Момент

Впервые я увидел дочь на руках моей дорогой Лиссы. Малышка была такая беспомощная и невинная, смотрящая своими большими васильковыми глазами точно в душу. Моя дочь… Я повторял это снова и снова, как бы, пробуя эти слова на вкус. А потом случилось это. Астрагор нагло вмешался в нашу судьбу, сделал так, что виновата стала Лисса… Моя прекрасная Лисса… Такая яркая, до невозможности необыкновенная. Самая прекрасная девушка, которую мне приходилось встречать, совесть не даст солгать. Моя Лисси была лучиком солнца в этом отвратительном, прогнившем изнутри, мире. Проклятая фея! Раз решила бросить меня, то просто бы ушла из моей жизни, а она оставила свою точную копию! Василиса. Моя дочь. Моя…

***

Темные-темные коридоры Расколотого замка. Окна слишком редки, чтобы прекрасное солнце могло прокрасться достаточно далеко. По темным петляющим коридорам, одному ему известной дорогой, задумчивой походкой шёл Нортон Огнёв. Он привык к чинной и спокойной поступи, так учили с детства. Дойдя до небольшого балкончика, выходящего на сад, мужчина резко остановился. Спиной к нему стояла невысокая девушка лет семнадцати с огненно-рыжими волосами, волнами спускающимися до поясницы. Её прямая осанка и чуть вздёрнутый подбородок выдавали принадлежность к великой родословной. Василиса. Чуть смутившись, Нортон в растерянности потоптался в нескольких метрах от дочери, но поняв, что деваться некуда, подошёл и встал рядом, устремив взгляд на небосклон. Повернув голову, он обнаружил, что на красивом лице девушки была улыбка, а взгляд был прикован к звёздам, таким манящим и ярким. И, вот, сейчас, вроде бы, хотелось поговорить, извиниться за такую нелёгкую судьбу, объяснить своё холодное отношение, но неожиданно для себя Огнёв выдал: — А от чего ты постоянно улыбаешься? Ни один мускул не дрогнул на прекрасном лице девушки и она лишь тихо ответила: — Я чувствую. — Мы все «чувствуем». Но ты улыбаешься, даже смотря на небо. Улыбаешься, когда начинается ливень. Улыбаешься даже незнакомым тебе людям. Ты улыбаешься всегда, — восхищённо продолжил Нортон. Он даже не заметил, как маска холода и равнодушия потихоньку начинала спадать, оставляя место настоящим эмоциям. — Момент. Вот то, что делает меня счастливой. Понимаешь? — слегка поворачивая голову, ответила рыжеволосая. Тогда я не осознавал, чему же она так радуется. Не понимал, почему столь обыденные вещи вызывают у неё улыбку на лице. Прошло несколько лет с того разговора, ты простила меня и знаешь… Я запомнил. Запомнил ту искреннюю улыбку, которая забавляла меня, даже вызывая некое недоумение. Ты — добро. Ты первая, кто смог открыть мне глаза и показать этот мир с другой стороны. Ты всегда была и будешь малышкой, которая ищет приключения и радуется мелочам. Прекрасным мелочам. Ты не стремилась быть «такой, как все» и никогда не боялась быть собой. Тебя вдохновляют люди, творчество, рассветы и закаты. Ты смогла доказать, что есть в мире простейшие вещи, на которые я столько лет не обращал внимание. Теперь я тоже чувствую. Спасибо за всё, дорогая дочь. Оставайся собой. Я наконец осознал, что такое момент…