Красный блокнот

      — В смысле ты вылил квас в раковину? В смысле места в холодильнике не было?! — кричал раздосадованный не на шутку Пауль. — Да в прямом! — на громкости, сопоставимой с гудком паровоза, отвечал Рих. — дома хавать нечего, а он, блять, свой квас покупает и покупает, падла! Красочно жестикулируя и бросая на мужа гневные взгляды, Круспе яростно доказывал оному необходимость преобретения, помимо кваса, и других продуктов питания, однако квасной супруг не внемлил сим разумным речам и лишь злобно сопел, испепеляя Рихарда взглядом. Наконец осознав бесполезность продолжения разговора, Круспе залепил нерадивому избраннику подзатыльник и с видом обиженной женушки поплёлся в магазин за капустой и пакистанскими грибами.       Ворча и проклиная все и вся, Рихард дошёл до Пятерочки и, пыхтя, приналег на дверь сего заведения. К немалому удивлению немца, оная вовсе не горела желанием открываться. — Отведай силушки богатырской!!! — возопил Круспе, отбегая от двери на несколько шагов и впечатываясь в неё плечом со всей молодецкой удали. Послышался звон стекла и лязг металла; дверь, укоризненно скрипя, отвалилась от держащих её креплений и с грохотом упала на пол. Несколько десятков глаз, пренадлежащих покупателям, изумленно уставились на вошедшего. Охранник Вратислав молча выронил рацию и, схватившись за сердце, испустил тяжелый гомогейский вздох, падая на пол. Продавщица Аннушка разлила масло. — Мм...молодой человек… — неуверенно промямлил один из покупателей. — дверь на себя открывается… Рихард огляделся и, виновато понурив буйну головушку, спросил администратора. Минут пять ушло на выяснение стоимости ремонта, и немец, скрепя сердце, перевёл названную сумму на карту предпринимателя. Около получаса Круспе затратил на поиск пищи для себя и своего рыцаря. Вышеупомянутый товарищ ввиду своего интересного положения день ото дня становился все более несносным. То ему креветок подавай, то вареную газету с кетчупом и творогом, то взбитые щепки с гарниром из куличей. Сегодня, как уже говорилось ранее, беременный супруг возжелал отведать грибов родом из славного Пакистана.       Грибы нашлись совершенно неожиданно, оказавшись, как ни странно, на полке с товарами для празднования Уразай байрама. Подивившись грозному виду и внушительным размерам баула, Рихард ещё раз отметил для себя необычность пакистанской природы и, взвалив оказавшуюся достаточно тяжелой ношу на свои многострадальные плечи, направился к кассе. Расплатившись, Круспе поспешил домой, где ему предстояло умасливать и успокаивать ставшего излишне нервным супруга. К огромному его удивлению, Пауль пребывал в прекрасном расположении духа, а узрев принесённые своей дамой сердца грибы, так вообще заулыбался и даже высочайше разрешил ткнуть самое себя в нос. Скинув пальто и шарф, Рихард снова подхватил баул и внёс его на кухню, ставя на стол. Пауль крутился рядышком, заглядывая в пакет через плечо мужа, и сильно мешал, не давая сосредоточиться на разматываем многочисленных слоёв скотча, окружавших продукт питания. Наконец, последние слои упаковки оказались на полу, демонстрируя супругам содержимое баула. К их огромному разочарованию, оный содержал в себе вовсе не грибы, а пакистанскую гадалку бабу Нину. — Приветствую вас от имени людей пакистанцев! — радостно воскликнула вышеупомянутая пенсионерка. К слову, Пауль, хоть и являлся рыцарем без страха и упрёка, очень боялся пакистанских пенсионеров, а в особенности — бабу Нину. За появлением оной последовала гневная тирада в исполнении Пауля, украшенная наилучшими словами русской, немецкой и монгольской брани. Поскольку её текст отличается крайней безнравственностью, мы не приводим его на страницах оного творения. Однако суть её заключалась в полном отсутствии, по словам Ландерса, у Рихарда элементарных зачатков совести и сострадания. Понукаемый веником и летящей вослед посудой, товарищ Круспе был весьма недружелюбно выставлен за пределы квартиры. Вслед за ним из окна полетели его подушки, шапка и пакет саморезов. Оставшись один, Пауль смерил недовольным взглядом место побоища. Не заморачиваясь над уборкой, он взял пакет из Ашана, сложил в него пучок моркови, игрушечного Лосяша и манифест компартии Украины. Облив жилище бензином, Ландерс взял Фауст-патрон и выстрелил в квартиру. Очистив таким незамысловатым образом жилище, он вышел в чисто поле, сложил костерок и сварил найденных во поле червей с добавлением чувства долга перед Отечеством. Осушив казан до дна, Пауль наконец-то почувствовал себя счастливым. Однако счастье продлилось недолго. Уже с утра Ландерс почувствовал себя крайне одиноко и захотел на ручки к Рише. Оный товарищ, однако, всячески игнорировал своего благоверного, который день ото дня пытался вызвонить его по руке за неимением телефона или же связаться с ним при помощи телепатии. Решив наконец, что Круспе навсегда обиделся на него, Пауль сперва хотел застрелиться, но потом вспомнил, что сварил и съел Фауст-патрон два дня назад, и ушёл в запой.       Во время одной из попоек нерадивый супруг решил таки почтить мир вокруг своим присутствием, проще говоря — совершить променад. Однако сия затея не принесла с собой ничего хорошего. Как только Ландерс достиг перекрёстка улицы Гитлера и Картофельного проспекта, группа лиц в состоянии ещё большего, чем у он сам, алкогольного опьянения, известная своим отношением к нарядам известных брендов и различным способам проявления внешней индивидуальности посторонних лиц, самым бесцеремонным образом совершила разбойное нападение на вышеупомянутого немца. Размахивая отобранной в неравной борьбе барсеткой гитариста, грабители совершили позорное бегство в направлении Ашана. Пауль был побеждён, но не сломлен. Дух его воспрял, и он, подобно дикому гепарду, бросился вослед негодяям. Вышеупомянутые нарушители порядка, как и можно было ожидать, не проявили ни капли творчества в способе растраты отобранных материальных благ в размере сорока немецких гривен. Оказалось, данные криминальные элементы просто напились на его кровные денюжки. Подзаправившись, жулики обратили свой бесчестный взгляд на проходящего мимо неизвестного товарища, одетого в темное пальто и с "дипломатом" в руках. С криками "Ты че, самый модный что ли? Это блятб наш район сука!" вышеупомянутые маргиналы начали применения грубой силы к прохожему. Пауль, не в силах лицезреть сие бесчинство, сказал себе: "Тварь я дрожащая или же право имею?!" и, прощаясь мысленно со своими родными и близкими, со всех ног бросился на помощь незнакомцу. Однако, оценив обстановку, Ландерс вовремя осознал, что силы распределены неравно, и явно не в его пользу. Тогда он орлиным взором окинул парковку, и, увидев у остановки таксофон, принял решение предоставить свою и неизвестного товарища сУдьбы в руки родной милиции.       Прибывшая крайне быстро патрульная машина спугнула с места преступления и гопников, и, как ни странно, товарища с чемоданом. Недоумевая, Пауль бросился вдогонку незнакомцу. Ввиду пониженного уровня освещения, погоня продлилась недолго. Споткнувшись, неизвестный товарищ под действием силы земного притяжения растянулся на тротуаре, выпустив из рук свой объемный чемодан. Однако, тотчас же собравши силы в кулак, бегун подскочил, схватил открывшийся баул в охапку и скрылся в неизвестном направлении. — Эй, постойте, куда же вы?! — крикнул Пауль вслед убегающему мужчине, однако тот не обратил на его слова никакого внимания. Не дозвавшись незнакомца, Пауль хотел было уже возвращаться домой, когда его взгляд упал на лежащую в траве записную книжку в красном кожаном переплете. На обложке её Ландерс заметил рукописный заголовок, однако надпись оказалась крайне странной, как будто сделанной детской рукой, поэтому разобрать сии письмена Пауль не смог. Внутри книжка оказалась совершенно пустой. Полиция не придала совершенно никакого значения этой улике и, за неимением пострадавшего, уехала, пожелав гитаристу скорейшего выхода из состояния алкогольного опьянения. Пауль, не долго думая, решил забрать блокнот себе — не пропадать же добру даром!       Вечером герой-любовник решил таки сменить гнев на милость и позвонить Рише. Однако другая сторона провода отвечала ему упрямым молчанием, и после сорока попыток дозвона по уже вполне реальному телефону Ландерс понял, что конкретно попал. Рихард, разумеется, бросил его, наплевав на их будущего ребёнка. Осознав это, Ландерс бросился на диван и расплакался. Выхода из сложившейся ситуации он не видел. Целый час прошёл в самобичевании и слезах. Наконец, по давно известному правилу, количество перешло в качество, и уныние сменилось жгучей ненавистью к предателю. Мелкий гитарист был в ярости. Хотелось повыдергать коварному изменщику все волосы, да и иные выпирающие части тела заодно. Однако, такие действия в сложившейся ситуации были маловозможны. Внезапно Пауля посетила отличная мысль. На ум пришёл простой, как кувалда, метод, коим немец и не преминул тотчас же воспользоваться. Под рукой у него как раз оказалась та самая найденная сегодня в вечеру записная книжка, и Пауль, злобно хихикая, вырвал оттуда лист, беря в руки остро заточенный карандаш.       Время летело незаметно, и через пару минут на чистом ранее листе появилось гневное воззвание. Ещё раз улыбнувшись и потирая от нетерпения ладошки, Пауль в очередной раз прочёл написанное. Особенно импонировала ему последняя фраза письма — "Чтоб тебя Пётр первый в жопу выебал, блять". Чиркнув спичкой, Ландерс зажег свечу и, держа письмо над блюдцем, поднес к его краю вышеупомянутый горящий предмет. Скручиваясь, бумага начала чернеть, и по границе уже обратившейся в пепел и ещё целой рукописи поползла ярко-красная неровная полоса. В этот момент свет в комнате неожиданно моргнул, заставляя Пауля вздрогнуть. Гнев и впрямь постепенно прошёл, сменившись полным безразличием к происходящему. Но через несколько минут и это чувство отступило, и на смену ему пришла тревога — непонятно откуда взявшаяся и прилипчивая.       На следующий день, как ни странно, Рихард не явился на репетицию. Пауль снова звонил ему, и спрашивал о нем у товарищей, но никто не мог дать хотя бы маломальски приличного объяснения отсутствию лид-гитариста. Никто его не видел. Чувство тревоги многократно усилилось. Пауль, засунув в жопу свою гордость, решил таки наведаться в резиденцию супруга, дабы убедиться в том, что у него все хорошо. Рих и вправду оказался дома. В окнах его коттеджа горел свет, и за занавесками виднелись силуэты двух людей. Первый из них пренадлежал, несомненно, самому хозяину дома. Второй же был до крайности странным, а судя по длинным волосам и какой-то диковиной одежде — женским. Смерив силуэты удивленным взглядом, Пауль подошёл к двери и нажал на кнопку звонка. За дверью послышались странные звуки, похоже на лязг металла, сопровождаемыми тяжелыми шагами. Дверь открылась. Перед изумленным Паулем во всей красе парадного одеяния стоял сам великий император Российский, государь Пётр Первый собственной персоной. Из-за его широкой спины, глазами по пять копеек таращась на виновника своих несчастий, выглянул Рих. Вид у него был крайне непрезентабельным — взъерошенные волосы, помятый наряд и то, чего Пауль хотел бы никогда не видеть — ярко алеющие следы на шее и плечах. Всем существом своим сий товарищ являл из себя недоумение и ужас. Ландерс смотрел на него точно так же, пытаясь хоть как-то обьяснить себе происходящее. Молчание затянулось. Прерывая повисшую в воздухе тишину и заставляя обоих немцев вздрогнуть, государь император Пётр Первый молвил: — Ты почто к царю пожаловал? Налоги ли высоки? Помещик ли зол больно? Рихард тем временем всячески пытался донести что-то до товарища, активно жестикулируя. Понять послание, однако, Пауль не мог, как ни старался. Наконец, не вытерпев, Ландерс смерил стоящих в дверях людей ледяным взглядом и вопросил: — Рих, да откуда у тебя этот русский? Он актёр что ли? Что за ролевые игры-то, блин?! Так то ты семью нашу бережёшь?! Пётр первый , прекрасно разумевший немецкий,без труда понял гитариста и отвесил тому оплеуху. — Ты как с царем разговариваешь? — возопил он. После этих слов незваный гость полетел с крыльца, подгоняемый десницей русского самодержца. — Рихард, я так переживал, а ты тут с русскими водку пьёшь, какашка! — едва успел бросить оскорбленный супруг. Совершенно сломленный, потирая больно ушибленную спину, Пауль сел в автомобиль и поколесил в направлении своей избы. В голове его проносились события последних двух дней. Ломая голову, Ландерс пытался найти произошедшему хоть какое-то разумное объяснение. Внезапно его осенило. В голову ему пришла единственно верная мысль, и Пауль, желая проверить её, надавил на педаль газа, спеша в направлении своего дома. Прибыв в свои апартаменты, Ландерс тотчас же бросился к лежащему на столе блокноту. Почесав голову, немец пишет в нем следующую заметку: Кот Жир с первого взгляда влюбился в банку паприки. Теперь жизнь его посвящена сему предмету, а кроваво-красная специя является смыслом его бытия. Вышеупомянутый кот по кличке Жир ненавидел сию пряность всей душой, но как только бумага загорелась, тотчас же бросился на банку и начал ее лизать, рассыпая перец по полу. Тогда Пауль понял, что натворил. Дрожащей рукой он вывел в блокноте надпись: Пётр первый вернулся обратно в Россию и забыл про Риха. Он никогда не знал его и не видел. Поджигая письмо, Пауль, ощущая разливающуюся по всему телу холодную волну тревоги, достал из кармана телефон и набрал номер своего благоверного. — Риша, Ришенька, прости дитя малое да неразумное! Риша!!! — кричал Ландерс в трубку, чувствуя, как к горлу подступают слезы. Внезапно свет погас, и наступила полная тишина. Но через мгновение мелкий пакостник вдруг почувствовал, что кто-то старательно трясёт его за плечо. — Пауль, проснись, тебе плохо? Уцепившись за лежащие на его плечах руки, Ландерс открыл глаза, лицезрея склонившегося над ним Риха. Облегченно выдохнув, Пауль оглянулся, понимая, что находится таки дома и на данный момент явно мешает своим честным согражданам спать опосля дневных трудов. — Извини, приснилось что-то... — улыбнувшись, произнёс Ландерс. Рих, вздохнув, лёг обратно на подушки, притягивая своё беременное счастье поближе. — Спи уже, горе ты луковое. — произнёс он