Судьбы связанные искусством

Песок. Песок везде. Хитоми совсем не привыкла находиться в такой местности и, оглядываясь вокруг, подумала, что если придётся драться, то она далеко не в лучшем положении. Нет ни огромных деревьев, по веткам которых можно быстро перемещаться ни домов, между которыми можно скрыться. Ничего, что можно было бы использовать в бою. Только бесконечные равнины песка, который, казалось, теперь был абсолютно везде: ветер надул его в глаза, нос и рот, в обуви его становилось всё больше и больше с каждым шагом. Девушка нехотя признала, что преодолевать это расстояние на глиняной птице было бы гораздо легче. «Я просто дойду до деревни, спрячу где-нибудь плащ, похожу по улицам, найду несколько шиноби и почитаю их воспоминания. Они точно должны знать что-то о джинчурики однохвостного. Потом спокойно покину деревню и никто меня не заметит. Всё. Абсолютно не сложно. Главное остаться незамеченной. Даже хорошо, что семпай остался, с ним и его взрывами нас бы сразу заметили». Дейдара тем временем развалился в тени дерева. Его весьма радовали сложившиеся обстоятельства. Вместо скучной миссии по разведке, на которой даже нельзя было ничего подорвать, он спокойно валялся на траве и, лениво прикрыв глаза, пытался размышлять об искусстве. Он хотел найти идеальную философию, новый подход к своей деятельности. Главной своей целью, как творца, он считал стремление к чему-то новому, тому, что никогда раньше не создавалось, тому, что оставит в сознании зрителя и его самого неизгладимое впечатление… Эту цель он сформулировал для себя ещё давно, и теперь пытался её развивать, усиленно думать в этом направлении, но не получалось. Вообще не получалось. В голову лезли только странные мысли. Мысли о Хитоми. Дейдара всегда уважал и ценил своих напарников, пусть и редко проявлял это. К своей нынешней напарнице он тоже испытывал исключительно уважение. До недавних пор… Она действительно восхищалась его искусством, с ней часто бывало весело и было о чём поговорить, но только недавно он начал видеть именно девушку. Стал замечать её улыбку, блеск в глазах, обращать внимание на изгибы фигуры. Дейдара усердно подавлял в себе подобные мысли, так как они противоречили его философии. Он стремился исключительно к высокому искусству и считал, что пялиться на девчонок это деятельность недалёких придурков — вроде Хидана — которым себя больше нечем занять. «Хм…интересно…– вдруг промелькнула мысль, — насколько я хреновый напарник…просиживаю здесь зад, пока Хитоми надрывается где-то в пустыне. С другой стороны… Может ей там кто-нибудь надерёт задницу и будет поменьше выделываться…» Потом парень недовольно поймал себя на мысли, что в действительности ему вовсе не хотелось, чтобы с его напарницей что-то происходило. Наверное даже хотелось бы, чтобы она прямо сейчас появилась, выскочила из-за дерева с ухмылкой на губах и блеском в зелёных глазах и сказала что-то вроде: «Было легко, у меня теперь есть все данные о джинчурики однохвостого». Хотелось, чтобы она была здесь, рядом с ним, целая и невредимая. Потом Дейдара вдруг вспомнил сколько раз Хитоми влипала во всякие истории и сколько раз приходилось её доставать из передряг: иногда просто уставшую и потрёпанную, а иногда полуживую с ранами, кровоподтёками и почти без сознания. Ему вдруг представилось, как она  будет лежать где-то среди песков часто и тяжело дыша, откашливая кровь после того, как ввяжется в бой с серьёзным противником. Что с ней будет? Скорее всего возьмут живой, чтобы допросить…будут пытать? Дейдара вдруг решительно подскочил на ноги и уже собирался так быстро, как только может направляться в Страну Ветра, но всё же очень скоро снова уселся под дерево. «Дурак, — подумал он, — волнуюсь за неё, как нянька, хотя она вряд ли так обо мне переживает… А что она вообще обо мне думает, интересно?» Дейдаре не редко приходилось ловить на себе заинтересованные взгляды девушек из городов, деревень и придорожных забегаловок. При виде подрывника, многие начинали старательно поправлять волосы, намеренно старались оказаться ближе с ним, чтобы привлечь внимание. Дейдара уже прекрасно знал все эти взгляды, и был даже им рад, но от Хитоми он никогда не замечал ничего подобного. «Считает самовлюблённым придурком, который думает только о своём искусстве? Ну да…примерно так она мне вчера и сказала… Вот может  на этом задании наконец-то научиться меня ценить и поймёт, как я ей на самом деле нужен, хмм».   Хитоми тем временем уже подходила к массивным стенам, ограждающим деревню Скрытого Песка. Лучшее, что она придумала насчёт плаща — это вывернуть его наизнанку и надеть подкладкой вверх. Теперь он выглядел обычным красным. И всё могло бы пойти хорошо, если бы перед девушкой вдруг не возникла человеческая фигура. — Кто ты такая? — раздался грубый голос. Перед Хитоми стоят парень в чёрной одежде и фиолетовыми полосами на лице. «Шиноби песка? Ну почему мне так не везёт? — подумала она, — есть, интересно, хоть один шанс пройти в деревню без боя» — Я из Страны Рек, — как можно более уверенным голосом сказала она, — срочное послание для Казекаге. — Да неужели? — парень подозрительно прищурился, — у нас сегодня не должно быть никаких посланников. — Это срочно и секретно, лично для Казекаге, он должен быть в курсе. — Да ну? — взгляд парня сделался каким-то слишком нахальным и уверенным, — к твоему сведению, Казекаге — мой родной братишка и я всегда первый, кто узнаёт о тех, кто должен к нам прибыть. К тому же, я уверен, что сегодня он не ждёт гостей, — вдруг он ухмыльнулся выкрашенными в фиолетовый губами, — но мы, конечно, можем прямо сейчас пойти к нему вместе, в резеденцию Казекаге. «Чёрт…хуже и быть не может, — напряглась Хитоми, — идти с ним в резеденцию смысла нет, потому что меня сразу же раскроют и тогда придётся сражаться с множеством первоклассных шиноби, включая самого Казекаге. Шансов на победу нет. Единственное, что я могу сделать сейчас — победить этого парнишку». — А ты, я смотрю, настроен серьёзно, — Хитоми резким движением сорвала с себя плащ и надела его правильно. Увидев красные облака на чёрном фоне парень стал улыбаться менее самоуверенно и резко посерьёзнел. — Что Акацки здесь забыли? — спросил он. — Глупо с твоей стороны надеяться, что я отвечу, — Хитоми большим пальцем слегка выдвинула меч из ножен. — Ладно, в таком случае ты мне ответишь на этот вопрос во время допроса, — парень снова, решительно ухмыльнувшись, обнажил белые зубы. — Сомневаюсь, — усмехнулась девушка, вытащила меч из ножен и мгновенно оказалась рядом с противником, однако путь лезвию катаны преградил деревянный корпус марионетки. Раздался лишь лязг и Хитоми отлетела на несколько метров. «Использует марионеток? Прямо как Сасори-сан… Мои шансы успешно завершить эту миссию всё меньше и меньше»  Вдруг за спиной девушки мгновенно оказалась другая марионетка, которая, казалось, имела все шансы заглотить Хитоми. Марионетка походила на огромную бочку, стенки которой раздвигались будто пасть чудовища. Однако девушке хватило реакции для того, чтобы резко увернуться и не оказаться запертой в этой бочке. Но марионетка преследовала Хитоми. Девушка бегала, прыгала, уклонялась от деревянной пасти, которая постоянно мгновенно оказывалась рядом с ней, собираясь заглотить. Марионетка двигалась и реагировала быстро, но Хитоми ещё быстрее. Куску дерева было, конечно, далеко до скорости, реакции и пластичности дикого зверя, однако кусок дерева не уставал. Канкуро шевелил одними пальцами и чакра расходовалась гораздо меньше, чем чакра Хитоми, которая с молниеносной скоростью передвигалась по песку. — Бегай сколько хочешь, — довольно проговорил парень, быстро шевеля пальцами, от которых тянулись нити чакры, — от Куроари ещё никому не удавалось сбежать. «Куро…ари? — страшная пасть с лязгом захлопнулась в нескольких миллиметрах от лица Хитоми, зажевав прядь её волос — уклоняться становилось сложнее, — Куроари!» — девушку вдруг осенило. — Как же можно быть таким неоригинальным, не смог придумать ничего своего, да? — с ухмылкой спросила она. — Чего? — Канкуро нахмурился. –Слабо придумать что-то своё, а не пользоваться старьём, которое оставил Сасори, а? «Как же я раньше этого не поняла… Когда мы все впервые напились, Сасори начал рассказывать про своих старых марионеток — Куроари, Курасу и Сеньшоу» — Ты знакома с Акасуной, но Сасори? — парень удивился настолько, что перестал шевелить пальцами и марионетка зависла в воздухе. — Конечно, — уверенно сказала Хитоми, — вот беседовали с ним на днях о том, как его старые марионетки ничтожны по сравнению с тем, что он делает сейчас. «Если бы Сасори-сан только что услышал о том, как я только что выразилась о его ранних творениях — сразу же пустил бы меня на марионетку, но он не услышит, поэтому можно говорить, что угодно… Так что он там говорил про Куроари? — девушка принялась усиленно перебирать в голове воспоминания — изнутри выбраться практически невозможно, а вот разломать снаружи реально. Её уязвимое место примерно в области шеи, значит нужно нанести туда как можно больше ударов, в надежде, что хотя бы один из них попадёт по слабому месту». Много времени на размышления у Хитоми не было, Куроари вскоре снова оказалась сзади.  Девушка запрыгнула на голову марионетки и принялась один за другим наносить частые удары на шею. Катана была остро заточена и крепления быстро разлетались, но мгновенно собирались обратно нитями чакры. Однако Хитоми успела заметить одно крепление, на которое нити будто бы не действовали, оно не срасталось и вовсе почти не шевелилось. «Вот значит где слабое место у этой бочки» Однако сконцентрироваться на том креплении Хитоми не успела. Неожиданно совсем рядом с ней оказалось пропитанное ядом лезвие. Девушка попыталась отскочить, но лезвие всё же прошлось по боку неглубоким порезом, раскроив плащ. «Чёрт! Как глупо!» — Очень скоро ты уже не сможешь шевелиться,  не думал, что Акацки на самом деле настолько слабы в бою, — сказал парень. — Не делай поспешных выводов, — сжав зубы от обжигающей боли проговорила девушка. «Думай, думай, думай, — твердила она про себя, — у меня, конечно, есть противоядие, которое на пару часов замедлит действие почти любого яда, но надо рационально его использовать. Можно продемонстрировать этому парнишке, что его яд на меня не действует, чтобы он понял, что драться со мной не так уж и просто, но это глупо, равносильно тому, чтобы в начале игры раскрыть все карты…поэтому лучше выбрать абсолютно противоположную стратегию, это будет унизительно, но более надёжно»   Незаметно для Канкуро Хитоми засунула в рот капсулу с противоядием.   «Ну и мерзко же на вкус!»     Когда Куроари снова приблизилась, Хитоми размахнулась и перерубила несколько клапанов и креплений. От этого, как она думала, марионетка должна была рассыпаться вдребезги, но этого не случилось. Из-за раны на боку девушка не успела среагировать и отскочить поэтому в следующую секунду она глухо ударилась спиной о внутреннюю стенку марионетки, металлические клапаны мешали двигаться. Хитоми оставалось только смотреть, как стены задвигаются, загораживая солнечный свет. Она была окончательно поймана в Куроари. *** Дейдаре наскучило лежать под деревом поэтому сейчас он пролетал над лесом, в поисках ситуации, в которой можно было сполна проявить своё искусство. Вдруг его внимание привлёк человек в тёмном плаще. — Хм…это правда то, что я думаю? Кого-то он мне очень напоминает, — проговорил парень, присмотревшись в лицо увеличительным прибором. Иссиня-чёрные волосы, холодный и надменный взгляд. //У нас тут неожиданное отклонение от канона: Саске раньше ушёл от Орочимару// — Ты что правда младший братишка Итачи, мм? — крикнул Дейдара, спускаясь вниз. Саске остановился на месте и таким же холодным взглядом смотрел на ухмыляющегося подрывника. — Так слухи о тебе не врали? Неужели ты правда справился с Орочимару? — продолжал Дейдара. — Ты из Акацки…– наконец подал голос Саске, — где Учиха Итачи? Если скажешь, я отпущу тебя, — в глазах парня закрутился шаринган с тремя томое. — Какой же ты однако наглый пацан, хмм. Считаешь себя самым сильным только потому что обладаешь кровью клана Учиха. Не путай свою силу с силой, доставшейся тебе по наследству, хм… «Как же меня бесят эти самоуверенные глаза,  нет…взглядом он совсем не похож на Итачи. Этот паренёк явно более хладнокровен, жесток и бессердечен… Пора преподать ему урок, пора научить его уважать меня и моё искусство!»