Предсмертная кода

Где это я? Осмотревшись вокруг, я смогла узреть необычную для меня улицу. Куда бы твои ноги не шли, ты всё равно окажешься в тупике. И кто до этого вообще додумался? Или может, я просто во сне. Достаточно логично звучит. А значит, можно расслабиться. Медленно прохаживаясь по тротуару у дороги, я наткнулась на заброшенный магазин, где не было ни единой полки. Почему мне захотелось назвать это помещение магазином, знает один мой больной мозг. Но не суть. Главное, что пустой маркет посреди тупиковой улицы, как минимум, плохой знак. Даже во сне. — Подними левую руку, — резко остановившись, я прислушалась к странному голосу, что звучал возле меня. В этот момент по моей кисти руки прошла неприятная дрожь. — Зачем мне её поднимать? — ну-ну, чтобы хоть раз после этого я себя назвала здравым человеком. Здесь какой-то индивид рядом морочит мне голову, а мне тут интересно узнать, с какой целью я должна двигать рукой. — Ты можешь слышать меня, — голос, что эхом раздавался у меня в голове, произнёс эту фразу далеко не с вопросом. В нём было удивление и некое торжество. Это немного пугало. — Хорошо, ещё раз повторяю, подними левую руку. После его слов, моё предплечье неожиданным образом сильно дёрнулось, а потом резко взмыло вверх. — Что за чертовщина? — я пыталась, как могла, вернуть контроль над рукой, но мне лишь удалось её опустить до уровня своей груди. — Где ты, мудозвон голосистый?! Заорав на весь квартал, я огляделась вокруг себя, дабы найти этого мутного типа. Но его нигде не было. А рука, что начала жить собственной жизнью, тоже не добавляла особо ярких впечатлений. И какого лешего мне так плохо даже во сне? Такой беспредел уже не входит ни в какие ворота. Сдвинувшись с места, я решила обойти каждый уголок своего воображения, дабы поймать обладателя жутковатого голоса. Мне хотелось зайти в дома, магазины, учебные центры, но когда я подходила к входным дверям этих строений, их ручки на глазах ржавели и отваливались. Даже нога не смогла выбить на вид загнившее дерево. А окна и того крепче. Как бы я их не таранила всем возможным и существующим, стекло мне не поддавалось. Может, попробовать проснуться? Глубоко вздохнув, я закрыла глаза и сосредоточилась. Когда мои веки стали ощущать некий холод, я попыталась открыть их. Но я лишь увидела помятую дверь без ручки. Странно, у меня такой трюк почти всегда выходил. Попробую ещё раз. Снова закрыв глаза, я почувствовала знакомое покалывание на верхних веках. Это означало, что я ощущаю своё спящее тело. Ну, или его часть. Но когда я приоткрыла глаза, мои настоящие веки даже не дрогнули. То есть, передо мной есть яркая картина, но я чувствую, как мои глаза всё ещё закрыты. Отвратное ощущение нереального. — Чёрт возьми, выпусти меня! — закричав в пустоту, я ощутила в своей голове непонятные импульсы. Не знаю как, но этот голос управляет моим телом, причём настоящим. А покалывания в нервных окончаниях мозга не представляют из себя ничего хорошего. Нужно как-то себя разбудить. Но не успела я подумать об этой идее, как моя левая рука снова начала двигаться. Она вытянулась во всю длину, а пальцы схватили что-то в пустоте. Я пыталась другой рукой остановить её, но и она перестала меня слушаться. Окончательно поплыв от махинаций собственных рук, я спиной оперлась о дверной косяк и сползла по нему. Боже, это ужасно, когда ты чувствуешь части своего тела, но управлять ими тебе не дано. Я словно бездушная марионетка. Как бы мне не хотелось перебороть собственные конечности, руки мои всё равно самовольно что-то творили. Я чувствовала, что сжимаю нечто холодное и твёрдое в своей ладони, хоть мне и не видно его. Это меня страшило. Но пот прошёл по моему затылку, показывая насколько всё плохо, когда рука, что сжимала какую-то невидимую штуковину, нависла над правой. Я даже испугаться не успела, как ладонь резко пошла вниз, задевая кожу. Пошла кровь, а вместе с тем и боль. Она словно вспышкой прилетела мне в глаза, намереваясь их выколоть своей остротой и резкостью. Но мой крик не раздался в пустом квартале, так как на столь неприятные ощущения потребовалось лишь мгновение. Моя левая всё также резала кожу на другой руке, но боль не возвращалась. Хотя нет, скорее, она была притуплена. Она будто пыталась придти к моей руке по нервам, что исходили из самого мозга, но что-то мешало дойти до конечной точки. От дезориентации реальности и исходящих от неё ощущений, что никак не вписывались в мой разум, я не заметила, как мои руки безвольно лежали на моих бёдрах. Я решила поднять своё раненое предплечье, как моё тело резко содрогнулось, словно оно упало, и моим глазам предстала кромешная темнота. Что, блядь? Окончательно свихнувшись, я поднялась со своего матраса, который никак не спасал мою спину от жёсткости деревянного пола. Я посмотрела на правую руку, дабы убедиться в своей неадекватности, но, к сожалению, этого не подтвердилось. На предплечье кривыми буквами было написано ''IBM''. Возле себя я увидела окровавленную вилку, которая появилась хрен знает откуда. Постепенно привыкая к темноте, мои конечности начали приходить в себя. А именно ощущать боль. Надпись на руке горела огнём. Из-за невыносимой пульсации, исходящей от ран, мне пришлось схватить лоскут ткани, что величаво называют одеялом, и сжать его между зубов. Простонав от боли, я прижала порезанную руку здоровой к своей груди, как бы убаюкивая её. Боль была нереальной. В глазах плясали белые силуэты, а сама я ощущала, как кровь покидает конечность, заставляя её неметь. Надо промыть раны. Первая мысль после моего пробуждения. Нужно заметить, достаточно хорошая. Зашивать, думаю, не стоит. Значит, нужно найти спирт с бинтами. Когда я разжала зубы, покоцанное одеяло задело моё окровавленное предплечье. Бурые пятна окрасили сероватую ткань, а в руке начало щипать. Болезненный стон вырвался из груди помимо воли, и я закрыла рот здоровой рукой. Боже, только бы никого не разбудить. В этот момент до меня дошли шаги, которые сопровождал скрип половиц. Ха-ха, ну конечно, когда мне подумалось о том, чтобы кто не встал с постели, как кто-то уже приближается к двери моей комнатушки, то есть подвала. Нужно заметить, получилась бы неплохая сцена для старых ситкомов со смехом толпы на фоне. — Йен, пора просыпаться, — дверь сверху открылась, и до меня дошло голубое свечение. Уже, оказывается, раннее утро. — Тебе потом нужно будет… — Ларк спустился по лестнице и посмотрел на меня с испугом и недоумением. — Неплохой кадр вышел, — представив себя на месте бедного паренька, я начала заливисто хохотать. Мои плечи затряслись, и по правой руке прошлась внезапная боль, из-за которой я аж сморщилась. — Что за кадр? О чём ты? И почему, мать твою, у тебя кровь повсюду? — Может, у меня эти… — не знаю зачем, но мне захотелось плоско пошутить, дабы потом самой ухохатываться от собственного отвратительно пошлого юмора. К счастью, меня прервали: — Только не надо нести ахинею про месячные. Я видел надпись на твоей руке, — парня прямо-таки колотило от всего происходящего. Он прожигал взглядом кровавые пятна на моей одежде. — Зачем ты это сделала? Хотела убить себя? — С чего такие выводы? — медленно встав с ободранного матраса, я поглядела с легкомыслием в его карие глаза. Почему я это делаю? Что мне это даст? Два этих вопроса не давали мне покоя в настоящее время. Ларк хороший парень, так какого лешего я веду себя как сука? В раздумьях я даже не заметила, как паренёк приблизился ко мне и схватил моё запястье, на котором уже засохли струйки крови. — А что это тогда такое? Не лги мне! — зашипев от тупой боли, я выхватила свою руку. — Успокойся, пожалуйста. Иногда я луначу во сне, и сегодня это вышло из-под контроля. Я же вены себе не резала, — придумывая на ходу не очень убедительные оправдания, я потихоньку отходила от Ларка. Мне было невдомёк, откуда столько тревоги и злобы из-за порезанной руки. Понимаю, конечно, что ситуация не самая радостная, но реакция у него всё равно слишком бурная. — Допустим, я тебе поверил. Но что скажешь на раны, с которыми ты к нам пришла? Ты же не думаешь, что я поверю в такую слабую причину произошедшего? — проклятье, я надеялась, что такое алиби прокатит. У меня ничего, чтобы ему сказать в своё оправдание. Как же я попала. — Это сложно объяснить, да и ты не поверишь, — немного призадумавшись, я ещё добавила: — Я не хотела покончить с собой. Если бы мне это было нужно, я бы не пришла к вам, чтобы как-то сводить концы с концами. Ларк пристально посмотрела на меня, а потом вздохнул. — Не думаю, что ты лжёшь. Но твою руку надо залатать, — паренёк подошёл ко мне и аккуратно поднял моё предплечье. — Раны неглубокие, не буду уродовать её швами. — Спасибо. Кстати, Николь уже проснулась? — Да, она за молоком пошла на рынок, — немного надавив на участок кожи у кровавой надписи, Ларк посмотрел на мои бледноватые пальцы. Я почувствовала покалывание и слабую боль. — Ты чувствуешь её? — Ага, но она немеет. Кивнув на мой ответ, он подошёл к лестнице и начал по ней подниматься. Я, конечно же, последовала за ним. В этот момент у меня на душе словно узел, что туго стягивал моё нутро, развязался, и мне стало легче. Уже оказавшись на кухне, я закрыла глаза и ухмыльнулась. Не думала, что я буду так нервничать. Но, к несчастью, для меня, с облегчением пришла и тяжесть в голове. — Постой Ларк, можешь так не спешить, — паренёк повернулся ко мне и тяжело вздохнул. — Прости, я не подумал об этом. Обопрись о моё плечо, — он немного наклонился, и я воспользовалась его любезностью. — А нас Николь не заметит сейчас? — Она любит утром по часу водой обливаться. У нас есть ещё время, — выйдя из кухни, мы дошли до очередной лестницы и медленно поднялись по ней. Я даже не заметила, как оказалась в знакомой комнате, уже сидя на затхлой кровати. У меня голова кругом пошла, поэтому я легла на неё, прикрыв веки. Но продлилось это недолго, так как я почувствовала жжение в руке. — Ах, твою мать. — Потерпи немного, ещё чуть-чуть осталось, — он почти не касаясь кожи проводил тканью по ранам. Это было достаточно больно, поэтому я не смогла сдержать вздохов и шипения. — Сейчас я начну перевязывать. После его слов на руке почувствовались холодноватые бинты. Ларк быстро справился с этой задачей, и я медленно поднялась с кровати. — Наверно, тебе надоело слышать одно и тоже, но спасибо за помощь. — Пустяки. Только придётся тебе и сегодня полежать, — вспомнив высокомерное лицо Николь, я затряслась от страха предполагаемого будущего, если и сегодня буду гонять балду. — Нет уж, хоть руки лишусь, но пойду работать. Что надо сделать? — Да ладно тебе, пусть заживёт для… — Ларк, пожалуйста. Ты же сам знаешь эту женщину. Я за один вечер уже поняла, что она голову мне на кол посадит за любую отмазку от работы, — меня настолько пугала возможность того, что они выбросят меня отсюда. Только у них я смогу хоть как-то, но жить. — Хорошо, хорошо. Для начала стоит прибраться на первом этаже. Через час будут просыпаться наши посетители, поэтому надо поторопиться. — А ты чем будешь занят? — Дрова колоть пойду. И кстати, в подвале тоже стоит всё убрать. Николь иногда за посудой туда ходит, — на этой ноте мы и закончили свой разговор. Он быстро вышел из комнаты и, судя по звукам, сбежал по лестнице. Мне тоже нужно побыстрей спуститься. Да и одежду надо поменять. Подойдя к тумбе у окна, я открыла её полку и вытащила простое бежевое платье с воротником. Я сняла своё одеяние и оторвала чистый кусок ткани. Обвязав его вокруг своей оголённой груди, я надела платье, которое мне любезно предложили надеть ещё вчера. Н-да, странное получилось утро. И почему он так отреагировал? Бесполезно об этом раздумывать, всё равно самокопание ни к чему не приведёт. Оказавшись на первом этаже, я зашла на кухню, вытащила из чулана метлу с совком и сразу же принялась мести здесь. Остатки муки, овощей и пыли по моей воле покидали углы комнаты, двигаясь к её выходу. Я быстро закончила с кухней и, собрав в совок весь мусор, начала искать ведро для него. Нашла я его на улице спустя пять минут и выкинула туда содержимое простонародной кельмы. В таком темпе я подмела весь этаж, включая столовую и бар пятнадцатых веков. Далее мне нужно было протереть столы и нарезать овощи. Я взяла тряпку, намочила её в ведре с водой и пошла делать дело. Смахивая тканью пыль, я невольно призадумалась, а именно погрузились в воспоминания. Все эти действия, привычные движения рук и даже атмосфера напоминали о прошлом. Всего несколько дней назад у меня было всё: работа, жених, любимое дело. Как ни странно, утраченное счастье не причиняло боль. Оно опустошало меня, заставляя апатично смотреть на пальцы, что сжимали мокрую тряпку. И сейчас я словно вернулась в прошлое. Я снова студентка, которая работает официанткой, чтобы не оставаться совсем уж без денег. Моя жизнь будто поменяла тональность, но звуки имеют одно и тоже расстояние между собой. Хотелось бы сказать, что всё это лишь модуляция, что ничего не изменилось. Но это не так. Моя жизнь уже не та, что была прежде. Кажется, что только поменялось место или тональность. Но, на самом деле, в моей судьбе поменялся лад, и интервалы* в нём совсем иные.