Plus Est En Vous

      Сердце Рапунцель разбилось не сразу. Когда рука Кассандры высохла и разложилась*, её сердце треснуло. Все его осколки ещё были на месте, раненые, и их можно было спасти, но, оставленные без лечения, трещины ушли в самую глубь, и под влиянием укрепившейся инфекции орган начал гнить. Поэтому, когда Кассандра украла Лунный Камень прямо у девушки под носом, сердце снова выстояло. Саженцы сорняков Великого Древа разрослись в расщелинах, и из них проклюнулись удушающие стебли вьюна. С каждым стуком сердца его хватка становилась всё сильней, и осколки держались вместе изо всех сил, которые принцесса в себе находила.       Силы пропали, когда она коснулась тёплой ладонью ледяной поверхности красного камня. Они — воплощение страхов Кассандры, её сомнений и нерешительности, и, хоть Рапунцель и не могла понять, почему, но их появления было достаточно, чтобы почувствовать то же самое. Достаточно, чтобы узнать. Достаточно, чтобы ощутить, как одна часть сердца почернела от гангрены и оторвалась от её груди, улетая прочь, подобно завядшему лепестку.       Позже пришёл черёд праздновать День рождения Юджина, и с ним пришли Кассандра и её одержимость свитком Деманитуса, и этот день стал началом конца. Что-то происходило, что-то, о чём Рапунцель не в курсе, и, хоть убейте, она всё ещё не догадывалась… и, где-то между разговорами Кэсс с самой собой, угрозой жизни Юджина и схваткой Солнца с Луной… ещё один осколок отломился.       (–Ты мне больше не приказываешь**)       Следующая встреча состоялась во время противостояния в Шпиле, и сердце Рапунцель не сломалось, но болело за Кассандру, танцующую под чью-то дудку. Этим кем-то оказалась та самая Зан Тири, и бессмыслица, но, кажется, Рапс начала улавливать суть, если она вообще есть. Принцесса наивно полагала, что если сможет разделить девушку и демона, то, возможно, достучится до неё.       Всё так и произошло поначалу; только следом очередной осколок отвалился, когда Кассандра нашла ручное зеркало, неведомым образом оказавшееся в сумке блондинки и демонстрирующее воспоминание о матери, умело сыгравшей добрячку. Свирепый взгляд циановых глаз, полных предательского огня, пронзил её грудь и застрял где-то в сердце, и Рапунцель знала, что никак не сможет изменить ситуацию. Она отрицала, умоляла, но Кэсс всегда была импульсивной, стоило эмоциям накалиться, и Рапс могла лишь оправдываться.       Последняя часть разбилась в брошенной клетке во время затмения, пока обретшая силу Зан Тири сеяла на улицах Короны хаос, и надежды уже не оставалось. Она никогда не видела Кассандру с такими поверженными, пустыми глазами, и надеялась, что больше не увидит. Брюнетка пала ей в объятия, и, конечно, лишь тогда всё встало на свои места.       (–Они были правы**)       Разбитое сердце Кассандры болит, но возобновляет свой ритм, заведённое заново состраданием, сочувствием и любовью. Тяжело эти чувства принять, ввиду последних событий; из-за власти, которой обладают над её эмоциями другие люди, Кэсс никогда больше не хотела быть уязвимой, но Рапс знала, что так жить нельзя. А когда Кассандра отдала ей потрескавшийся осколок Лунного Камня, девушка поняла, что не зря дала ей второй шанс.       Он стал первым кусочком нового сердца принцессы, починенного, вставшего на место, и Рапунцель знала, что остальные возродятся ещё более сильными, чем были раньше. Она за них поборется. - *в оригинале withers and decays, отсылка на то самое заклинание из 2×14 **Цитаты Кассандры из сериала, «I don't follow your orders anymore» и «They were right» из 3×12 и 3×17 соответственно