Принцесса полукровка

Около ворот школы стоят двое демонов и непринуждённо беседуют. Темнокожая дьяволица с пышными формами и в латексном платье всем свои видом показывает, насколько она высокого ранга. Длинные тёмно-малиновые волосы красивыми волнами спадают на плечи. Многие ученики, в особенности демоны, проходя мимо, не оставляют её без заинтересованного взгляда, но женщина даже не обращает на них внимание, продолжая общаться со своим другом детства, который, пробыв в ранге архидемона несколько десятков лет, в конечном итоге добровольно спустился на один из низших рангов и стал обычным школьным учителем. —Неужели тебе действительно нравится издеваться над детьми больше, чем вершить историю человечества?— голос дьяволицы звучит величественно, но в то же время сексуально и с усмешкой. —Ламия, ты же знаешь, что там я не чувствовал своё место. А здесь у меня остались хорошие связи и я пришёл в надежде, что однажды дочь Ингрид всё-таки отпустят учиться. —И, наконец, дождался.— дьяволица улыбается, кладя руку на плечо мужчины. Где-то в глубине её взгляда есть любовь, которую женщина испытывает к учителю уже несколько веков. Она видела ту же любовь во взгляде Геральда. Вот только она относилась не к ней, а к её младшей сестре, которая однажды по собственной глупости раскрыла своё сердце ангелу и бесповоротно влюбилась, наплевав на все запреты. И вот они уже множество лет живут с этим, но даже после смерти дорогого им демона продолжают жить ради одной заблудшей души с судьбой, которую не пожелаешь никому на свете. Оба начинают думать о девушке и дьяволица грустно вздыхает.—Грешат родители, а расплачиваться приходится детям...— опускает голову и мужчина кивает. —Такая жизнь хуже небытия. Порой я вспоминаю её первую ночь и думаю, что лучше бы она, как и остальные полукровки, не дожила до утра.— Ламия ощущает знакомую энергию племянницы и отходит от Геральда на шаг, делая вид, что обсуждает с ним школьные успехи девушки. *** Мы с Мими выходим из школы, везя за собой чемоданы, и оглядываемся по сторонам. Наконец, я замечаю свою тётю в компании учителя Геральда. —За тобой прилетела сама херувим Ламия?— я пожимаю плечами. —У папы сегодня много дел, поэтому он попросил свою коллегу. Столетия совместной работы сделали их хорошими товарищами.— соседка завистливо на меня смотрит, а потом замечает вдалеке приближённого своего отца и, чмокнув меня на прощание в щёку, убежала. Оглядев двор на наличие знакомых, с которыми тоже можно было бы попрощаться, замечаю вдалеке Энди и киваю ему, после чего направляюсь прямиком к тёте. Когда начинаю приближаться, замечаю у неё за спиной четыре крыла вместо двух и удивлённо вскидываю брови. —Ламия, вас повысили?— при учителе обращаюсь с уважением, делая вид, что она и правда всего лишь коллега отца, а не моя родственница. Замечаю, как женщина усмиряет порыв радостно обнять меня и с дежурной улыбкой здоровается. —О да, я шла к этом очень долго.— обращается к демону.—Спасибо, что составил мне компанию, Геральд. Ещё увидимся.— подмигивает ему и, забрав мой чемодан, взлетает. В полном молчании мы отлетаем на соседний островок и оглядываемся по сторонам в поиске лишних глаз. Женщина удостоверяется в том, что мы одни, и в следующее мгновение радостно пищит, заключая меня в свои объятия. —Я так соскучилась, солнышко! Мы не виделись уже лет десять. Как у тебя дела? Как в школе? Парень появился?— я смеюсь и обнимаю женщину в ответ. —Тётя, ты меня задушишь.— щипает меня за пёрышко и я слегка охаю. Отстраняется и скрещивает руки на груди. —Сколько раз я тебе уже говорила? Называй меня по имени.— показываю язык и начинаю задавать свои вопросы. —Ну как тебе новые крылья? Быстро летаешь? Не путаешься? —Эй, не так быстро, вначале ты ответишь мне.— мы продолжаем наш путь и, когда я наконец рассказываю обо всех, с кем познакомилась, женщина выдаёт.—А теперь у меня к тебе более серьёзный разговор. Геральд мне сказал, что ты в последнее время часто тусуешься с демонами.— я испуганно смотрю на Ламию. —Он что-то подозревает?— она усмехается. —Не парься, он знает правду и ему можно доверять.— я облегчённо выдыхаю и в то же время на меня накатывает возмущение за то, что меня в этом никто не предупредил. —Он был знаком с мамой?— тëтя хмыкает от этого вопроса. —Мы были друзьями с детства и он постоянно тебя нянчил, когда ты была ещё младенцем, но остальное ты спросишь у него сама, если захочешь. —Тогда почему вы мне ничего не сказали? —Чтобы проверить, как ты будешь себя вести, зная, что теперь тебя никто не контролирует. Да, вначале ты сорвалась, но Геральд не оставил без внимания, что на прошлой неделе ты снова взяла быка за рога и стала возвращать себе ангельскую сущность. Я горжусь, что ты сдерживаешь себя. И всё же, от моего внимания не ушло, что в тебе и правда что-то начинает меняться. Дорогая, прошу, будь осторожна. Пока что это останется между нами, но однажды тебя начнут подозревать и тогда мне придётся рассказать всё Абеларду, ради твоей безопасности.— мы обе молчим и я киваю. Женщина улыбается и начинает рассказывать о своей новой должности. Весь остаток дня мы общаемся, а когда с работы возвращается отец, весь вечер проводим вместе.

POV. Геральд

Когда все бессмертные отправлены домой, я раскладываю книги в шкафу и убираюсь на столе. Оглядываю кабинет, который не увижу следующую неделю. Забираю со спинки стула свою накидку и покидаю здание школы. Спускаюсь в ад. Иду по длинным улицам адской деревни, полным усопших душ и различных нечистей, наконец подходя к своему дому, и вхожу, снова оказываясь в четырëх одиноких стенах. Я кладу тетради учеников на стол, ставлю на кухне чайник и беру первую попавшуюся тетрадь какого-то непризнанного, начиная проверять. Спустя пару часов вместо остывшего чая наливаю себе земной коньяк и сажусь на диван. Копаюсь среди стопки земных кассет и включаю какую-то новогоднюю комедию. "—Молодой человек, что вы тут делаете? —Женщина, я тут живу.— пьяный в хлам мужчина пытается подняться с кровати и хватается за занавески, срывая их." Усмехаюсь и осматриваю комнату, прекратив после этого смотреть фильм. Взгляд падает на шкаф слева и я допиваю остатки алкоголя залпом. Ставлю стакан на тумбочку и встаю. Подхожу к полке и беру фотографию, с горечью рассматривая еë. Карие, почти чёрные глаза светятся от счастья и выглядят такими живыми, какими выглядели даже в её последние минуты. Я аккуратно провожу пальцем по контуру лица Ингрид, чувствуя настолько сильную скорбь, словно это произошло не сотню лет назад, а только сейчас. —Скорее, она умирает!— Абелард держит её за руку, крича на медсестру — единственную, согласившуюся принимать роды у дьяволицы, залетевшей от ангела. Девушка пытается что-то сделать, но всё тщетно. Сажусь на диван и уже не обращаю внимание на фильм, продолжая рассматривать фотографию своей возлюбленной. Девочку относят в другую комнату к Ламии. Краем уха слышу, как меня просят покинуть помещение, но игнорирую и продолжаю смотреть на её бледное исхудалое лицо. Почти не ощущаю её энергию и сжимаю кулаки до побеления костяшек. Умирает. Покидает меня, а я даже ничего не могу сделать. Пересекаемся взглядами и она улыбается. Понимает, что всё кончено. Понимает, что бросает нас здесь без неё на верную гибель. И всё равно пытается улыбаться. Шепчет, что всё хорошо. Я сжимаю челюсти. Уже представляю, как через несколько минут набиваю этому эгоистичному ангелу морду за то, что отнял её у меня. Крик. Даже не понял, чей он, но в следующее мгновение энергия девушки полностью рассеивается. Смотрю на Абеларда. Этот жалкий ангел сейчас сидит около неё и кричит, виня себя в её смерти. И правильно делает. Не буду мешать, пусть страдает. Я медленно встаю и всё-таки выхожу из комнаты. Думал, буду разбивать кулаки о стены. Думал, буду кричать. Но нет. Все прошлые девять месяцев я только этим и занимался, если исключить уговоры прервать беременность и часовые посиделки у её кровати. А сейчас осталось ничего кроме ненависти. Настолько много ненависти к её возлюбленному и этому выводку, что голосовые связки словно окаменели и в горле остаётся всего один вопрос:《Зачем?》. Всю ночь сижу в комнате словно в прострации. В дверь пару раз кто-то стучал, но я упорно это игнорировал. Когда первые солнечные лучи попадают в комнату, я резко поднимаю голову. В голове появляются мысли, что, возможно, она уже мертва. Тут же распахиваю крылья и лечу по вчерашнему маршруту. По непонятным причинам на душе скребут кошки. Во мне начинают противоречить желание, чтобы это маленькое существо осталось живо и желание, чтобы оно уже перестало дышать и избежало своей мучительной судьбы. Влетаю в комнату и замираю, когда до ушей доносится детский плач. В кресле сидит Ламия и пытается успокоить малышку, едва сдерживая слёзы. —Она выжила. —Совсем как человек.— медленно подхожу и зачем-то беру её на руки. Латиноамериканская девочка с маленьким русым пушком на голове и невероятно красивыми серыми глазками, с интересом рассматривающими моё лицо. Девочка тут же успокаивается и меня переполняют чувство отвращения и в то же время какой-то теплоты, любви. Заставляю себя вдолбить себе в голову осознание того, что это существо убило любовь моей жизни, но почему-то всё равно не могу от неё оторваться и улыбаюсь, чувствуя скорбь и благодарность. —Мы решили назвать её Вики. Завоевательница. В тот день я всё время провёл с ребёнком, которому в дальнейшем посвятил всю свою жизнь, а вечером впервые увидел, как с неба замертво посыпались чёрные чайки.