Бум

Kenio Fuke – Atmosfera

      Храм. Комната залитая ярким светом. Белые стены. Огромные окна. Скрипучие дубовые двери. Мраморный пол. Тишина. Где-то в тени стоит гонг. Рядом с ним женщина. Не подскажите кто она? Нет? Она ударяет в гонг.       Бум.       —Финник! Ты здесь?       Ее голова появляется в дверном проеме. —ЭННИ! ЭННИ!       Он бежит ей навстречу, слезы катятся по его щекам. Он не верит. Но продолжает бежать. Ее не должно быть здесь... это смерть. Он знает это.       Бум.       В дверях появляется еще одна голова.       —Одэйр, ты ли это? — Джоанна Мейсон стоит прямо за ней, за его женой. Он не верит. Почему? Почему они здесь? Их не должно быть. Девушки входят в комнату.       Где он? Почему? В его голове миллион вопросов. Но он продолжает бежать.       —ЭННИ!       Бум.       Он подхватывает ее на руки. Вдыхает запах ее волос. А по щекам все также текут слезы. Их не должно быть здесь. Ее не должно быть здесь. Разве он не о всем позаботился?       —Финник, это ты... —она обхватывает его лицо ладонями, —Это и, правда, ты... — она вглядывается в его глаза цвета морской волны. Как же она скучала по нему,по его прикосновениям,объятиям, по его теплу... по его глазам и нежному голосу...       —Энни... —выдыхает он.       —Финник... —вторит она ему. Их губы медленно соприкасаются.       Бум.       Маленький электрический заряд между их губами.       Бум.       Их поцелуй: любовь... тоска... смерть... нежность... жизнь и слезы. Поцелуй соленый, как море. Энни обхватила его своими маленькими ручками так сильно, как только могла. Она боялась,что как только она его отпустит... он исчезнет.       Бум.       —Эй вы, Одэйры, не про кого не забыли? — Джоанна с напускной ухмылкой качает головой, но они видят слезы на ее щеках.       Бум.       —Джоанна? — из-за двери высовывается голова темноволосого парнишки, —Джоанна Мейсон, да?       Девушка оборачивается на знакомый... до боли родной голос...       —О боже... — выдыхает она. —Не может быть!Фредди!       Она бросается к нему в объятия.       —ФРЕДДИ!       —ДЖОАННА!       Бум.       Он запускает руки в ее коротко стриженные волосы и смотрит ей в глаза.       —Куда же делись твои косички, а Джо? — сквозь слезы бормочет он.       —Фред-ди-ди... я-я... я н-н-не ве-ве-р-рю... э-эт-то т-т-ты... — заикается она.       —А кто же еще, глупышка, —он чмокает ее в лоб, —я так скучал по тебе.       —Я тоже, Фредс, я тоже... — она прижимается щекой к его груди. Она слышит его неровное дыхание. Она чувствует его сердцебиение... она не верит. Её старший брат, которого отнял у неё Капитолий здесь. Рядом с ней.       Бум.       —Китнисс, ты здесь? — в дверном проеме появляется светлая голова девочки, точнее уже девушки. —Китнисс! —зовет она.       —Прим? — доносится голос из угла.       —Китнисс! — снова зовет девочка в дверном проеме.       —Утенок... — шепчет голос.       Бум.       Из тени появляется она. Китнисс... Ее старшая сестра. Девочка быстро прошмыгнула в комнату. Ее маленькие ручки тянутся к ее старшей сестре. Китнисс прижимает ее к груди, так сильно, что той было трудно дышать. Китнисс боится, что ее младшую сестренку снова заберут руки смерти.       —Утенок, я так скучала.       —Я тоже...       Бум.       —Эй, —Китнисс подняла девочке подбородок, —эй, не плачь, слышишь? —она вытирает ей слезы своей ладонью.       —Тогда почему плачешь ты? — всхлипывая спрашивает Прим.       —Потому что боюсь снова тебя потерять...       Бум.       Люди входят в храм один за другим. Победитель за победителем. Трибут за трибутом. Погибший за погибшим. Живой за живым. Многие были знакомы. Многие не верят в реальность происходящего. Почему? Да потому что это сон. Сон наяву.       Бум.       —Вам дали шанс попрощаться, —произносит женщина, стоящая рядом с гонгом. —У вас есть ровно 75 ударов в гонг, чтоб это сделать. Но, когда вы услышите последний 75 удар, они исчезнут. Навсегда, — женщина на секунду замолкла, но потом продолжила, — и помните, все то, что происходит реально.       В комнате воцарилась гробовая тишина.       Бум.       Повсюду были всхлипы, истерики, слезы радости, да и просто слезы. Комната буквально утопала в слезах.       Бум.       —Китнисс, это ты? — к девушке, которая до сих пор прижимала свою младшую сестру к груди, подошел мужчина средних лет. —Ты так выросла... а ты должно быть Прим...       —Папа? — с неуверенностью в голосе спрашивает Китнисс. Ну, конечно, это был он. Такой же, каким она его помнила... —ПАПА! —восклицает она. Китнисс хочет броситься к нему на шею, но ее опережает женщина с белокурыми локонами.       —Я не верю... Ричард... —всхлипывая бормочет она. —Неужели... Ричард...       Бум.       —Кааттон! —раздается над толпой женский голос. —Катооон, мальчик мой!       —Мама?       —Катон... мальчик мой...       Бум.       Женщина на подкашивающихся ногах подходит к светловолосому парню, трибуту 74-ых игр. Она трясущимися руками обхватывает лицо юноши, еле дотягиваясь до него.       —Мама... — выдыхает юноша.       —Мальчик мой... —всхлипывает женщина. —Прости, прости меня, что я отвела тебя в тот центр... я не думала... Катон, прости меня, —рыдание его матери рвало его душу на маленькие кусочки. Казалось бы, профи... профессиональный убийца... а тут... слезы катились по его щекам.       —Мам, я прощаю тебя, слышишь... прощаю.       Бум.       Она поднимает на него свои заплаканные глаза и шепчет:       —Я люблю тебя, дорогой мой.       —Я тоже тебя... — он медлит, —люблю.       Никогда раньше он не произносил этих слов, даже когда уходил на Голодные игры. Он не видел смысла в этих словах, а сейчас.... сейчас все имеет смысл... Он прижимает свою матушку к груди, гладя ее волосы с такой нежностью, на какую он был только способен.       Бум.       —Китнисс, где ты? Китнисс! — мужской голос окликает девушку откуда-то из толпы... откуда-то сзади. Голос ясный, как день. Голос ее бывшего стилиста.       —Цинна! — отзывается она и оборачивается.       Перед ней стоит он собственной персоны. С теми же глазами подведенными золотой подводкой.       Бум.       —Я горжусь тобой, огненная девушка, — произносит он с улыбкой на губах, с улыбкой в глазах. Кажется, что в этом зале он был единственным,кто улыбался. Единственным.       —Привет, Цинна, — только лишь произносит она, теребя светлый локон своей сестренки.       —И тебе привет, —говорит он, все еще улыбаясь, —Ты обнимешь меня или так и будешь стоять, как вкопанная?       Ее щеки блестят от слез, но на лице просияет улыбка. Как же она рада его видеть. Как она рада, что он пришел к ней.       —Конечно... —шепчет она.       Бум.       Она хватается за его руку. Пытается удержать его. Пытается увести его куда-то в другое место. Подальше от этой толпы. Подальше от всего мира...       —Фин, пошли домой... — произносит она сквозь слезы.       —Но мы не можем, ты же сама все слышала.       —Я не об этом, —она закрывает на миг глаза и судорожно вздыхает.       —О чем же ты? —он непрерывно смотрит на нее, пытаясь сдержать слезы. Пытаясь не думать о времени, которое у них осталось... Его мало... очень мало.       Бум.       —Финник, —она вглядывается в его лицо, —Дом — это не определенное место. Дом — это ты и я, понимаешь? Ты и я, вместе, как одно целое. Ты и я без чужих. Ты и я, просто ты и я. Мы вместе.       Он смотрит в ее глаза, одинокая слезинка скатывается по его щеке.       —Пойдем домой, —шепчет он ей...       Бум.       —Рута! Вы не видели Руту? — маленькая темноволосая девочка пробирается сквозь толпу. —Рута! Рута!       —Лили, я здесь! — кричит она ей в ответ. Рута. Все та же. Невысокая. С темными кудряшками. Доброй улыбкой.       —Рута, —маленькая девочка кидается на шею к своей погибшей сестре. — Ру, нам так тебя не хватает... —всхлипывает она.       Бум.       —Лил, —Рута обводит взглядом толпу, —а где остальные?       —Он-н-ни н-не п-п-приш-ш-шли, —заикаясь, бормочет Лили.       На глаза Руты наворачиваются слезы. Ей хочется уткнуться лицом в подушку и дать волю слезам. Она не может поверить... ее родная семья... они просто не пришли...       Бум.       —Гейл, это ты? — светловолосая девушка дотрагивается до плеча Хотторна. Легкое прикосновение,и у юноши уже бегут мурашки по всему телу. Он резко оборачивается. Он не ожидал кого-то здесь встретить, особенно ее...       —Мадж? —удивленно спрашивает он.       —Да,—лукаво отвечает она, —а ты думал, я не приду к тебе?       —Ээ... не знаю, — запинаясь произносит он.       Бум.       Она протягивает к нему свою ладошку. —Возьми меня за руку... Ну же...       Гейл в упор смотрит на девушку, не шевеля ни одним мускулом.       —Чего ты боишься, Хотторн? Я все равно умер...       —Заткнись! —шипит он ей, и прижимает ее к себе. Юноша не знает, как это объяснить. Просто в какой-то момент ему захотелось ее обнять.       Бум.       Она обвивает его руками и жмуриться. Из ее закрытых глаз текут слезы. Юноша замечает это.       —Эй, не плачь, Андерси, — тихо произносит он.       —Почему нет? — она поднимает на него свой взгляд. —Скоро та женщина, что пустила нас сюда, снова ударит в свой гонг. Когда прозвенит 75 удар, мы все исчезнем. Я больше никогда не увижу тебя, Гейл. Ты это понимаешь?       Бум.       Он качает головой:       —При чем тут ты...я? В чём смысл того, что ты говоришь?       —В чем смысл твоих объятий, Хотторн?       —Я... эээ... не знаю... захотел и... эээ... — запинаясь, бормочет парень себе под нос.       —Вот именно. Не знаешь, — она хмыкает и отстраняет его. Девушка проводит рукой по своим волосам, пытаясь унять дрожь...       —Да как ты не поймешь? — она переводит дыхание. — Гейл Хотторн, я люблю тебя,черт побери! — она вздыхает и уже шепотом продолжает, — я не могла допустить того, чтобы ты этого не знал...       Бум.       —Митч,Митч! — звонкий женский голос, до боли знакомый, до боли родной, отдается у него в груди.       —Хел...-выдыхает он. —Хел!       Он сжимает ее в объятиях, цепляясь как за последнюю ниточку, связывающую его с реальность. Связывающую его с этим миром.       —Хел, —повторяет он.       —Эбернети, ты пьян!—твердым голосом произносит женщина.       —После твоей смерти, Хелен, я всегда пьян, — он хмурит брови.       —Хеймитч, я же говорила... продолжай жить дальше... просто жить,— шепчет она.       —Без тебя Хелен, я не живу, я существую. Пойми это.       Бум.       Она обхватывает его лицо ладонями.       —Но я же всегда была рядом, понимаешь? Каждый божий день, когда ты напивался, каждый миг, я была с тобой. Я никуда не уходила, — она на секунду замолкает и переводит дыхание, —когда мой дом сгорел до тла, я бежала к тебе. Я кричала. Я кричала до боли в горле, до потери голоса, но ты не слышал меня. Я пыталась прикоснуться к тебе, но ты не чувствовал. А потом я поняла, что...—ее нижняя губа дрожала, она вся дрожала, —я умерла... Но, Митч, я всегда была рядом. Всегда. Я чувствовала твою боль, как свою... Митч...       Бум.       Она смотрит на него и видит отражение своих глаз в его: любовь, нежность, боль, страх...       —Я люблю тебя, Хелен, всегда любил...       Бум.       Бум.Бум.Бум. Бум. Бум. Бум.       Удары гонга отдаются в ушах каждого, кто находит в храме.       Бум. Бум. Бум.       С каждым ударом приближается то, чего страшится каждый присутствующий. Их любимые исчезнут. Навсегда.       Бум. Бум. Бум.       Навсегда.       Бум.Бум.Бум.       —Одэйр, может ты наконец оторвешься от своей ненаглядной и обнимешь меня? —Джоанна Мейсон стоит за их спинами. Он поворачивается на звук ее голоса. Смотрит ей в глаза. Нехотя, он отпускает Энни. Она стоит обнимая себя, пытаясь сдержать приближающуюся истерику. Она всегда боялась таких моментов. Моментов, когда он не прикасается к ней. Моментов, когда он не держит ее за руку. Обычно, когда такое происходило, их разлучали на долгое время. Она боится. Она дрожит.       Бум.       Он обнимает Джоанну за талию и чмокает ее в макушку. Сколько он себя помнил, всегда относился к ней, как к младшей сестренке.       —Эх,Одэйр, Одэйр, — вздыхает она, — как же тебя так угораздило умереть?       —Не знаю, — качает головой он.       После недолго молчания, он выдает:       —Она ведь тебе сказала, что ты скоро станешь отцом, правда, это не...       Он так и не узнал, что она хотела ему сказать. Он повернулся к ней, к Энни.       Бум.       —Энн, это правда? — спрашивает он, пытаясь не заплакать.       Она видит в его глазах боль, как будто его сердце пронзают ножом снова и снова. Она знает о чем он спрашивает. Она знает. Она медленно кивает и всхлипывает.       Бум.       —Прекрасно! —выдает Джоанна. —Про меня опять все забыли!       В ее голосе боль, тоска, ненависть и слезы...       Бум.       Чьи-то руки ложатся ей на талию.       —Если ты сейчас же не убере...—начинает она твердым голосом, не терпящим возражений, но ее перебивают:       —Если ты этого хочешь, Мейсон, —ухмыляется юноша и убирает руки.       Бум.       —Чарли? — она оборачивается. —Чарли... —всхлипывает она, —Чарли...       Она обнимает его, прижимается к нему всем телом.       —Чарлииииии... — шепчет она ему в плечо.       —Все в порядке, Джо, все хорошо, — он гладит ее по волосам, по спине. Он пытается утихомирить свое сердцебиение, но не получается. Он не верит, что им дали шанс, возможность снова увидеть, почувствовать тепло своих любимых...       Бум.       —Джо, прости меня, что я не сказал тебе это перед своими играми. Я думал... — он запинается, —Я думал, что вернусь живым ради тебя, но не вышло. Джо, я люблю тебя. Не смей сомневаться в этом. Никогда.       Бум.       Она поднимает на него свой взгляд и улыбается сквозь слезы:       —Я тоже тебя люблю, Чарли.       Бум.       Люди встречаются, обнимаются, плачут. Они говорят, как сильно они любят друг друга. Они целуются. Улыбаются сквозь слезы. Они чувствуют, что приближается конец, они не хотят верить. Но придется. Рано или поздно это произойдет. Бум. Бум. Бум. Бум.       Они исчезнут и этого не изменить.       Бум. Бум. Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       Бум.       —Сейчас... —шепчет Прим.       —Сейчас... —вторит ей толпа.       —Сейчас, — кричит Энни. — Сейчас!       —Я люблю тебя, — в последний раз произносят они.       —Я буду скучать, — произносят другие.       —Сейчас, — снова кричит она.       —Сейчас, — шепчут в ответ.       Бум.