Лунная четвёрка против Игры Жизней

11 лет. Лётный круг, окружённый тёмно-лиловыми деревцами в форме карточных пик. Школа. Чёрт возьми, живые люди, разные и пёстрые, красиво и просто говорящие без ненужных «Дэ», «боюсь» и «простите, я вынужден не согласиться» … запахи, много-много летящих струек пастельных цветов. Крапивная бумага, шелестящая и плохо мнущаяся, с пятнами. воск, мандаринки и подгнившая вишня. Учебники, зелья и шорох крыльев тысяч птичек. Вот что его ждёт вместо года царственного сидения на противном стуле с подушками, в окружении наряженных, как куколки детей, под звуки противного хора с пением осточертевшей песенки про соловушку. Из Наследника Элонитовой Звезды наконец выбивается Ягём, мальчик с флажком для болельщиков Корренги и живыми глазами. Дело в том, что Чхой Ягём — принц. Не по династии, как на Земле, а по Меткам. На его щеке красовалась неаккуратная крохотная мандола размером с фалангу мизинца. Ягём дождался-таки друга, который слишком любит пописать в личном дневнике или поспать «на минуточку подольше», чем надо. Кай Хёныль. Сын городского алхимика-провизора, привыкший видеть везде что-то своё, разное и мыслить очень глубоко, на метры и метры вглубь мысли. А если мысль кончается, но Каю нужно ещё больше красиво заплетённых в канат выводов, он начинает осторожно копать за пределы мысли, куда-то, куда Ягёму страшно смотреть. Это путь в бездну сумасшествия, Истины и невероятного крылатого потока неведомых существ, грациозных, туманных и величественных. Хёныль любил их. Родители Чхой были категорически против дружбы, школы, нормальной жизни простого человека и всего за пределами Крепости возле Моста Инлизенского Клана. Кое-как под видом «лучшей школы с высоченным рейтингом» он впихнул им Эмусэ. — я заждался! — Заорал Ягём, прыгая на сонного и, в принципе-то, ни в чём не повинного друга. — что ты такое делало, что даже патлы свои синие не успело причесать, чудище морское? — накинулся он на друга. Локальные шуточки про необычный пол Кай были в каждом их письме друг другу. Да, он не мальчик, он не девочка, даже не «оно», он странного, плохо изученного пола, Х. Х-овик. — спало я, а вот если ты не слезешь с меня — будет насилие. — прогудел в нос он, сонно потирая глаза. Ягём нехотя слез и взглянул на потрёпанный жизнью шарф друга, доставшийся тому от отца. Его привлёк красненький рубиновый значок, прикрепленный на зелёную полоску. — пантарын чхомежи … чего? — он прочитал надпись на значке и взглянул на друга. — древние руны Племени Бурлящих Волков. «удача по ветру за тобой». Реликвия. Мимо прошла девочка. Её волосы были бирюзовые, глаза — цвета морской волны, а кожа — белой, с лунным отблеском. Она была одета в тёмные лосины со звёздочками, синий свитер с большой красной розой и небольшую тиару на голове. Неожиданно, на тиаре была изображена печать Лунного Волшебника, хранителя миров. Рядом с ней летел маленький феникс, видимо совсем юный. Он устал махать неокрепшими крылышками и примостился на вещах хозяйки, закрывая огненным хвостом надпись — «Фелицикс Фьексис» Сзади девчонки шёл мальчик, тоже лет 11. белокурые зализанные волосы, карие глаза, похожие на хороший чай из Азии, белоснежную кожу даже не покрыл лёгкий морозный румянец, а ведь холод загущал даже кровь в жилах. По Лётному бегали сотни стаек учеников, шушукались и жались к друг-другу, дабы согреться, словно пингвины. В кои-то веки настоящая зима! — Эй! — крикнул Ягём в спину блондина — у тебя упало что-то! Видно было, что мальчик застенчив и не особенно разговорчив. И это был первый раз, когда он сказал что-либо за сегодня. Он нервно вздрогнул, обернулся и пролепетал дрожащим от холода голосом: — х-х-хорош-шо … с-спасибо — он взял из рук Ягёма свёрток и побежал за Фелицикс. — ты замёрз? Могу дать одеяло. — мягко улыбнулась Фелиц. — спасибо, давай. Я сейчас снеговиком стану! Наконец, подошла печь. Да-да, огромная печь, на которой и предстояло ехать в знаменитую Школу Магии — Эмусэ. они тут исполняли роль автобусов, троллейбусов, трамваев и даже метро. Метро-печи покажутся землянину довольно смешными. От них на поверхности видно лишь кусок трубы, остальное движется под землёй. — садитесь! — прокричал басистый голос из печи. Тысяча учеников змейками направились к печи и… запрыгнули прямо в неё! Как только последний ученик влез в пекло, экспресс помчался по неровным шершавым сугробам. Снег хрустел и искрился, переливаясь бензиновыми разводами. — привет… я Драко, а тебя как зовут? — неожиданно, видимо отогревшись, спросил блондин у Кая. Тот мирно полу дремал на друге, раскинув по его плечу зелёно-голубые светлые волосы. — ась? — всё же окончательно проснулся Хёныль, распахивая медового цвета глаза. — я Драко… а тебя как обозвали? — уже более уверенным тоном произнёс Минайдж. — Кай… будем знакомы. — снова в нос пробубнил тот, снимая вязанный шарф и плащ. — я спать хочу! — я Фелицикс, можно Фелиц. — с её лица не сползала мягкая улыбка, даже наоборот, стала шире и свежее. — а… меня зовут Ягём. — протянул принц, почёсывая чёрный вихор на голове. (кто бы говорил про патлы, у самого на голове фабрика гречневой лапши взорвалась.) Дальше ехали в лёгкой спокойной беседе, с типичными вопросами и шуточками. — что сделала горчица, когда почувствовала печаль и обиду? — под конец поездки выдал Ягём, сдерживая лёгкую ухмылку предвкушения всеобщего гогота. — мм… — протянула Фелиц. — не знаю. — сказал Драко, накидывая одежду назад. — неееееет! Пожалуйста, не надо! — начал молиться Кай, утыкаясь миловидным носом в шарф. — ОГОРЧИЛАСЬ! — заржал Гём, и ослы пошли нервно курить в сторонке от такого ржанья. Слава Молоку, они приехали. Волнение возрастало в геометрической прогрессии, коленки каждого дрожали хоть малость, слюна текла по языку, а дыхание учащалось.