Хочу раскопать твою душу и рассмотреть со всех сторон.

О чем ты думаешь, Мелон? Тебе одиноко? Тебе страшно? Нуждаешься ли ты в том, кто поймёт и не осудит тебя, поймёт твою природу? Я хочу узнать тебя поближе. Я действительно хочу понять, что происходит внутри тебя, когда ты видишь своё отражение. Ты ненавидишь себя? Считаешь уродом? Или доволен тем, что отличаешься? Или ты вообще ни о чем не думаешь, и, как актёр, умело кривляешься в окружении других зверей, считая мир вокруг своей сценой для очередного выступления? Не важно. Я просто хочу узнать тебя поближе. Легоси ждёт. Ждёт того момента, когда на освещённой улице Чёрного рынка появится худощавая фигура. Он не возвращался домой после того дня, когда его объявили во всеобщий розыск. Не стал нагружать друзей из 701 комнаты своим присутствием, поэтому ушёл под покровом ночи, не предупредив. Он не появлялся на работе несколько дней, и теперь ему грозит увольнение. Его соседи долго стучались в пустую квартиру. У него нет телефона, чтобы до него могли дозвониться, а если бы был, то незамедлительно бы отключил его и выбросил в урну, разобрав по частям. Пытаются ли его искать? Вряд ли. Легоси и до знакомства с ними был загадочным и молчаливым зверем, так что своим исчезновением он мало кого удивил. По крайней мере, он сам так думает. А что насчёт Хару? Приходила ли она в эти дни? Думала ли о нём или напрочь позабыла невыразительного и чудного волка? Легоси не покидал свой пост уже несколько часов. Солнце давно сползло за горизонт, внизу активизировались плотоядные. Он сидел на крыше, в тени, ревностно следя за любым покупателем. Как ночной страж, он усердно выполняет свою работу: наблюдает, чтобы ничего из ряда вон не происходило. На потасовки между мелкими группировками или клиентов с продавцами он реагировал остро, надеясь уловить любую информацию о своей цели. Гоухин-сан, конечно, знал, что юный волк снова пришёл туда, где ему не место. Но не вмешивался. Он прекрасно понимал, что этот твердолобый идиот не успокоится, пока не попадёт в такую заварушку, из которой выход только один: смерть. Тогда Гоухин придёт, вызволит своими могучими лапами нерадивого юнца и силой выкинет отсюда. Но сейчас он не лезет. Потому что, когда хищник на охоте, ему лучше не мешать. Легоси сильно похудел: он почти ничего не ел. Кажется, почти не двигался. Застыл в одной позе, как статуи горгульи на готических церквях. Насчёт сна есть сомнения: он вроде и спал, но просыпался от любого шороха поблизости. Потерял счёт времени. Если продолжит в том же состоянии, то перестанет различать фантазию и реальность. Хотя после до встречи с Мелоном он действительно не различал эти два мира. А потом его сшибло, закрутило, выбросило в жестокую неизвестность, где он начал понимать себя и свои чувства. Многое спуталось, но Легоси никогда не сомневался в своих словах и решениях. – Я стал взрослее, – заскрипел волк, укутываясь плотнее в спортивную кофту. Тучи закрыли небо, грозясь ливнем. Вдали бушевал гром, даже виднелись неуловимые искры молний. Они похожи на Мелона. Но я всё равно смогу поймать его, чего бы мне это не стоило. Сейчас, конечно, не зима, но Легоси взаправду не нуждается в пище настолько. Он умудряется искусно сохранять энергию, будучи на грани. Или это ему только кажется, снова и снова, словно попав в замкнутый круг? Мелон появляется из ниоткуда. Словно вышел из тени обветшалого здания. Такой же умиротворённый, в ядовито-жёлтой рубашке, не пряча за медицинской маской острые кошачьи клыки. Здесь он может быть собой. Я могу напасть на него. Прямо сейчас. Он один, рядом я не вижу его подчинённых. Но если это ловушка? Нужно быть настороже. Легоси спрыгивает с одной крыши на другую. Всё ниже к земле. Прячется за мусорными баками в подворотне. Ждёт, пока толпа ненасытных хищников захлестнёт его в поток. Двигается бесшумно, не спускает горящих глаз с тонких рогов и виднеющейся татуировки дынного листа из-под воротника. Если бы Яфуя-сама узнал, что Легоси самостоятельно преследует крайне опасного преступника, то наверняка бы врезал по морде. Но он не в курсе: выдающийся зверь занят поддержанием правопорядка в городе, ему нет дела до хищника-подростка. А значит, у Легоси развязаны руки. Он может делать что угодно, никто не будет ему мешать. Но я просто хочу поговорить с ним. Мелон останавливается на крыльце невзрачного магазинчика. Предусмотрительно оглядывается по сторонам. Легоси рывком скрывается за спиной взрослого слона, сжимает лапы в кулаки. Нужно быть наготове. Кто знает, что может выкинуть преступник, находящийся на свободе. Гибрид ловко скрывается за дверью. Сквозь шум толпы волчий слух улавливает тихий звон колокольчиков. Робко поднимается на крыльцо, хватается за ручку двери. Он не может так легко зайти внутрь. Он не знает, что его может там ожидать. Если его не приметят, он спокойно пройдёт дальше. Если нет, то притворится, что ошибся местом. Притворится наивным подростком, не сведущим о правилах Чёрного рынка. И засядет поодаль, снова поджидая цель. Легоси аккуратно тянет ручку вниз, входит внутрь. Это бильярдный клуб. Никто не обратил на него внимания, большинство посетителей были заняты игрой. Почти у самой стены стояла барная стойка со скромным количеством спиртного, напротив – стенд с представленными кусками отборного мяса. Запаха от них не исходило, но волку всё равно стало не по себе. В правом углу, на кожаных вишнёвых креслах, солидные мужчины курили сигары. Легоси достал из кармана тканевую повязку, завязал узелком на шее, чтобы не провонять табаком. Двинулся осторожно через столы, мимо посетителей в укромное место рядом с цветочным горшком. Начал наблюдение: в этом помещении Мелона не оказалось, только тигры, лисы да носороги с пантерами. Рядом находилась вторая дверь. Вероятно, дальше есть ещё одно помещение. Нужно узнать ненавязчиво, что скрывается по ту сторону. И в качестве информатора он выбрал бармена – медведя. Сел за барный стул, попросил воды со льдом. – Я тебя здесь раньше не видел, – произнёс он, подавая заказ. – Я друга жду. Он сказал, я могу здесь его подождать. Но я не ожидал, что это место.. ну.. не для меня, в общем, – Легоси временами посматривал на дверь. Он был уверен, что Мелон там. Сделав глоток, волк почувствовал, что сзади кто-то стоит. Стакан так и замер возле губ. Началась паника, и он начал уже придумывать изощрённые попытки побега или удара, как бармен сменил удушающую атмосферу. – Ох, мистер Роббери, доброй ночи. Я Вас уже давно не видел здесь. – Сам понимаешь, дела. Заготовки, оформление, заказы крупных кампаний, – на соседний стул легко присел самец чёрной пантеры. Худой и изящный, он сидел вполоборота, держа белоснежными клыками сигарету. Бармен подал ему какой-то алкогольный напиток с долькой лайма. Он единственный во всём клубе курил не сигары. Значит, он более страшен, чем остальные. Поэтому Легоси, не желая вступать в какой бы то ни было конфликт с ним, быстренько расплатился за воду и собирался вернуться на место, как когтистая лапа мягко легла на плечо. – А Вы, юноша, откуда? Я часто здесь бываю, но первый раз Вас вижу. – Он сказал, что друга ждёт, – вместо испуганного волка ответил бармен, тщательно протирая гранёные стаканы. – Ох, и кого же, если не секрет? – властно посадив юнца обратно на стул, слегка улыбаясь, мистер Роббери явно ждал от него ответа. Легоси вновь поддался панике. Если я скажу правду, то меня могут неправильно понять. Не думаю, что Мелон имеет большую власть, чем эта пантера. Раз он взялся за меня, значит, что-то заподозрил. Что же делать? – Он со мной, – холодно произносит голос за спиной. Чужая лапа моментально слетает с плеча. Пантера молча кивает, теряет интерес к волку. Легоси не надеялся, что кто-то из здешних обитателей захочет спасти бесполезную волчью шкурку, но, слегка обернувшись, сильно изумился. Мелон не прятал кошачьи клыки за обыденной маской, не щурил хитрые глаза. Он глядел прямо в душу юному преследователю, даже не улыбаясь на свой привычный манер. Что он задумал? Зачем меня спас? Чтобы в дальнейшем припомнить мне это и снова ускользнуть? Нет, он слишком умён для подобного плана. Но выглядит раздражённым, интересно, что произошло? Не я ли причина его тихой ярости? Гибрид бросил недовольный взгляд на мистера Роббери и, поманив кивком головы, вышел из заведения. Легоси поспешил за ним, неуклюже продираясь через носорогов в деловых костюмах, пулей вылетая на улицу. Кажется, что прошло несколько часов с то поры, как он зашёл в мрачное помещение, но на деле оказалось, что прошло не больше пяти минут. Волк лихорадочно озирался по сторонам, но не мог разглядеть из толпы хищников свою цель. Он потерял бдительность, снова стал рассеянным и наивным подростком. Ему стало неприятно, даже стыдно, но, пройдя всего лишь пару десятков метров, его схватили несколько пар когтистых лап, каким-то стремительным способом нацепили намордник и вышибли из сознания ударом бейсбольной биты по затылку. Легоси даже вякнуть не успел, отреагировать, как единственное, что он успел запомнить, это редкие звёзды в ночном небе, падая в темноту. ***** Скрипы, стуки, шорохи. Лязг металла, чужое дыхание поблизости. Холодный твёрдый пол, где-то вдалеке слышно чьё-то рычание (не его ли?). Легоси приходил в себя долго и мучительно. С трудом разлепив глаза, высунув розовый язык, он пытался отдышаться. Будто пробежал несколько милей. Его запястья, скованные цепями, жутко саднили при каждом неаккуратном движении. Цепи были прикованы к потолку, отчего лапы были жутко напряжены. Колени тряслись, кажется, он стоял на них. Решётка впереди отделяла его от серого пустого коридора из ниоткуда в никуда. – Явление Христа народу, – язвительно произнёс Мелон, скрипнув стулом и присев поближе, – Долго же ты от обычного удара ко мне возвращался. Я успел заскучать, малыш. – Где мы.. сейчас..? – В самом худшем месте, где ты смог побывать. Здесь закончится твоя жизнь и здесь же мы тебя похороним, – гибрид заразительно засмеялся, прижав лапу к спутанной шерсти на морде волка. Он мягко гладил щеку, словно мать, пытающаяся успокоить своё чадо. И Легоси, вопреки разуму, действительно чуть расслабился, однако кандалы и неудобная поза вынудили вновь напрячься. – Ты сказал «мы». У тебя есть сообщники? – Ой, малыш, не стоит играть в дядю-полицейского. Мы не на работе. Ты ещё ребёнок, а я твой похититель. Интересно, сколько времени нужно тебя удерживать здесь, чтобы дать почву для Стокгольмского синдрома? – Ты прав. Я всего лишь глупый ребёнок, не способный даже себя защитить, а ещё говорю о защите своих близких.. – Ну, ну, малыш, не надо себя так корить, – Мелон прижимается к обнажённому торсу волка, обнимая поясницу одной лапой, – Юношеский максимализм – это нормально. Я не виню тебя в таких порывах. – Почему ты помог мне тогда? – Хотел припомнить тебе это, чтобы ловко сбежать из заключения. – Ты слишком умён для этого, Мелон. Зачем ты помог мне, а затем приковал здесь? – Легоси мельком глянул в чужие кошачьи зрачки. Они стали уже, значит, гибрид недоволен частыми вопросами. – Ты же хотел поговорить со мной, разве нет? Хотел узнать меня поближе. Вот я и выбрал достаточно тихое и скрытое от посторонних глаз место. Или я не прав? – от шёпота в чувствительное ухо по спине пронеслись мурашки, шерсть встала дыбом от ужаса. Как он узнал.. – Как я узнал? – перебил Мелон чужие мысли, – Это написано на твоём лице, малыш. Ты думаешь, я настолько тупой, что не замечу слежку за собой? Тем более, так яростно преследуют только объект симпатии. Неужели я не нравлюсь тебе, м, детка? – он поднялся со стула, схватил волчью морду и заставил поднять голову. – Всё не совсем.. так, Мелон. Я.. – Значит, я почти близок к правильному ответу, – широко улыбнувшись, гибрид вновь наклонился к уху Легоси, чем вызвал новый табун мурашек, – Ты слишком мал, чтобы перехитрить меня. Выпрямляется, с жутко улыбкой открывает решётку и выходит из камеры. Он не вешает замок, лишь подмигивает и уходит по коридору . Это он намекнул, что я могу сбежать? Моих сил вряд ли хватит, чтобы выдрать эти цепи, встать на ноги и перебить сообщников, а затем и Мелона. Так что будем считать это его неудачной шуткой. ***** Легоси долго просидел в тишине. Кажется, что утро уже наступило, но в замкнутом пространстве понятие времени искажается. Наверняка прошло несколько минут. Монотонный шум, напоминающий капли воды, расслабил тело и позволил мозгу отвлечься. Волк выполняет дыхательные упражнения, хотя тревоги или паники не чувствует. Отвлекается от боли, которая при любом неверном движении отзывается острой, пронзающей плоть и кости искрой. Терпение у него не вечное, поэтому, досчитав до трёх, Легоси предпринимает попытку встать с колен. Первая неудача. Вторая попытка – снова безуспешно. Вдыхает грудью воздух, ставит сначала левую ногу, скрипит протезами клыков. Одышка; слишком громкая, пульсацией бьёт по вискам. Медленно ставит правую ногу, неспешно выпрямляется в пояснице таким образом, что лапы оказываются впереди, а слегка покрытая ржавчиной цепь с лязгом ложится на плечи. Хрустит шейными позвонками. Наклоняет голову вправо-влево, восстанавливает дыхание. Вспоминает о существовании стула, осторожно и бесшумно ставит его рядом с собой (благо, длина цепей позволяет ему делать два-три шага в стороны) и впервые за столько времени садится нормально, выдыхая облегчённо. Интересно, смогу ли я удивить его? Вдруг, откуда-то из коридора доносятся характерные звуки борьбы. Распахивается незнакомая дверь, бьётся о стену и уже перед решёткой стоит довольный Мелон, держа лапы позади. Он улыбается также жутко, верхние пуговицы жёлтой рубашки сорваны, на морде пятна крови. Легоси вопросительно поднимает бровь, оставаясь невозмутимым к звукам непрекращающейся бойни. – А я тебе принёс подарок, малыш, – гибрид входит в камеру, подходит к заложнику и показывает ему намордник из кожи. Цепляет максимально осторожно, нарочито медленно, но волк не поддаётся очевидной провокации. Лишь сидит смирно, желая высмотреть в чужих жестоких глазах что-то, что поможет ему. Поможет сбежать? Нет. Лучше узнать? Да. Волк звенит цепями на запястье, поднимает лапу и касается пальцами кошачьей морды. Нежно, будто проверяет. И смотрит в сужающиеся стремительно зрачки так пронзительно, что Мелон впервые чувствует себя некомфортно. Задерживает дыхание, замирает. Его уже очень долгое время никто так не трогал. Улыбка исчезает; тишина в камере убивает изнутри, но никто не стремится нарушить её. Я смог поймать его. Нужно что-то сказать, чтобы обезоружить его. Так, посмотрим: он шокирован моим жестом, значит, подобное с ним случается либо редко, либо долгое время не случалось. Его зрачки сужены, значит, испугался. Удара? Нет, тогда бы инстинкт взял вверх и он бы зажмурился или дал отпор. Значит, здесь совсем иная ситуация. Причиной подобного симптома чаще выступает насилие в семье. Будь это отец, он бы не замер, удивлённый. Следовательно, виноват совершенно иной родственник, учитывая, что такое поведение возникает у травоядных, а Мелон – гибрид, то.. – Мелон, какие у тебя отношения с мамой? Легоси не успевает договорить, как взявшийся из ниоткуда складной нож режет поперёк линии глаз, рвёт кожаные ремешки и вынуждает схватиться обеими лапами за повреждённое место. Рана неглубокая, но кровь остановить не получается. Благо, реакция сработала незамедлительно, и он успел увернуться, иначе лишился бы глаз. Мелон тяжело дышит. Лапа дрожит; бросает нож на пол, звук эхом отскакивает от стен. Легоси видит страх в том, кого боятся другие звери, и иррационально радуется. Я могу тебя надломить и заглянуть внутрь чёрной души, Мелон. Хочу узнать о твоей беде, хочу помочь, ведь ты такой же, как и я. – Откуда ты знаешь, черт возьми?! Кто тебе сказал?! Как ты догадался, грёбаный уродец?! – ого, ты прямо-таки сорвался, так агрессивно настроен, – Я спрашиваю снова: КТО ТЕБЕ СКАЗАЛ?!?! – Я просто наблюдательный, Мелон. – Не смей меня так называть, – не прячь, я вижу, как ты сжимаешь кулаки в бессильной злобе. Кажется, я победил. – Значит, я не так уж и глуп, верно, Мелон? Я смог вывести тебя из себя. – Заткнись, заткнись, заткнись! Ты ничего не знаешь обо мне! – Ты, вероятно, ненавидел и одновременно боялся матери. За то, что она родила тебя таким. За то, что тебе досталось больше генов отца-травоядного. Судя по твоей реакции, она тебя не любила, ты часто подвергался унижениям и насмешкам со стороны других детей и окружающих. Это лишь моё предположение, но я считаю, что ты, поскольку имеешь гены матери-хищника, не мог больше терпеть всего того дерьма, что с тобой происходило, и собственными руками убил ту, кто сделала тебя таким.. уродом. Мелон подлетает к Легоси, одной лапой хватает его за горло и начинает стремительно сжимать худощавыми пальцами, принуждая замолчать. Но в его глазах волк видит не гнев. Скорее, грусть. Возможно, своими словами он заставил его вновь переживать так старательно забытые воспоминания. И Легоси этого правда не хотел, он стремился ему помочь. Поэтому он, почти незаметно, кладёт лапы на костлявые бёдра и садит податливое тело на себя. Крепко, насколько позволяют цепи, обнимает своего похитителя. Жмётся к нему, стремится полностью вобрать всю боль и тоску в себя; трётся лбом о плечо, бурчит извинения, гладит по красивой спине, успокаивает. И хватка на горле медленно, словно нарочно, ослабевает. И вторая кошачья лапа, безвольно висевшая вдоль туловища, недоверчиво поднимается и робко путается в серой шерсти, отстёгивая проклятый намордник. – Мелон, я.. – Я знаю, малыш. Я знаю. И гибрид закрывает глаза, словно дремлет. А я был неправ насчёт тебя, Легоси.