Кейго терпеть не мог разговоры с родителями. Отец всегда с неким разочарованием напоминал ему о том, что в их династии он — первый омега, и это настоящая катастрофа. А горячо любимая матушка, в такие моменты, всегда смотрела на сына с ещё большими жалостью и печалью, чем обычно. И Кейго это всегда злило. Как злил и уклад страны.
Омеги никогда не уступали альфам или бетам по интеллекту, а некоторые, особо упорные, и по силе. Однако, общепринятое мнение всегда говорило об исключительной слабости и неспособности омег к управлению и руководству. Потому быть главой рода имеет право только альфа.
Если в семье рождался омега, он мог лишь попытаться усилить влияние своей фамилии, выйдя замуж или женившись на более влиятельном партнёре. И всё, что им остаётся — жить в золотых клетках под чутким присмотром. Ох, как же он это ненавидел. Как и ненавидел все сказки про истинных, что ему рассказывали в детстве. Почему-то ему хотелось верить в это, но глядя на свою реальность, он перестал надеяться на действительно счастливую жизнь, в которой он мог бы заниматься тем, что ему нравится и быть свободным от навязанных правил и обязанностей.
— «Омега не может то, омега не имеет права на это». Раздражает, — Кейго запустил увесистый камень в пруд. Этикет обязывает проглатывать все издёвки в свой адрес и помалкивать, пока не дадут слово. Этикет запрещает чрезмерное проявление эмоций — дурной тон. И лишь втайне от посторонних глаз он мог выместить свою злость на камнях, которые сейчас безжалостно запускал в холодную воду.
Кейго всю жизнь выслушивал нотации о том, как он себя ведёт, что он вечно говорит или делает что-то не так. А он лишь отстаивал своё мнение. Что плохого в том, что он разговаривает с другими альфами, что он защищает свою точку зрения и показывает свои эмоции? Наверное, он так никогда и не поймёт, зачем нужно столько фальши в этом «высшем» свете.
«Всё может быть куда проще», — эта мысль не выходит из головы.
***
— Мы с матерью уже не молоды, Кейго, и ты — наш единственный сын, — глава Таками всегда начинал свою речь именно с этих слов, выделяя слово «единственный». Если бы Кейго слушал это в первый раз, он бы непременно стал гордиться тем, что он их единственный сын, однако, собственный опыт уже показал ему, что все подобные разговоры сводились к его женитьбе, словно он — разменная монета. — И мы хотим, чтобы ты исполнил свой долг как подобает, — Хокс хотел что-то сказать, но отец, жестом, не терпящим вмешательств, призвал его замолчать. — Мы с твоей матерью нашли для тебя подходящего кандидата.
Что должен испытывать человек, когда ему говорят, что за него уже всё решили?
Как ни странно, но у Кейго данное заявление не вызвало абсолютно ничего, словно он просто услышал меню на ужин. Ни страха, ни разочарования. Его готовили к этому разговору много лет и Хоксу было интересно, как же это всё будет проходить. Оказывается, как обычный семейный разговор. Только проходит он в более официальной обстановке.
— Господин Тодороки согласился на ваш союз и, Кейго, ты должен быть благодарен ему, — Хокс учтиво склонил голову в поклоне, не особо задумывась о словах отца. Тот не редко говорил ему, что с таким характером сложно будет найти кого-то, кто согласился бы взять его замуж. Своенравность, упрямство, независимость — это не те качества, которые были бы в почёте у наложника.
Кейго прекрасно знал, о том, что Тодороки Энджи вдвое старше, знал, что у того есть уже не маленькие дети, жена. Однако, что интересовало Хокса в этот момент, это почему
он обратил внимание на него. С чего бы такой аттракцион небывалой щедрости? В конце концов, Энджи всегда славился своим скверным характером.
— И господин Тодороки просил передать, что хочет видеть тебя не позднее, чем через три дня у себя в резиденции. Надеюсь, это ясно?
— Да, отец, — ответил Кейго, разглядывая витиеватые завитки на ковре под ногами. Его начинало злить вовсе не то, что его судьба решалась без его непосредственного участия, а то, как с ним разговаривал родной отец. Словно с неразумным ребёнком, поясняя практически каждое свое слово.
Хокс стремительно вышел из зала, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не хлопнуть массивными дверями. Где-то в глубине он радовался возможности сбежать из этой клетки
в другую клетку, но вся его радость омрачалась тупым напоминанием о том, что теперь он будет не более, чем очередным «украшением», только с видимостью выбора и свободы.
Решив не откладывать поездку или переезд в долгий ящик, Таками уже через два дня был готов к визиту к будущему мужу. Всю дорогу парень то чувствовал усиливающееся волнение, то оно спадало на нет. И, пожалуй, виной тому был тот факт, что то была его первая, действительно самостоятельная поездка. От мысли, что где-то в родном доме сейчас сидят наставники и обсуждают его отъезд, у Таками появился тот детский восторг от безобидных шалостей, когда находишься в ожидании, когда же кто-то в них попадётся.
На удивление, дорога заняла лишь несколько часов. Ранее Кейго казалось, что султан живёт много дальше.
«Ну конечно, откуда мне знать, если вечно сидел взаперти?» — Токами усмехнулся своим невесёлым мыслям.
Замявшись на входе, Кейго втянул носом воздух: запахи сухой древесины и сандала показались ему очень приятными и… правильными? Словно так и должно пахнуть это место. Однако, от Таками не скрылось напряжение его сопровождающих и то, как они поморщились, стоило запаху только появиться.
«Этот альфа, кажется, действительно силён».
Он прикрыл глаза и с наслаждением вдохнул ещё раз, стараясь запомнить запах до мельчайших подробностей.
Дворец Тодороки восхищал своей простотой и лаконичностью, чего нельзя было сказать о большинстве резиденций, где Кейго пришлось побывать. У многих приятелей его родителей сразу бросались в глаза различные побрякушки и безделицы, которые лишь замыливали глаз. Однако, вопреки всем ожиданиям Хокса, у Энджи было просторно, а весь декор приходился только к месту, не создавая впечатления захламлённости помещения или пустоты. Несколько красивейших пейзажей в рамах из красного дерева показывали достаток их обладателя и подчёркивали некую простоту дома. Всё говорило о хорошем вкусе его хозяина.
Дверь в зал оказалась закрытой и Таками пришлось ждать разрешения войти. В тишине он слышал не естественно громкое биение собственного сердца и стандартное «вдох-выдох» не помогало его успокоить. Кейго было страшно и одновременно любопытно, что же скажет султан и какое впечатление он сам произведёт на него.
Энджи с нетерпением ожидал появления своего гостя и специально к этому дню отослал своих жену и детей в летний дворец, чтобы в спокойной обстановке поприветствовать будущего мужа. Его появление он скорее почувствовал. Приятный запах зелёного чая и имбиря сильно выделялся на фоне всех прочих. Энджи физически мог ощутить волнение парня, стоящего под дверью.
Коротким кивком Тодороки отдал приказ пригласить гостя войти.
Кейго быстрым шагом прошёл до середины зала и опустился на колено, склонив голову, не смея взглянуть на султана. Его запах словно окутывал тело и разум. Где-то на грани сознания пришло осознание, что они сейчас находятся здесь совершенно одни.
— Почтенный Кейго, — Энджи благосклонно махнул рукой, позволяя парню подняться, — как Ваша дорога?
— Была совершенно незаметной, мой повелитель, — Кейго поднялся и пересилив себя, устремил взгляд прямо на султана. Энджи стоило многих усилий сохранить невозмутимое выражение лица при виде столь умных и
красивых расчётливых глаз. Их цвет напоминал хищную птицу, готовую вот-вот наброситься на тебя.
Тодороки был наслышан о выходках этого молодого человека и его восхищало столь смелое поведение омеги. Он не спеша приблизился к юноше, внимательно разглядывая того, словно впервые увидев. Красивые изящные черты лица и тела делали его похожим на ожившую картинку — слишком идеален. Переборов желание рассмотреть Таками ещё ближе, Энджи так же неспешно отошёл от него.
В зале повисло напряжённое молчание. Оба чувствовали, что стоит что-то сказать, но оба терялись. Кейго — от неловкости, Тодороки — от отсутствия понимания, что ему делать с парнем, ненамного старше его детей, но по случайности оказавшегося его истинным. Уж в этом он ни чуть не сомневался.
— Энджи… — Кейго запнулся, не зная, может ли он вот так неформально разговаривать с султаном. Уловив заинтересованность, он продолжил: — Как к данному решению отнеслась госпожа Рей? — Энджи, не ожидавший такого вопроса, не смог сдержать смешок.
— Она всё понимает, — Тодороки улыбнулся, глядя на чуть покрасневшие кончики ушей Кейго. — Мы здесь одни, так что можно оставить формальности, — Энджи сел на диванчик у окна и жестом пригласил Таками присоединиться.
Жаркий воздух создавал приятный контраст на фоне прохладного помещения. Кейго слегка повёл плечами, сгоняя оцепенение и присел рядом с Энджи. Волнение уже отступило на второй план, уступая место любопытству, выдавало его лишь нервное заламывание пальцев — дурная привычка из детства. Смотря на это, Энджи лишь усмехнулся. Он не знал, как ему подступиться к этому юнцу. Его брак с Рей ничего более, чем просто выгодный политический шаг, а рядом с Токами он чувствовал, как хочется видеть его улыбку, хочется слушать его, просто смотреть на него. На его собственном фоне Кейго выглядел больно худым, что притягивало к себе внимание, но от его взгляда не скрылся рельеф мышц под тонкими тканями.
— Позволь спросить, — голос парня вывел Энджи из своих мыслей. Он пару раз моргул, пытаясь понять, что от него просят. — Мне хотелось бы знать сразу, какие у тебя будут правила? — Кейго продолжил, не дожидаясь ответа. От услышанного вопроса Энджи поморщился. Да, он человек раздражительный и импульсивный, в какой-то степени, даже педантичный. Но слышать этот вопрос от Таками было как-то… неправильно?
Тодороки глубоко вдохнул, собираясь с мыслями.
— Это теперь и твой дом, — он медленно проговаривал слова, стараясь выразить мысль как можно яснее, — и я хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь соответственно.
— А что насчёт выхода в свет?
— Выберешь себе несколько людей для охраны, — Кейго в неверии посмотрел на Энджи во все глаза, стараясь найти подвох. Родители почти никогда не позволяли ему свободно покидать их поместье и сейчас он не верил услышанному. Тодороки, слухи о суровости которого ходили не стихая, дал разрешение на свободу действий и причём, так просто?
«Вау…» — только и смог подумать Хокс.
— Но будет ещё лучше, если позволишь мне присутствовать рядом. — Вы когда-нибудь видели, как Энджи Тодороки пытается заигрывать? Теперь видите.
Таками подавился воздухом. Энджи старательно прокашлялся. Сообразив что к чему, Кейго состроил самое невинное выражение лица.
— И куда же Вы… — он запнулся, когда Энджи на полуфразе громко прокашлялся во второй раз, — куда же ты хотел бы отправиться?
— Для первого раза, предлагаю выйти в сад, — Энджи встал со своего места и протянул руку Кейго.
В дверь постучались. Тодороки резко одёрнул руку в тот момент, когда Кейго был готов схватить его в ответ, и громко приказал войти.
— Прошу меня извинить, Господин Тодороки, однако Господину Таками было велено вернуться не позднее сегодняшнего вечера… — Энджи взмахом руки дал понять послу, что он его услышал и более не задерживает. Тот ретировался столь быстро, что Кейго мысленно присвистнул, отметив, что запах древесины и сандала стал сильнее, чем был до этого.
«Неужто другим это так противно?»
— Ну, мне пора? — Хокс ободряюще улыбнулся Энджи.
— Да, — голос прозвучал глухо, словно Тодороки сейчас был не здесь, а где-то далеко. Время пролетело слишком быстро, ему было однозначно мало. — Я провожу.
***
Всю обратную дорогу у Кейго из головы не выходила фраза, сказанная ему тихим шёпотом, когда он садился в свою карету: «До скоро встречи, Кейго». Токами впервые слышал, чтобы его имя произносили с такой нежностью и глубиной.
«До скорой, Энджи».
