☽
Чонгук подъезжает по адресу, что скинул ему начальник, и видит большое здание, на площадке у которого бегают маленькие дети. Выйдя из машины, он ключ-картой открывает ворота и проходит по усыпанной песком дорожке, направляясь к воспитательнице, чтобы спросить, куда ему пройти. — Здравствуйте, — обращается он к женщине, поклонившись, и та оборачивается. — Мне нужна группа «105А», где я могу её найти? — Это мы, — приветливо улыбается, по запаху, альфа. — Вы, судя по описанию, мистер Чон? Мистер Пак предупреждал о Вас. — Прекрасно. Тогда, я могу забрать малыша? — Конечно, но нужно поставить подпись в журнале. Когда дело сделано, Чонгуку приводят сына семьи Пак, которого альфа уже не впервые видит, и тот бежит к нему обниматься. — Чонгук-хён! Я скучал! Парень улыбается, садясь на корточки, и обнимает мальчика очень крепко, ведь они давно не виделись. Они о многом разговаривают, пока идут к машине, но Сынмин резко срывается на бег, и Чонгук сначала пугается, но вскоре видит его папу: Тэхён ловит сына одной рукой, не поднимая его, потому что вторая, оказывается, в гипсе, и улыбается Чонгуку. — Спасибо, что забрал его. Думал, не успею вас застать, — его бархатный бас, как мед для ушей, и Чонгук готов слушать его вечность. — Да не за что. Может, вас подвезти? — Я вообще-то хотел в кафе с сыном сходить, мороженое покушать. — Ну, давайте до кафе довезу? — не унимается Чон. На самом деле, ему очень сильно хочется провести время с омегой, ведь видятся они всего раз в недели две-три, и он знает, что это чревато последствиями, однако ничего не может с собой поделать. По Тэхёну видно, что он в замешательстве, но всё равно соглашается, потому что до любимого места сына идти далеко, а на улице холодно, и, собственно, на машине нельзя, потому что гипс; к слову, Чонгуку очень интересно, где он так умудрился повредить руку, но спросит об этом позже. Они садятся в машину и на ней до кафе доезжают довольно быстро, хотя Чонгук старался водить как можно медленнее, порой даже забывая тронуться на зелёном светофоре, ибо был в своих мыслях. Тэхён не глупый, в жизни за осознанные (!) двадцать два года многое успел повидать, и видит, что секретарю мужа нравится, жаль только, из этого ничего не выйдет. — Папа, а можно Чонгук-хён с нами пойдёт в кафе? — спрашивает мальчик, строя глазки. — Пожа-а-алуйста~. Тэхён сыну на заднем сидении улыбается. — Ты как? Не занят? — поворачивается к альфе. — Да не особо… — Ура! — кричит ребенок. Они сидят в кафе около часу, разговаривают на разные темы, пока Сынмин играет на специальной площадке внутри здания, и Тэхён не раз невзначай упоминает то, что хотел бы уехать вместе с сыном куда-нибудь отдохнуть, и Чонгук хочет спросить, почему только вдвоем, без Чимина, но вовремя прикусывает язык: это не его дело, пусть и хочется о парне знать больше. Когда омега уходит в уборную, мальчик быстро подбегает к Чонгуку и садится на своё место, хватая губами трубочку, чтобы выпить ещё немного коктейля, потому что набегался, устал. — Вкусно? — А то. — Можно будет ещё заказать, если хочешь, — улыбается Чонгук и, не подумав, закатывает рукава рубашки, открывая взор на татуированные руки. — Ого! Хён, у тебя такие чёрные руки! — А, ой, — и скатывает рукава обратно. — Красиво! — удивляется мальчик и просит показать ещё раз. Вздохнув, альфа решает показать одну руку, и Сынмин с превеликим интересом начинает рассматривать огромного змея, который, судя по всему, тянется от запястья прямо к плечу. — А что это за змея? — Аспид. Он должен был быть красным, но я решил, что во всю руку это будет не очень, так что оставил чёрным. — А папа видел? — Эм… нет, и не стоит ему говорить. — Ну ладно, — дует губки Сынмин, но вдруг на его лице появляется некого рода ухмылка. — Чонгук-хён, а пригласи папу на свидание. Чонгук аж своим кофе давится, и тут же откашливается, прочищая горло водой. — Сынмин, что за вещи ты мне предлагаешь… — А что? Я вижу, что он тебе нравится. Парень сильно удивляется тому, что ребёнок в свои шесть лет может разговаривать по-взрослому, но, правда не знает, хорошо ли это. — Ох, ребёнок. Нельзя такое предлагать чужому альфе, к тому же, когда у тебя есть отец. — Ты нам не чужой, это раз, — о, так вот в кого он таким говором, — и у папы с отцом очень плохие отношения, это два, — на последнем мальчик поникает вниз головой, как будто вот-вот заплачет. — Я не хочу, чтобы папа терпел всё это… — Что — всё это? — хмурится Чонгук. — У папы вывих руки из-за отца. Казалось, что Сынмин хотел сказать больше, но он вовремя прикусил язык, потому что тут же раздался голос Тэхёна. — Сынок, мне жаль, но нам придётся ехать. Твой отец уже дома, — тихо шепчет Тэхён, и из-за этого Чонгуку пришлось внимательно посмотреть в его лицо, и тут он увидел, что тот плакал, о чём говорят покрасневшие от слёз глаза. — Всё хорошо? — Да, просто нужно домой. — Подвезти? — Нет! — резко выпаливает омега, и тут же извиняется. — Мы на такси доедем. Оплатив весь счет, Чонгук обнимает ребёнка на прощание, и слышит, как тот, прошептав ему в ухо «помоги папе», быстро убегает к Тэхёну, который, махнув ему на прощание, выходит из кафе. Кажется, Чонгуку предстоит узнать, что имел в виду ребёнок, вот только как с ними ещё встретиться?☽
Чонгуку выпадает отличная возможность увидеться с омегой и его ребёнком, когда у компании, в которой он работает, неожиданно назначается корпоратив, на который приглашаются семьи сотрудников и начальников. Альфа решил позвать с собой своего брата Хосока, и заранее подговаривает его, чтобы тот на время отвлёк Пак Чимина на какой-нибудь разговор, пока Чонгук попытается поговорить с Тэхёном. Альфа разговаривает с давним знакомым из другой компании, стоя рядом с братом, и пытается незаметно высмотреть семью Пак. Ему, из-за того, что сказал ребёнок, на душе с того времени совсем неспокойно. Он помнит, как тот ему сказал, что Тэхён вывихнул руку из-за мужа, а отчаянные слова о помощи шестилетнего, на секунду, ребёнка, вообще не дают покоя: от чего спасти, от кого? От Чимина? Он понимает, что именно от него, и ему нужно знать, в чём дело. Чонгук сильно сомневается, что Тэхён ему всё выложит как на блюдце и горячим подаст, но он хочет попытаться, потому что тот ему небезразличен. Он знает, как это опасно — быть влюбленным в замужнего омегу, но почему-то сейчас ему ни капли не стыдно, потому что чувствует, что тот не счастлив в этом браке, более того, Чимин, кажется, относится к нему не совсем хорошо. Сделает ли он себе плохо, если вмешается — всё равно: ему нужно знать, что происходит. Через какое-то время в поле зрения появляется пара Пак, жаль только, что без Сынмина, но сейчас Чонгук ничего не предпримет, а иначе это будет странно, в первую очередь, для самого Чимина. Хосок что-то пытается сказать брату, но тот будто парализован и только на одного омегу смотрит, потому что тот сейчас выглядит просто прекрасно: неряшливая, но красивая укладка темных волос, лёгкое покрытие кожи пудрой, большие, но отчего-то грустные тёмные глаза, он улыбается, но видно, что через силу, и от этого у Чона сердце сжимается; на нём черная водолазка с высоким горлом, тёмные джинсы и бежевое пальто, делая образ классическим и уютным. Чонгук глаз не может оторвать, но приходится, так как Хосок уже принимает тяжелую артиллерию: он обнимает брата одной рукой и, извинившись перед человеком, с которым они разговаривали, отводит его в сторону. Они отходят ближе к уборной и он встряхивает его за плечи. — Прекращай на него пялиться! Ты же понимаешь, как это палевно! — Когда начнешь отвлекать? — не слушая брата, спрашивает Чонгук, топчась на месте от ожидания. — Ты меня не слышишь, верно? — тяжело вздыхает Хосок. — Пойми, что пока твой начальник абсолютно трезв и постоянно рядом с ним, мы не можем начать. Давай я подойду к нему через час, когда он уже немного выпьет, ладно? Чонгук кивает и целый час пытается занять себя разговором со своим коллегой, выпивая алкоголь по максимуму мало, чтобы говорить с омегой в трезвом состоянии. Хосок пишет ему сообщение, что пошёл к Чимину, и в этот момент Чонгук начинает аккуратно следить за тем, где находится Тэхён. Удача поворачивается к нему передом, и он видит, что омега направляется в уборную, когда Хосок отводит альфу на переговоры, и, на самом деле, у него действительно есть желание поговорить с тем, так как сам управляет небольшой компанией в Корее, и хотел бы обговорить возможное сотрудничество. Чонгук сквозь толпу аккуратно пробирается к туалету для мужчин-омег, и дожидается, когда тот выйдет оттуда. Через мучительные шесть минут дверь открывается, и Чонгук хватает Тэхёна за руку, выбегая с ним на балкон. Тот непонимающе на него смотрит, глаза полные шока, и дрожит от холода, потому что водолазка тонкая, а он пальто в гардероб сдал. Альфа видит, как тот замерзает, и тут же накрывает его своим пиджаком, не зная, с чего начать разговор: на самом деле, сначала бы объясниться, зачем он его так быстро увел из зала. На минуту Тэхён вспомнил свои подростковые годы, когда ещё будучи студентом, Чимин его вот так же уводил с пар, и за углом они целовались так, что губы горели. ♫ Vitaa, Slimane — A fleur de toi — Объяснишь? — Гипса нет, — выпаливает Чон, посмотрев на руку. — Вывих сросся? — Да. Ты меня для этого как маленького ребёнка вывел из зала? — Нет. Эм… Надо поговорить. Брови Тэхёна ползут вверх. — Слушаю. — Как ты вывихнул руку? — Зачем тебе это знать? — Интересно. — Упал. Это всё? Меня Чимин может искать… — Нет, мой брат с ним разговаривает по работе. Тэхён-хён, скажи правду. Я знаю, что он это сделал. — Не лезь в это, — нахмурившись, строго говорит омега, и тут же понимает, что сам себя выдаёт. Он делает шаг в сторону, чтобы уйти отсюда, но Чонгук хватает его за руку, останавливая. — Я хочу помочь, не отталкивай меня. — Я не нуждаюсь в помощи, Чонгук. С чего ты взял, что она нужна? — Потому что Сынмин мне рассказал. Тэхён шумно сглатывает. — Что? — Это сделал Чимин, я знаю. И когда ты с туалета в кафе выходил, я видел твои красные глаза, и не говори, что это якобы аллергия — не поверю. — Чёрт, — зашипел Тэхён, откидывая голову назад, и когда участок шеи открылся — Чонгук увидел синяки. Он надеется, что ему показалось, но решает проверить. Подойдя к парню, он резко оттягивает ворот водолазки, из-за чего Тэхён, опешив, накрывает голову ладонями, тихо шепча «не подходи». Чонгук в шоке от его реакции, и совсем не понимает, как сейчас ему поступать. — Хен?.. Всё нормально, я тебя не трону, — он выставляет руки в сдающемся жесте, показывая, что не причинит вреда, и аккуратно подходит ближе, мягко касаясь его ладоней. Когда Тэхён поднимает голову, Чонгук видит его стеклянные глаза, в которых стоят слёзы, и сглатывает. Он аккуратно оттягивает воротник и видит сине-фиолетовые следы от пальцев, как от удушения, и невольно матерится под нос. Ему страшно открывать дальше. — Это он сделал, верно? Молчит. — Зачем… Почему ты не уйдешь от него? — Ты не поймёшь… — Я уже не понимаю, но хочу понять! — тихо кричит он, чтобы его не услышали. — Что за зверь может так поступить со своим омегой, мужем, в конце концов? — У нас ребёнок- — Который просит чужого человека спасти своего папу от отца! — перебивает Тэхёна, буквально в лицо крича. — Удиви меня чем-нибудь другим, но явно не этим. Любишь его? Но по мокрым, отчаянным глазам омеги и так всё ясно без слов. — Так и думал. Тэхён-хён, уходи от него, — искренне просит альфа, ладонями обхватывая уже холодное лицо из-за отвратительной холодной погоды. — Не неси чушь, — сбрасывает их Тэхён, и, бросив ему пиджак почти в лицо, выбегает из балкона. Чонгук на корточки оседает, потирая затылок. От безысходности плакать хочется. И даже не от его.☽
♫ Duncan Laurence — Arcade Чимин и Тэхён приезжают домой после полуночи — они не остались на корпоративе до конца, потому что последний почувствовал себя нехорошо: на самом деле, находиться там, где Чонгук, было просто невыносимо. Ему хотелось закричать: «Да, помоги мне! Прошу, не оставляй меня с ним!», но это глупо, неправильно. Он терпит ради сына, которому Чимин может дать всё, когда сам Тэхён — ничего, буквально. Он вырос в бедной семье, где родители на его четырнадцатилетие погибли в автокатастрофе — у старой машины отказали тормоза и она вылетела на встречу огромному грузовику, разбившись всмятку. Дальше детдом, пусть и хороший, сложные времена в школе, после он поступил в университет, где и встретил Чимина. Альфа из богатой семьи, плэйбой, и тогда Тэхён думал, что тот его не заметит, а даже если, то плюнет, мимо пройдя, однако всё пошло как никогда хорошо. Они столкнулись на лестнице, с которой Тэхён из-за своей неуклюжести полетел вниз лицом, но Чимин схватил, на ноги поставил, всё ли в порядке спросил, своей улыбкой Тэхёна в себя влюбил бесповоротно. Далее свидания, пропуски пар из-за того, что молодым хотелось побыть наедине; первая ссора, неуклюжий секс, где Тэхён даже не представлял, что и как, оттого и получилось всё не так хорошо, как рассказывали друзья уже с опытом; предложение руки и сердца, а там уже и Сынмин родился после первой брачной ночи без защиты: Тэхен до сих пор помнит ту дикую боль от узла. В какой момент всё покатилось к чертям собачьим, омега уже и не помнит. Чимин вроде напился и не отдавал отчёт своим действиям. Его родители за ту разбитую скулу Тэхёна долго его отчитывали, а отец, который терпеть не может издевательства, впервые в жизни разбил сыну нос, в шоке был даже папа. Чимин остыл, перед мужем долго извинялся, подарки дорогие, цветы дарил, пытаясь сгладить вину, но Тэхён давно простил, поэтому просто поцеловал и сказал хватит. Два года без происшествий, но вдруг случилось ужасное — отец Чимина умер от инфаркта, и последний спился. Как бы Тэхён не пытался, утешить своего альфу не мог, потому как тот не подпускал. В день похорон он опять напился, и это был второй раз, когда Тэхён спрятался в ванной, но на этот уже громко выл от боли — Чимин его избил: он бил ногами по животу, в то время, как в детской плакал Сынмин, таскал за волосы по гостиной и толкнул на стеклянный столик, который под тяжестью тела разбился вдребезги, стеклами вонзаясь в спину омеги, у которого шрамы на всю жизнь остались. Это происходило в течение двух лет, когда альфа напивался до ужасного состояния, не в силах стоять на ногах, зато в силах избивать своего омегу. Вскоре он начал поднимать руку даже будучи трезвым, но не избивал так, после чего нужно было обращаться в больницу, а всё из-за того, что Сынмин становился осознанным ребенком. Чимин может дать сильную пощёчину, толкнуть в стену, разбить губу, придушить до синяков в постели, но не более. Любит ли его Тэхён? Нет. Это не любовь — это привязанность и осознание того, что если он подаст на развод — своего ребёнка не отсудит, потому что у Чимина связи, и там даже до суда не дойдёт — этого Тэхён больше всего и боится. Поэтому терпит. Сын важнее. Проверив сына на крепкий сон, Тэхён, поцеловал его в лоб, идёт в их с мужем спальню, где тот у открытого окна стоит и курит, выпуская облака серого дыма в ветер, в котором они тут же растворяются. Тэхён хотел бы так же. Молча пройдя в комнату, он скидывает с себя водолазку, надевая спальную футболку без рукавов, из-за чего кожа от холода покрывается рябью, и, потянувшись к брюкам, вдруг останавливается, когда видит, что альфа, держа сигарету, подходит к нему, выдыхая дым в лицо: Тэхён тут же кашляет, так как не переносит запах табака. — Зачем ты это делаешь? — На улице сегодня холодно, не так ли? Омега хмурится, не понимая, к чему это. — Что? — Холодно, спрашиваю? — Да… — Тогда что ты, в одной тонкой кофточке, так долго делал на балконе вместе с моим секретарем? Только не это… Тэхён съёживается под стальным взглядом мужа, уже наперёд зная, что будет дальше, дышать тяжело начинает, а внутренности от страха будто скручивать начинает. Но Чимин в этот раз удивляет, разве что, в плохом смысле. Он делает затяжку и резко тушит сигарету о плечо омеги, заставляя того сгорбиться и закричать от очень неприятной, в буквальном смысле жгучей боли. Выкинув сигарету, он с размаху бьёт того тыльной стороной ладони по лицу так, что Тэхён отлетает к кровати, ударившись головой о деревянную тумбочку. — Я вроде ещё тогда после кафе тебе сказал, чтобы ты даже не смотрел в его сторону. — Мы п-просто разговаривали, — еле выговаривает Тэхён, кашляя кровью из-за прикушенной во время удара щеки изнутри. — Я знаю, о чём вы, сука, говорили. Чимин хватает его за волосы и тащит на балкон, где на перила его бросает животом, держа за затылок. — Ты шлюха, — зло сквозь зубы цедит. Большой ночной город кажется с двадцать второго этажа кажется таким красивым, и Тэхён бы им наслаждался, если бы не ситуация и страх высоты. — Один раз я простил тебе измену, во второй раз только Бог простит, но тогда ты будешь червей кормить, мразь. Запомни, блять, одно — ты никто в этом мире без меня. Я как поднял тебя с колен и отмыл от грязи, так и обратно поставлю, но будет всё в разы хуже, — он чуть наклоняет его ещё больше вниз, и Тэхёна начинает трясти от страха и кружится голова. Кинув его на балкон, альфа уходит из квартиры прочь. Тэхён сворачивается на холодном полу в позе эмбриона и начинает выть от воспоминаний, что накрывают его с головой. То была не измена — его изнасиловали, прежде накачав наркотой, но сделали все так, будто он сам переспал с тем альфой, тем самым изменив Чимину, которому он после ничего не смог доказать, как бы ни пытался. Тот избил его до такой степени, что пришлось звонить в скорую, ибо он просто не дышал, и Чимин из этой ситуации выкрутился, заплатив неплохую сумму врачу о неразглашении информации. К сожалению, он отовсюду выходит сухим из воды.☽
Сделав в ванной очередную обработку недельного шрама от окурка, Тэхён клеит на него пластырь, под которым находится заживляющаяся мазь, и выходит, собирая сына на прогулку. Сегодня они решили погулять по торговому центру, прикупить что-нибудь новенькое, и заодно положить деньги на неизвестный Чимину счёт, который Тэхён открыл месяца четыре назад. Сделать это без его ведома было нереально сложно, потому что муж следит буквально за всеми его карточками и покупками, и по факту ему не составит труда узнать и об этом счёте, но Тэхён максимально замаскировал его под благотворительный фонд в помощь бездомным собакам, которых очень любит, и однажды он уже устраивал несколько таких, поэтому Чимин вовсе не удивился новому порыву. Он хранит деньги на всякий случай, потому что пусть и терпит насилие сейчас, но с каждым разом это делать всё труднее и нервы не выдерживают, как и его тело. Одевая на сына водолазку с принтом звёздного неба, он краем глаза замечает входящего в комнату Чимина, что с какими-то бумагами всё утро возится, да и вообще у него последняя неделя совсем не задалась, из-за чего он даже не бреет щетину. В этом есть плюсы: Тэхёна он не трогает, лишь сухим приветствием с утра радует и допоздна уезжает на работу. Альфе на телефон кто-то звонит и, приняв вызов, он сразу же начинает орать в трубку, чем слегка пугает ребёнка. — У вас что там, в бухгалтерии, одни ленивцы сидят?! Кто будет рассчитывать процент с продаж? Почему их нет в документах?! Тэхён натянуто улыбается сыну и идёт вместе с ним в прихожую, доставая из шкафа его ботиночки, и тут к ним подходит альфа, поднимая сына на руки. — Куда собрались? — спрашивает у него. — Купить что-нибудь новое, — зачем-то отвечает за сына Тэхён, и тут же жалеет. — Я не тебя спрашивал, — улыбаясь, холодно выдает Чимин, но на омегу даже не смотрит, поправляя на отчего-то грустном Сынмине шапочку, а все потому, что за папу ему обидно. — С вами поеду, мне как раз надо по делам в ТЦ заскочить. И тут план Тэхёна, закинуть на счёт деньги, звонко с треском разбивается.☽
Они ходят по магазинам с полчаса, пока Чимин разговаривает с кем-то у поста охраны, Тэхён покупает сыну сахарную вату, и в детском отделе примеряет на него сезонную синюю курточку, по теплоте более подходящую под нынешнюю погоду, и в итоге решает купить. Прикупив по мелочи носочки и забавные клетчатые штаны, на которые Сынмин чуть ли слюни не начал пускать, они выходят из магазина и видят идущего к ним Чимина с огромным плюшевым медведем в руках. Сынмин отпускает руку папы и бежит к нему, начав обнимать и его, и новую игрушку, которую уже мысленно планирует где поставить, и поцелуем в щёку благодарит отца. В такие моменты Тэхён ясно понимает, что счастье сына всё-таки главное, а если тот счастлив, то счастлив и омега; так же осознание того, что без Чимина он такие подарки дарить не сможет, бьёт довольно больно прям поддых, не понимает того, что Сынмину лишь главное, чтобы родители были живые и рядом, а подарки он и сам купить сможет, когда вырастет, но это уже не мысли Тэхёна, соответственно, он об этом не знает. Улыбаясь, омега не сразу замечает, как меняется в лице Чимин, смотря за его плечо, и тогда решает обернуться, что делает зря. Позади него стоит Чонгук, держащий два пакета в обеих руках. — Мистер Пак, Тэхён-хён, добрый день, — тот улыбается как ни в чём не бывало, потому что сам по себе парень действительно добрый, и кланяется им обоим. Тэхён сглатывает, смотря себе под ноги, и коротко отвечает взаимностью, кланяясь, но не открывая при этом рот. — Добрый, Чонгук-щи, а что ты здесь делаешь? — Чимин подходит к Тэхёну вместе с сыном, который вдруг вырывается и подбегает к Чону, обнимая его и говоря, как скучал. — У мамы день рождения послезавтра, подарок пришёл купить, да стол накрыть надо, — Чонгук ставит пакеты на пол, беря Сынмина на руки, не замечает, как на лице Чимина начинают ходить желваки и тот косится в сторону Тэхёна, от раздражения толкая язык за щеку. — За подарком, говоришь… Тэхён покрывается толстым слоем льда даже не смотря на мужа, потому что знает этот взгляд, направленный на него. Тот наверняка подумал, что Тэхён захотел встретиться с Чонгуком здесь, и под предлогом взял с собой и сына, хотя сам ещё вчера говорил, что сегодняшний выходной хотел бы провести дома. Тэхён осознал свою ошибку, а Чимин в совпадения просто не верит. — Приятно было увидеться, но мне пора, меня ждут, — Чонгук ставит Сынмина на ноги и берёт в руки пакеты. — Увидимся на работе. Чимин кивает, зачесывая рукой платиновые волосы, а младший уходит, мимолётно взглянув на застывшего Тэхёна понимающим взглядом: теперь он понял, что зря вообще подошёл, и с этой секунды нужно подумать, как бы отвлечь сегодня Чимина, чтобы тот не оказался с Тэхёном в одной квартире. Омега закусывает губу, ожидая хоть что-нибудь, но, очевидно, Чимин не станет на него даже голос повышать в этом ТЦ, так как его все знают в лицо, и не дай бог кто узнает об их не очень нормальных отношениях: он же директор, нужно соответствовать и держать хорошую репутацию, поэтому Тэхён уже морально настраивается на разборки дома. Избежать этого ему не удастся, поэтому сейчас он лишь потянет немного время, а там уже может и чудо случится, хотя… кому он врет — чудес не бывает.☽
♫ Lupe Fiasco, Guy Sebastian — Battle Scars — Беги разбирай покупки, и не забудь сразу включить новые мультики, — улыбаясь, говорит сыну Тэхён, надеясь, что тот это сделает сразу, и желательно на полную громкость, ведь так уже было не раз — Тэхён сам его об этом всегда просит, а на вопрос — зачем? — говорит, что тоже хочет их послушать, но при этом ему нужно заниматься домашними делами. Всегда срабатывало, вот только Сынмин растёт, и это усложняет ситуацию. Закрыв за собой дверь, сын пропадает с поля зрения, а на дно желудка Тэхёна тяжелым весом опускается животный страх, потому что Чимину не нужны оправдания — он своим глазам только верит, ему уже ничего не докажешь, если они что-то увидели. Альфа стоит позади, раздевается, и Тэхён проходит в комнату, тяжело вздыхая, потому что молчание Чимина — это уже знак к неизбежному. Ещё ничего нет, но уже больно. Он выкладывает телефон на прикроватную тумбочку, которая давно стала его голове как родная, ведь именно о неё он постоянно бьётся, и слышит входящего в комнату альфу, что дверь тихонько захлопывает. Тот подходит к нему очень близко — грудь к спине, и кладёт на предплечья свои ладони, совсем тихонько сжимая; опаляет горячим дыханием его затылок, коротко целуя в загривок. Тэхён хмурится, не понимает, что за приступ нежности случился у мужа, но ни на одно касание, ни на один поцелуй ему не верит, знает, что это лишь притворство. Чимин поворачивает его к себе, притягивает за шею и целует, второй рукой поглаживая талию через ткань, но та ему не нравится, и он вытягивает рубашку из этих брюк, обжигая ладонью холодную кожу. Мысленно Тэхён пытается сопротивляться, но из-за отсутствия в их с альфой отношениях интима, максимально расслабляет свою омежью сущность и позволяет чужим рукам блуждать по его телу. Чимин целует его как раньше — в подростковые годы, страстно обхватывает губы, ласкает, прикусывает его язык, лишает рассудка. Омега в поцелуй стонет, всего себя отдаёт, позволяет самому себе прижаться к такому уже неродному чужому телу, потому что он давно уже понял, что Чимина как омега не привлекает. Тэхён правда хочет, чтобы так нежно было всегда, он правда не хочет уходить, потому что за Чимином он в любом случае как за каменной стеной, вот только эта стена его придавливает сама. — Даже мужу-тирану позволяешь делать это с собой, — ухмыляется ему в губы, Чимин, отрываясь. Тэхён хмурится: как знал, что есть подвох, — не уважающая себя подстилка. Слова дико больно ранят в самое сердце, и он отталкивает от себя Чимина со всей силы, но тому хоть бы хны — на месте стоит, даже не шевелится. — Ненавижу тебя! — Ну наконец-то признал. — Не подходи ко мне! — кричит ему, когда Чимин делает в его сторону шаг. — Ну уж нет, ты должен выполнять свой супружеский долг, — и снимает с себя пиджак, расстёгивая верхние пуговицы. Тэхёну становится настолько мерзко, что он просто пытается убежать, но Чимин ловит его за запястье так, словно ему не составляет это вообще никакого труда, и кидает на постель, садясь ему сверху на бёдра, фиксируя дрыгающиеся, в попытках ударить, ноги. Омега старается сопротивляться, бьёт его по груди, вкладывая всю силу, и даже оставляет на щеке жгучую пощёчину, но Чимин с его попыток лишь усмехается, мысленно откровенно над ним глумясь, и снимает с себя рубашку окончательно. Схватив его запястья, он фиксирует их над головой омеги и ладонью под подбородком слегка сжимает горло, придвигаясь ближе и проникая в его рот языком. Когда Тэхён больно до крови кусает Чимина за губу, тот, злясь, наотмашь бьёт его по лицу, размазывая кровь обоих. — А Чонгуку бы сразу наверняка дал, так? — Никому бы я не дал, ты чудовище! Я лишь хочу, чтобы ты оставил меня в покое! — По твоим лживым глазам вижу, что врёшь, — и снова сжимает горло в тисках, только уже больнее. — Я тебе развод, сука, ни за что не дам, так и знай, а если сбежишь, сына в жизни не увидишь! — Не угрожай мне ребёнком, — хрипит омега. — Не угрожаю — как факт говорю. А теперь побудь моим любимым мужем и расслабься. Как только Чимин тянется к чужой ширинке на брюках, в желании сорвать их с омеги, на его телефон поступает звонок, и если бы стояла мелодия не с работы, а кого-нибудь другого, он бы ни за что не взял и продолжил дело, однако помимо Тэхёна, Чимин ещё и на своей работе женат. Заткнув ладонью чужой рот, он принимает вызов. — Мистер Пак, в компании пожар, горит четвёртый этаж вместе с вашим кабинетом, — сообщает ему кто-то из сотрудников. Чимин резко наливается злостью и краснеет от неё же. — Что?! Кто допустил?! Кто посмел! — Подробности никому не известны, пожарные уже здесь, тушат. — Блять, сейчас буду, — Чимин впервые матерится сотруднику, пусть и в трубку, и сбрасывает вызов. — Тебе повезло, малыш, мне надо уехать, но мы обязательно продолжим, можешь не сомневаться. Чимин исчезает в мгновение ока, и Тэхён начинает захлёбываться в своих рыданиях, окунаясь в себя с головой. На периферии сознания он слышит мелодию звонка на своём телефоне, но не может поднять себя с постели, обливаясь слезами и терзая мыслями о том, как ему всё это надоело, и теперь он уже точно хочет сбежать, хотя и знает, что его всё равно найдут. Звонок прекращается, но за ним следует второй, и так на протяжении минут двух, после чего Тэхён всё же решает хотя бы посмотреть, кому он так сильно нужен. На экране неизвестный номер, но сердце подсказывает, что нужно принять вызов, и он делает это, словно под толщей воды слыша голос Чонгука. — Тэхён-хён? Ты слышишь меня?! — Да… — Собирай всё самое необходимое, хватай сына и убегай оттуда! У тебя есть всего десять минут, мой брат ждёт вас за вашим домом в черной бмв! Пожалуйста, поторопись! Тэхён плохо соображает, но словно робот подчиняется чужим наставлениям. Не кладя трубки, он хватает спортивную сумку и очень быстро сбрасывает туда необходимые вещи: паспорт, деньги, карту с тем самым счётом, документы сына, немного тёплой одежды, и бежит в комнату сына, прихватив телефон. Сынмин ничего не понимает, но после, по лицу папы, на котором кровь, сразу догадывается, что дело в отце. — Побудь взрослым мальчиком, любимый, помоги папе, — Тэхён берёт его лицо в ладони и целует в лоб, забыв о крови на своих губах. — Сможешь сам быстренько одеться? — тот кивает. — Умничка, давай. Сынмин, пока Тэхён собирает его вещи, надевает на себя шапочку, новую куртку и ботинки довольно быстро, потому что с прихода домой ещё не успел переодеться в домашнюю одежду. Ожидая папу в прихожей, он еле сдерживает порыв заплакать, но он уже взрослый мальчик, поэтому ему нельзя этого делать: он поплачет потом, когда они будут в безопасности, и папа будет спать. Он альфа, а значит, должен его защищать. Тэхён выбегает к нему с большой сумкой, быстро прыгает в свою обувь, накидывает на себя пальто с шарфом, и открывает дверь, беря сына за руку, чуть не позабыв про телефон и сумку. Они спускаются на лифте до второго этажа, а уже оттуда бегут вниз по лестнице, как и попросил на всякий случай Чонгук, всё еще вися на проводе. Выбежав из дома, Тэхён заворачивает за него, извиняясь перед сыном, что им приходится реально бежать, и видит ту самую бмв, о которой сказал альфа. Хосок, увидев их, выходит из машины и молча забирает у омеги сумку, кидая в багажник, и коротко указывает им садиться на заднее сидение, чтобы в случае чего спрятаться от камер или гаи. — Дай сюда телефон, — просит у Тэхёна Хосок, и тот отдаёт, взамен благодарно принимая влажные салфетки, чтобы вытереть кровь с лица, и в этом ему помогает Сынмин. — Всё, я забрал их, — говорит Чонгуку по своему мобильному, а чужой телефон разбивает об асфальт. — Отлично. Увези их на корабль, спрячь в какую-нибудь каюту. — На Эритрею что ли? — Чонгук угукает. — Почему именно она? — Потому что Тэхён-хён мне как-то говорил, что круиз — это единственное, на чём он бы ни за что не отправился путешествовать, и Чимин знает, что у него морская болезнь. Эритрея единственная, в которой каюты усовершенствованы из-за этой болезни и человек не почувствует качания от волн. — По этой логике этот долбаёб сразу прочистит корабли. — Не прочистит, — вдруг слышит голос Тэхёна. Хосок не спрашивает, почему, поэтому соглашается, выруливая с улицы на главную дорогу.☽
♫ Angela Aguilar — La Llorona Тэхён, обнимая сына, просыпается от резкого стука о стены дверей в каюте, и моментально садится ровно, замечая вошедшего Чонгука. — Прости, что напугал. — Нет-нет, всё нормально… — Прогуляемся? — спрашивает тот, но Тэхён смотрит на сына. — Не переживай, вы в безопасности. Вздыхая, Тэхён всё же соглашается и, надев тапочки, которые были здесь предоставлены, выходит следом за Чонгуком. Возле каюты они сталкиваются с Хосоком, который соглашается посторожить маленького ребёнка, и уходят наверх на палубу, на которой Тэхён замечает много танцующих людей, а ещё выше большой открытый ресторан, за столами которых тоже сидят и ужинают люди. Только сейчас Тэхён понимает, что уже глубокий вечер, и за бортом сплошная тьма. Чонгук проводит его в этот ресторан и просит спуститься вместе с ним в кухню, в которой пахнет просто божественно прекрасно, а уже там подаёт ему стакан воды и какой-то блистер с таблетками. — Это поможет справиться с морской болезнью, и лучше выпить одну сейчас. — Спасибо. — Ты голоден? — Если честно, то немного… Чонгук улыбается и подходит к поварам, что-то им говоря, а Тэхён немного не понимает, что здесь происходит, и почему альфа так свободно с ними разговаривает. Вскоре тот уводит его наверх, и они садятся за небольшой стол, рассчитанный на двоих. Музыка немного давит на голову, но Тэхён терпит: просто он в принципе не особо любит шумные места. — Объяснишь? — всё-таки задает ему крутящийся в голове вопрос. — Что именно? — Почему так свободно разговариваешь с поварами, где мы вообще находимся, откуда у тебя такие татуировки, которых я раньше не видел, и что вообще происходит? Чонгук усмехается, благодарно принимая у официанта чай, и сам разливает его по чашкам, кидая в них по веточке так же принесённого на блюдце розмарина. Только сейчас Тэхён замечает, что альфа выглядит не как офисный человек, которым он привык его видеть, а как какой-то мафиози: на нём черная рубашка с закатанными до локтей рукавами, открывающая вид на острые ключицы, строгие, чуть зауженные брюки и начищенные до блеска лоферы; в ушах сверкает до этого не бывалое на них большое количество пирсинга, на пальцах крупные кольца с дорогими камнями и черепами, и чёрные татуировки, одна из которых выглядит, как тянущаяся от запястья и дальше по руке, змея, под которой даже тень набита, из-за чего выглядит нереально правдоподобно, а вторая — это человек в капюшоне, с косой позади себя; открывающая лоб зачёсанная назад чёлка так же придаёт парню зрелости и мужественности. — Мы на моём круизе, который отправился в путь до Италии, поэтому я так свободно с ними говорю, и они меня слушают. Татуировки я сделал ещё до возвращения в Корею, а насчёт того, что происходит, то всё просто — я увожу тебя подальше от этого тирана. — Поджог в офисе, это твоих рук дело? — Чонгук молчит. — Значит, твоих. Неужели всё из-за меня? В жизни не поверю, что ради меня человек пойдёт на такое. — Ты себя недооцениваешь, Тэхён, — альфа говорит серьёзно, совсем сейчас не похож на того паренька, что улыбался мило, и его — Тэхёна, смущался порой. — Чимин избивал тебя и занижал твою самооценку, но ты этого не достоин, а я тот, кто не мог смотреть на всё это, к тому же, ты мне дико нравишься, можно даже сказать, что я влюблён в тебя. Так что, смотреть на это насилие к тебе, я не мог. А поджог… он не только из-за тебя, просто так обстоятельства сложились, что и тебя надо было вытащить, и одновременно сделать то, зачем я вообще устроился в его компанию. — Да, судя по твоему лайнеру, те копейки, которые ты там получал, ты спокойно наверняка тратишь буквально каждый день. — Нет, я довольно экономный человек, — улыбается одним уголком рта, — просто отец отправил меня за одним делом в Корею, и, собственно, я его выполнил, хотя, по факту, немного опоздал с этим. — День рождения мамы уже не будешь праздновать, раз уезжаешь? — но Тэхён уже знает реальный ответ. — Она погибла очень давно. Просто я увидел вашу машину возле ТЦ, и не мог не подойти. О последствиях, на самом деле, я не подумал, но всё сложилось лучше, чем я предполагал. — То есть, моё очередное избиение было в твоих планах? — Не было. Я этого не хотел, но не доставив тебе порцию боли, он бы не покинул квартиру, потому что грёбаный садист и ублюдок. К ним подходит официант и подаёт заказанные Чонгуком блюда, от вида которых у Тэхёна вмиг скручивает желудок, потому что он реально голоден. — Это ньокке в сливочно-грибном соусе — итальянское блюдо, и оно просто прекрасно. Пытался как-то сам приготовить, но не получилось почему-то создать тот вкус, который есть у оригинального блюда. Мои повара — итальянцы, поэтому они прекрасно справляются с данной задачей. Тэхён нанизывает на вилку кусочек картофеля с ломтиком шампиньона, и отправляет это в рот, тщательно распробывая, и через секунду его глаза начинают блестеть от восторга, потому что это действительно очень вкусно. Чонгук радуется, завидев лучик счастья на лице напротив, и желает приятного аппетита. Он так же даёт ему опробовать еще несколько принесённых блюд, но Тэхён начинает отворачиваться от поднесённой к его рту вилки с нанизанной на ней говядиной в красном вине, а вот от десерта — панна-котты, не отказывается. Вдоволь наевшись, Тэхён довольный смотрит на танцующих людей, слушает музыку, которая уже не так напрягает мозг, а даже в какой-то степени расслабляет, хотя в этом уже наверняка заслуга лимонного ликёра, который он распробовал благодаря тому же Чонгуку. На данный момент Тэхён чувствует реальное счастье, которое было закрыто тёмной тучей на протяжении нескольких лет. — Потанцуем? — Чонгук вмиг оказывается стоящим перед ним с протянутой ладонью, но Тэхён смотрит на свой внешний вид и немного расстраивается: рубашка с пятном его или чиминовой крови — непонятно, растрёпанный, максимально усталый вид, и тапочки на ногах — ну совсем не романтично, и не для танцев. — Не парься насчёт внешнего вида — ты прекрасен. У Тэхёна внутри разливается тепло и улыбка сама по себе растягивается на лице. Он словно заново влюблённый дурачок подаёт альфе руку и падает в его объятия, но Чонгук возле стола танцевать не будет, поэтому направляется с ним вниз на танцпол. Он кладёт одну руку на талию омеги, второй переплетает пальцы с чужими, отводя их кисти в сторону, и начинает двигаться в такт медленной мексиканской песне, начиная подпевать ей вслух, и от чужого томного голоса у Тэхёна буквально подкашиваются ноги, а низ живота стягивается легкой щекоткой изнутри, ибо Чонгук невероятно сексуален. — Y el primero que te di, el último de mi madre, Llorona. Y el primero que te di, ay. Yo te dii, — поёт ему на испанском. — Сколько языков ты знаешь? — тихо спрашивает Тэхён, когда Чонгук чуть приближается к его лицу. — Родной корейский, итальянский, испанский, английский, да и много других, на самом деле. — Чонгук… — М? — щекочет его нос своим, опаляя губы своим горячим дыханием. Морской ветер приятным касанием обволакивает кожу, Тэхён запоминает это чувство и сглатывает слёзы, солёными дорожками стекающие в его рот. — Это ведь всё сон? Такого же не может быть, я знаю, я чувствую это… — Да… прости меня… Я пытался подарить тебе последнее, самое приятное мгновение. — У тебя получилось, правда, — тяжело дыша от подступающей истерики, произносит омега. — Но скажи мне, прошу, что со мной случилось? — Ты точно хочешь знать? — Тэхён кивает, пряча лицо в сгибе его шеи. — Он не остановился… твоё сердце не выдержало. Как ты понял, что я не Чонгук? Тэхён вдруг тихо смеется, шмыгая носом. — Ты весь в чёрном, хотя Чонгук не носит полный ауфит из этого цвета, на твоей руке набита смерть с косой, знаешь много языков, вода вокруг нас не похожа на воду — это сплошная тьма, а одни и те же люди танцуют не прекращая всё это время, что мы здесь сидели, а ещё я знаю перевод этой песни… но самое главное, это то, что у настоящего Чонгука есть родинки на лице, которых нет у тебя, и ты не называешь меня хёном, как делал он… — Я старался создать этот момент максимально настоящим. — Не переживай, у тебя получилось, — Тэхён мягко отталкивается от него, грустно улыбаясь красными от слёз глазами. — Но почему ты вообще это сделал? — Потому что ты хороший человек, Тэхён. Ты не заслужил всего этого. Обещаю, этот тиран получит по заслугам. — Не надо… Сынмин уже остался без папы, не нужно, чтобы он ещё и без отца остался. — Я думаю, что он будет рад опекунству со стороны Чонгука, но обещаю не предпринимать ничего без видимых на то причин. — Спасибо… — Что ты хочешь сейчас? — Навряд ли у меня есть шанс попрощаться с сыном, — Чонгук кивает, — поэтому просто дотанцуем.Сердце не бьётся.
Страхов больше нет.Музыка приглушается.
Тело альфы растворяется.Тэхён исчезает.
Он был прекрасным человеком и любимым папой, и по сей момент остаётся любимым человеком Чон Чонгуку, который обязательно отвоюет Сынмина у Чимина, а тот сядет за всё то, что он совершил.