Дый

      – Сколько же тут вещей, хранящих вековые мудрость и секреты давно умерших колдунов, – Сара расставляла фигурки по местам, после того, как смахнула тонкий слой пыли с последней полки. – Ну, вот и всё. Надеюсь, миссис Хилл останется довольна моей работой, – бегло окинув лавочку, взгляд ее снова остановился на камушке, что украшал собой синюю подушечку, лежащую на крохотном мраморном пьедестале.       Вся эта незатейливая конструкция находилась под стеклом лёгкого голубоватого оттенка, отчего камушек принимал цвет небесной лазури. Верхняя часть экспоната была украшена символом, который хранил в себе если не знания древних миров, то какую-то загадку, иначе бы этот камушек оказался не здесь – в сокровищнице этого серого, вечно дождливого Сентфора, а валялся где-нибудь на заднем дворе школы.       – Возьму его, покажу ребятам, а завтра верну, – кивнув сама себе, она осторожно приподняла крышку и запустила руку внутрь, извлекая давно привлекающий ее внимание предмет. – Нам как раз задавали написать небольшое эссе на тему тайн прошлого или что-то типа того. Надо уточнить у Бобби, он точно записал. А потом поищу в библиотеке информацию о нем после уроков или даже сбегу с последнего, – размышляла Сара, убирая камень в бархатный мешочек, – всё равно эта противная миссис Бейкер найдет к чему прикопаться, а о моём отсутствии даже не вспомнит.       Свет в мини-музее погас, и артефакты, погрузившись во мрак, казалось, облегченно вздохнули. Уж слишком любопытная и шумная была временная хранительница. Каждый день после обеда она нарушала их покой. Трогая, перемещая, Сара бубнила под нос о том, что сказки придуманы для детей, а еще в них верят только те взрослые, страдающие каким-нибудь заболеванием с замысловатым названием. И чтоб хоть как-то успокоить свой воспаленный мозг, они записывают это безумие, управляющее их сознанием, на листах, если повезет. Иногда в ход идет все, что окажется на расстоянии вытянутой руки, а потом несут свое творение в какую-нибудь ближайшую редакцию с требованием немедленно опубликовать их мысль, рождённую мозолью на указательном пальце, чтобы все знали, что они еще живы, что они еще не выжили из ума. И мы читаем, и мы ищем в этом великий замысел под монотонный голос штампованных педагогов, поскольку жить со здоровой головой в этом мире еще страшнее, чем с больной.       Ключ упал в карман и стукнулся о монетки.       День закончился.       Дождь, наконец, устал поливать крыши серых домов, и тучи разбежались по своим делам, открывая городу ночное небо. С мокрых листьев ещё слетали капли, срываемые редким порывом ветра. На тёмном асфальте блестели лужи, а в них, отражаясь, подмигивали тусклым светом одинокие фонари. Сара плотнее куталась в кофту и уже пожалела о том, что прогнала Люка. Он ей не особо нравился, но идти так поздно улицам Сентфора вдвоём не так страшно.       – Сара.       Услышав свое имя, девушка остановилась и оглянулась. Улица была пустой. Лишь окна окутанных сине-голубыми тонами строений печально смотрели на смелую гостью, променявшую солнечный Балтимор на это унылое место.       – Са-а-ра.       Девушка ускорила шаг.       – Са-а-а-а-ра…       Ветер коснулся ее волос и унес вперёд ее имя. Коротко взвизгнув, она метнулась к фонтану, окруженному колоннами и статуями. Скрытые пышными зарослями крупнолистного растения, они находились в состоянии вечного покоя. Полуразрушенные и забытые, каменные фигуры привлекали лишь птиц да влюблённых, что прятались в тени палисадника от посторонних глаз.       – Са-а-а-ра. Са-а-а-ра-а-а...       Гулкое, множащее её имя эхо разлетелось где-то за спиной. Вцепившись в холодный мрамор, девушка замерла. Щурясь, она впивалась взглядом в неосвещенную часть улицы, но никого, абсолютно никого не заметила. Только камушек, что лежал в кармане, стал теплее.       Телефонный звонок на минуту отвлек Сару:       – Да мам. Я иду. У фонтана. Да. Скоро буду.       – Сара!       Кто-то коснулся её плеча. Выронив мобильный, она резко развернулась. Сердце подобралось к горлу и, нервно стукнув там пару раз, провалилось к желудку. Никого. Но что-то изменилось за это время: место преобразилось до неузнаваемости. Камушек всё ощутимее прижигал бок.       Луна роняла блеклые лучи на площадку, вымощенную булыжником, разделяя пространство на две части – серебристо-светлую и синевато-темную. Мглистые сумерки вечера скрадывали темнотой изъяны архитектурных композиций, и сейчас они были не так заметны. Словно молчаливые духи восстановили изуродованные временем колонны, усеянный множеством трещин фасад фонтана, даже провалившийся участок площадки выглядел сейчас более ровным.       Саре даже почудилось, будто дальше, там, где последние булыжники прятались под раскинувшим длинные листья-щупальца папоротником, между деревьев скользили неясные человеческие тени. Едва дыша, Сара безотрывно смотрела перед собой, вжимаясь спиной в ближайшую статую.       Место оживало. В безмолвии проносился неясный глухой шёпот, что-то перемещалось, наблюдало и будто ждало подходящего момента.       – Я, наверное, переутомилась. Мне всё это кажется. Так устала, что видится ерунда всякая. Это всего лишь обман зрения, а может, Майкл или Вишня дурачатся. Эй, вы! Хватит! Это совсем не смешно, выходите! – Сара пыталась взять себя в руки, но между тем страх, невольно охвативший её, перерастал в безотчетный, неудержимый ужас.       Невидимые существа, которыми были населены эти развалины, не торопились показываться, но они были недовольны ее присутствием.       – Кто же меня звал? – произнесла Сара дрожащим голосом, понимая, что она проникла в тайну, хранимую мертвыми, застрявшими в мире живых. – А может, они и не хотели уходить отсюда?       Мысль не успела разрастись в голове. Фонтан, дыхнув в лицо девушки водяной пылью, выпустил из тонких крючковатых носиков первые струйки, которые, серебрясь, падали и разбивались о водную гладь нижней части чаши.       Видимо, осмелившись, из леса вышло, точнее сказать, выплыло существо изумительной красоты: большие ласковые глаза смотрели с непередаваемым выражением томной грусти; ярко-красные губы, пренебрежительно приподнятые в уголках рта, пылали на матово-бледном лице. Девушка, вьющиеся черные кудри которой были слегка подобраны у висков, приближалась. Прозрачная струящаяся ткань ее платья слегка покачивалась при каждом движении.       – Помоги, – произнесло видение, вытянув руки в сторону Сары.       – Ч-чем? – Сара облизала пересохшие губы, продолжая смотреть на девушку.       – Камушек. Дый. Неужели, ты не чувствуешь его?       Сара схватила мешочек и тут же одернула руку. Горячо.       – Зачем он тебе?       – Посмотри, – девушка указала на бортик фонтана. Почти такие же камушки разместились по его периметру, и только одно место пустовало. – Положи. Положи его туда! – призрачный образ метнулся в сторону Сары, но растворился в лунном свете.       Сара достала из кармана мешочек и, держа его за веревочки, собиралась шагнуть к фонтану. Услышав рядом шипение, она медленно повернула голову в сторону звука. Огромный черный кот выше её головы на две, а то и больше, бил по земле хвостом и будто собирался на кого-то наброситься. Шерсть на его спине стояла дыбом, уши, на одном из которых висело знакомое колечко, были прижаты, а выпущенные когти готовы разорвать всё, что встретится на пути.       – Не надо этого делать, – звенящий низкий голос, отдаленно напоминавший голос миссис Хилл, раздался возле ее уха. Холодная рука обхватила хрупкое запястье Сары. Статуя, что была за её спиной, склонилась над маленькой Сарой. Неспокойное и суровое мраморное лицо выражало ледяное равнодушие.       Странное чувство нереальности происходящего на мгновение отрезвило Сару, однако чем больше она всматривалась в эту статую, тем сильнее ощущала, что есть в ней что-то беспощадное. Её блестящие глаза создавали некоторую иллюзию реальности. Саре хотелось отвернуться, чтобы не смотреть в них, выдернуть руку из захвата. Хотелось мчаться: вверх по дороге, потом вниз по склону, и далеко-далеко, чтобы не видеть это все, не слышать этих жутких звуков, что раздавались вокруг, но статуя крепко держала девушку.       Не выдержав этого кошмара, Сара потеряла сознание, оседая к мраморным ногам скульптуры.       – Сара. Сара! Просыпайся! В школу опоздаешь или у тебя каникулы?       С трудом разлепив глаза, Сара осмотрелась.       – Удивительный сегодня день, – миссис Хилл распахнула шторы, впуская в помещение солнечный свет. – А ночевать все же лучше дома, деточка. Мама небось волнуется. Ну, я сама ей позвоню, – сказала хозяйка и скрылась в другой комнате.       Сара взглянула на полку с камушком. Он, как и раньше, лежал на своей подушке, а рядом беззаботно дремал чёрный кот с колечком в ухе, один глаз его был слегка приоткрыт, словно он сквозь сон наблюдал за происходящим вокруг.       – Поставь чайник, милая, – прокричала миссис Хилл.       – Ну и приснится же, – глубоко вздохнув, Сара поднялась из-за стола и поплелась выполнять просьбу хозяйки. – А это что? – запустив руку в карман, она вынула из него мешочек с прожженной в нём дыркой.       Примечание автора.       ДЫЙ – древнеславянский символ, олицетворяющий собой бога ночного неба и лунной династии Дыя (Дьявола). Как повествуют мифы, Дый был рожден от Рода и козы Седуньи, и сам впоследствии женился на Матери Сырой земле. В его подчинении было много воинов, называвших себя «дивьи люди». Дый как Бог Небес аналогичен Вию, Богу Преисподней. Есть у него и другие имена: Дий, Див.