В чаще маразма

      Поглядев на свои покрытые пятнами руки, Ацуши оглядел двор дома престарелых. В этот воскресный солнечный день прогулка стариков была в самом разгаре. Раньше, превратившись в тигра, он мог развивать огромную скорость, но сегодня его тигр походил на старую клячу: такой тигр сам выползет к охотникам на сафари с просьбой прибить его поскорее. Старея, Ацуши получил бонусом к болезни Альцгеймера и ревматизму множество родимых пятен по телу; как шутил Дазай — это тигр рвется из него, чтобы поискать тихое местечко, где сдохнуть.       К его лавочке на ходунках ковылял седой старик с жиденькой бородой и в плаще — это был Акутагава. Раньше он был грозным мафиози и они бились по разные стороны, а теперь вместе играют в домино и шашки. В этот момент Ацуши засомневался, была ли мафия портовой или портной, а если портной, то чего именно они там шили. Из раздумий его вывело кряхтение приятеля. Оглядевшись по сторонам, Акутагава убедился, что никто, кроме Ацуши, его не видит, и быстро отпил из фляги.       — Ну-ну, — строго скосил глаза Ацуши, — только алкоголизма тебе не хватало.       — Это пуэр! Я соскучился по нормальному чаю после того, как мне запретили его.       Ацуши вырвал из рук флягу и понюхал: пахло чаем.       — Мне сказали, что я не усну, так и дают только разбавленный, а о кофе я вообще молчу.       Несмотря на частые вылеты газов и стреляющие суставы, для своего возраста Осаму Дазай был очень бодрым стариком. Он продолжал активно интересоваться женщинами, правда, ему всё так же хотелось от них только одного. Пожилые леди в доме престарелых повидали жизнь и за долгие года выработали иммунитет к всякого рода драмам, хоть и любили наблюдать за ними в сериалах, так что романтичные предложения Дазая совершить двойной суицид мало их интересовали, ведь смерть уже и так не далеко, успеть бы только досмотреть все серии очередной мелодрамы. Не сыскав единомышленниц среди ровесниц, Дазай переключился на женщин помладше, медсестер и сиделок. Целыми днями он то вызывал сиделку по незначительным мелочам, то симулировал болезни чтобы оказаться в медпункте. Такое внимание скоро достало всех и Дазаю прописали уколы с успокоительным. Для Осаму это стало настоящим кошмаром, ведь он ужасно боялся боли, а от этих уколов еще полдня болела ягодица. Сегодня он воспользовался тем, что медсестра отвлеклась на звонок телефона, и с неожиданной для старика прытью сбежал, правда, забыв при этом натянуть штаны.       Ацуши откинулся на спину лавочки, греясь на солнце, и погрузился в воспоминания.       — Акутагава, а ты помнишь, как мы познакомились?       — Тебе действительно интересно, помню ли я, или ты спрашиваешь потому, что сам забыл?       — Нет, мне интересно, очень интересно!       — Конечно, я помню, — ответил Акутагава, но, помолчав пару секунд, добавил, — если честно, то нет…       — Всё таки я в лучшей форме, чем ты, — обрадовался оборотень, — так и быть, расскажу. В этот день я пошел вместе с Танидзаки и Наоми в ателье заказать себе костюм…       — Что?! — воскликнул Акутагава, — откуда у тебя были в те времена деньги на ателье?        — Я выиграл 700 тысяч йен в пари агентства, когда отгадал, что Дазай раньше работал учителем математики. Знаешь, это многое объясняет, я бы тоже захотел покончить с собой, если бы пришлось работать учителем!       — Вообще-то Дазай работал со мной!       — Ты тоже был учитель? А что ты преподавал?       Акутагава не сдержался и залился громким смехом, быстро перешедшим в кашель.        — Вообще-то я был в мафии!       — А, точно, ты был в портной мафии, — лицо престарелого оборотня стало серьезным, — где мои 700 тысяч йен? Почему мой костюм до сих пор не готов?       На секунду Акутагава растерялся: только минуту назад он впервые услышал про костюм Ацуши, а теперь его обвинили в том, что он его не сшил.       — Мы вообще никогда не занимались пошивом! Точнее, однажды у меня был помощник, который отмывал деньги через ателье, но это было очень давно и к делам мафии отношения не имело. Ты спросил меня, помню ли я день нашего знакомства, а сам начал рассказывать какую-то историю про костюм: кажется, ты даже не помнишь как вы увели у меня тигра.       Ацуши смотрел на приятеля огромными глазами, в воздухе повисла тишина, лишь из кустов неподалеку доносился шорох.       — То есть, ты даже не помнишь, что мы хотели похитить тигра для частной коллекции?       Ацуши испытал смесь смущения и полного непонимания:       — Э-э-э… Нет…       — Так вот, мне придется тебе рассказать. В тот день между нами состоялась битва, поскольку вы тогда вступили в «Гринпис» и пришли освобождать этого тигра из зоопарка, а мы хотели его украсть.        Битва! В сознании оборотня стали пробегать картинки… Наоми подстрелили… Пришел Акутагава… Акутагава бьет какую-то женщину…       Ацущи охватила злость, замахнувшись тростью, он заорал на приятеля:       — Ах, ты, старый паразит, я вспомнил всё! Тогда в ателье вы искали не тигра, а за мной пришли. Ты еще обижал швею!       — Какую швею, ты про ту женщину что работала на меня?       — Тебя послушать, так все работали или с тобой, или на тебя, пердун престарелый!       Удары палкой приходились по голове и плечам Акутагавы, старик пытался отпрыгнуть от палки, но с его прытью было бесполезно пытаться. Слова Ацуши больно задели бывшего мафиози, да, конечно, он был стар, но почему же пердун, ведь Акутагава почти не пукал, когда вставал с дивана, по крайней мере, делал это не чаще, чем Ацуши. От обиды он накинулся на оборотня, пытаясь отвесить ему оплеуху, Ацуши больно схватил его за бороду и вместе они повалились на землю. Отпрыгнув от бывшего мафиози, Ацуши попытался превратится в тигра, но в этот раз обращение вышло хуже чем в прошлый, это был уже не тигр, а старый больной кошак на трясущихся лапах.       — Тише-тише, — Акутагава пытался успокоить приятеля, — ты вынуждаешь меня применить расёмон!        Черная материя, подобная клинкам, возникла вокруг плаща, но если раньше Акутагава мог вытягивать её, подобно щупальцу, достаточно далеко, то в этот раз она не могла даже дотянуться даже до тигра. Воспользовавшись моментом, что противник озадачен тем, что его способность сработала не так, как он хотел, Ацуши прыгнул на Акутагаву и сбил его с ног. На этом его силы окончательно закончились, вернув его в человеческий облик.       — Эй, что вы тут делаете, старые извращенцы? — Дазай вылез из кустов, застав их крайне пикантной позе: Ацуши лежал на Акутагаве, держа коленками его голову.       — Осаму, у нас тут… Черт, да отпусти же ты меня! — Акутагава скинул с себя старика, — Осаму, у нас тут возник спор насчет нашей первой встречи с Ацуши. Этот выживший из ума маразматик совсем не помнит того, как вступил в Гринпис и пытался препятствовать похищению тигра из зоопарка.       Кряхтя, оборотень поднялся с земли.       — Дазай, кажется, ты был там, ну, тогда, когда портная мафия напала на ателье, ну, скажи ему как все было!       — Этот день я помню даже лучше, чем свою первую попытку суицида, — Дазай наиграно драматично вскинул руки, — вы совсем плохи, если ничего не помните. Тогда к нам в агентство пришла очень милая девушка и я почти уже уговорил её на двойной суицид, если бы мне не помешал Куникида. Она жаловалась, что у её дома бродят хулиганы, они еще ничего не сделали, но ей страшно ходить по вечерам и Ацуши, как новичка, отправили разобраться с хулиганами, поскольку решать вопросы с мафией ему было рано. Ах, эта девушка, её волосы были шелковыми как самая нежная веревка, её губы были алыми как вино с ядом. Ах, если бы умереть можно было больше одного раза, я бы умирал с ней всю жизнь…       Терпение Акутагавы подходило к концу.       — Дазай, ты не ответил на вопрос!       — Да? А какой был вопрос?       — Ты помнишь день нашего знакомства с Ацуши?       — Ну, наверное, вы познакомились в библиотеке или в баре.       — То есть, ты не помнишь?       — Нет.       — Но ты же сказал, что помнишь это отлично!       — Когда я это сказал?       — Ладно, Дазай, — вмешался Ацуши, — скажи хотя бы, почему ты стоишь без штанов?        Дазай поглядел вниз и густо покраснел, и в этот момент из кустов выскочила медсестра со шприцем:       — Ах, вот ты где! Немедленно вернись в процедурный кабинет!       Закричав от ужаса, Дазай умчался прочь, сверкая на весь двор морщинистыми ягодицами.