«Мы были вместе — я забыл весь мир.» — Федерико Моччиа, «Прости за любовь»
Тэхён продолжает крепко обнимать Чонгука, будто тот может исчезнуть навсегда. Будто всё, что было и происходит — сон, если бы это случилось, то Тэхён явно проснулся и сразу же попрощался с жизнью, потому что жизнь без Чонгука он теперь представить не может. Его жизнь теперь — Чонгук. Старший же не понимает, что с ним происходит, потому что никогда такого не чувствовал. Никогда так сильно не хотел встречи с человеком, даже по Юнги — его лучшему другу он так не соскучился, как по Тэхёну, если они не видятся один день. Он звонил Юнги, рассказал ему обо всём и получил в ответ лишь: «Чонгук, ты большой мальчик, сможешь понять сам, я могу дать тебе только один совет, иди по зову сердца, делай так, как оно подсказывает, лучше уж сделать, чем потом жалеть» — Юнги всегда утверждал, что не умеет давать хорошие советы, особенно по телефону, но пообещал, что когда приедет в гости к Чонгуку, обязательно с ним выпьют и поговорят. Тэхён отстаранился от теплого тела первый и посмотрел на старшего, который скрепил руки уже за своей спиной, поворачиваясь в сторону картин. — Оу… Красивая картина, расскажешь мне про неё? — С большим и искренним интересом спросил Чонгук у Тэхёна, который после его слов также повернулся в сторону этой картины и смущённо улыбнулся. — Я не уверен, что смогу рассказать так, чтобы тебе понравилось. — подошёл ближе к картине, рассматривая лучше. Конечно он знал что это за картина, знает каждую, но не может говорить и рассказывать про это, потому что боится разочаровать Чонгука также, как разочаровал своих родителей. — Мне нравится слушать твои рассказы, поэтому пожалуйста, расскажи немного про неё. — Чон с надеждой в голосе просил Тэхёна, который продолжает стоять и смотреть на картину. На самом деле, старший никогда не увлекался искусством, но если бы с ним занимался такой прекрасный искусствовед, как Тэхён, то уже непременно бы стал знатоком этого всего. Чонгук подошёл ближе к младшему, встал рядом с ним и начал рассматривать картину, ожидая, когда Тэхён соберётся с мыслями и начнёт рассказывать. — Ну… — выдохнул Тэ. — Это моя любимая картина «Звёздная ночь». — Прикрыл глаза, вспоминая, как родители ругали его за то, что он начал рисовать. — Ван Гог изображает вид из окна комнаты психиатрической больницы в Сен-Реми. — Сделал небольшую паузу и принялся рассказывать дальше. — Он писал ее по памяти, разве это не прекрасно? — Чонгук продолжал слушать его, теперь уже лучше понимая Тэхёна и почему он так восхищается Ван Гогом. — В темное время суток он делал наброски чернилами и углем на бумаге, а днем переносил изображение на холст в его маленькой студии, которую ему там выделили. — Грустно улыбнулся и повернулся к Чонгуку. — Я тоже просил Сокджин-хёна, но у нас не нашлось свободных комнат. — Снова начал смотреть на картину, продолжая рассматривать каждую деталь, иногда выдыхая тихое: «Красиво…». Чонгук же ничего не говорил. Внимательно слушал и смотрел на Тэхёна. Оказалось, что он красивее разных картин, даже самых шикарных. Сегодня для Чона искусство, определённо не картины на стенах. Они проходят дальше, Тэхён с каждым разом замирает перед шедеврами Ван Гога, будто видит в первый раз, но нет, он знает каждую мелочь в его картинах, каждую их историю. Однажды даже думал о том, чтобы закончить жизнь как художник, но появился он, ради которого хочется жить, хочется выжить. Чонгук снова спрашивает младшего про картину напротив, а тот уже с большей радостью рассказывает про неё, улыбаясь, иногда изображая из себя гида, отчего старший не может скрыть улыбку. Не может успокоить окрыленные чувства.« — И что же мы будем делать? — Наслаждаться моментом». («Вечное сияние чистого разума», Мишель Гондри)
. . . Чимин освободился сегодня с работы пораньше, поэтому решил просто прогуляться, походить по магазинам, в общем провести время наедине с собой. Первым делом нужно зайти в кафе, потому что на работе он не обедал, да и не хотелось, а сейчас живот издаёт звуки умирающего кита. Открыл двери, услышав как зазвенели колокольчики над ним, прошёл к кассе, где стояла молодая девушка, лучезарно улыбаясь. Внутри этого кафе очень даже уютно, всё уже украшено фонариками, ёлочками, а настроение у людей приветливое и светлое, не то что в психиатрической больнице. Чимин сделал заказ, который состоит из кофе и кусочка торта, может вы скажите, что этим нельзя накушаться, но для него это обычное дело. Забрал заказ. В одной руке кружка, которая оказалась очень горячей, а в другой тарелочка. Посмотрел, где есть свободные места, подметил одно возле окна и решился идти туда, но как только начал отходить от кассы, его чуть ли не сбивают с ног, а кофе и вовсе не оказывается в кружке, оно осталось на рубашке какого-то парня, который начинает руками стучать по ней и кричать. Чимин стоит и просто смотрит, но тут же перед ним оказывается чужой силуэт и низкий, басистый голос: — Ты даже не извинишься? — В глазах, которые устремлены прямо в глаза напротив, горят огни, готовые сжечь всё на своём пути. — Чё застыл на месте, мне долго ждать? — Чимин не знает почему стоит и ничего не делает, ведь легко мог послать куда подальше и пойти к столику, который уже, кстати, заняли. — Ну, я не видел вас, вы сами налетели на меня, поэтому это далеко не я должен извиняться. — Голова наклонилась немного в бок, довольствуясь своим ответом, а мужчина напротив кажется закипает больше. — Ну так, мне долго ждать? — Улыбка, которая пропитана иронией. — Я только приехал, у меня даже вещей с собой нет. — Мужчина напротив говорит уже куда-то в пустоту, машет руками, а после начал массировать виски. — Блять, не хотел же ещё идти сюда, как чувствовал… — Снова говорит в пустоту, а Чимин начинает улыбаться шире, слушая интересный монолог. — Ну извини, что сегодня не твой день. — Пожал он плечами и направился мимо него, но Паку перекрыли дорогу рукой, а после грубый голос со стороны. — Далеко живёшь? — Оба повернули головы, смотря друг на друга. Их даже не смущает факт того, что они стоят почти в середине кафе. — Нет, в пяти минутах отсюда, а что? — Отлично, я отдам тебе рубашку и ты её постираешь, чтобы она была как новенькая, а потом я заберу, ясно? — Чимин не понимает что происходит, поэтому поднял брови чуть ли не на лоб, смотря парню в глаза. — Чтооо? Я не нанимался горничной. — Парень снова пошёл к столику, но его потянули за куртку на себя, отчего тот чуть ли не упал, а после нескольких секунд они уже оказались на улице. — Ты маньяк что-ли? — Чимин нахмурил брови и ударил его по руке, отходя на метр. На это парень, не ответил, снял рубашку, а Пак подумал, что он сумасшедший…ну да, ему ли не знать. — Держи. — Почти кинул в руки Чимина и надел на себя пуховик. — А ещё вот, позвонишь или напишешь, когда отстираешь. — Кладёт сверху рубашки маленькую визитку и уходит в неизвестном направлении. — Что это сейчас было… — Чимин берет в руку визитку, на которой написан номер и… — Мин Юнги.