, и обязан быть номером один! - Пошел ты, чертов ублюдок, - выплюнул он, и внезапно обнаружил, что его запястья сжимает в стальной хватке только одна рука, а вторая расстегивает пуговицы на его рубашке. – Что ты делаешь?! - Если тебе так сильно нужна разрядка, я помогу тебе, - усмехнулся отец, расправляясь с пряжкой ремня на форменных брюках сына. Парень похолодел, дернулся изо всех сил, замораживая руку отца вместе со своей. Это дало ему возможность высвободить вторую, и с разворота ударить отца в нос. Удар получился довольно сильным, Шото на миг почудилось, что нос Старателя хрустнул. Но даже подобный маневр не охладил его пыл: лед снова был растоплен, а младший Тодороки опять лежал лицом вниз. - А ведь используй ты огонь, смог бы нанести урон гораздо серьезнее, - фыркнул он, утирая кровь с лица рукавом. - Мерзавец, - выдохнул Шото, и подавился воздухом: Энджи расстегнул ему штаны, просовывая руку в белье, и обхватил его плоть своей громадной ладонью. - Не волнуйся, - сказал Старатель, начиная двигать ладонью. – Я ведь испортил тебе планы насчет той девочки? Исправляюсь. Шото не смог ответить, до крови закусив губы, что бы подавить рвущийся из груди стон. Крепкие руки отца надежно удерживали его, доставляя отвратительное, липкое и мерзкое удовольствие. Внезапно рука отца выпустила его член, и он было выдохнул с облегчением, но зря. Пальцы Старателя, влажные от смазки Шото, толкнулись в него, заставив громко охнуть от боли. Младший Тодороки изо всех сил сдерживался, чтобы не завыть от бессилия. С отвратительным, мерзким хлюпаньем Энджи вытащил пальцы из него. Из груди Шото все же вырвался крик, эхом откликавшийся от стен, когда Старатель вошел в него. Горячие слезы затуманили взгляд, мозг отказывался соображать. Он слабо хрипел с каждым толчком, будто каждое движение разрывало его изнутри. Энджи с извращенным удовольствием вновь заскользил по его члену скользкими пальцами, смешивая для младшего Тодороки удовольствие с болью. Шото чувствовал краем сознания, что он на грани, но ему было уже все равно. Парень лишь тихо хрипел, не предпринимая никакого сопротивления. Видимо, отец ожидал от него другой реакции. Поняв, что Шото вот-вот должен кончить, он резко сжал головку его члена у основания, услышав протяжный вздох. - Ни одна баба не знает, как управлять мужчиной лучше, чем другой мужчина. И любой другой воспользуется тобой так же, если ты будешь таким слабохарактерным сопляком! – хрипло сказал Старатель, хватая сына за волосы, и кончил в него. Вязкая, тягучая сперма заполнила парня изнутри, вызывая рвотные позывы. Младший Тодороки мечтал только о том, что бы это скорее закончилось. Но у Энджи явно были другие планы. Рывком подняв сына за волосы, он поставил его на колени перед собой, упираясь внушительным достоинством, мокрым от спермы, смазки и крови в губы Шото. И парень сорвался. Собрав все силы в кулак, он выбросил вперед левую руку, охваченную пламенем. Отец вскрикнул от боли, выпуская волосы парня, и тот, пошатываясь, смог подняться. Ненависть придавала ему сил, и он выпускал на Старателя обе причуды одновременно, то обжигая его пламенем, то ледяной стужей. Когда его пыл иссяк, он подобрал с пола одежду, дрожащими руками пытаясь одеться. Уже вцепившись в ручку двери, он услышал хриплый смех. - Ты проиграл, Шото! И он знал, что отец прав.